Он верный муж, он тайная любовь,
Надежный друг и любящий ребенок.
Отец, коллега… Сколько еще будет слов,
Когда дойдет он до могилы от пеленок.

- «Он жил достойно. Как его любили!»
И батюшка про «Царство» запоет.
Цветы, венки и крест поглубже вбили,
Все посереет, только память пусть живет.

Но на девятый столько и не вспомнят,
Из тех, что так стенали у холма.
На сорок дети и жена с тоской смотрят,
На год лишь мама повздыхает у окна.

Нет, не было б обидно, если б смог,
Хоть что-то чувствовать, пройдя за ритуал.
Он так же в памяти терял чужой итог –
Любил, хвалил, скорбел... И забывал.

Замкнувшись на долгах и воспевая боль,
Я хоронил под гнётом самоедства —
Себя, свои мечты. Я прожил эту роль,
Забыв, как был счастливым, давно, когда‑то в детстве.

Устроил сам себе блэкаут из иллюзий.
— Я всем зачем‑то нужен! — Ты сам за всех решил!
А мнимые заботы ложатся мёртвым грузом.
Фантомы поражений я так и не простил.

И силясь вспомнить, как дышалось полной грудью,
Я выбираюсь прочь из этой пустоты.
Но в этот раз я выбрав другое на распутье…
Себе скажу — «Свободен!»,
Тебя спрошу — «А ты?»

В этом парке, напротив дома, иногда тяжело вздыхая,
Старый дедушка ходит часами, еле ноги переставляя.

Он задумчив, немногословен, чуть не брит, и как пепел, бел,
Ходит в памяти, перебирая, все, что в жизни он не успел.

Не успел помириться с отцом, все хотел, но так гордость давила,
А когда, вдруг собрался с духом, мать в слезах его хоронила.

Так хотел стать звездою эстрады. Страсть – гитара, он ею болел.
Но стакан оказался сильнее, а когда победил – не успел.

И когда уходила девчонка, вся в слезах, а он просто сидел…
После много их было - женился, но вот ту удержать не успел.

Не успел на рождение сына, выпускной на кассете смотрел,
Так был горд, когда дочь танцевала, по рассказам жены – не успел.

С каждым шагом и с каждым провалом, он все больше и больше тускнел,
Понимает старик в этом парке: вроде жил, но прожить не успел.

Вот так, друзья, всё в нашей жизни сплетается в большой клубок.
И смски среди ночи, и шефа гневный монолог.
Эмоции, движенья, жесты, ребенка смех и мамы вздох,
Но чаще, чтобы объясниться, достаточно обычных слов.

У девочки одной была мечта —
Жить вкусно, жить легко она решила.
И ведь жила, и счастлива была,
«Balance» себе tattoo она набила.

Поездки, гости, муж, собака, кот —
Всё гармонично, цельно, не сбивая такта.
Построить дом, подруге выбрать торт...
Как партитура: нота в ноту, аккуратно.

Она в восторге, когда слышит: «Браво!!!»
Родня кричит, коллеги и друзья:
«Ты — гений быта, стиля!» — «Что вы, мелочь, право...
Как, как? На бис? И снова в деле я!»

И вот…
Мотивчик надоел, как песня на репите.
Да, был хитом, но стал уж как-то сильно утомлять.
И от гостей вдруг нерв: «Чего вы тут сидите?»
«Balance» немного стала выцветать.

Бессонницу она отважно побеждает.
Бокал вина — известный всем рецепт.
Тонометр пищит, подушка намокает…
Ну, наконец-то, можно спать... Рассвет.

«Но как же быть с мечтой? Её же не украли!
— Очнись! Вставай!
— Не надо!!! Я больше не могу!!!»
Все «бис» и «браво» смолкнут, а Голос продолжает:
«Держись. «Balance» исправим. Давай, я помогу».

Вот он год, и так много всего приключилось,
Я кого-то забыл, а уж сколько забыло меня.
Да, так много провалов, но столько всего получилось,
То в горячем бреду засыпал, то потом просыпался любя.

Дальше - месяц. Фрагменты здесь стали короче,
Из порушенных планов дорога ушла в горизонт.
Дом, работа, семья, за покупками, фильмы до ночи,
В ряд - четыре субботы, похмелье – банальный итог.

