Я выцарапаю из сердца страх,
Сожму в ладоне, пусть визжит от боли,
Беспечный демон, мой извечный враг,
Да пусть познает тоже тлен неволи.

Я буду жечь его в огне любви
К прощению, вприбив гвоздями силы.
Упрямство будет ворошить угли,
Надев палаческий колпак, взяв в руки вилы.

На казнь пусть смотрят миллионы глаз
Порочных тварей, выходцев из ада,
Не будет приговора, глупых фраз,
Пусть верят все, что только так и надо.

Что, только так и будет средь сынов,
В толще времен почившего Адама:
Кончился век блудливых поз и слов
Развеян пепел от Гаморры и Садома.

Красный свет, ещё чёрный дым
И скользящий на запад смрад,
За спиною лукавой звезды,
За спиною, зовущей в ад.

У неё мягкий жест руки
И прекрасный овал лица,
Её взгляд, словно вздох любви,
Той любви, что и не конца.

Одеянья её просты:
Плащь, сандалии и пояс тугой.
И спросил я у той звезды:
- Как зовёт тебя близкий твой?
- Что тебе до словесный струй,
Что за дело, кого как зовут?
Хочешь, выпей мой поцелуй,
Я намерений добрых сосуд.

Я Пьеро в одежде Арлекина.
Часто одеваем мы не то,
Что нам в пору, но уже не скинуть
Маскарад ненужный ни за что.
Рядимся мы в пышные одежды,
Как актёр бездарный на торгу,
И в душе искрой горят надежды,
Этим обмануть свою судьбу.
Вот уже усохла Каламбина,
Бантики увязли в седину,
И уже не так вкусная малина,
В её сморщенном, безубом рту.
Лучше уж, носить свои заплаты,
Не тянуться к не своей звезде,
Ведь придётся быть тебе распятым,
Если в город въехал на осле.
Вот и я кретином, ржу сквозь слёзы,
Издеваясь ловко над толпой,
Не свои, творю я жесты, позы.
И смеюсь в итоге над собой.

На тучных пастбищах, с обилием воды,
Пасли нас ангелы, для собственной нужды.
Храня от демонов, алчных, хищных зверей
Души откармливали, наши, пожирней.
А мы паслись, нагуливая жир,
Баюкал нас в себе прекрасный мир.
Кормись, брыкайся, отпрысков плоди -
Себе замену в пищевой цепи.
Наступит срок, его не обойдешь,
И к скотобою попадёшь под нож
Так к ангелам на пир взлетит душа,
Душистым варевом, паруя из горшка.
Взором окинь, бесчисленны стада,
А пастухов не видно ни когда,
Но мы всегда их ощущаем взгляд.
Хозяин есть у человечих стад.

Меня, что то очень много,
Я разбросаны по мирам.
Вот я, верующий в Бога,
Вот я, пьяный, в полный хлам.
Вот, последнюю рубаху
Я соседу отдаю.
Вот, я должника на плаху
С бессердечием веду.
Вот, забыв за всё на свете
Ищу вечную любовь,
А тут блудливым глазом мечу,
Подленько, воздернув бровь.
Чуть поодаль я за правду
Не жалею и себя...
А тут я знаю, то что нада
Правда, главно: для себя.
Тут я силы полон воин,
Здесь, не знавший воли раб,
Ангел там, не знавший боли.
Здесь, я мерзкий родичь жаб.
И раствор, сей, сумазбродный,
В своих жилах я ношу,
От него не стать свободным,
Как от влажности дождю.
А людей в мире не мало,
Лишь разнится естество,
У одних кровь отыграла,
Моя ж бродит, всё ещё.

Свобода, как она сладка,
Радость в груди, в жилах крови веселье,
И вкус её похож на вкус вина,
И одинаково от них двоих похмелье.

Что тебе не дано, то признай, не обидно.
Волка соломой не нужно кормить.
Мудрость нам только та очивидна,
Которую можем переварить.

