Это произошло так давно, что даже самые старые и мудрые ничего не знали о том, что произошло.

В одном древнем городе погибла женщина.
Она была молода.
Она была красива.
Её нашли на реке обнажённой и с кинжалом в сердце.
Этот кинжал был её. Тогда все женщины имели кинжалы от храма Аделиды.
Это было страшное и единственное преступление тех мест, потому что правила тех мест гласили: " женщина с кинжалом от храма Аделиды неприкосновенна".
И одели все женщины траурное покрывало чёрного цвета.
И ходили они на рынок и к колодцу в чёрных траурных покрывалах.
И приходили они домой.
Самые отчаянные приходили в чужие дома.
У них у всех были кинжалы.
И испугались мужья за жён своих.
И испугались мужчины за женщин своих.
И испугались мужчины за себя.
Потому что женщина в трауре могла уйти из дома и не вернуться.
Могла вернуться, но не она.
И у них у всех были кинжалы от храма Аделиды.
И собрались мужчины,
И нашли виновных,
И наказали виновных,
И невзлюбили кинжал от храма Аделиды.

Вдоль стены сидели три мудреца.
Разрушенная стена от руин одного древнего храма, от которого осталась лишь стена да обломки от других строений, рассыпанные вдоль предгорья.
Всяк проходящий давал монету старикам за мудрость их.
И пришёл к ним юноша. Был он молод и силён. И очень умён.
И спросил он:
"Скажи мне, мудрец, в чём смысл жизни? Я прочёл тысячи свитков и книг из библиотек, но смысла жизни так и не нашёл..."
И ответил младший мудрец:
"Смысл жизни в сердце твоём. И не надо читать тысячи свитков и книг, что-бы найти его. Ведь живут же люди без книг и свитков, и ничто не нарушает покой их сердец".
И спросил юноша второй раз:
"Скажи мне, мудрец, в чём путь человека? Какого его предназначение?"
И ответил средний мудрец:
"Ты начал свой путь из чрева женщины, и она вела тебя за руку, когда ты не мог ходить.
Ты рос, и менялись женщины рядом с тобой.
Они всегда рядом.
И когда ты пройдешь достаточно, устав от пути, за тобой прийдёт костлявая с капюшоном на голове, не сомневайся...она тоже женщина.
Твой путь укажет тебе твоя спутница. Но кто же она? Есть она у тебя?"
И не дав спросить третий вопрос, слово сказал самый старый мудрец:
"Ты хотел бы занять место у стены. Ты прочитал тысячи свитков и книг.Твои знания книжные, наши знания из жизни. Ступай, поживи среди людей, приходи через каждый год и приноси три монеты нам и одну во славу женщине. И тогда, когда дни мои подойдут к завершению, ты займёшь место младшего мудреца у стены.
Ступай, юноша..."

Солнце светит.
Солнце всегда светит, и наделяет детей своих пламенем огня.
Солнце любит своих детей.
И даёт одним [людям] огня много, настолько много, что они сами излучают огонь, они даруют свет и тепло, но сами при этом живут в мраке. Отдавая всё пламя они сгорают.
Это любимчики солнца, их стихия огонь.
И даёт другим огня меньше. И получая огня меньше, они устанавливают баланс огня, тепла и света. И умеют они уменьшать огонь в пользу света, и уменьшать свет в пользу тепла. Их стихия - вода, и установив баланс они уже не сворачивают с пути, текут ровно и размеренно, словно реки.
И даёт третьим ещё меньше огня. Но недополучая огонь они начинают ценить его. Они ищут его. Они переносят его. Они ищут свет. Они переносят свет. Они люди воздуха. Они хранят творчество, потому что творчество их воздух. Они хранят идеи, потому что идеи их воздух. Они хранят секреты, потому что секреты их воздух.
И досталось четвёртым совсем мало огня. Им нужен огонь. Им нужен баланс. Им нужен воздух. И находили они утешение своё в творчестве рук своих....

Но древние мудрецы предупреждали, кроме солнца нами правит металл. Металл похищает огонь и впитывая его начинает замещать огонь солнца. Сперва металл поглотил людей земли. Они больше не радовались творениям рук своих. Затем металл поглотил людей воздуха. Они не искали пламя, они искали блеск металла и весь воздух был пронизан хвале металлу. И подступился металл к людям воды. И люди воды сдвигали баланс, они уменьшали огонь и свет от огня солнца, что бы блеск металла светил ярче, и грел людей изнутри.
И не мог металл подступиться к сынам солнца, потому что они любимчики огня. Но это было и не нужно. Некому было взять их огонь и свет, и они сгорали...

Но кроме солнца и металла светила луна.
Она дарила свой свет и силу свою не всем, а лишь избранницам луны.
Лишь тем, кто слышал шёпот ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.
И их песня только начинала звучать в долине людей.

"Они всегда жили среди людей".
Они с самых древних времён обладали превосходством в понимании природных и человеческих законов.
Они объединялись в группы на каких-то начальных этапах, но очень быстро они стали понимать, что жизнь вне общества как усиливает их, так и губит. Усиливает тем, что рядом друг с другом они обрастали силой, но жизнь вдали от людей вносила ошибки в миропонимании природы и человеческих социумов.
Живя отдельно от людей, рано или поздно наступал момент, когда они становились "чужими" этим людям.
Людские коллективы очень долго эволюционируют, десятилетиями и столетиями, но иногда падают, и падение их моментальное. В своём падении они сразу падают к подножию эволюционной пирамиды и последующий подъем их начинается с когда-то пройденного этапа эволюции.
Именно тогда Хранители договорились, для поддержки обществ и общин людей, все Хранители будут жить среди людей. И никто из них не будет претендовать на власть, что-бы не получить приоритет против других Хранителей. Все Хранители равны и охраняемые ими общества и общины равны, несмотря на реальное положение в пирамиде эволюции.
С тех же древних времён они накопили колоссальный объем знаний. Его они и хранили, посвящая общество своё и общины свои в сокровенные тайны шаг за шагом в эволюционной борьбе.
Они стали Высшие Хранители.

По неизвестной программе Творца, создавшего мир, и вопреки всем человеческим законам капли таланта разбрызгивались в обществе неравномерно. Иногда таланты обнаружались там, где по логике их быть не могло, даже там, где не было КНИГ - этого неизменного артефакта передачи знаний. Но жизнь человека коротка, несмотря на большой опыт приобретения знаний в некоторых отдельных случаях, этот объем был мал в масштабе Высших Хранителей. Но все люди с талантами были Хранителями:
Хранители знаний хранили книги.
Хранители сюжетов писали прозу.
Хранители эмоций писали поэзию.
Хранители анализирующей способности писали геометрию и математику, прикладные науки общества и общин.
Хранители расширения миропонимания писали фантастику и приключения.
Хранители быта и традиций писали про другие народы, общества и общины.

