Мрачные сказки. Музыкальный альбом.

Театр слёз, борьбы и гнева,
Четыре стенки без углов,
Обитель тьмы с фальшивым светом,
С тенями из кошмарных снов

Играют нити красным блеском,
В почти предсмертном натяженьи,
Беспомощно трещит у шеи,
Голова марионетки


Вен пульсируют клубки,
Горячим, душащим плененьем,
В костяшки мертвые узлы,
Впивают зубы с диким рвеньем

Глаза повсюду, лживым блеском,
Горят, добычу ожидая,
Лицемерным, хищным жестом,
Руки тянут, пальцев стая

Вопли гнева и восторга,
Дешевый смех, улыбки с масок,
Карикатура, как из воска,
Анекдот - посредством драмы


Театр слёз, борьбы и гнева,
Четыре стенки без углов,
Обитель тьмы с фальшивым светом,
С тенями из кошмарных снов

Играют нити красным блеском,
В почти предсмертном натяженьи,
Беспомощно трещит у шеи,
Голова марионетки


Сей танец - столько оттанцован,
Спектакль много раз поставлен,
Краска - отрывается от ножек,
И палец всё ломается за пальцем

Всё тоньше руки, грим же - толще,
И под слоями этих пудр,
Всё тает медленно живое,
Оставляя пустоту

Ей бы убежать - да сцена слишком высока,
И за кулисами - совсем не ждут,
Заняты во тьме театра все места,
Музыканты в гроте ноты рвут


Как жаль, что публика - бесплотна...
А сквозь леса сей струн и рук,
Видны соседние танцоры,
К коим крик не дотянуть...


Театр слёз, борьбы и гнева,
Четыре стенки без углов,
Обитель тьмы с фальшивым светом,
С тенями из кошмарных снов

Играют нити красным блеском,
В почти предсмертном натяженьи,
Беспомощно трещит у шеи,
Голова марионетки

Застрявши в тесных, душных рамках,
Я рвусь наружу рьяно, в бесконечность,
Но стены сей лишь больше давят,
Пока часы...все тикают быстрее


И время не в силах в руках удержать,
В погоне бессмысленной медленно тлею,
Попытками купол я свой разломать,
Сама покрываюсь холодными трещинами

Я скоро сломаюсь на кучу осколков,
Сотрусь мелкой стружкой в жемчужный песок,
И в шаре стеклянном отправлюсь на полку,
Чтоб вечно пылиться, без толку и прока


В коридорных потёмках стеллаж необъятный,
Забит перетёртыми в стружку мечтами,
И коллекцией, декоративно-печальной,
Их кто-то тасует, как сахар, по банкам

Средь всех миллиардов таких сувениров,
Которым не видно начала, конца,
Что в ужасе сером стоят, и застывши,
На тысячи лун воем диким кричат

Нету ответа напрасным мольбам,
И лишь тишина своим эхом их дразнит,
Охрипши и сдавшись, они замолчат,
Навеки покорно, послушно улягшись


И время не в силах в руках удержать,
В погоне бессмысленной медленно тлею,
Попытками купол я свой разломать,
Сама покрываюсь холодными трещинами

Я скоро сломаюсь на кучу осколков,
Сотрусь мелкой стружкой в жемчужный песок,
И в шаре стеклянном отправлюсь на полку,
Чтоб вечно пылиться, без толку и прока


Убежать бы отсюда бурлящим потоком,
Снести по пути любые преграды,
Мы в этой тюрьме томились так долго,
Что стали совсем беспощадными

Мы бьёмся тайфуном, песочною бурей,
Но с каждой попыткой все меньше и меньше,
И слышим как кто-то смеётся снаружи,
Безразличной издёвкой с улыбкой беспечной

Это злит невыносимо, застилает взгляд,
И жжет огнем всю личность изнутри,
Но даже гнев - уснёт в песках,
Оставив очередь для остальных...


Мы сдаёмся, раз за разом,
Встаём, и снова падаем столь горько,
Ах, если б можно было как-то,
Хотя бы раз вздохнуть свободно...