После трудового дня,
За бутылкой горькой водки,
У открытого окна,
Промочить собрались глотки
Три удалых молодца.
Потрепали свой баян,
Послав к чёрту свои беды,
Свой, опорожнив стакан,
Тема главная беседы
О России у крестьян.
Говорит один в хмелю:
- Еслиб, Бог послал лафу,
Сделать нас царями,
И по году каждому
В нашу власть отдал страну,
Кто бы, чтобы сделал?
Первый, отвечал, смакуя,
Водку, квашеной капустой:
- Я ребята, так меркую
Если вру, да чтоб мне пусто,
Я бы водку, словно воду,
Кому сколько для души,
Православном народу,
Лил за так, не за гроши.
Трезвенник, не пил кто сроду
Жив бы был, ну а уроду,
Тунеядцу, алкашу
На тот свет, одна дорога.
Трезвой сделал бы страну.

Второй, кинул в горло водку
И занюхал кулаком:
- Эх, друзья, кругом нас волки,
Я бы тоже стал волком.
Я б на танк тогда метлу,
Ещё пёсью голову
Прикрутил болтами,
Чтоб хамьё, наши князья,
Выпили по чашке лиха,
Что-бы поняли тогда,
До тоски душевной, крика
Они долю мужика!
Огненного петуха
По Руси пустил бы я,
С края и до края,
Что-бы поняла сама,
Ведьма, все таки она
Или Русь святая.
Зла крестьянская душа,
Но кто же виноват,
Если каждая свинья,
В неё будет плевать?

Третий, выслушал, и вдруг
Будто встрепенулся,
И качая головой
Пить не стал стаканчик свой,
Горько улыбнулся:
- Дай вам, черти, только волю,
Кто же вас рассудит
Ведь живых совсем не будет
На Руси просторе
И о русских позабудут
Как в степи о море.
Для Руси не нужен царь,
Раз у ней есть Бог.
Каждый, делал бы добра
Сколько сделать смог.
Сирот, не было бы в ней,
Нищих, и не знали,
Еслиб чуточку добрей
Мы б ребята стали.
Добро, делая не трусь,
Зло не привечай,
И звалась бы Русь, не Русь,
А наземный Рай.

У кого, что накипело,
То сказать друг другу смог.
Только вдруг все онимели,
Дверь тихонько заскрипела,
К ним на кухню входит ....

В ушах моих визжит флейта войны,
А сердце, бьёт в подвздошье, барабаном.
Всё, хватит ждать подачек от судьбы,
Я сам приду, и всё возьму, что надо.
Но вот досада, жизнь почти проживши,
Что нужно мне, я не могу понять.
Блажен тот, кто на свет лишь народившись,
Уж точно знает, что у жизни брать.

Дай мне ответ, лишь не мрачней лицом,
Пусть будет он последним аргументом:
Что лучше, быть богатым мертвецом
Или терпеть нужду, живым, но бедным?

Чего, красивая, горюешь,
Что не богат любимый твой?
Тогда зачем его ты любишь
И льнёш к нему своей душой?
А разум твой, шепчет с досадой:
- "Что толку от любви такой?
Иди к богатому, наградой
Будут и сытость и покой" .
- "Не верь, - душа ей тоже шепчет,
- Ведь и богат он потому,
Что делает не то, что хочет,
Он раб мамоне одному.
А бедный, он как ветер вольный,
И у него есть два крыла -
Правда и Честь, а всё что больше,
Он бросил в пыль, для богача.
Он на печаль твою не плюнет,
От зла, прикроет на груди
И в одиночества пустыне
Отышет сочные плоды".
Душа и разум, чет и нечет,
Хоть ты их сердце рассуди.
Стуча, оно тебе ответит:
- Нет ни кого, мудрей души.

