Не глядя вниз, мы с вами знали,
Седого блага глубину,
Но мы и боль, как боль печали,
Явили праздную вину.

И день судеб, и возглас рая
Соединились в нас на миг...
И грань забытого стирая,
Простился разъярённый крик

Твоей груди, и чем-то новым
Стремимся мы занять сердца...
Но только тщимся мы искомым,
Но только прежде до конца

Мы были искренней истомы,
И белену убрать с лица...
Мы только призраки, фантомы
На сходнях вечного платца.

Старый кряж, пустые ночи -
Впрямь большая полынья.
Снова смех подёрнет очи:
Жизнь, разгул, галиматья...

Как-то кипенный, дебелый
Разорвёт оковы сон...
Только утром ветер серый
Мой излюбленный Катон.

И печаль, моя подруга,
Отойдёт отворотясь:
Может ждёт другого друга -
Может, рвёт пустую связь.

Не тревоги, ни отката!
В чём сентенция не та:
Что когда-то была свята
Ночью насмех поднята!

Но аморфный равнодушен.
Не его то был зарок -
Этот путь, промозглый, скушен,
То и ей, и мне урок.

Дождь косой, постели, окна...
Тьму и ту побрал покой...
Только я, да в окнах стёкла,
Прежней дышат кутерьмой.

Не печалью, так тоскою -
Ох уж, старая карга...
Был ревнив... Теперь с тобою
Крячет снежная пурга...

Где-то пламенная нега,
Где-то нежность милых губ...
Где-то, алчущий ночлега,
Едет полем жизнегуб.

А в руках его гармошка,
Звучных песен свежий сруб.
Там стоит моё окошко...
Ох, да как же, всё же люб!

Затоскую я , засмеркаюсь,
Как пожухлая буду листва:
Пустозвонно в тиши разругаюсь,
Потускнею, как она, желта.

И поймаю попутные ветры,
Буду нежиться в первых лучах
И познают на мне чёрны гетры
Песню жизни в стихии устах.

Так недавно ещё примечалось
Мной такое же зарево дня,
Только сердце моё истончалось,
Только жил я , увы, не любя.

Ну так пусть же, в родную мне осень
На поруки на вечер сойдёт
То, что просто не в силах я бросить
Что со мной, непременно умрёт...

Горим, горим, да жаль - не плачем...
Лишь горем смрадным обдана
Лишь гневом полевым, незрячим
Вся суть, вся мысль наделена.

По что стяжательствуя стойко
Гнетёт нам чресла не мораль
Но ядовитой страсти горько
Устам возлитая печаль?

По что нам скорбь, по что обиды,
По что стремление спастись
От гнева праведной Фемиды?
Не может боле так сойтись

Душа с душой, рука с рукою.
И речь с мольбой отделена...
И грязной ветхою сохою
Довольны вьюн да белена.

***
Теряешь линию познанья
Средь измышленья темноты:
Где сердце просит покаянья
Там медлишь и блуждаешь ты...

Но миг, возрящими восхода,
И сам явленье познаёт:
Течёт капель и год от года
Есть тьма и свет, огонь и лёд,

Горят стога спалённой нивы,
Остатний и предвечный свет,
И смотрят в Правь и плачут ивы
За тех, кого уж в мире нет...

И возвращаются, обретши,
В свирепом вихре дольних дней
Плоды рождения, воскресши,
Из тлена отрешённых ей.

Вьются вереском чёрные плёсы,
Отмечая черты темноты...
Где-то брякнет: взовьются покосы,
Встрепыхнутся - умолкнут кусты.

Где-то близко, от суе далече,
Различаешь дыхание дня:
Где-то вечные, добрые свечи,
Ту ли вечность уж греют меня...

Но туман, продираясь до дрожи...
Мне пророчит дыханья рефрен
Я то чую... то вечное строже,
То я чувствую слабость колен...