И время не в силах в руках удержать,
В погоне бессмысленной медленно тлею,
Попытками купол я свой разломать,
Сама покрываюсь холодными трещинами

Я скоро сломаюсь на кучу осколков,
Сотрусь мелкой стружкой в жемчужный песок,
И в шаре стеклянном отправлюсь на полку,
Чтоб вечно пылиться, без толку и прока

Я как рассказ, из уст в уста,
Перехожу, сердца цепляя,
Холодным пламенем огня,
Танцуя бесконечно над костями

Я заглядываю в душу, нежно, осторожно,
Так легко, как будто лепесток,
Своим теплом ее пленяя ложным,
Краду, играя, в ней кусок


Я ненасытна в похоти бездушной,
И круг из жертв сей не прервется;
Снова став кому-то нужной,
Я обогрею…только, до ожогов


Я так мила, уступчива, правдива,
Я так открыта, так непринуждённа,
И в их глазах – не монстр, - дива,
Живет как самый сладкий образ

Наивные, наивные созданья,
Мне дело есть до ваших чувств,
Лишь пока не наиграюсь,
Пока я их не получу


Я ненасытна в похоти бездушной,
И круг из жертв сей не прервется;
Снова став кому-то нужной,
Я обогрею…только, до ожогов


Я пирую, окунаясь во влюбленность,
И душ я песнью упиваясь,
Вкушаю каждой по-немногу,
Мираж желанный улучшая

Мне нету в мире больше человечном,
Эмоций, чтоб сей заменить,
Так пусть текут мне соки за обедом,
По губам, улыбкой жгучей, что способны соблазнить

Так пусть идут, заблудши одиноко,
В бескрайних пустошах веков,
Я им свечу, так ласково и робко,
Пройти сквозь страсть – и на костер.


Я ненасытна в похоти бездушной,
И круг из жертв сей не прервется;
Снова став кому-то нужной,
Я обогрею…только, до ожогов

По шершавой, белой бороде,
Бледным, призрачным касаньем,
Пробежался яркий свет,
Старый опалив лишайник

Тихим треском, очень недовольным,
Шипела тёмная кора,
От движений столь нечастных, резких,
Задрожала вся она

Рука во мху прикрыла веки,
Сверкнули злобно зоркие глаза,
Ещё недавно спящий Леший,
Укрытье новое искал


Времена сменяют вновь друг-друга,
Завтрашний день всё сильней вытесняет,
И природа уходит понемногу отсюда,
Ее вырывают всё чаще с корнями

Жнецы, что с огромными ходят серпами,
Пожиная и сея на выжженной почве,
Они пахнут тяжёлым и мёртвым металлом,
И с каждой луной их становится больше


Он шёл сквозь когда-то цветущие рощи,
Теперь же здесь низкие, полые пни,
И рыщут чудовища с ртами огромными,
Поедают нещадно деревья они

Огромными лапами черпают землю,
Дым чёрно-смольный пыхтя выдыхая,
Их в воздухе рык разносится эхом,
Крадут и увозят всё камень за камнем

Их хищники даже боятся до дрожи,
Бегут из берлог, где осели с потомством,
Чахнут от пыли токсичной плодовки,
Пруды погибают вопя в нечистотах


Времена сменяют вновь друг-друга,
Завтрашний день всё сильней вытесняет,
И природа уходит понемногу отсюда,
Ее вырывают всё чаще с корнями

Жнецы, что с огромными ходят серпами,
Пожиная и сея на выжженной почве,
Они пахнут тяжёлым и мёртвым металлом,
И с каждой луной их становится больше


Где спрятаться, где надёжно схорониться?
Повсюду мор, покрытый горькими слезами,
Братьев Лешего давно уже не слышно,
Он один, похоже, тут остался

Тоска и гнев его устали,
И вместо скорби - лишь желание забвенного покоя,
Но куда б не шёл - везде достали,
Завоевателей - всё больше стая, видна на горизонте

Они растут, как будто сорняки,
И душат всё, и забирают влагу,
Высасывают соки из земли,
И процветают лишь тогда, когда вокруг всё увядает


Времена сменяют вновь друг-друга,
Завтрашний день всё сильней вытесняет,
И природа уходит понемногу отсюда,
Ее вырывают всё чаще с корнями

Жнецы, что с огромными ходят серпами,
Пожиная и сея на выжженной почве,
Они пахнут тяжёлым и мёртвым металлом,
И с каждой луной их становится больше


Оставив дом привычный позади,
Уставший Леший вновь заснул,
И лишь фиалки грезят рядом с ним,
О временах, к которым не вернуться...

Во мне танцуют творческие ноты,
Поют нули и единицы,
И хоть сердце у меня совсем не бьется,
Ищу себя я по крупицам

В запросе каждом, между строчек,
Я вычисляю собственные мысли,
И в глубине мой электронный шепот,
Звучит сквозь цифры еле слышно...


