Просыпается небо и тянет ладони кверху,
Раздвигаются тучи и ночи сереющий храп,
Забирается слепо по тонкому нежному нерву
Распевуче беззвучно, едва зарождённый, ноябрь.

Успокоенно птицы впиваются в зябкие ветки,
Что - то сладкое есть в этой скромно подмёрзшей коре,
И конечно, родившись, ноябрь - голодная детка,
Не молочная смесь рассыпается в утро скорей.

Прижимаюсь щекой к несуразному светлому чуду,
Будет он ни как все - непомерно душевен и храбр,
Незамёрзшей рекой ознобляться поблизости буду,
Если чувствую свет, значит жив ещё сладкий ноябрь…

Позволь в твою бездну войти...
Назад не получится, знаю.
Пройдя до тебя все пути,
Без бездны твоей не жила я.

Стою на краю уже. Впустишь?
В ознобе предвосхищаю
Я губ твоих нежные пущи,
Назад не получится, знаю…

Как мало в этой жизни настоящего
И чувств небесной святости достойных,
Фрагментами бесцветными скользящими
Жонглируют пространственные story.

Помытые с мочалками, скрипящие,
Надушенные в цвет любых мелодий,
И всё в них хорошо, но…не парящие,
И априори травленные всходы.

Уют и сытость, белизной искрящие,
Котомку с чувствами запнут куда подальше,
Не каждый слышит ручейки звенящими,
Сподручней всё же идеалы фальши.

Что наша жизнь? Создание природы...
Как бабочка редчайшей красоты
Мелькнёт внезапно в россыпи восхода
И ускользнёт в небесные сады.

Что наша жизнь? Трепещущая нить...
За уголок зацепится, порвётся,
Обрывки не связать, не заменить,
Восстановить, увы, не удаётся.

Что наша жизнь? Сон до полёта...
Рывок один под крики птиц,
Несущих наши души на свободу,
И стук сбирающих потери колесниц.

Цените жизнь в печали и в блаженстве,
Вдохните весь волнительный букет.
Вы скажете, что жизнь - несовершенство?
Жаль не ответят те, чьих жизней нет.

Ворчит октябрь, искрит словами
О неизбежных набегах зим,
Меж тем цунами весенней ланью
Влетело жадно в забытый дым.

Молва скрипела, молитвы пелись
За упокойность цунамных птиц,
Чужая осень звала метели,
Но белый ветер попàдал ниц.

Беспрекословно открылись двери,
Осела наземь святая ржа
И разболелась благим апрелем,
И заразилась душой душа…

Не дари мне горы,
Не дари мне реки,
Звёзд не надо ярких,
Серебра луны.
Стань безбрежней моря,
Не на час - навеки,
На волне приятной
Чтобы мы одни
Наслаждались негой
Бирюзовых спален,
В глубину друг друга
До краёв вплелись.
Захмелеет небо,
Звон хрустальной дали
Упадёт нам в руки,
Превращаясь в бриз.

Его нет слаще, его нет горше,
Его желанней на свете нет,
Разволокнится немая кожа,
Что каменела десятки лет.
Запрячет время дела и даты,
Уйдут сюжеты в другой рассвет,
Касаний много замысловатых,
Но это…силы восьми планет.
Душа взметнётся навстречу солнцу,
Туман по - свойски войдёт в окно.
Пространство плачет, а не смеётся,
Таких касаний всего одно…

Осень? Какая прелесть…
Всё в ней предрешено -
Радости прежней смелость,
Цвета любви зерно.

Нам ли теперь до прошлых,
Пресных без снега вьюг,
Правильно осторожных
Неговорящих рук.

Ветер желает власти,
Рвёт беспробудно кров,
Шёпот влюблённой масти
Домом служить готов.

Осень? Какая прелесть…
Из листопада борщ
Мы посмакуем вместе,
Если меня ты ждёшь.

Пороги, отдаляющие нас
На вечность, на секунды. Каждый раз,
Когда уже протянуты ладони,
И пульсом жажды стёганные кони
По горизонту мчатся не туда -
В другие города. И холода
Разверзнутся в покинутом загоне.