До рассвета не ждать завсегдатой
Или прежде знакомой звезды...
Я стою,по колено в незнатой,
Куще этой занятой воды.

Весь мир - иллюзия. Обмана,
Мы ожидаем каждый миг,
Но в сердце есть большая рана -
Той горькой правды проводник.

Страниц благих на свете много
И каждая из них - страна,
Где иль свободно, иль сурово
Мы проживаем времена.

Мир состоит лишь из осколков,
И жизни связь, и жизни нить
Стремит из праха и обломков
Живую правду воплотить.

Не главным часом чувство в память
Сбирает жизненный сосуд.
Не главным часом вьётся замять
И в житие лохмотья ссуд.

Не главным образом, что было
Но главным образом, что есть:
К чему лишь сердце не остыло,
Лишь то судьбе пристало счесть.

И то,что было, отзовётся
Не как свершённое уже,
Но как состав с горы несётся
Забрав чуть вбок на вираже

Иль тормозя, свернув направо
Он, чинно к нам оборотясь,
Последует себе упрямо
Но не утащит прочно в грязь.

Но если мы смирили волю
И жить другим, довлеть себе, -
Не можем больше эту долю
Держать в измученной судьбе

То память станет поученьем
И чем-то пройденным душе,
Как освещён благословеньем
Иконы угол в блиндаже.

Не блеск лучей, ни свет лучины
Ни солнца яркая заря...
Острастка гасит с сердцевины,
Сознанье присным сохраня,

Но блекнет боль, и в суе дня
Блуждает страсть вокруг, паля
И жажду спудом утоля,
Горит пожаром перстеня.

Растает свет, погаснет страсть
И ниспадёт навечно власть,
Но доля, выбор иль судьба,
Сума, тюрьма иль хвороба -

То та заря во тьме и есть,
Что не даёт пустым отцвесть,
Что крест вручит во славу несть,
Позволя лучшее прочесть...

Не тем я камнем облицован,
Не тем раствором замощён,
Я, как педант, в оковы скован
Но тем судьбой закрепощён.

И каждый день слова благие
Сказать я не могу судьбе:
Мои они - давно нагие,
Мой глас - изветренен в борьбе.

Но знать хочу, как рассветает,
Небесной глади в дали высь
И как заманчиво светает,
Преображаясь, поля лысь.

И как увянет от мороза
Моё последнее прости?
Не знаю, цвесть ли будет роза
Иль станет только лишь расти.

В ушах играет свежий ветер,
В дали звучит затёртый блюз...
Я здесь, не ярок и не светел,
Но знаю пару встречных муз.

И тем, согласья обретая,
Бреду к глубинам красоты.
Я истончаюсь , словно тая,
Узря вселенские цветы.

Мне не боли - тоски на перроне,
Ни былого избытого жаль,
Но предчувствия, света...И в стоне
Простирается вечная даль...

То не стон, то ни мука, ни кровью
Налитые обрякли глаза,
Но возлиты печальной любовью
Обагрились в тоске небеса...

Во свете всех созвучий неизбежных,
Искомого теряя след,
Под спудом дум и тяжких, и мятежных,
Творенья чуешь силуэт.

Блуждать, искать во тьме препятствий,
Являть знакомые черты,
И распылять от всех тех странствий,
Уже знакомые столпы

Не просо раскидать по полю,
И не спасти от страшных бед,
Но проявить господню волю,
И соблюсти святой обет.

И навсегда благословенно,
Что за преданьем долгих лет,
Не позабыто и нетленно.
Другой дороги просто нет…

Мне твои улыбаются плечи,
И твои лучезарные глазки...
Обещание будущей встречи,
Обращённые чистые ласки...

Ты видение средь непогоды,
Ибо ты для меня несравненна:
Окропила ты юные годы
Красотою своей откровенно.

Мне тебя не забыть... Я то знаю,
Что люблю тебя нежно и страстно,
Что тебя каждый час вспоминаю:
Ты мой ангел-хранитель всечасно.

