Коганеи. Япония.
1 апреля 2056 года. 06:30

Мне вновь снилась Акасака...
Почему? Я ведь уже начал забывать.
И даже сейчас, лежа в своей теплой постели и наблюдая за колышущимися от легкого ветерка, проникающего сквозь приоткрытое окно, занавесками с узором хризантем, мою голову вновь заполняют воспоминания.

Большой, украшенный яркими фонариками и плакатами с цветущей сакурой, фермерский магазин.
В нем играет приятная музыка, а я, нежелающий смотреть как мама выбирает очередную порцию овощей, понуро следую мимо заполненных прилавков за родителями.
Но наконец, спустя много минут блужданий, моему взору открывается самое интересное. Притаившийся в углу помещения кондитерский отдел!
Я останавливаюсь у прилавка с любимыми разноцветными данго.
Я окликом прошу маму купить их, но не слышу ответа.
Я оборачиваюсь, ожидая увидеть умиленные лица мамы и папы.
Но их уже нет...
Есть лишь кровь, капающая с идеально заточенного лезвия потрепанного танто.
Капли, падая на пол, разбиваются подобно осколкам рубина, как и мое сердце.
В кондитерском отделе, подобно взрыву, раздается полный отчаяния плач малыша, навсегда оставленного родителями.

07:15

Из размышлений меня вырвал милый высокий голосок Харуко.
Она вновь приготовила мой любимый тамаго. Значит пора вставать.
И правда. Сладковатый аромат омлета уже разлетелся по всему дому.

07:35

Я успел немного привести себя в порядок и натянуть свежую, пахнущую лавандой одежду. И посмотревшись в зеркало понять, что пора уже брать отпуск, иначе волосы и синяки под глазами скоро станут одного цвета...
Однако, несмотря на отвлеченные мысли, мою голову так и не покинул главный вопрос. Кто такой Хикару?

10:05

Почему?
Почему?!
Почему?!!!
За что так с ней? Чем она это заслужила?
Снова тот танто! Хикару!

10:20
Харуко больше нет...
Я выпил пачку обезболивающих, запив их сакэ.
Еще немного и я уйду.
Уже чувствую, как мутнеет сознание.
Я проваливаюсь в пустоту...

Токио. Япония.
2 апреля 2056 года. 13:00

Не знаю, зачем я это пишу, ведь совсем скоро меня уже не будет.
Но, быть может, кто - то найдет эту тетрадь и сумеет избежать той ужасной участи, что вот - вот постигнет меня и еще несколько десятков несчастных, запертых в этом магазине.

13:15

Только что со стороны фасадных витрин раздался хриплый крик пожилого мужчины, неистово призывающий застывшую в ужасе толпу закрыть роллеты. Однако одиночный крик, будучи мгновенно подхваченным толпой, перерос в многоголосый рев.
И стоило этому случиться, как наше последнее убежище - уютный фермерский магазин в центре Акасаки захлестнула волна паники.

13:30

Забавно. Из динамиков, установленных под самым потолком, все еще льется музыка.
"По пи по пи по по пи по" - Хрипя голосят динамики.
Эта глупая песенка из рекламы овощного сока превращает и без того ужасающую картину в полнейший сюр.

13:33

Динамики продолжают извергать, подобно вулкану, потоки нот.
Однако никто даже не пытается их выключить. Понимаю, не до того сейчас.
Лишь время от времени, сквозь стоящий стеной гвалт, до меня долетают обрывки фраз.
"Закрывайте!"
"Гасите свет!"
"Они идут!"
Но стоило мне прислушаться к окружающему гомону, как в бессмысленной тарабарщине, мне удалось разобрать молитву.
Молитву, звучащую из уст старухи, съежившейся в инвалидном кресле.
Как мне это надоело...

13:40

Люди снуют из стороны в сторону. Борясь с первобытным ужасом, все еще пытаются защитить этот небольшой островок, наполненный остатками человеческой расы.
Выбиваясь из сил, они тюками с репой и прочей снедью баррикадируют окна и двери.
Глупцы! Они еще не понимают, что это не поможет...
"Не успеваем!"
"Они близко!"
"Тэн ни имасу уарэра но Чичи йа Нэгауаку..."

13:51

Пробив толстую звуковую завесу, в кондитерском отделе, подобно взрыву, раздался полный отчаяния плач малыша, навсегда оставленного родителями.
Мое сердце обливается кровью, стоит лишь подумать, что я ничем не могу ему помочь...

14:12

На улице нарастает шипение, и бывший некогда далеким, вой звучит уже совсем близко.
А ведь сейчас сакура цветет...
Как жаль, что больше я этого не увижу.
Ох, я оставил разводы от слез на тетради.