Все Хранители мечтали встретить Высшего Хранителя. Он был их Маг, и они верили в его волшебный архив знаний.
Они верили, что их путь не напрасен, и что они не одни.

И выросла девочка.
И стала она хороша.
И пошла она по дороге,
Что бы встретить половину себе.

И встретила она звездочёта.
И сказал ей звездочёт:
"Я подарю тебе звёздочку с неба".
И сказала она:
"Покажи мне её".
И сказал он:
" Вон она, полярная звезда. Она одна стоит, и все остальные кружатся вокруг нее".
И сказала она:
" Это не моя звезда. Звезда это искорка в сердце. Моя звезда далека от полярной звёзды" - и пошла она дальше.

И встретила она мастера.
И сказал ей мастер:
"Я полью живую берёзу красителем, и когда он впитается в корни и разольётся узором по стволу, я срублю её, сделаю из неё дощечки. Выберу лучшие, с чистейшей текстурой, и сколочу без гвоздей ларчик. Ларчик-шкатулку, и положу сердце твоё в него, и душу. И будет сердце твоё и душа жить в лучшем ларчике на свете. Я украшу его яхонтом и яшмой, а в самом центре размещу алмаз".
И сказала она:
"Нет, право, пусть сердце моё и душа остаются со мною" - и пошла дальше своею дорогою.

И встретила она поэта.
И был он рассеянный,
и перебирал он бумаги свои,
и искал он строчки похожие,
и не находил,
и одолевала печаль его.
И почувствовала она себя маленькой девочкой.
И подошла она, и сказала она:
"Я выбираю тебя".
И сказал он:
" Мне нечего тебе дать, строчки мои непослушны и труды мои напрасны".
И сказала она:
"Мы возьмём карту у звездочёта.
Я покажу тебе свою звёздочку в небе и свою искорку в сердце. Лишь ты будешь знать про них.
Мы возьмём шкатулку у Мастера.
И положу я в них своё сердце и душу свою. Лишь ты будешь владеть шкатулкой моей, сердцем моим и душой моей. Потому что рядом с тобой я вновь стала маленькой девочкой. Я разделю невзгоды твои и печаль твою. И когда-нибудь твои строчки сольются в поэму обо мне. Это будут Наши строчки".
И сказал он: Да будет так!
И сказала она: Да будет так!

Вероятно ты слышала много легенд про Лилит. Послушай же, ещё одну легенду.

Сотворил Творец первую женщину и первого мужчину. И досталось им одно пламя на двоих. И досталось ей от ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён и́скра, как знак принадлежности малому огню.
И были они равны по статусу.
Но не были они равны по возможностям.
И заключили они договор.
И скрепили его печатью огня.
И поклялась женщина продолжать жизнь любого творения, злого или доброго, плохого или хорошего.
И поклялся мужчина оберегать жизнь любого творения.
И если в оберег будет входить истребление, то последняя воля останется за ней, что-б из корня, остатков от истребления, она смогла бы возродить новую жизнь.
И что не будут они равны по возможностям.
И будут они равны по статусу.

Но не прошло и вечности, как мужчину овладела гордыня.
Используя физическое превосходство он нарушил статус равенства. И она ушла.
И попросил мужчина новую женщину.
И попросила женщина умерить пламя мужчины.
Потому что пламя женщины переходило в потомство.
Пламя мужчины не переходило никуда.
Статус равенства не мог быть нарушен.

И сотворил Творец вторую женщину.
И была она без пламени.
В ней была лишь и́скра от ТОЙ, у которой нет имени.
И получала она часть пламени от него, если находила Его.
И сгорала она в его пламени, если не находила Его.
И был заключён новый договор.
И скрепили его кровью змея.
Что отныне двое это один, если они находили друг друга.
И она продолжала его жизнь, злую или добрую, хорошую или плохую.
И он оберегал эту жизнь и проживал в веках.

И в час, когда в небе будет огонь и будет кровь змеи, спросится за исполнение договоров. Потому что договора, скреплённые огнём, ветром и кровью самые вечные.

Марьяна была старым часовщиком или старой часовщицей.
Она любила Астрологию с детства. По мере взросления эта околонаучная, изрядно забытая и потрёпанная, дисциплина прошлых эпох вызывала у неё культ к поклонению. Годам к 20 она уже твердо решила, что свяжет свою жизнь со звёздами. Она будет делать часы. Потому что любая эпоха начинается с артефакта, который есть у всех. Артефакт, отражающий суть времени.
И как много столетий назад, только часы отражали суть космоса, суть неба, суть движения планет вокруг звезды.
Годам к 30 она была уже знатным часовщиком. Работала на заводе, где собирали популярную модель "Венера". Все звали её Венерин башмачок. То ли оттого, что она любила эту непокорную и противоречивую планету, и не уставала говорить про неё. То ли от названия завода, где она трудилась, и её страсти к обуви на каблуках. То ли от растения с одноименным названием, который всегда стоял у неё на столе сборки, его она поливала, протирала от пыли и всячески следила за ним, потому что растение было привередливым.
Но всё менялось, когда она приходила домой. Дома у неё была своя мини-мастерская, и там она собирала часы по своей Астрологической фантазии. Она никогда и никому не говорила о своём увлечении. Но лет с 40 и до сегодняшних 57, то есть за 17 лет она собрала около 9 часов. Нет, конечно их было 9, но часть из них она намеревалась изменить. Часть же, выполненных и собранных в единственном экземпляре, она выкладывала на популярный форум часовщиков, где Мастера состязались в своем Умении.