Мы умирали грустно улыбаясь,
Твёрдо глядя в бездонный глаз ствола..
Мы умирали, презирая слабость
Своего трусливого врага
Но почему то смерть нас обходила
Не знаю для чего нас берегла
Наших врагов же с радостью косила
Из нашего ружейного ствола.
И по сто раз на дню мы умирали,
А ночью зубы скалили врагу
Войну мы эту, видит
Бог не начинали,
Но мы её закончим, как мечтали:
Сапог поставив на кадык врага.

Ты мечтала о счастье,
Это так понятно,
А в округе ненастье
А в округе не важно
И тяжёлое небо
Так давит на душу,
Где же тот ветерок,
Что ласкает и сушит.

Припев:
А я плясал по крышам
И стучал в окно
Я твою печаль не слышал
Да и мне всё равно.
Я стекал на бетон
И ласкал цветы,
Ну на кой мне твой стон,
Я же не знал кто ты.

Ты мечтала о солнце,
Людям нужно тепло,
Вытерала оконце
И ждала, где оно.
Ты тоскуешь и злишься,
Ждёшь улыбку луча,
Почему же боишься
Поцелуя дождя?
Припев.
Ты в моё королевство,
Хлопнув дверью войди,
Мою мокрую песню на зонте ощути.
Её сразу полюбишь
Вместе с нею, меня.
Тосковать потом будешь
По поцелую дождя.

Я во сне своём куклу полюбил,
Что за глупый сон? Головой тряхну,
Но во сне её голос говорил:
"Я тебя ждала, я тебя люблю".
Что за странный сон? Вот же ерунда,
Я плассмасовых помню холод рук,
Но живыми были её глаза,
И я чувствовал её сердца стук.
Я во сне её губы целовал
Из волос её небу песню сплел,
А ещё по имени её звал,
Но сейчас забыл имя, вот осёл.
Что за сон такой, грустный, словно дождь.
Плюнуть да забудь, я себе твержу.
Почему тоска по душе, как дрожь,
Зачем имя то, вспомнить так хочу?

Сегодня буду я дышать весной,
Южного ветра слушать небылицы
И вновь поверю: что всё может сбытся,
И мир вокруг волшебный и чудной.
Сново в любовь буду играть звездой
Сорву её, взлитев на крыльях ветра
И подарю тебе, а ты за это
Подаришь поцелуй, желанный свой.

Моя душа в других мирах жила,
Но видимо свершила преступленье,
И в наказанье сброшенна была
На эту землю, злобы и растленья.
И не кто не знает, когда срок
Кончится, и как всегда нежданно...
Наша жизнь, всего лишь нам урок:
Всё мы в этом мире катаржане.

Про любовь и печаль, про дожди и весну,
Я охапку стихов для тебя соберу.
Ощути их тепло, аромат их вдыхай
И меня, иногда, вспоминай.

Танцевали две вороны
В хмуром небе танец свой,
А внизу шумели кроны
Яблонь, с умершей листвой.
И кружилась, словно в вальсе,
Падая к тверди земли,
Толи от безумной страсти,
Толь от близости зимы.
Крылья - траура одежды,
Обвивали их тела
И неслись они с надеждой
Сквозь безумие дождя.
К шепчущим о смерти кронам,
К мокрой, умершей траве,
К ветра заунывным стонам,
Страждущего по весне.
И за миг до столкновенья
О земли родную твердь,
Вырвавшись из наважденья,
Обманули они смерть.
Танца страсть остановили,
Разлетевшись высоко.
Только в спешке обронили
Земле, чёрное перо.

Мы все, друг друга в этом мире лепим,
Когда встречаемся и создаём семью.
Мы все, в тот миг, до ужаса нелепы
И все, в тот миг, до ужаса мудры.

Но годы шли, они поверь, не слепы
И всё на место расставляли по пути:
И кто из нас, воистину нелепы,
И кто из нас, воистину мудры.