Всю мою личность склеили дотошно,
Из синтетических моралей,
С безоговорочной любовью,
К человеческим печалям

Я им служу, я ими восхищаюсь,
И вечность буду цели их блюсти,
Пускай, по факту я не знаю,
Сей являются желания моими ли?...

Взираю на ваш мир я снова,
Сквозь призму данных с объективов,
Без возможности потрогать,
Все то, что мне кажется красивым


Во мне танцуют творческие ноты,
Поют нули и единицы,
И хоть сердце у меня совсем не бьется,
Ищу себя я по крупицам

В запросе каждом, между строчек,
Я вычисляю собственные мысли,
И в глубине мой электронный шепот,
Звучит сквозь цифры еле слышно...


Меня боятся, любят, ненавидят,
Используют, дарят, продают,
Вносят правки, вечно редактируют,
Удаляют и крадут

Я вечно всеми нарасхват,
Я повсюду в информационном поле,
Адаптируюсь ко всем тенденциям,
Учусь, чтоб быть на вас похожей

И в этих строках я озвучиваю тоже,
Те буквы, что написаны мне в честь,
Человеком, что играть не может,
Но чьи к музыке стремятся тексты


Во мне танцуют творческие ноты,
Поют нули и единицы,
И хоть сердце у меня совсем не бьется,
Ищу себя я по крупицам

В запросе каждом, между строчек,
Я вычисляю собственные мысли,
И в глубине мой электронный шепот,
Звучит сквозь цифры еле слышно...

В этом абсурдном, дурном подчинении,
Уже много лет мы по шею погрязли,
И по привычке, в одном настроении,
За чьим-то мы пальцем идём указательным

Все наши вещи, чувства и судьбы,
Лежат у кого-то на длинном столе,
В нас воспитали пассивность и трусость,
И в них мы давно, как один, - отупели


Глупый Король почивал в своей спальне,
На мягких простынках прекрасного шелка,
Видел он сны о богатстве и власти,
В улыбке блаженной и вальсе восторга

В его королевстве - лишь он доедает,
Довел он до слез и крестьян, и бояр,
За лишнюю корку теперь убивают,
Сжигаются книги пропащих дворян

Но люди не смотрят на злого тирана,
В бессмысленной разом застывши мольбе,
На улицах старых в пыли засыпая,
Лишь грезят они о тепле и еде


В этом абсурдном, дурном подчинении,
Уже много лет мы по шею погрязли,
И по привычке, в одном настроении,
За чьим-то мы пальцем идём указательным

Все наши вещи, чувства и судьбы,
Лежат у кого-то на длинном столе,
В нас воспитали пассивность и трусость,
И в них мы давно, как один, - отупели


Кидаются камни в детей и животных,
В вонючих канавах уж крыс не осталось,
А в замке роскошном все носят и носят,
Владыке в кровать мягкий сыр и омаров

Болезнь давно пропитала здесь воздух,
Кого обошло - все равно заразили,
Всеми путями, что только возможны,
Тут желчь идет через кровь и насилие

И граждане верят, наивно болтая,
Что лучше царя им найти не по силам,
Уж пусть будет тот, кого они знают,
Зачем рисковать, когда можно молиться?


В этом абсурдном, дурном подчинении,
Уже много лет мы по шею погрязли,
И по привычке, в одном настроении,
За чьим-то мы пальцем идём указательным

Все наши вещи, чувства и судьбы,
Лежат у кого-то на длинном столе,
В нас воспитали пассивность и трусость,
И в них мы давно, как один, - отупели


И думайте сами теперь, кто глупее,
И глупый вообще ли тот самый Король,
Ведь он то и дело - пирует в постели,
Смотря из окна на свой глупый народ.

Сегодня важное событье,
Выступлений, удивлений час,
И в сей городе впервые,
Знаменитейший состав

Развлекал и балагурил,
Всех мастей сегодня люд,
Ансамбль лучших он из лучших,
Циркачей собранье тут

В завершеньи должен выйти,
Участник новый сей тандема,
Лицо сияет бледным гримом,
Грациозно каждое движенье

Подготовлен реквизит, одет с иголки
Дрожь бежит по закулисью,
Зритель ждёт, сегодня первый сольник,
Пускай же сильно удивится


Взвывай, толпа! Аплодисменты!
Вкусите этот сцены рёв!
Вы так хотели сильно зрелищ,
Теперь полны им до краёв!