Ах, и чудные были часы.
Ах, и чудная была фантазия у Мастера Марьяны.
Часы "Лидия" с овальным циферблатом, но вместо цифр и равного расстояния между ними на циферблате располагались звёзды, образующие созвездия зодиака и расстояние между ними не было равным, а было таким, каким высчитали Астрономы. Она считала астроНомию разделом АстроЛогии, с той лишь разницей, что одна наука вносила коррективы, другая влияла на людей как в отдельности, так и массово. "Звёзды смотрят на нас тысячи лет, посмотри же и ты на них хоть однажды" - любила поговаривать она.
Часы "Виктория" были такими же, как обычные. Но сложный механизм вращал стрелки независимо друг от друга. И коротенькая стрелка двигалась словно луна по небосводу. И длинная стрелка двигалась словно солнце по небосводу. А для отражения реального времени в часы был внедрен электронный механизм-циферблат, с ним она особо не заморачивалась. Она вообще считала, что Механика - это шедевр и вызов для Мастера, электроника же в любом обличье губит талант Мастера.
Часы "Плутония", "Светлана", а вот и "Лилит". В часах "Лилит" она реализовала движение Венеры, это сложное движение, подчиняющееся лишь семёрке и её магии. И весь циферблат поделила на "венерианское" время, оставив лишь минутную стрелку такой же, как и в обычных часах.
В её замыслах было создать аналогичные часы под всю плеяду планет, совместить их течение и ритм с земным ритмом. И чтоб каждый Астролог нашёл своё время в мгновениях вечного движения планет. Но самым заветным и сокровенным её желанием было - вернуть магию звёзд.
И она трудилась. Магия звёзд её подталкивала, просила реализации. Она верила, что её труд не был напрасным. Правда она не поспевала за жизнью. Многие из её замыслов так и оставались нереализованными. Но она не отчаивалась...она была пионером, первопроходцем забытой некогда Астрологии. Она была "Венерин башмачок". Она открыла новую эпоху, и пока её часы отмеряют ритмы, эпоха будет жить, пусть и в одном сердце...

"Любой ребёнок с момента рождения изучает мир и расширяет границы своего участия и присутствия в нём".
Мальчику было то ли 7, то ли 8 лет. Он мечтал попасть на базу. База в его понимании была центром, потому что только там была высокая конструкция непонятного назначения. Настолько высокая, что даже стоять рядом с ней было страшно. Ни один дом, ни одно строение в селе не могли сравниться с этой конструкцией по величию.
Было лето. К базе из села вели две дороги - одна через поля, другая по краю поля, с другой стороны дороги раскинулись луга. Мальчик уже ходил этими дорогами, но никогда не доходил до конца. Сказывалось расстояние, которое в зависимости от дороги было от 4 до 5 километров, и страх заблудиться или встретить собаку, а то и медведя, не покидал мальчика. Но с каждым разом он продвигался в своих попытках всё дальше. В прошлый раз он дошёл до карьера с глиной, это больше, чем половина. Но отвлекшись на лягушек из луга, он повернул назад. Тем более на той дороге, что шла через поля ( а она шла параллельно этой, только выше. Между дорогами был овраг) ездил мотоцикл и слышались голоса.
В этот раз, полный решимости дойти до базы, мальчик взял с собой воду, хлеб, картофель и спички. Минимальный набор для похода.
Дойти до карьера оказалось проще, чем прошлые разы. Весь путь мальчик вспоминал, что должно появиться следующим. И оно появлялось. Путь обрастал новыми подробностями. Камень за развилкой на нижнюю дорогу, кабина в начале лугов, разлив речки напротив шестого луга, разрушенная изгородь второго луга. Речка серебристой змейкой шла справа от пути.
И уже дойдя до лугов, где речка была совсем рядом, и оставалось лишь подняться на крутой овраг - там была база. Крыша этого здания, напоминающего космический корабль, была видна в низине. Он встретил её. Девочка лет 10, наверное, в незнакомом месте. Что она здесь делает? Он разглядывал её, она делала вид, что не замечает его. Всё это продолжалось минут пять. Этого времени хватило, чтоб понять, они незнакомы и она не с его села, иначе бы они пересеклись в школе, а в школе ( начальная) мальчик знал всех. И было в ней что то необычное...и непонятное. "А я на базу иду" - крикнул ей парень. "У тебя есть спички?" - спросила она . Парень кивнул и махнул ей рукой, подзывая к себе.

Очень быстро они сдружились. Дети быстро находят общий язык. Несмотря на то, что она была чуть старше, в школу она не ходила. Говорила свободно, но некоторые слова, которые не знала "по русски", произносила на своем языке, жестами и мимикой помогая понять их смысл. От неё мальчик узнал, что на базе живут люди ( три двухквартирных дома), там же живёт и её бабушка - татарка, сама она метиска, мать её из бурят, отец татарин. Видимо эти, до сего дня, незнакомые черты и привлекали мальчика. Она была словно с другой планеты. Она очень быстро разубедила идти к кораблю ( здание базы) и убедила идти к речке. Для этого ей и нужны спички. Речка от впадающих ключей и быстрого течения никогда не прогревались, и всегда была прохладной. Купаться в этой речке можно, но костёр был неизменным атрибутом купания в ней. Правда то место, куда она звала, было ещё дальше, надо было пройти ещё метров 400 - 500. Там, как уверяла она, есть хорошая ямка, кусты для костра, и вообще, это её место и об нём никто не знает.
Узнав, что у мальчика есть хлеб и картофель, она потащила его к своему месту, потому что с картофелем и хлебом можно очень весело провести время, поход соединить с купанием. "А по дороге мы найдем мёд" - говорила она, но мальчик ей не верил, все рассказы про диких пчёл и их мёд он относил к сказкам. " Ты врёшь" - говорил он ей, но они продолжали идти к её месту. Она что то говорила и рассказывала, но мальчик уже не слушал её. Какая то симпатия росла у него. Будто они знакомы давно, а не пятнадцать минут назад. Подходя ко второму разливу почва стала мягкая, словно трясина. Она держала людей, но содрогалась при каждом шаге. Мальчик естественно перепугался, вдруг почва не выдержит и он провалится под почву. Девочка же хохотала и прыгала сильнее, словно доказывая, что здесь не страшно. Когда эта часть трясущейся почвы закончилась, на границе её и луговой почвы они действительно нашли пчёл. Это были какие то земляные пчёлы. Раскапывая их гнездо, можно было найти маленькие кусочки слепленных сот, а в сотах был мёд, сладкий и ароматный. Его было мало, но это был он. Правда, пользуясь незнанием мальчика, она скормила ему и каких то белых личинок, отвратительных на вкус. Хохот её остановил его, но было уже поздно, личинок он попробовал на вкус. А дальше, вдоволь нарыскавшись сот и взяв часть с собой, они пришли к речке. Ямка и вправду была скрыта от внешнего мира зарослями кустов. Дальше они купались, грелись у костра, вновь купались. Жарили хлеб на прутьях. Пекли картофель на углях. И всё это время девочка что то рассказывала. Рассказывала про бабушку, про дом, про лето....

