В сиянье зеркал

Ты слишком худа – анорексичка, больна,
Твоя красота никому не нужна.
Полнеешь? Ну вот, распустилась она,
Забыла про меру, про все времена.
Ты красишься ярко? Вульгарна, безвкусна,
Твоя показуха для всех так искусна.
Без грима? Бледна и уныла, искусна?
Скрываешь что? Тайны хранить ты искусна?

Ты хочешь свободы? Зачем, ты же баба,
Твой путь – это кухня, семья, и услаба
Для мужа, для сына, для всех, кто придёт,
А воля твоя пусть в темнице гниёт.
Покорна? Ну да, вот такая растяпа,
Об тебя вытирают все ноги, как тряпка.
Сказала, что думаешь? Грубая, злая,
Твоя прямота никому не родная.
Промолчала в ответ? Значит, точно пустая,
Душа твоя, видно, совсем неживая.

Ты ищешь любовь? Одинокая птица,
Что бьётся о прутья, не может смириться.
Нашла? Под каблук угодила, девица,
Теперь ты рабыня, а не царица.
Ты веришь в добро? Ну и дура, конечно,
Наивность твоя будет бита неспешно.
Цинична? Бездушна, черства, бессердечна,
Твоя холодность будет длиться вечно.
И каждый твой шаг, каждый вздох под прицелом,
Ты меришься миром, чужим, оголтелым.

И в этом плену отражений кривых,
Где нет ни живых, ни почти что мёртвых,
Ты бьёшься, как рыба, об лёд тишины,
Пытаясь понять, кто же ты, без вины.
Твои слёзы – лишь повод для новых насмешек,
Твой смех – доказательство прошлых огрехов.
И в этой тюрьме из чужих злых зеркал,
Ты видишь лишь то, что тебе мир сказал.

И вот ты стоишь, задыхаясь от боли,
В невидимой, страшной, безжалостной доле.
Твой образ разбит на осколки стекла,
И в каждом – чужая, кривая хвала
Иль ругань, что душу на части порвёт.
И больше никто тебя здесь не спасёт.
Ты просто исчезла в сиянье зеркал,
Которые мир для тебя создавал.