Мелькнули, как мгновенье ока,
Ахматова, Твардовский, Фет,
мелькнуло многотомье Блока,
но резонанса в сердце нет.
С трудом читаю Пастернака,
Дементьевым по горло сыт,
мелькнул психической атакой
Влад. Маяковский … и забыт.
И в ком я не пытался только
найти свой, жизненный сюжет,
признаться должен, как ни горько:
нет отзвука в моей душе.
В стихах не мыслю ни бельмеса,
читать их – нежеланный труд.
Не нахожу в них интереса.
Они, короче, не влекут.
Да, кое-что ласкает ухо,
не оставляя долгий след,
не сохраняя эхо звука.
Так кто ж любимый мой поэт?
Тогда, прошу вас, разъясните,
кого любимым называть?
С чьим томом под подушкой спите,
чьи строки в памяти храните,
как драгоценнейшую кладь?
Увы, читатель, не казните –
не мне такая благодать.
Ошибаетесь, Валерий. Дело не в почитателях себя любимого, а в том, что я так и не прирос к поэзии, не научился чувствовать её. И это говорю откровенно. Я не поэт, а ремесленник, беру техникой.