Солнце светило размеренно и как будто с неохотой отдавало тепло, так оно делает ближе к вечеру. Часа через два купания, мальчик стал собираться домой. Дорога была дальняя. Девочка вызвалась проводить его. Сперва договорились до кабины, до начала лугов, но в итоге она провожала до самой развилки. От развилки уже была видна деревня, и до неё оставалось не более километра. Всю дорогу девочка с мокрыми волосами и счастливыми глазами рассказывала что то, и зазывала к себе в гости. К бабушке на базе, её квартира крайняя, либо в бельчарах. Там тоже домов пять, но она там одна девочка 9-10 лет и найти её можно без труда. Дойдя до развилки, они расстались....

[ Позже мальчик пробовал найти её, но дом в бельчарах был заколочен. Бабушка с базы говорила, "Нет её, в город уехали". Ещё позже, гораздо позже, он узнал, что в тот день она вернулась домой. Дома пьяный отец устроил пьяную потасовку с женой - видимо их любимая забава. И в один миг, подбежавшей девочке прилетел тяжёлый удар отца. Наверное это не со зла, наверное он и любил её по своему, но ей хватило этого удара чтоб впасть в кому и на третий день умереть. Он сам звонил в милицию, и его увезли под арест. Девочку хоронили в другом селе, месте рождения матери. Бабушка никогда не комментировала данный случай. Для всех это был несчастный случай. Для мальчика это был роковой случай.]

Попали однажды в одну яму медведь, волк, лиса и заяц.
Как так получилось, история умалчивает. Может разговаривали лиса, волк и заяц, и яма их выдерживала, но подошедший медведь всех обрушил в неё. Может разговаривали медведь, лиса и волк, а подошедший заяц всех обрушил. Может лиса подошла, спросить чего... Наверное звери и сами уже не понимали, как это случилось, но случилось то, что случилось. Звери очутились в яме.
Медведь, богатырь леса, как самый тяжёлый приземлился всех раньше, и повредил себе ногу. Все остальные приземлились на него и поэтому у них падение было благополучным.
Волк был учёным. Носил очки и бородку "клином". К своим годам он уже имел небольшую группу зверей и рассказывал им философию леса.
Заяц был цирковой гимнаст. На плече у него, огибая тело по диагонали, висел канат, собранный в кольцо. Заяц был молодым, и скорее всего холостым.
Лиса была обычною лисою.

И очутились они в яме. Яма была глубокая. Но не безнадежно глубокая. И, вероятно, они могли бы выбраться, если бы волк взгромоздился на медведя, лиса на волка, заяц на лису, потому что там оставалось совсем немного до края ямы. Всего лишь один прыжок. Да и цирковой канат был у зайца.
Но лиса запаниковала...
Взмолилась лиса богам своим.
Просила спасение.
Обещала возблагодарить их за спасение своё дарами.
И услышала её богиня её, и сказала лисе богиня её: " Ты спасёшься. Я дам тебе чары, но ненадолго. Распорядись ими с пользой. А взамен я хочу получить дань кровью, увы, мы тоже кровожадны".
"Ах, как прекрасна лисонька "- подумал медведь в тот момент, когда лиса получила чары от богини своей -"я самый сильный, и она достанется мне, только я смогу её защитить от других медведей".
"Что за грация, она дочь огня, она не дурна собой, вероятно она и умна. Рядом с ней должен быть самый умный, а кто может быть умнее меня?" И он представлял прогулки под луной, как он посвятит ей стихи, и конечно она достанется ему - думал волк.
"Хотя бы один раз...хотя бы одна ночь..." - думал заяц -"я молод, но уже скопил 1000 шишек, я заполучу её хотя бы на одну ночь..."
И предложила лиса, что волк взберётся на медведя, заяц на волка, а лиса с канатом по зайцу - и выберется. А там и всем остальным поможет.
И все согласились....
Небольшое сомнение было у волка, он уже чувствовал такое раньше, "что то непонятное и страшное всегда несло что то разрушительное", но видя красоту лисы, он прогнал сомнение прочь.
Выбравшись, лиса потеряла свои чары. Теперь на краю стояла обычная лиса. Внутренне каждый зверь укорил себя за свои мысли, а вслух произнесли:
- Спасай же, нас.
- Кидай нам второй конец каната, привяжи его к дереву первым концом.
- Делай, как мы договаривались.
Но лиса ответила им: " Простите меня. Я обещала богине моей, что если спасусь, принесу жертву ей кровавую. Вы - моя жертва! Вы - моя дань для неё".
"Сволочь" - проревел медведь.
"Надо было слушать совесть..." - сокрушался волк.
Заяц заплакал, ведь он был молод.
"Я не просила вас верить мне" - сказала лиса напоследок и пошла вглубь леса, подальше от ямы.

Когда пламя огня, которое старше всех богов, разделилось на большее и меньшее пламя, оно родило порядок. И если мы невольно видим в большем пламени "мужские черты", а в меньшем - "женские", то всё меняется, когда большее пламя встречает более большее - тогда оно, повинуясь неведомому древнему порядку, приобретает "женские черты", а меньшее пламя при встрече с менее меньшим пламенем приобретает "мужские черты". Таков древний порядок дуализма. Борьбы и единства противоположностей огня.

Порядок был во всём.
Порядок был на земле и в небе.
На небе, в своём вечном хороводе кружились созвездия. И все они были равнозначны, хотя разнились по размерам своим.
Но было и у них презабавное свойство.
Лишь в одном месте вечного круга, словно дыханием ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, было внесено разделение. Был внесён раскол.
И было оно настолько очевидным, что его заметили с земли.
Словно молния пронзала то, что напоминало тело змеи, внося раскол в вечный круг танца созвездий и рождая порядок.
Точка была началом круга.
Точка была концом круга.
Точка была естеством древнего огня, предшественника и прародителя богов.
Точка была естеством Археи, матери, сестры и дочери всех богов.
И задумались люди...
Лишь женщина всегда была рядом с змием и повелевала змеями меньшими.
Лишь женщина была дочерью Археи и получила от неё искру.
Лишь женщина должна начинать и заканчивать циклы.
И прозвали люди её змееносица.
И отметили её в небе, и несли дары ей на земле.
И цвело всё на земле райским садом, ибо шёпот ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, разносился по долине людей.
И люди слышали этот шёпот.
И люди благоухали этот шёпот.

Поэт писал хорошие веселые стихи. Он писал очень хорошо, поэтому его любили люди. Его звали в близлежащие сёла. Он приезжал. Ему всегда накрывали стол. Он всегда рассказывал за столом свои лучшие истории. Он посетил уже все сёла по нескольку раз, кроме Дальнего клина.