14:45

Челюсть болит...
И все из - за этого сумасшедшего, выряженного подобно самураю. Он требовал моей помощи.
Я толком не понял, чего тот хотел, но после пары требований, этот псих поднял меня за воротник и со всей силы ударил в лицо.
Я провалялся в отключке немало времени. Благо, часы еще работают.

14:55

Немного пришел в себя. Вокруг темно и тихо. Слишком тихо. Не будь часов, можно было решить, что наступила ночь.
Однако, это не так.
Хякки яко, свершилось, пока я был без сознания.
Екаи забрали всех. Но почему не забрали меня?

15:15
Я ужасно устал. Несмотря на все пережитое, я действительно устал.
Надо немного поспать. Надеюсь, придет рассвет.

Одурманила разум
Глубиною очей.
Ароматом парфюма,
Нежной сластью речей.

Я влюблен и печален
Я кляну белый свет.
Ночь в холодной постели
И тебя рядом нет.

Вспоминаю тот вечер,
Проведенный с тобой.
Как волос ты касалась
Своей нежной рукой.

Одурманила разум
Глубиною очей.
Ароматом парфюма,
Нежной сластью речей.

В сознании моем
Нет ни боли, ни страха.
Больше нет парадигм,
Все пошло прахом.

Мои мысли абстрактны,
Безлики как тень.
Проживаю бессмысленный
Спутанный день.

Я писал о любви,
Я писал о духовном.
Ощущая себя
Катастрофически плохо.

Но больше нет ничего.
Нет ни боли, ни страха.
Все успешно забыто
И развеяно прахом.

Здесь река и туман.
Человек и туман.
Душу опутал туман.
Печали вязкий дурман.

Да, любимая жена
Ушла десять лет тому назад.
И подарила она
Лишь затуманенный взгляд.

Десять лет тому назад
Любили, жили, мечтали.
Десять лет тому назад
Бед и горя не знали.

Теперь река и туман.
Человек и туман.
Душу опутал туман.
Печали вязкий дурман.

Как много мы с тобою не успели.
Как много не сказали нужных слов.
Как голоса, что песен не допели,
Мы не сумели уберечь любовь.

В пылу страстей, с телес снимая путы,
Мечтал шептать я нежные слова.
Теплом своим желал тебя укутать,
Бокал любви твой выпивать до дна.

Но лишь сливаясь с тобой в сладостных объятиях,
С тоской в глаза твои бездонные смотря,
Не смог поддаться вновь я твоему заклятию.
Не понял я, что ты теперь моя.

И более с тобою мы не рядом.
Душой близка ко мне, но силуэт вдали.
И каждый день теперь подобен яду.
И душу разрывает от любви.

Однажды, лишь сбившись с пути,
Уже не вернешься обратно.
Где шел ты, уже не пройти.
Нет там более правды.

Идеей ты был преисполнен,
Возможностей видел поля.
Теперь же хрустит под ногами
Убитая горем земля.

Побредешь ты своею дорогой,
Пусть мрачен и долог твой путь.
Печалясь от мысли убогой,
- "Что было, уже не вернуть".

Изувеченный и избитый,
Тоски охвачен огнем.
От утраченной жизни той сытой,
Что окончилась в детстве твоем.

И уж кажется, нет больше мочи.
Ты рухнешь без сил на колени.
И лишь тусклый вдали огонечек
Приблизит момент озарения.

Сквозь слезы и боль поднимаясь,
В крови от порезов и ран.
Побредешь ты вперед, улыбаясь,
Ведь счастье ждет тебя там.

Все страдания мигом отбросив,
Пойдешь, не сбиваясь с пути.
Но в храм с чистейшей любовью
Тебе никогда не войти.

Закрыты тебе врата храма,
Ведь грешно сердце твое.
Распутством и жизнью поганой
Несчастье свое ты обрел.

И вновь во мрак погрузившись,
Истлеешь ты горем убит.
Но солнца лишь тоненький лучик
Из пепла тебя воскресит.

Сквозь ветви и тучи пробившись,
Он светом одарит тебя.
Тот тоненький солнечный лучик,
Что греет невинно любя.

И сложно так в это поверить.
Чем счастье ты заслужил?
Ведь чистою, праведной жизнью
Мгновения ты не прожил.

Побоишься его осквернить ты
Душою своею черною.
Но солнце светлее, лучистее
И любовь в него облаченная.

И сердце тот лучик осветит,
Да с души спадет пелена.
Покинет тебя горя бремя.
Ты поймешь, что такое судьба.