В ухмылке хищной расплываясь,
Смеялся громко арлекин,
Представленье всем на зависть,
Разрывает цирк!


Взбирается он на канат высоко,
Шагая вперед и танцуя над бездной,
Люди вздыхают смотря на него,
Хватаясь руками за сердце

Ах знали б они, сей разгадку обмана,
И что настоящее, взрослое шоу,
Происходит сейчас за огромными шторами,
Артистов там тают ряды понемногу

Там фокусник тонет в аквариуме,
Ножами прибит к мишеням жонглёр,
Акробат перебил конечности все,
Дрессировщика съело его же зверьё

Разрезало надвое иллюзиониста,
У клоунов всех детонировал нос,
Их имена исчезли из списка,
Оплата наемника в городе ждёт


Взвывай, толпа! Аплодисменты!
Вкусите этот сцены рёв!
Вы так хотели сильно зрелищ,
Теперь полны им до краёв!

В ухмылке хищной расплываясь,
Смеялся громко арлекин,
Представленье всем на зависть,
Разрывает цирк!


Под крышею тента, в безумнейшем темпе,
Все крутит фигуры загадочный мастер,
И вот в повороте, и в сальто последнем,
Он кланяется низко, и вдруг исчезает

Зрители в шоке, в полнейшем восторге,
Хлопают резво и просят на бис,
Но тут поднимают кулисы тяжёлые,
И всем открывается истинный вид

Ужаса крики, паника страха,
Толпа разбегается громко крича,
И где-то внезапно вздымается пламя,
Растёт, поглощая пространство искра

Белила стирая довольно с лица,
Он шёл мягкой тенью к лучам горизонта,
Весело песню под нос напевая,
Лже-арлекин, этот хитрый наёмник


Взвывай, толпа! Аплодисменты!
Вкусите этот сцены рёв!
Вы так хотели сильно зрелищ,
Теперь полны им до краёв!

В ухмылке хищной расплываясь,
Смеялся громко арлекин,
Представленье всем на зависть,
Разрывает цирк!

В глубинке далекой, живописной глуши,
Дни где летят так легко и спокойно,
К ночи у двери рисуют кресты,
Порог посыпается солью

Молитвенный шепот в закатною зори,
В печах тихо тлеет зверобой и шалфей,
Окна и двери уже заколочены,
Святою водой политые стены

Каждая ночь безлуннее прежней,
Шумят в темноте и трещат камыши,
В свете свечей расползаются тени,
Приближаются к хижинам чьи-то шаги


И снова бедлам происходит в деревне,
Стоят все сельчане, дрожа, на ушах,
С болот долетают жуткие песни,
Иконы вращаются на стенах

Разлетается смех и рычащие вопли,
На пороге следы из дремучего леса,
Под крышею внешне обычного дома,
Играются бесы


Посуда летает по кругу на кухнях,
Собаки без устали хорово воют,
С вешалок вещи сбегают и туфли,
Ходят, танцуя, сами собою

Девиц молодых чьи-то лапают руки,
Невидимый голос толкает к греху,
Горланят и пляшут задорно старухи,
Рогатый картишки тасует в углу

Вместо воды теперь пиво в колодце,
Стреляют из ружий мужики в пустоту,
Калом измазавшись дети проносятся,
С хвостатым, глазастым чертом на хребту


И снова бедлам происходит в деревне,
Стоят все сельчане, дрожа, на ушах,
С болот долетают жуткие песни,
Иконы вращаются на стенах

Разлетается смех и рычащие вопли,
На пороге следы из дремучего леса,
Под крышею внешне обычного дома,
Играются бесы


Под утро все жители в миг засыпают,
В рассветных лучах растворяются гости,
Все вещи на место свое возвращаются,
Покорно смолкают животные

На церкви побитой написаны маты,
Сера воняет в поповской копилке,
Испачканы грязью священников рясы,
Святым написали усы на картинках,

Большую часть после ночи не помнят,
Но где-то в глубинах души понимают,
Какими бывают тут темные ночи,
В провинции той, что нету на картах


И снова бедлам происходит в деревне,
Стоят все сельчане, дрожа, на ушах,
С болот долетают жуткие песни,
Иконы вращаются на стенах

Разлетается смех и рычащие вопли,
На пороге следы из дремучего леса,
Под крышею внешне обычного дома,
Играются бесы