Да ну, что там пищит? Телевизор, мобильник, будильник?
Да, конечно, встаю, хотя в окнах - промозглая тень.
И, конечно, бегу. По привычке, нужде, без причины,
Чтоб под этот же писк засыпать. Вот и кончился день.

Но момент, как скриншот, и вокруг все внезапно застыло…
Я без планов, потерь и желания на пьедестал.
Это все у меня впереди, ну а что-то, возможно, и было.
Я прожил этот миг… Посмотрел, подышал, побежал.

Сыны эпохи. Запалив костры для зла,
Мы очищаем род людской. Нам дали это право.
И с гневом, раскалившим до бела,
Мечи несем. Во имя Его! Слава!

Оттенков нет, есть Свет, а остальное Тьма,
Не существует оправдания порокам.
Вы слепы! И для мира вы чума,
Я выжгу язвы, будь ты хоть пророком.

Но что это? Куда меня ведут?
И почему в стальных оковах мои руки?
Остановитесь! Эти демоны вам лгут!!!
Как вы посмели отправлять меня на муки?

Костры, что мы зажгли, теперь пытают нас.
И не детей, бастардов в них сжигают.
Для тех и для других есть только Божий глас,
И новые сыны «грехи нам отпускают».

Мёртвые встречи, пустые беседы —
Я набираю себе про запас.
Вдруг пригодятся, вдруг кому надо.
Я сберегу их только для вас.

Щедро делюсь, моя память безбрежна.
Есть чем порадовать верных друзей.
Пусто внутри? Да кому это важно!
Вам хорошо? Вам так жить веселей?

О, как желаю впитать благодарность,
Храбро кидаюсь, грудью встаю.
И отражаю любую опасность.
Миф о герое я сам создаю.

Или иначе: наружу страданья,
Вечно стенать про фатальность судьбы.
«Вдруг пожалеют» — шепчет сознанье —
«Я буду в центре этой игры».

Маску сменил — и вот «Эго-крепость»,
Нету мне дела до ваших проблем.
Всё это мелко... Неинтересно.
Я — это Я. Ну а вы мне зачем?

Как лицедей, что играет премьеру,
Я управляю послушной толпой.
Но за кулисами, маску срывая,
Хочется просто остаться собой.

Нет причин для горьких сожалений,
Я давно убил в себе мораль.
Погружаясь в шумное веселье,
Забываю я тебя… А жаль.

Жаль. Пожалуй, так. Не более, немного.
Нет, не грусть и даже не печаль.
Ведь финала тоже ты ждала другого?
Но я так же позабыт… А жаль.

И жить легко, и никаких сомнений,
И мы закрыли каждый свой гештальт.
И нет причин для горьких сожалений,
А впрочем, вру. Такая есть… Мне жаль.

Но посмотри, как зацепила, как смогла!
Казалось, рядышком присела отдышаться.
И снова в танец… И с собою унесла
Мечту, что лишь со мной могла остаться.

Могла? Конечно! Я увидел! Я хотел!
Ворвалась вихрем. И подумал я: «Навечно!»
Все разметала. Ты бы знал, как этот гром гремел.
Я ливнем наслаждался и под молниями вел себя беспечно.

Наивно? ДА! Опасно! Но ведь, черт возьми, манило.
Кому все надоело, тот поймет.
Но то, что для меня было: стихией, бурей, силой…
Банальный в ее жизни эпизод.

Прошло, отгрохотало, отлегло,
Я только протрезвел, руины разгребая.
Да, кое-где еще разбитое стекло,
И снова зацепила. Но - другая…

Эх, и загнал я, до пены, до хрипа,
- «Ты потерпи, вот еще поворот…»
- «Ну же, родной, наша ставка открыта»
И круг за кругом все тот же галоп.

Щелкает стек, сзади пыль, пот кровавый,
Шкура блестит, а в глазах пелена.
Помню начало, все ради забавы:
- «У меня будет лошадка! Ура!»

- «Ты же все помнишь! Ведь ты не игрушка!»
- «Ух! Мы добрались! Ну что ты? Вставай!»
- «Кубок несут! Вон вода, вон кормушка!»
- «Парень, а лошадь-то сдохла. Слезай!»