Я прошу тебя, крылья друг друга
Во взаимной любви и терпеньи.
Так не будем же, сердца подруга,
Находится в тиши в треволненьи.

Ведь никак нам с тобой не расстаться
И не стоит тревога и слова:
За тебя мне с судьбой рассчитаться
Не удастся, я знаю, до гроба.

Нам не выиграть, не скрыться, не сдаться...
Не случится, не сбыться , не счесть -
Скольких нам никогда не дождаться
Скольких нам не своими почесть.

Скольких мы не найдём, не полюбим...
Сколько в нас не теряют себя,
Мы себя, да и ближнего губим
Лишь миражи идей полюбя...

Скольких нам... Скольким нас не дознаться!
Скольких жаждем мы встрясок, да буй...
Чтоб хоть раз... Чтоб найти - затеряться.
Откровенный даря поцелуй...

Полюбилась мне стужа хмельная
Средь пустых и затерянных хат -
Там , где бродит свобода шальная,
Там мороз теплотою объят...

Там, где боле сознаньем искомо
Содержательных дум не унесть -
Только плеск пониманья парома.
Безотрадна трескучая весть.

Там ни прошлого нет, ни заката:
В ней привольно бегут корабли
От зари до зари... Льнёт утрата
Освящённая солнцем любви.

Чу! Грохочет гулко в чаще,
Мирно спит медвежий лог,
Светляками блещет чаще
Мрака вечери полог.

И пора уж, засмеркалось.
Лес теряет свой убор.
Не беда совсем, осталось
Обвернуть тот косогор.

Гой ты, красная девица,
Мать моя, родная, Русь.
Как светла твоя денница!
Как полна тобою грусть!

Но теперь уж свечерело.
Чужды мне дремоты дня.
Свежий ветер то и дело
Лихо чествует меня.

И огонь звезды закатной
В непроглядной тишине
Льёт отрадой невозвратной
В незнакомой стороне.

Холодных дней пустые капли.
Слова любви, тоска страстей...
Но холод прячется, не так ли,
Лишь среди душ, не средь людей.

Холодных дней былые лица.
Прохлада прежняя окон...
Судьба, бескрылая, но птица.
Судьба, слащавый Геликон.

Но тем, былым, не поступиться.
Другому не вернуться, жаль,
Когда в руках дневит синица,
А ты - иного реликварь.

Холодных дней пустые капли,
Слова любви, тоска страстей...
Душа болит не тем, не так ли,
Луча отрадой новых дней.

Весь мир - иллюзия. Обмана,
Мы ожидаем каждый миг,
Но в сердце есть большая рана -
Той горькой правды проводник.

Страниц благих на свете много
И каждая из них - страна,
Где иль свободно, иль сурово
Мы проживаем времена.

Мир состоит лишь из осколков,
И жизни связь, и жизни нить
Стремит из праха и обломков
Живую правду воплотить.

Закрываю глаза.
Я лечу высоко.
Где-то вниз - бирюза.
Кто-то там - далеко.

Кто-то стонет - молчит.
Далеко - где-то там -
То ли лебедь урчит,
Предан пущи волнам,

То ли берег лежит,
То ли бешеный вой,
То ли кто-то кричит
И взывает на бой!

То ли сосны шумят.
И вода так тиха.
Кто-то - брошенный взгляд.
Кто-то - сердца тоска.

Повстречались мы с ней на лугу.
Я её в первый раз увидал.
Тогда пихты сочили смолу,
Тогда стужи смягчили оскал.

Не спокоен был ветреный взор
Её локон растрёпан и сер...
Я не смог поддержать разговор,
Я был скромен без всяческих мер.

Но она была чувствам чутка
И творила какой-то обряд:
В обращеньи была не ловка
Только видно, как очи горят.

