Рукописи не горят

Он:

Как лунный свет скользит по крышам,
Так по душе твоей скользят мои стихи.
Ты их сквозь вечность, знаю, слышишь,
Хотя мы временем разлучены.

В огонь бросал я рукописи,
Но пламя их не тронуло совсем.
Любовь моя взлетела выше,
Чем может ведать человек.

Я отрекался от покоя,
От света дня и тихих снов,
Чтоб только быть с тобою
За гранью смертных городов.

Моя печальная царица,
Моя разгаданная тайна,
Тебе готов я поклониться
За эту встречу неслучайно.

Когда под бархатом заката
Ты ждёшь меня на Патриарших,
Я знаю: нет ценней расплаты,
Чем этот миг, судьбою данный.

Пускай весь мир утонет в бале,
Где правит свита Сатаны,
Мы будем там, где не бывали
Ни короли, ни колдуны.

Твоя душа — моё спасенье,
Мой грех, мой суд, моя любовь.
И нет сильнее искушенья,
Чем за тобой идти на зов.

И пусть Москва, Ершалаим
Или иные города
Нас разлучат — мы воскресим
Любовь, что не умрёт никогда.

Рукописи, как наши чувства,
Не обратятся в серый прах.
В том высшая благая мудрость:
Любовь сильнее, чем наш страх.

Она:
Я слышу голос твой сквозь время,
Сквозь толщу стен и городов.
Несу твоё святое бремя —
Любовь, не требующую слов.

Твои сожжённые страницы
Я сохранила в сердце навсегда.
Мне больше ничего не снится,
Кроме тебя, мой Мастер, никогда.

Я отреклась от жизни прежней,
От серых будней, тусклых дней,
Чтоб стать твоею, безмятежной,
Чтоб быть спасительницей твоей.

Мой гордый автор, мой изгнанник,
Моя несбывшаяся боль.
Я для тебя — не просто странник,
А та, что предана тебе душой.

Когда закат над Патриаршими
Ложится бархатной волной,
Я знаю: мы с тобой не павшие,
Мы победившие с тобой.

Пусть на великолепном бале
Я королевой буду для других,
Но мы с тобой другое знали —
Я лишь твоя среди чужих.

Твоя душа — моё начало,
Мой грех, мой свет, моя любовь.
Я без тебя так долго молчала,
Но для тебя воскресну вновь.

Сквозь Ершалаим и Москву,
Сквозь все эпохи и миры
Я за тобою поплыву
На свет невидимой звезды.

Да, рукописи не сгорают,
Как не сгорает и любовь.
Они в веках не исчезают —
И мы увидимся вновь.