Ему говорили, что в Дальнем клине живёт одна семья с ребятишками и одна бабушка. И поехал он однажды туда, потому что хотел, что бы и они, немногие жители Дальнего клина, узнали про талант его...

Путь был неблизкий, и вот, он сидит за столом. Никто не накрыл ему стол, потому что нечего было накрывать, но попросили дождаться хозяина. Он должен был вернуться из лесу с промысла ( зимний промысел - охота). И тогда будет ужин. Да и послушать историй он охоч. Позже пришла и бабушка с котомкой. Она поведала, что она и эта семья не родственники. Волею судьбы они последние жители от некогда небольшого сельца в 200 дворов. За её прошлые заслуги ей положен паёк и его исправно ей привозят каждый месяц десятого числа. Вскоре пришёл и хозяин. Он пришёл пустым.
"Горюшко то какое..." пробормотала бабушка Марфа и стала доставать из котомки скудные продовольственные запасы, затем они накрыли скудный ужин. Поэт отказался ужинать, никто и не настаивал. Надо было накормить детей, единственных людей, не понимающих горя и не воспринимающих его. Грусть одолела поэта. Он приехал пустым, потому что встречали и угощали обычно его. Он хотел бы подарить свой серебряный портсигар хозяину, но в сложившейся ситуации портсигар ничем бы не помог.
После мало-мальского ужина хозяйка увела детей по постелям. За столом остались хозяин, поэт и бабушка.
Хозяин рассказал, что выданный ему участок для промысла самый худший, и в этот год он вообще ничего не может добыть в лесу. Но завтра он точно добудет. Завтра он пойдет в другой участок. Он честный, но ничего не остаётся, как идти в другой участок. Если его там поймают, то вероятно, там же и пристрелят, как вора. Но выхода у него всё равно нет. Его участок пустой, и что-б добыть что-нибудь, прийдётся пойти на этот шаг.
"Расскажи же и ты нам историю, поэт. Ведь люди тебя любят".
Поэт встрепенулся. Весь его репертуар - это веселые стихи и песни. Он чужак этому семейству. Они чужаки его сердцу. Но он пришёл к ним, когда они его не звали. Он не принёс ничего, кроме серебряного портсигара и весёлых песен, которые ИМ точно не нужны. Но они приняли его. И он заговорил....

Он заговорил о справедливости. Слова его обжигали грустью. Но пламя надежды разгоралось в сердце хозяина. Он рассказывал о справедливости, и о том, что она всегда случается.

И восплакала кукушка к творцу:
"Ответь, сотворивший меня, за что мне боль и скорбь моя? Не испытавшей радость материнства и ненавидиемой всем лесом за это". Но тишина была ей ответом, потому что творец не возвращается к творениям своим, всё его естество занято новыми творческими изысканиями.
И восплакала кукушка к ТОЙ, у которой нет имени, и у которой тысячи имён:
"Ответь же ты, Мать наша, в чем скорбь моя? Ибо терзают сомнения меня, угрызает совесть меня, творец наш молчит и не к кому мне вопрошать сомнения мои, во всём лесе я одна...."
И разнеслось шёпотом по лесу и было это ответом от ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.
"Ты не одна. Всё скорби и горести материнства распределены равномерно. Твои тебе посланы не в наказание тебя, а в назидание другим".
И увидела кукушка сойку.
И услышала кукушка плач сойки.
И плакала сойка, что дети растут быстро, что только начав их любить по-горячему, привязавшись к ним, а они уже взрослые и улетают, и забвение настигает их, и не помнят они лица матери своей, и не помнят они тепла души её, и не отзываются на призывы её.
И когда люди вопрошают кукушку, сойка вопрошает людей, потому что не унять, не остудить свой пыл любви она не может. И молчание всегда ответом ей от людей в беспокойстве её.

С тех пор, как шёпот богини, ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, разнёсся по долине людей, прошло много времени.
Люди наделили таинством и сакральностью числа 2,3,4,5,6. Особенно они полюбили 4, она была самой удобной и обнаружалась везде, во всех их расчетах.
Они созерцали величие и мощь пирамид.
Геометр [или попросту землемер], рисовал фигуры на песке и пытался найти ответы на все возникающие вопросы. Он искал связи между прямым углом и окружностью. Он хотел найти удобное число градусной меры [градус - шаг], чтоб потомки погружались в первые геометрические расчёты и становились лучше и умнее, потому что геометрия всегда делает людей лучше и умнее. Но он смотрел на песок, на фигуры. Какие-то вызовы он решал, какие-то нет. Он не смотрел на звёзды. Он не шептал имя той, которая бы напомнила ему о ТОЙ, у которой нету имени и у которой тысячи имён.
Люди забыли про дань, которую клялись отдавать ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.
Геометр [ или попросту землемер] забыл про дань, которую клялся отдавать тот первый посвящённый, что услышал шёпот богини.

В назидание людям и по воле ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, им была послана семёрка.
Все расчёты шли хорошо, пока не доходили до этой злополучной семёрки.
На ней всё ломалось и после неё, расчёты вновь шли хорошо.
Геометр рисовал треугольники, расчёты были закономерные.
Геометр рисовал квадраты, расчёты были закономерные.
Геометр рисовал пятиугольник, шестиугольник, восьмиугольник, девятиугольник и даже двенадцатиугольник, расчёты были закономерные.
Он не мог нарисовать семиугольник.
Он не слышал луну, а она шептала про сакральность семёрки.
Он выбрал в градусы 4 прямых угла, потому что 4-ка сакральна, квадрат сакральный и сам прямой угол сакральный с древнейших времён.
Луна шептала про семёрку, но он не слышал её.
Геометр в исступлении искал решения. Он находил их. Записывал. Передавал ученикам. Пока не доходил до семёрки. Она всегда нарушала его строгие доказательства своим присутствием, она напоминала про луну, про звёзды, про дань ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.
Та, у которой нет имени и у которой тысячи имён всегда приходит за своей долей.

Рождение прямого угла произошло задолго до рождения какого-либо научного изыскания и вообще задолго до математики в том виде, в каком мы знаем её сейчас.
Это было в древнейшие времена, когда люди верили в звёзды и ждали ответов от звёзд.
Одному смелому испытателю мысли было нашёптано ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, что есть магия не только от звёзд, но и от творения рук человеческих. Она зажигала пламя ремесленника, чтоб забрать часть плодов труда его.

Нить, связаная в кольцо и содержащая 12 равных частей была первым артефактом магии от той богини, у которой нет имени и у которой тысячи имён. Эта нить рождала прямой угол. Прямой угол позволял строить прямые пирамиды. Прямые пирамиды радовали глаз и позволяли управлять народами. Люди хотели видеть пирамиды, люди хотели строить пирамиды, люди желали видеть в вершине пирамиды ту, чьи образы и черты напоминали бы о величии ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.