Мы забыли себя в этот миг:
Теплотой нежно поданых рук
Я в небесное царство проник.
Счастье больше не просит порук -

Чем весенней юдоли приют,
Чем два близких и скромных огня,
Где тебя, как тебя признают,
В свете нового чистого дня.

И спросил я себя:"Что со мной?".
И она так ответила мне:
" Мы узнали друг друга с тобой,
Но нас нет ни в единой судьбе."

Она тихо прильнула к плечу.
Я уже и тогда тосковал
Что стою я себе и молчу :
Отпускаю, что долго искал.

"Я бесчестная , слабая я -
Не смогла я тебе рассказать,
Что не роду людскому своя,
Что нельзя нам свой облик казать:

Я дриада опушки лесной.
Ну а ты, был забава моя.
Но скажу , что-то стало со мной
И обманом замучилась я."

То на ухо сказала она,
То услышал высокий бурьян...
Она стала грустна и темна.
Я надеждой начальной был пьян...

Поначалу слегка обомлел...
Не убрал, не отдёрнул руки:
Я был зол, я был хмур, я был смел...
Я глядел, как летят мотыльки...

"Ну тогда, до свиданья , мой свет.
Я печали твои сознаю...
Не беру я любови обет
И тебе я его не вменю.

Я так рад, что увидел тебя...
Пусть и облик мне твой роковой,
Будет вечный и строгий судья
На дороге судьбы не простой.

Я запомню улыбку твою,
Блеск знакомых, загадочных глаз...
И , ты знаешь , тебя не люблю.
Я тебя обожаю сейчас."

Она молвила тихо : "Пора."
Она тихо чуть-чуть отошла -
В необъятную прелесть утра
Моё сердце с собой забрала.

Как зло кружащие метели
До сроку охватили дух.
Как дали дуба иглы ели
Как летом день до наста сух.

Как тихо всхлипнула сторожка:
"Ну что же ты, давай, прощай"
До новой жизни быть - немножко,
Как до. Не за горами, чай...

Как неумолчно катит пламень
Свои горящие глаза...
А ты стоишь, как будто камень -
Как ты, как день, как небеса.

***
Барнаул нам - любимый город,
Барнаул на покой заклят.
В Барнауле и хмель и солод.
Барнаул... Он на всё богат.

Тороват он простёртым небом,
И так мил его, тих уют:
Выпил б квас и заел бы хлебом
И узнал бы, как счастлив тут.

И тогда бы домишки центра,
Бабки, собранные на печи,
Были б лучшей отрадой ветра
Лишь мороз, мягкий свет ночи.

И его б не сломило веру -
Он завьюженый, мог корпеть,
Чтоб сломило зимы химеру,
Чтобы сердцем своим гореть.

Даст совет он и путь укажет -
Его дорожка изо льда
Твоей дорогой прямо ляжет
И не останется следа.

Но вместе с тем его старинный
Высокочтимый перфоманс
Всегда играет нам невинный
И изыскательный романс:

Не костной давленой рацеей
Ему над жителем довлеть:
Он как колосс, взлелеян Геей,
И праг храмов не попереть.

Он не осёдл, но приземист
Не тот он людный конформист,
Что коль там надо, так полемист
А сам собою нигилист.

Он сам своё и всё своими
Им жиздет полон край родной:
Посёлки, станы часовыми
К нему подозваны гурьбой.

Не мезантропом одиозным
Его изведала страна -
Электровозом двухполозным
Он житниц держит стремена.

Да будет славен он, поныне,
Открыт он бурям и штормам,
Но ризы в красочной лепнине
Проулков вторят небесам.

***
Мне бы знать, что зимою творится
С твоей нежной и дивной тоской,
Как твой волос, растрёпан, ветвится,
Так дорога лежит предо мной.

Из ничтожности грезит сомненье...
Средь травы продирается медь...
Где-то рыщет и алчет презренье,
Где-то ищет себя усмотреть...

