Мёртвые цветы (поэма)

Он этого не знал и не желал, так получилось,
Но что-то бешеною тьмой по стенам билось,
Кирпичных арок спины выгнулись горбато,
Манил к себе огнями, но себя в руины прятал.
Бредёт шагами время-зверь по стенам улиц,
На мостовой куски асфальта дыбом вздулись.
От взгляда у домов сорвались с петель двери,
От взмаха рук летели вверх туманом перья.
Стекал свет фонарей как воск свечей и капал,
По подворотням ветер выл, ребёнком плакал,
Как гулкие шаги по мостовой стучали годы,
Запущенное колесо лишило в миг свободы.

Река вздувалась, на паром швыряла волны,
Глядя тревожно за весло держал паромщик,
Он Души молча посчитал, монеты взял устало,
Вскричал: - «Где, чёрт возьми, тебя таскало?
Я вечность жду и что твориться в этом мире,
Бушуют ураганы, что мне не усмирить их,
Собрать за раз решил все Души в этом свете?
Зачем устроил на земле ты катастрофы эти?»
Под капюшон паромщик заглянул тревожно:
-«Ты на себя, мой друг, сегодня не похожий.»

-«Вот здесь, - Рука на грудь, - Там что-то бьётся,
Мир изменился, вижу яркий свет и солнце,
И музыка звучит, орган церковный слышу,
И пенье птиц, и запах трав степных и небо вижу.
Там на горе, - Махнул рукой, - Там дом стоит,
И девушка. Её движения воздушны и легки,
Таинственно и чувственно ступает мягко,
Танцует нежно, подпевая себе песней жаркой.
В глазах её бездонных - небо, океаны, море,
Пленительно-таинственная даль простора,
В руках цветы. Увидела меня, не испугалась,
И протянув цветок, приветливо мне улыбалась.
Я сделал шаг, из мрака вышел к ней навстречу,
А тут, - Рука на грудь, - Горит и жжёт как свечи,
Увидел мир вдруг в ярком многогранном свете,
Паромщик что это, ты можешь мне ответить?»

Смех громовой взлетел над водами Забвенья,
Трясло паром и берега реки землетрясеньем:
-«Такого не было ещё как мир наш сотворился,
Смотрите Души. Посмотрите, Смерть влюбился!
Но этот дар вручил Господь лишь смертным,
В тебе, бессмертном, как могло забиться сердце?
Чудны дела, но если было хорошо, то мне ответь,
Зачем устроил на земле ты ураганов круговерть?»

Взгляд - молнии удар, зубами скрежет злобно,
Взглянул вдруг на ладони рук он недовольно,
За спину спрятал, улыбнулся криво: - «Было.
Поверив ветру травы шелестели, говорили.
И мне поверила она. Смущённо рассказала,
Во мраке проходящим не раз меня встречала,
Во снах своих. И верила, есть Я на этом свете,
При свете дня, живой, хотела меня встретить.
И я увидел, как очнулся дремавший в веках лес,
И краски брызнули на разомлевший лист небес,
Пьянящий воздух целовался с травами с лугов,
Стелился понизу туман, уснул на крыльях снов.
И тишина. Мы слушали лесное птичье пенье,
Внутри себя почувствовал я странное волненье.
Кругом цвели цветы, мы ими любовались,
Сорвал я для неё. Они в руках завяли, сжались.
Поникли усеянные чернотой истлевших кружев,
Впервые за своё безвременье я так неосторожен,
Она из рук моих цветы взяла, к себе прижала,
И улыбаясь, своей рукою нечаянно мне руку сжала.
Покрылась она тленом в миг и почернела трупом,
Не испугалась, сделав шаг, сказала – «Не волнуйся,
Не больно, всё уже прошло, и чернота исчезла,»
Мне показалась, что она об этом сожалела.
И для меня померк весь мир, оделся бурой тиной,
Я удержал безумный крик, ушёл тропой звериной,
Она звала меня назад, кричала с ветром споря,
Но я вернулся в мрак. Всё было так, паромщик.
Кружил я в холоде ветров, швырял на небо пепел,
Внутри меня тряслась душа, как будто человечья,
У края пропасти стоял, и крылья рвал в лохмотья,
В оковы мраком заковал, но боль в груди огромна.
Я принял всё, я вновь в пути, иду без сожаленья,
И пусть огонь горит в груди, за что-то искупленье,
Я не прошу Творца покой, как было не вернётся,
Так суждено и этот крест со мною остаётся.»

Паромщик трубку закурил, задумался на миг:
- «Наверно это по судьбе. Послушай, меня, друг,
Не просто ведь Господь послал ту кару для неё,
Влюбиться человеку в Смерть не каждому дано.
Но вы же встретитесь ещё, когда часы пробьют,
Ты приведёшь её ко мне, отправив в дальний путь,
Тут для тебя всего лишь миг, там для неё - года,
Прощай, - Сказал ему старик, - Уже нам в путь пора.»
Паром отчалил и поплыл, качаясь на волнах,
Паромщик что-то говорил, кивали Души в такт,
Река Забвения неслась в тот свет где нет рассветов,
О, как хотелось и ему уплыть и кануть в Лету.

В подлунный час колдует ночь в небесной тишине,
Тропою из потухших лун бредёт в кромешной тьме,
Взирает сверху в мир людской, им назначая жребий,
Колдует ночь, и искры звёзд костром горят на небе.
В котле чернильной темноты варились звезды судеб,
О Душах Смерть читал строкой истории о людях.
«Я человеком быть хочу» - Подумал он печально,
И вдруг звезда упала вниз, блеснув лучом прощально.
Полночный ветер прилетел, шепнул: - «Пора идти,»
Из тела прочь рвалась Душа, держась за нить судьбы,
В миг крылья мрака принесли к страдающей Душе,
От рваных ран солдат страдал, лежал на блиндаже.
Но прежде чем обрезать нить, он заглянул в глаза:
«А хочешь Вечность получить, за просто так как дар?»
Солдат без страха закивал, сказал: - «Согласен, да,»
Впервые снял с себя он плащ, отдал Бессмертья дар.
Смерть добровольно предал мир, он знал на что идёт,
Накинул чёрный плащ солдат, глаза под капюшон,
Исчез во мраке, он ушёл, продолжил Смерти путь,
Заря сломала ночи твердь, и жизнь сломала смерть.

Слагая знаки по камням струилось тихо время,
По травам блесками роса, луна скатилась с неба,
В тот мир от Завтра до Вчера ведёт дорога жизни,
Её покров из трав, цветов руками словно вышит.
Дом на горе, наряд цветов колышет нежно ветер,
Стук сердца бьётся как набат, горит желая встречи,
И вдруг из мрака вышел Смерть, и с ним её Душа,
- «Она тебя ждала,» - сказал. Под капюшон глаза: -
«Мечтала встретить ещё раз, клинок вонзила в грудь,
Прости, я не успел спасти. Прощай, пора нам в путь.»
Прошёл туман слепой слезой меж сном и явью света,
Коснулась вдруг его рука, в глазах блеснул рассвет,
Доверчиво пожав ладонь, прозрачной тенью стала,
За Смертью в мрак она ушла, цветок в руке оставив.

Плывут вальяжно облака над памятью событий.
Лежали мёртвые цветы в крови из мёртвой руки выпав,
Горят на небе две звезды, влюблённым дарят счастье,
Любовь сломала смерти твердь, она ей не подвластна.