Этот факт, что нить из 12 делений напротив 5 делений рождает прямой угол совершил ремесленно - исследовательский переворот в сознании.
Этот факт, который мы знаем, как теорему Пифагора, послужил зарождению геометрии - царицы наук.
Этот факт закрепил астрологические наблюдения и верования, закрепив зодиак на 12 позициях. Проходили столетия, созвездия меняли названия и формы, но неизменным оставалось их число - 12.
Этот факт перешёл в суточное измерение, ведь суточное измерение не что иное, как отображение годового движения солнца вдоль зодиакального круга. [Так как день и ночь воспринимались ими отдельно друг от друга, сейчас мы видим 12 часов дня и 12 часов ночи].
Этот факт перешёл в годовое измерение, поделив год на 12 месяцев. Проходили столетия, месяцы сменяли свои названия и формы, но неизменным оставалось их число - 12.
Этот факт зародил 60-ричную систему исчисления, потому что сакральная 5 [напротив 5 делений рождается прямой угол] и сакральное 12 [ все деления окружности] рождали число 60 [60=12*5]. Этот факт также отразился на суточном измерении появлением минут.
Этот факт повлёк строительство храмов для изучения звёздного неба и пирамид для управления людьми, закрепив первую дань для ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён.

1. В груди его горело пламя. Это было пламя справедливости. Это было пламя революции. Это было пламя хаоса, того хаоса, что призван уничтожать порядок для освобождения места новому порядку. Прометей нёс людям огонь. Его пламя говорило, что это справедливо, ибо люди уже не боялись огня, они умели его добывать, но у них не было права сказать: "он мой". Любой огонь принадлежал богам и был божественен. Людям доставалась лишь роль пользователей, им нужен был огонь для разогрева жилищ и готовки пищи и они получали его от жертвенных кострищ богов, уплачивая им дань взамен получаемого огня. Но Прометей нёс им огонь, потому что так говорило его пламя. Огонь, что есть у всех в груди, в груди Прометея шептал о хаосе, о новом порядке. Огонь, полученный от руки бога в дар, становился собственностью людей. Отныне каждый человек, добыв огонь, мог сказать : " Он Мой".
2. Наказание
Хаос, разрушающий старый порядок, встрепенул всех богов. Кто этот Прометей такой, чтоб нарушать их коллективную волю? Кто он такой, нарушать волю Зевса? Наказание его ждало суровое, и смерть должна была казаться ему избавлением от тех мук, которые ему уготованы.
3. Огонь триединый.
Огонь всегда триедин. Он вечен. Он существовал всегда. Пламя в груди и пламя в очаге крова всегда рождались из одного источника, источника, неподвластного воле богов, более древнего и более свободного, чем порядок богов.
4. Орёл
Прометея приковали высоко высоко к скале. Там не было птиц, там не было насекомых, там не было зверей. Там был лишь орёл. Орёл знал свои высоты и знал законы развития живой плоти. Видя Прометея прикованным, орёл неспеша выбирал место на теле, вонзая в божественную плоть свои когти. Затем, выбрав удобное положение орёл вонзал когти ещё глубже, смотря в глаза жертвы. Он видел мучения жертвы. Аккуратно раскроив кожу он клювом своим отрывал кусочки печени и вкушал божественную плоть. Такова его внутренняя хищная суть - есть теплую, живую, пульсирующую печень и смотреть на страдания жертвы. Он всё делал неспеша. Вкусив плоти бога и видя по глазам степень живучести, орёл вскидывал голову вверх и пронзительно клокотал ( клокот и свист воедино как боевой клич хищника) .В этот момент одно перо выпадало у него, и кружась, падало вниз.Он улетал, чтоб прилететь в следующее утро, потому что знал, что пока жив человек его печень будет регенерировать, восстанавливаться, и она будет свежей, пока жива жертва.
5. Но орёл видел ещё, доселе невиданное в глазах бога. У Прометея не было страха. Как будто выполнив свою миссию, его отпустило пламя, переместившись во взгляд. Спокойствие и покорность судьбе - орёл не понимал этого нового в глазах жертвы, и с каждым днём он терзал плоть Прометея ещё яростнее, ещё жёстче. Повинуясь древнему инстинкту орёл пытался замучить жертву, чтоб увидеть страх в глазах, но в образах Прометея проходили картинки счастливых людей, не зависимых от воли богов. Он подарил им огонь, он подарил им право на огонь.
6. Первопроходцы
Люди приходили под скалу, они видели мучения бога. Они не могли это объяснить, это было так мучительно смотреть, так несправедливо, что они стремились опять к людям, чтоб рассказать им об этом. Они брали перо, как доказательство увиденного. Они рассказывали, они забывали, они поднимались вновь к скале. Их перо, как знак увиденного, вырисовывало замысловатые узоры.
7. Огонь вечен. Он старше богов, и не подчинялся их воле. Огонь триедин. По мере того, как Прометей слабел и медленно умирал, его пламя груди через перья, через увиденное людьми входило в людей и зажигалось у них в груди. Загораясь, это пламя вызывало у людей новые чувства, доселе неизвестные и непонятные. Прометей входил в людей.

Человек всегда разделял мир на "свой - чужой".
Всё, что было безопасным, он относил к большой группе событий и явлений, как "свой". Всё, что было небезопасным, неизведанным, он относил к ещё большей группе событий и явлений, как "чужой".
Обе эти группы объединялись тонкой нитью - стремлением к познанию мира, стремлением изведать "чужой" и опасный мир.

Человек всегда жил рядом с источником воды. Вдоль рек. Вокруг озёр. На островах. Вокруг морей. У подножий родников. На болотах, потому что и болото рождает чистый источник. Но вначале были моря и реки. Моря как постоянное стойбище разных племён и реки, как дороги в их бесконечных познаниях чужого, [но притягательного и завораживающего] мира.
Герои тех времён первыми начинали исследовать мир, рискуя жизнью и здоровьем, чтоб по их стопам шли новые герои, и расширяли ареал безопасности.
Героям нужен знак! Группе "своих" людей нужен знак! Всем в этой жизни нужен знак!

Форма реки в месте проживания людей, её изгибы, её притоки, её раздвоения русла и прочие природные действа стали первыми знаками, которые человек использовал для определения "своих". "Чужие", которые между собой "свои" имели другие знаки, потому что реки замысловато и регулярно меняли свою форму и содержание....наступала большая Эпоха сказаний и былин, Эпоха сказок и волшебства, Эпоха Речи и песен.