Где-то твой переплёт слишком тонок...
И мирское бежит от очей.
Только дух, неокрепнувший, ломок.
Только капля - ещё не ручей...

Мне твой взор, промелькнувши, явится.
И увижу твой взор - не во тьме:
Часть тебя в моём сердце ютится
И дороги ведут лишь к тебе.

Благодать лишь твоя - мне отрада.
Я живу - лишь до встречи с тобой:
Благоденствию райского сада
Предпочту квантум ласки немой.

Разнуздало северное лето
И рассвет прояснился Любви…
Вспомяни, что лучшее воспето,
Вспомяни его, благослови!

На распёке изнывают вёдра,
Над твоей покрытой головой…
Как ничто не открестит от одра -
От лесов до тихой мостовой.

Разнуздало северное лето
И рассвет прояснился Любви…
Вспомяни, что худшее воспето,
Вспомяни его, благослови!

Внутри души большая сила.
А осознание слуга,
Что озираясь сиротливо,
Солому дум сбиет в стога.

И каждый стог, как совокупность,
Есть устремление души.
Его ментальная доступность,
Есть ровный ряд её межи.

Сначала чувства - после дума
И ею знанье почиет,
Как в кадре примененье зума,
Храня доподлинный обет.

Кто гром и молнию услышит
В час рассвета, в час заката,
Тот ровно всё равно не дышит,
Покою снов тех нет возврата.

И кто увидит свет огнива,
Полуживой в безумства мраке,
Тот будет пестовать ревниво,
Прообраз тьмы в священном страхе.

И кто любовь, приняв на веру,
Хоть раз, хоть краем обожжётся,
Тот видит в снах свою Венеру,
Но в яви вечность стережётся.

Хотел бы оптимистом стать?
Один задам вопрос:
Что нужды этого желать?
И впрямь. Звучит как тост.

Всегда искал я череду,
Всегда искал добра,
Но только к правде перейду
И катит пот со лба.

Не нужно мысль кабалить,
Не нужно голосить,
Что солнце светит всем, всегда
И хватит слёзы лить.

Всегда желание во тьме -
Его не видно нам.
Его исток ведёт к реке
И к гибельным топям.

И даже если станет всё
Как нам грешно желать
Мы будем рыться и искать
В нём поприще своё.

Спасибо тем, кто не со мной,
Спасибо тем, кто мной не связан
И чьею гордою рукой
Мне путь в Вальхаллу не заказан.

Спасибо тем, кто без меня
Рисует зрелой пашни жнивы,
Кто мысль и образ мой гоня,
Смирил свои – мои порывы.

Кто ратный подвиг совершил
Тому мои слова не в нове:
Кто жизнь и смерть собой вершил,
Тот зрел и цвет и запах крови.

Тому тяжёлая рука
И смерть во крови запеченна,
То рок и крест - судьба крепка...
Тот в силах жить своё степенно.

Так тот, кто видел берега
Не полноводного залива
Оставит в нём свои блага
На нём решившись ждать прилива,

А тот, кто видел блеск в глазах,
А после горькую разлуку,
Тот презирает ложный страх
И тяготенья злую муку.

Спасибо тем, кто не со мной -
Спасибо не объятым разом.
Спасибо тем, с кем образ мой
Соединён одним наказом.

Радость есть в тени юдольной:
Скромны житные цветы
Мысль - оплошною , невольной,
Жнёт утех и благ канты.

Льстит отрада чаши полной -
Полно ею тороват -
Простираем жизни стольной
Неприкаянный набат.

Есть суровые мечтанья,
Зимних тихих вечеров,
Есть любовные признанья
В сонме ясных голосов.

Заточения бояся, часто молвим:
"Воля зла, многим жертвуем, боряся,
Но пред вечным покляняся,
В новый день другое зрим, яко земный херувим."