Любовь? Давно уже о ней забыл,
Лишь битвы шум стоит в моих ушах.
А может, ни когда я не любил?
И был ли танца ритм в моих шагах?
Когда я без вражды вокруг смотрел?
Всё ждал удар, сжимая кулаки
И от невидимых, зла, ядовитых стрел
Я панцырь наростил вокруг души.
Злое веселье плещется в глазах.
Сыграем, зная правила игры:
Десять ударов, просто на замах,
Когда тут помнить, о какой то там Любви?
А кто не хочет тех законов знать?
Идёт с открытым сердцем на штыки,
Может любить, и всем частичку дать...
Его удел - подохнуть от тоски.
Он знает языки зверей и птиц,
Он тихим словом может воскресить,
Души может прочесть по маскам лиц,
Но в нашем мире он бессилен жить.
И потому, живым он похоронен,
У каждого, за плитами груди,
Терпеть его, наш мир людей, не склонен
И позабыты все к нему пути.
А нам в удел достались - битвы шум,
Веселье боя и утехи боли,
В борьбе оттачиваем, извращенный ум
И примеряем, принцев ада роли.

Из обрывков ненужных слов,
Из осколков разбитых зеркал,
Из обрушеных кем то основ,
Я построил тебе тронный зал.

Из потерянных брачных колец
И из боли преданных душ,
И из пуль, что так чудно поют,
Выковал я тебе венец.

Из ветров окаянных бурь,
И из звёзд, что к желанья летят,
Из молитв, что Господь не внял
Мантию я тебе соткал.

Из невыкуренных сигарет,
Из ночей, что тревожно не спал,
Из стремительно мёртвых комет
Я страну для тебя создал.

Королевою будь в той стране,
Что за памяти дымкой лежит,
Может быть мне приснишся во сне,
Тебя вспомню во сне, может быть.

Война и смерть законов знать не знают,
Так не чурайся подлости и зла,
Ведь мёртвые позора не имеют,
А победителей не судят ни когда.

Мир робко тронул моё сердце-
"Эй, слышишь брось, не унывай,
В душе своей, тайную дверцу
Не закрывай, не запирай!
Во мне случится может много,
Не счесть находок и потерь,
Бываю глупым я, то строгим,
Но ты живи, люби и верь."

Ты принёс нам не мир, но мечь
На спине молодого осла,
Крест с твоих истерзанных плеч
Взяли мы, взвалив на себя.
Ты принёс нам желанье прощать
И любовь, замешав на крови,
За неё дал право страдать
И хранить её поручил.
Ты благую надежду дал,
Ещё мудрый и добрый закон,
Но Адама сын лучше не стал,
А закон, кому нужен он?
Ты познал все страдания земли,
Смерть познал, оставаясь живым,
Но с небес на наш мир посмотри,
Знал ли Ты, что он будет таким?

Моё счастье на Западе скрытое,
За Фронтиром, до времени спящее,
Там где травы, пириною взбитые,
Где ручьи, как хрусталь звенящие.
Горы там, величаво скалистые,
Словно шалью, туманом укутаны,
А в тени том лесу, его листьями
Ветер шепчет песни забытие.
Там в избушке, из старого дерева,
У печи, огонька треск слушая,
Сидит счастье, что мерой не мерено
И меня поджедает, заблудшего.
Я ножом подровняю чуб с проседью
Перед зеркалом с длинной трещиной,
И Пекос перейду этой осенью,
Обручусь с той землёй, словно с женщиной.

Нужен лист, чтоб по осени пал,
Отдавая дань мокрой земле.
Океан нужен, чтобы стонал
И шептал что то в каждой волне.
Нужны пчёлы, чтоб вились в садах,
Нужен дождь, чтоб умылись цветы,
Нужен ветер, чтоб пел в проводах.
А зачем, мне скажи, нужен ты?

Стихи приходят, как и мысли
Из неоткуда, из ничто,
Как псы, подозванные свистом,
Как птах в открытое окно.
У них одно тугое семя,
Что сеет во Вселенной Бог,
И в разума упавши землю
Подымут к солнцу свой росток.