Только не смотри вниз!
Так бывает. Иногда непрочные крюки и костыли из альпинистского снаряжения ломаются и наступает время трагедии. Но в этот раз трагедии не случилось. Хотя весь запас каната, что был на подножии отвесной скалы упал вниз, и две из трёх вколоченных опоры сломались, альпинист продолжал висеть над пропастью на третьей опоре. Люди из его группы заметили это ЧП, отправив людей к нижней стоянке за канатами и за помощью, один остался, поддерживать разговором. Это он говорил, не смотреть вниз.

Альпинист был бывалый, он смотрел вниз много раз, но этот раз был совсем другим. То ли от безысходности, то ли от высоты, то ли от накатившегося одиночества он смотрел вниз и его ворожила бездна. Он представил, что падения нет, и что падение это лишь взлет. Как будто, чтоб укрепить его мысли, в глубине бездны туман заволакивал ущелье, создавая иллюзию белесых облаков и орлы летали под ним. Их причудливое парение над туманом и их крики напомнили ему о Прометее. "Да, захоти они мою печень, им ничто не помешает..." - подумал он. А вслух он крикнул вверх, оставшемуся из группы. "Ты не мог бы записать мои слова?, это важно..., это важно для меня".
"Конечно" - было ответом ему. У каждого альпиниста должен быть блокнот и карандаш, и у того, кто был наверху, он был. И несмотря на то, что они не видели друг друга, они слышали друг друга хорошо.
"Бездны не существует, есть только вечная высота".
Но те первичные иллюзии, что видел альпинист уже сменялись на более яркие. Он видел огонь, огонь который в постоянном движении пламени делился на различные языки. И в моменты когда большее пламя поглощало меньшее, оно вновь распадалось, и из него улетал небольшой сгусток огня. А в голове его стояла мысль "как у людей, как у людей..." и он представлял что большой язык пламени это мужская часть, меньший язык пламени это женская часть, что сгусток, отлетающий от них это их дитя. Почему не наоборот, он не смог бы объяснить, просто он созерцал горение огня, хотя это было лишь плодом его воображения. "Мы - дети огня" крикнул он верхнему товарищу, чтоб тот записал. "Ты же не бредишь? Если что не так, говори. Жди, через 3 - 4 часа мы спасём тебя. Всё будет хорошо" прокричал второй ему.
"Это не бред, только пиши, пожалуйста. Это мои эмоции на подвесе". А в голове его проносился образ прекрасной девы. Он не видел черты лица и тела, лишь иллюзорные намёки, но уже точно знал, она давала ему огня, которое он должен вернуть. Вот в детстве, падение с дерева, он мог погибнуть, но словно ангелы его поддерживали и он приземлился вполне удачно. В душе его прибавилось жизненной силы. Вот первая девушка, залетела от него. У него учёба, у него карьера. Они перестали общаться, да больше и не виделись, но в душе его прибавилось жизненной силы, словно он получил сил для вложения в маленького огня, а он потратил всё для себя. "У неё нет имени...пиши, у неё нет имени и у неё тысячи имён. Она была всегда. Мы ей все должны вернуть огонь..."
"Ты бредишь?..."
"Нет, нет, пиши... всё прекрасно. Пусть она будет Архея, но у ней нет имён. Бездны не существует. Мы все дети огня. Мы должны вернуть то, что она дала нам. Ты тоже должен вернуть то, что получил от неё ". В его видениях уже проходила его жизнь, за минуту, как если скопом листать книгу с картинками и они очень быстро сменяются, останавливаясь лишь на миг, чтоб выделить лишь одну картинку из всех.
Все его картинки жизни печальны.
Был там и конец его истории жизни. Его вытаскивают, он пьёт кофе и согревается, он для всех герой, удачно спасённый, везунчик. Возвращается домой и затем, может через день, а может через год, нелепая авария и тело его, разорванное на 5 частей валяется на дороге. Его опознают по татуировке. А возможно, что то другое, но он теперь точно знал... всё это правда. Ему дали шанс решить всё здесь и сейчас. Ему дали шанс всё осознать. Ему дали шанс всё исправить.
Он достал перочинный нож. У каждого альпиниста есть маленький и крепкий перочинный нож. "Я вознесусь в бездну. Царица моя, забери остатки огня моего" были его последними словами.

Отшельник видел мало грехов, но и те, что он видел, тяготили его.
Он ушёл в пустошь, покинув мир людей, когда солнце в своем вечном круговороте совершило 37 кругов. 37 ужасно долгих и изнуряющих лет жизни человека, полных сомнений и терзаний. Уйдя от людей он усердно молился, укрощал свою плоть, и побеждал соблазны и искушения одно за другим. И просил бога своего указать ему путь.
И однажды бог услышал его. Во время очередной молитвы и просьбы, к нему явился ангел.
Это был прекрасный ангел с женскими чертами лица и изгибами тела. Лицо её светилось необычным сиянием, волосы трепетались и развевались будто бы на ветру, улыбка её излучала радость и детскую невинность. Позади неё словно неведомое пламя серебристого цвета образовывало по форме крыло.
"Я люблю тебя" - прошептал отшельник.
"Я люблю тебя" - услышал он в ответ звонкий голос и сердце заиграло в нём неведомыми доселе мелодиями.
Ангел смеялась и отшельник испытывал блаженство. Ему казалось, он знал её всю жизнь. Каждая чёрточка лица, каждый изгиб тела были ему знакомы, как будто это не она пришла к нему, а он шёл к ней долго, и мысленно создавал образ её.
"Когда ты укрощал плоть свою и побеждал соблазны свои, ты становился сильней. Вместе с тобой становилась сильней и Я" - услышал отшельник блаженный и приятный сердцу голосок, "Ослабнешь - ты, ослабну - Я, погибнешь - ты, погибну - Я. Раньше мы были одной душой, волею творца расколотой надвое. И где то дальше, в чертогах вечности, мы вновь сольёмся, в единое целое. Когда наступит время для этого"
Отшельник понял, что отныне борьба со страстями его миссия, ведь от него зависит жизнь его ангела, а вслух брякнул: "Если всё хорошо, почему у тебя лишь одно крыло?"
"Мне пора. Мой мир призывает меня. Ты смотришь, но не желаешь видеть, слушаешь, но не желаешь слышать. Ведь второе крыло у тебя" и ее звонкий хохот разнёсся по пустоши.
Отшельник знал. Он вернётся к людям. Но теперь ни одна страсть, ни одно искушение не завладеют им, потому что он не один. Нас двое. Нас двое. Нас двое. Отпечаталось в его сердце и разуме.