И улыбкою нещадной
Просим плевлы жизни ладной:
Очарованно молчим -
Так вздыхаем, мирно спим.

Но в закатном заточеньи
В краске ало-кровяной,
Как в прижизненном явленьи
Жизни дан исход иной

В ней бесцветное одето
В страстный, тленный, грешный тон..
Есть негаснущее лето,
Колокольный зимний звон...

Гранично многое на свете:
Покой и сон, тоска и гнев -
Что суще в подлинном завете
И что познаем умерев.

Есть робкий случай безучастья.
Есть в суе боли от хандры,
Есть свет во тьме пути ненастья,
Вперёд напрасные труды...

Мы что-то ищем забывая,
Но прям не может быть обмен:
Мы сохнем лучшее теряя,
От преднамеренных измен,

Но в этом всё определённо
Страхует житная стезя:
В ней то, что было, тоже склонно
Быть частью действий, не прося.

И тем теплимо наслоенье
Что вечное стремленье вверх
Опорой ищет то лишенье
Что было у того до тех

И то, что было не остынет
Тревогою живёт в сердцах
Что больше никогда не хлынет,
Что было в наших праотцах.

И тем гармония прольётся,
Что в этой яви есть баланс,
И вместе с бытностью сочтётся
Возможность новых дней, и шанс.

Но есть границы равновесья
Как между бездною пустой
Событья, слугами отвесья,
Есть сами в наученье той.

Ведь каждым чувствам есть условность
И разен поученья миг.
Важна правдивая готовность
За счастьем знать душевный крик.

Гранично многое на свете...
Но главное гоните страх
Что вы не теми были в лете -
Собою были на ветрах.

И в дни тоски, печаль снедая,
Лучится светом старый кряж...
И свода листья, опадая,
Готовят жизни патронташ.

Не блеск лучей, ни свет лучины
Ни солнца яркая заря...
Острастка гасит с сердцевины,
Сознанье присным сохраня,

Но блекнет боль, и в суе дня
Блуждает страсть вокруг, паля
И жажду спудом утоля,
Горит пожаром перстеня.

Растает свет, погаснет страсть
И ниспадёт навечно власть,
Но доля, выбор иль судьба,
Сума, тюрьма иль хвороба -

То та заря во тьме и есть,
Что не даёт пустым отцвесть,
Что крест вручит во славу несть,
Позволя лучшее прочесть...

Да, я услышал слёзы дальних бурь,
Услышал вздохи жалобного плача -
То не остыла сладостная дурь
И всхлипы ржавых дон от кача.

Я сострадателен природно был
И было мне страдать не нова -
Я может раны, от других избыл...
Но не осталось в моём сердце крова...

При звуках бурь, есть только упоенье
И хаоса таинственная власть
Не дарит больше страх и исступленье,
За то даруя озаренья страсть.

И как нет радости, так нет и ожиданья
И сколько муки отжитого в них!
Есть столько благости, в тени исповеданья,
И столько знанья, и страданья их.

Теряешь линию познанья
Средь измышленья темноты:
Где сердце просит покаянья
Там медлишь и блуждаешь ты...

Но миг, возрящими восхода,
И сам явленье познаёт:
Течёт капель и год от года
Есть тьма и свет, огонь и лёд,

Горят стога спалённой нивы,
Остатний и предвечный свет,
И смотрят в Правь и плачут ивы
За тех, кого уж в мире нет...

И возвращаются, обретши,
В свирепом вихре дольних дней
Плоды рождения, воскресши,
Из тлена отрешённых ей.

Может быть не найдётся предела
Может стать, нет ни мыслей, ни строк,
Для которых нет смысла и тела
И которых не тронет цветок

Незнакомого нам мирозданья
И которых касается ток,
Что теснит, отдаляет незнанья,
И сомнения робкий вьюнок.

Но и телу и мысли доступны
Бесконечно земные цветы.
Те же чувства - словам неподкупны,
Как венец той мирской красоты.