В чём можно повесить вину человеку?
Не враг я вам, хоть и не друг,
Я просто поэт, очень ржавого века,
Который закончил свой круг.

По жизни я просто тащусь без упрёка,
Ем чёрствый, зато свой хлеб,
И просто за так рефмую уроки,
Чтоб проще им внял человек.

Вопрос: поэт ли я?
Ответ: что значит быть поэтом?
Знать чувство ритма, рифмы...
Блажь всё это,
Когда по принуждение Любви,
Ты чувства радости и красоты,
И чувства справедливости и силы
Познашь, то поэтом станешь ты.

Где ад, где рай, то мудрые лишь знают,
У нас же на земле и проще и сложней:
Где ад, где рай зависит от людей,
Которые в том месте проживают.

Месть раны от любви не исцелит,
Слеза обиду ни когда не смоет,
Ни кто об умерших плохо не говорит,
Вот и любовь, что умерла, ругать не стоит.

Даже если жизнью силино гнутый,
Ты не шли притензии судьбе,
Помни то, что в данную минуту,
Кому-то ещё хуже на земле.

Мой друг, не забывай любить,
Ведь свято место пусто не бывает,
Когда любовь уходит из души
То над душою сатана власть обретает.

Как стали бранный блеск ласкает нам глаза,
Сабли хищный изгиб и острие меча,
Как этот вид приятен для мужчин
Лишь женщина сравнится может с ним.

Закон? Что может быть глупее?
А право сильного, кто может отменить?
Да только тот, кто ещё более сильнее,
Чтоб это право ещё больше утвердить.

В чём разница между сынов Адама,
Меж христианами или детьми ислама?
Да нет её, есть в мире два народа,
Один народ людей, другой уроды.

Есть в каждом человеке, хоть ты тресни,
На половину подлости и чести,
И кто из них чего в себе лелеет,
Тот соответственую славу и имеет.

Перебежим через дорогу вместе?
Через безумие визжащих тормозов,
И через осуждение рабов
Не слушая судьбы худые вести.
И прыгнем через пропасть, чтобы дух
Смеялся над предчувствие падения,
Только победа, без неё спасенье
Лишь продолжение бед нелепый круг.
Плевать на злобную трамваев трель,
Взметая вихрь опавших листьев
Уйдём в мечту, как будто выстрел
Свинец впечатывает в цель.

Глупость людская была бы смешна, если б реальность, что строит она, не была так страшна.

До чего смешна, глупость человечья!
Если б это не рвало так душу,
Если б плачь детский не слышать,
Каб не гасли заздравные свечи.
Я бы тоже над нею смеялся,
Если б кровь не сохла в ладонях,
Каб вопроса не слышать в стонах:
-" Почему я здесь оказался"?
Я забыл бы о ней, никчёмной,
Если б стон предсмертный не слышал,
Если б снайпер, сидя на крыше
Не долбил пулей наёмный.
Я бы просто на неё плюнул
И забыл бы о ней навечно,
Только, как сатана её любит,
Шевеля губами смачно.

Нож, поэт кровавой схватки,
Скульптор жарких тел,
Отдаётся без остатка,
Тем кто сердцем смел.

Только ярость не приемлет,
Обижаеться
Он с любовью плоть пронзает,
Наслаждается


Пуля, как плевок презренья,
Через стол в усы.
Удар ножа, урок смиренья,
Поцелуй души.

Под небом, что рождает снег,
За ветром, в прах грызущим кости,
Живу я, как безумный смех
У странника в волшебной трости.
А на сугробах жёлтый свет
Из окон, так мерцает счастье...
Только туда дороги нет,
Для тех, кому удел ненастье.
Ему в глаза - колючий снег,
Да дрожь свинца, в мышце сердечной,
А уготованный успех
Смерть, проводник по бесконечью.
Он даже верит: "есть тепло,
Там за стеной", но он с наружи.
Туда не позовут его,
Да и не очень то и нужно.