Поэт продрог. Он уже давно не согревался, и лишь руки его окоченевшие привычно выводили просьбы, обращённые к богам.
Молю тебя, Могучий Дионис, ты даришь хмель и пьяное забытие. Пошли их мне, я хотел бы забыть ту, у которой нет имени и у которой тысячи имён. "Да ты уже в её хмелю. Помочь тебе я не могу" - было его ответом.
Молю тебя, Красавица Афродита, я буду любить тебя, я буду хотеть тебя. Пошли мне любовь. Я хотел бы забыть ту, у которой нет имени и у которой тысячи имён. "Я сердце забираю за любовь свою, но у тебя нет сердца. Его давно забрала та, о кой ты горюешь. Я хотела б помочь, но не могу" - было её ответом.
Владыка Зевс, к тебе обращаюсь я. Тебе подчинены горы и моря. И ничего не делается без воли твоей. Преврати меня в океан, потому что у океана нет памяти. Я хотел бы забыть ту, у которой нет имени и у которой тысячи имён.
Молчание было ответом его.
И вдруг ТА, у которой нет имени и у которой тысячи имён шепнула поэту и шёпот её разнёсся в шелесте травы, журчании ручья и свирели птиц.
"Я дарую усмешку богам. С остальных собираю дары. Но что взять у тебя? Если самое ценное у тебя, это воспоминание обо мне, мною же и данное. Но я утолю горе твоё. Умерю печаль твою. Я пошлю тебе ту, в кой найдешь ты черты мои...."

Это был молодой и талантливый Мастер. Он брался за все. Он хотел создавать шедевры. Он молил своих богов, чтоб они помогли ему. "Я всё брошу к вашим ногам"- говорил он.
ОНА услышала его. Та, у которой нет имени и у которой тысячи имён. "Я дам тебе трёх муз, они сестры мои и дочери мои. Одна из них зажжёт твоё сердце" мыслью пронеслось у Мастера.
И пришла первая.
Она сладко говорила. Мастер понимал, прошлое важно. Настоящее важно. Будущее важно. Строки рождали иллюзию, мысленный оплот невидимого мира мыслей и желаний. Но сердце его не зажглось.
И пришла вторая.
Она пела. Когда она не пела, музыка играла воображение Мастера. Изгибы тела её будоражили Мастера. Строки рождали песни. Строки собирались в стихи. Гимны сменялись мелодиями природы и во всех строчках была она, прекрасная муза, частичка той, у которой нет имени и у которой тысячи имён. Но сердце Мастера не зажглось.
И пришла третья муза.
Их было две. Пока одна танцевала, другая была в ожидании танца. Они как зеркальное отражение друг друга. Когда танцевала одна свой знойный горячий танец, природа расцветала, птички щебетали, сердце просило любви. Когда танцевала другая свой умеренный грустный танец, природа увядала, в сердце поселялась грусть. Они были как вихри создания и разрушения мирозданья, и танец их был вечен, сменяя лишь танцовщиц.
И трижды сердце Мастера не загорелось.....
А затем пришла четвертая муза.
"Ты отверг сестёр моих, ни одна из них не зажгла твоё сердце. Я всегда прихожу после них. Я заберу ту божественную частицу тебя, что рождает пламя в груди. Я забираю твою и́скру" - пронеслось в голове у Мастера.
Он понял, что потерял нечто бесценное, что было дано ему лишь на время и он не уберёг свой талант.

Волк запел свою долгую и протяжную песню; в год, когда живность попряталась в норы и луна озаряла небо багряным светом.
Это был старый волк, и песня его была последняя.
Волк пел о молодости.
Он был беспечным. Он мало бегал и много получал. Он возжелал найти свою богиню, он был молод и силён, и у него всё должно получиться.
И однажды он увидел. Это была молодая волчица на водопое. Что-то было в ней удивительно знакомое, но что, он не мог понять. Он решил, что назавтра он подойдёт к ней, ведь только она должна быть с ним рядом. Их стая будет самой сильной и самой плодовитой. Но ни завтра, ни в последующие дни он её больше не встретил. Он забыл её, мало ли других волчиц в лесу. Но едва уловимый бриз ТОЙ, у которой нет имени и у которой тысячи имён, уже оставил на нём отпечаток. Это была насмешка богов.
Волк бегал. Сперва чтоб найти, затем, чтоб снова найти.
Волк пел о скоротечности.
Он много хотел, но так мало сделал. Он много искал, но ничего не нашёл. И вот, прожив жизнь, он пел, и песня его была молитвой.
Волк пел о несправедливости. Несправедливо разменивать молодость на старость. Несправедливо менять цветущую весну на долгую и холодную зиму. Несправедливо разменивать жизнь на смутное воспоминание о той, у которой нет имени. И он просил явить образ свой, хотя бы сейчас, когда дни его сочтены. Веки его смыкались, чтобы больше не открыться никогда.
Лес молчал. Лес всегда умолкал, когда волк пел песню. Все знали, ОНА слушает его. Все хотели верить, что та, у которой нет имени, и у которой тысячи имён, исполнит последнюю просьбу волка. Их молчание накладывалось горечью у старых животных и безудержным желанием найти хоть часть ЕЁ у молодых.
Песня волка зарождала новые песни.

Вероятно, создание человека не такая уж сложная задача, если сравнивать её с вдохновением или дуновением жизни в человека, творцом творцов.
Работая с плотью, с этой красной глиной, творец всех творцов делал привычную работу и поэтому результат был безупречен.
Но как можно вдохнуть образ свой и подобие столь искусно, да ещё с первой попытки? Увы, и здесь не обошлось без предварительных проб и ошибок.
Человек не был первым, но он стал последним творением.
Ты справишься...
Говорила ОНА, та, у которой нет имени и та, у которой тысячи имён.
Надо лишь разделить пламя, единое и неделимое и вложить их в сердца. Я мать твоя, дочь и сестра, вложу своим детям и́скру.
И была молния, самая сильная и был гром, самый сильный. Одна душа была расколота на две. Но пламя, дитё вечного и древнего огня, сохранило память о целостности. Увы, боги тоже не безупречны...
И он искал её, чтоб сгореть...
И она искала его, чтоб согреться...
Или он искал её, чтоб согреться...
А она, чтоб сгореть...
И не было никакого другого порядка, чем тот, который установила ОНА, та, у которой нет имени и та, у которой тысячи имён.