И они не познают предела -
Только им тот доступен цветок,
Что не знает ни духа, ни тела,
Что земной презирает порок

И купается в свете созданья
Не тоской и печалью томим...
Что не алчет ни боли, ни знанья,
Только вечною влагой поим.

Привязанность влечёт лишенья,
Привязка создаёт долги...
Усталость до изнеможенья
И жажду горечной лузги.

Так нам бесплатное даётся,
Когда исходит благодать,
Лишь тем, что и назад вернётся
И тем, что хочется отдать.

А всё другое нам зачтётся
С издержкою во много раз...
Но счастлив тот, в ком сила льётся,
Кем упоением почтётся

На ситец променять атлас
И жить поправильнее нас,
Не взявши боле ни гроша -
Напрасно мучится душа.

Как жмёт тоска седые кисти
Твоих развёзрнутых ветвей
Как холод, ведущий корысти,
Плетёт конец твоих кровей.

Но есть не то живо и свято
Что жизнь сочит, восхода зря,
Но то, что прелестью объято
Встречает солнце января.

Впияв лучи его сурово,
Иссяк и высох кисти лик,
Но как же образ дышит ново...
Багряно - красный сердолик

В дали сиял лукаво-душной
И гибнуть силились цветы,
Бежав от жизни этой скушной
И спуда ложной красоты.

Но ты одна гореть готова:
В тени печалями шурша -
Ты никогда не будешь нова,
Но как навечно хороша.

Зазнавши свет, оглянешь строго,
Твои суровые черты,
Туманом дышат и, немного,
В тебе печальной темноты.

Как жмёт тоска седые кисти
Твоих развёрзнутых ветвей,
Как холод, ведущий корысти,
Плетёт конец твоих кровей.

Раз дано нам в пылкий цвет влюбиться
Раз дано нам до смерти отцвесть -
Можно только так остепениться,
Только так дано свой пыл увесть.

Раз не впервь огонь горит заката,
Раз не впервь весенняя заря -
Что теперь тебе твоя расплата,
Что тебе дарить, себя коря ?

Больше не сгорая, после дрёмы,
Уж не слышишь больше леса тишь...
Тихо плачут талью водоёмы,
Повиваем ветром, спит камыш.

Как воспрянешь новыми огнями:
Тихим светом, пробитым в груди,
Позабудь о том, что было нами,
Отскитавшись, угольком кади -

Да развеет ветер этот пепел
И даст всход прожжённая земля...
Как вначале жизнь свою разметил
Так уж после до смерти нельзя.

Зазвучит к вечерне с колоколен
Серебром непрожитая медь:
Тот, кто жив - тот только сильно болен,
Тот, кто жив - не станет так гореть.

Обкромсан профиль линий томных,
Закрыт пожаром бренный лик -
Тоской мгновений переломных
Он весь и полностью проник...

Но в нём живёт своя планида
И , прежних не держа скорбей,
Его печальна панихида
Для столь же сломленных людей.

А он, забвеньем торжествуя,
Угаснув прежним и моля,
Блуждает, может и тоскуя,
Но точно - преданно любя.

Огнями, алча, откружился...
Но в том и есть святая власть:
Лишь тот, кто вовремя упился,
Познал и выгнал злую страсть.

Не отпускают от бессилья,
Но отпускают второпях.
Слабеют от болей засилья,
Но потерять сильнее страх.

Как есть сомнения надежды,
Так есть студёные мечты,
Которым опускаем вежды,
Но полны цвета красоты

Но есть остаток неостатный
Но есть желаемый укор,
Который уличать невнятный
Сомнений ток стремит багор

Предмета кроткого участья,
И под покровом суеты,
Желаемо предмету счастья
Как разных благ и теплоты.

Слабеют от болей засилья,
Но потерять сильнее страх.
Как отпускают от обилья,
Так от бессилья терпят крах.