Элегия о потеряной себе

Я на себя смотрю, и взгляд мой полон скорби,
В нём отразилась слабость, что грызёт.
Полжизни позади, а я стою на кромке,
Где нет карьеры, лишь забот полёт.

В зеркальном омуте – усталое виденье,
Чьи силы тают, словно дымка грёз.
Забыты ласки, нежность прикосновенья
К себе самой, средь бытовых угроз.

Маникюр? Что это? Давняя легенда.
Причёска? Та же, что и десять лет назад.
Сутулость – словно вечная аренда
У старости, чей тягостен обряд.

И боль в спине – печатью ста веков,
Напомнит о невидимом труде.
Я жизнь свою откладываю вновь,
Ведь есть дела важнее, чем везде

Найти себя. Семья, муж, дети – центр мира,
Их нужды – компас, что ведёт вперёд.
А я? Я лишь служанка их кумира,
Чей голос в хоре голосов умрёт.

Не та, кому бы горы посвятили,
Кому бы звёзды падали с небес.
Наоборот – на плечи возложили
Всё то, что мир не вынес бы, весь вес.

Я масло в старенькой машине поменяю,
Починю кран, прибью гвоздь, если надо.
И никогда об этом не роптаю,
Ведь это часть неписаного склада.

Стирка, готовка, глажка – бесконечный круг,
Уборка, что не знает выходных.
Кружки, секции, тренировки – вечный бег,
Учебный год – таксиста вечный рейс.
Развозки, школы – мой привычный брег,
Где каждый день – изматывающий кейс.

Четыре сына – радость и забота,
Но их вещей разбор – отдельный ад.
А летом – ждёт меня моя работа,
Чтоб отдохнуть от домашних эстакад.
Но отдых ли? Там тоже свой парад.

А муж? Он принесёт пирог с витрины,
«Устала, милая?» – дежурный жест пустой.
«Нормально выглядишь, ведь есть причины –
Четыре сына – это ж подвиг твой!»
И невдомёк ему, что я душой больной.

Устала женщиной быть, этот крест нести,
Мужчиной быть, должно быть, так легко.
Проснулся, поел, на работу пойти,
Не зная бремени, что давит глубоко.

Я потерялась в этом лабиринте,
Где выход – только в зеркале пустом.
Ищу себя в усталом этом сплите,
Мечтая стать хоть раз самой собой.