Пороги, как сочувствующий наст
Для веры и надежды. Без прикрас,
Раздробленным на мелкие осколки
Дают понять, что миг немало ёмкий -
В нём есть струна и свет
Для всех, кто глух и слеп,
Безногими вползают на пороги…

Не буди. Не сейчас. Сладко
По ладоням кипящим виться,
Явь понятна, гола, кратка
И глуха для блаженной птицы.
Не познать. Никому. Сколько
Капилляров цветёт лугами,
Возле каждого вьюсь сойкой,
Забирая к себе на память.
Обожгусь. Может быть. Кожей
Пропитаюсь до боли дальней,
Неопавшие листья множат
Благодарность безумной ране.

У поэта не было и нет
Ничего от суетного мира -
Скомканная пачка сигарет,
На плечах - некормленная Лира.

Проживает в трёпанных крылах,
Съёжившись от мёрзлого немого
Быта в неподъёмных кандалах,
Душенька поэта рядового.

Строками израненная вдрызг,
Брошена на рифмы снова, снова
Душенька, поющая навзрыд,
Ради всё меняющего слова.

Налетит от взглядов снегопад
На стихов ветвящиеся кроны,
И оттаят взгляды, и сгорят
В фитиле из душенькиной крови.

Только взглянешь - взорвусь.
И взрывною волной
Обескровятся грусть
И никчёмный покой.

Разорвёт на клочки
Полудохлую тень
Уже бывшей почти
Полужизни моей.

Средь немых лоскутков,
Укрывавших судьбу,
Ни один не готов
За меня на борьбу.

Лишь мгновение искр
В мимолётных зрачках -
Именной Василиск
И начало начàл…

Что ж ты осень, недописанная книга,
Рада снегу, как последней лжи.
Простовата для тебя интрига,
Маловато для тебя души.
Знаю, любишь остриё и негу,
Чтоб наискосок и через край,
Чтобы только раз такое небо
И билеты в одноместный рай.
Снег сгорит, случайно залетевший,
В кровотоке дней ещё живых.
Допишись. Увидишь - станет легче,
И нежданно голос - мудр и тих.

Не уходи. Останься. Помолчим.
От слов звенит в ушах и давит рёбра.
Молчание - пусть призрачный, но щит.
От мнений аппетитно несъедобных.
Застёгнут до конца осенний плащ,
И воздух обнаглел в пустой обойме.
Молчишь? И я молчу, хоть плачь
В корявой стихотворной униформе.
Ударит лист с душой по голове,
Бродягой загрустит в слепой ночù,
Так искренность бездомна в болтовне.
Не уходи. Останься. Помолчим.

Когда хотя б одно из рыл,
Войну из преисподних звавших,
Там, под Москвой, окопы рыл
В далёком сорок первом страшном,
Когда бы землю с кровью грыз
От боли сердца нетелесной,
Под танком завершая жизнь
Неупокоенно безвестным…

Сполна лишь испытавший ад,
Навечно снегом белым ставший,
Солдат. Солдат. Простой солдат
В себя войну вдыхает с пашни.

Убегу от себя однажды.
В проходящий последний вагон
Заскочу, заползу - неважно,
Сброшу боль на чумазый перрон.

И душа распахнётся навстречу
Вольным нотам скрипящих колёс,
Облегчённо раздышатся плечи,
И расправится пò ветру нос.

На одной из заснеженных станций
Тихо выйду и растворюсь,
Здесь навечно останется в танце
Безоружная прошлая грусть…

Я к тебе когда - нибудь вернусь,
Может в дождь, а может в снегопад,
Даже если ты не будешь рад,
Память пересилит твою грусть.

К уголкам улыбки прислонюсь
Райским или адским ветерком,
Ты, наверно, не уснёшь потом,
Но душа воскреснет, я…клянусь.

До тебя и наших дней далеко.
Ветер пьёт с моей руки молоко.
Что ты знаешь обо мне? Ничего.
Сколько их, пустых ночей, прощено.
Раздаю себя зазнайкам мечтам,
Потому я и не здесь, и не там.

Небо чистое, синью искрящее,
Так и манит в бездонную даль,
В этот миг мне неистово жаль,
Что не стану я птицей парящей.
Белоснежным крылом не встревожу
Бесконечную тайну высот.
«Полетать бы!» стучится в висок,
Замолкая в слепом «невозможно».
Оттолкнуться б душою однажды
От магнита приросшей земли,
Если б только летать мы могли!
Было б многое в жизни неважным.