В детстве рыбий жир, как мука
И зловещий житель Бука
Были для детишек в тренде
В воспитательном моменте.
Ложка с запахом ужасным,
Перед кашей не напрасно,
С криком: "Рот открой пошире!"
И командой: "Три-четыре!"
В рот мгновенно проникала.
И слеза не помогала.
Рвотному рефлексу сразу
Чайный гриб, как по заказу,
Говорил: "Стоять! Не с места!
Я спешу!" Тогда протесты
Были бабке непонятны.
Что полезно-то приятно.
Если сон дневной положен-
Был ребёнок вмиг уложен!
Спорить даже не спешили...
"Спать бегом!" и "Три-четыре!"
Бука жил в углу меж дверок,
Был мохнатым он без меры.
Мог ребёнка просто скушать,
Если бабушку не слушать.
В детстве мы его боялись,
Хоть не спали-притворялись.
Глаз косил в проём междверный,
Бука сердится наверно.
Лучше мёртвым притвориться,
Чем живьём перевариться
В Букином желудке тёмном.
Так и жил в углу укромном
Бука. Страшный и зловещий.
По весне сушили вещи
На заборах, на верёвках.
Бабка выносила ловко
Из углов фуфайки, шубы,
Одеял большие трубы...
Бука не сопротивлялся,
Он тулупом оказался.
Бабка била его палкой,
Буку было нам не жалко.
Получил он по заслугам.
Поколочен был, поруган.
Била бабушка с размахом
И конец пришёл всем страхам.
Мы стояли на крылечке:
Два счастливых человечка.

Мы в жизни не жаловаться могли бы,
Но тянет поплакаться. Это факт.
Жизнь тяжела и работа, как глыба,
Здоровье подводит. Сосед дурак:
За полночь слушает Лебединского,
Утром жену колотит, а днём
Дрыхнет, спирта приняв медицинского…
Ждёт, когда мы с работы придём.
Мы власть не ругать, конечно, могли бы,
Но грязь, дороги…нищий бюджет…
Цены в автобусах. Стереотипы
«Власть и народ» не разрушить. Нет.
Мы к Господу в церковь ходить могли бы,
Но совершенно времени нет…
А рыба…Глубоководная рыба
В толще воды не ведает бед.
Её соседи безмолвные рыбы,
Власти нет, беззакония нет…
И рыба беззвучно шепчет: «Спасибо!»
Опасаясь попасть на обед
В тарелку с картошкой, луком и перцем.
Под рюмку водки и разговор
О власти, дорогах, о боли в сердце…
Рыба молчит. Жива до сих пор.

В позе эмбриона полежать приятно...
В позе эмбриона хочется обратно.
Ощутить защиту, темноту и благость
И опять родиться. Мамочке на радость.

И не знать, что будут ясли, садик, школа...
Сбор металлолома. Будни комсомола.
Мир увидеть добрым, светлым, необьятным,
Насладиться жизнью новой многократно.

В позе эмбриона помечтать не вредно.
Все мечты от сердца. Все просты, заветны.
Релаксаций масса бродит в интернете,
Поза эмбриона-лучшая, заметьте.

После трудных будней и большой дороги
Я, в клубок свернувшись, поджимаю ноги
И готовлюсь к новым, будням и дорогам.
Поза эмбриона помогает многим.

Слиянье темноты и света,
Оно основа из основ...
Когда ты понимаешь это:
Что к Рождеству опять готов.

Когда все ангелы над нами
Уронят перья с крыл своих,
Когда священное писанье
Из шёпота сорвётся в крик...

Архангелы задуют в трубы,
Планеты выстроятся в ряд...
Тогда: "Пришёл"-прошепчут губы,
От счастья, сорок раз подряд...

Душа заплачет и проснётся.
А робкий колокольный звон
Набатом в душу к нам ворвётся,
Вспугнув на паперти ворон.

И вдруг всё стихнет. Тонко-тонко,
В такой кромешной тишине,
Ты сам услышишь плачь ребёнка,
Он в нас. Во всех. В тебе...Во мне.

Он наша совесть. Память рода.
Он в наших праотцах живёт...
Он небо, звёзды и природа.
И в Рождество он к нам придёт.

Ещё олень в сугробе дремлет
И тишина в лесу стоит...
А Дед Мороз уже не медлит
И дратвой валенок подшит.

Подарки в ярких упаковках,
На каждом адрес: что кому...
И дедушка с утра в обновках,
Носки подарены ему.

Украшен посох филигранно,
От шубы нафталина дух
И в ярких огоньках поляна
У дома Деда. Ветер вслух

Запел, позвав в дуэт позёмку.
Олень проснулся. Вздрогнул лес
От колокольцев звонких-звонких.
Их гул добрался до небес.

Иди к окошку и услышишь,
Как Дедушка к тебе спешит.
Ты подними глаза повыше:
Левей звезды олень бежит.

Закружит снег...На землю упадёт...
Не просто снег, седых небес послание.
Тому, кто верит и кто чуда ждёт
От ангела пришло напоминание.

Что будет непременно хорошо,
Что сбудуться заветные желания
И ты поверишь ангелу ещё,
В сто первый раз. И будешь ждать свидания.

А снежный ангел снова пролетит
Над головой твоей без опоздания.
Его не видно. Только снег блестит.
Он так блестит с начала мироздания.

Мне бы ёлку из детства
Вновь вернуть ненадолго...
Где б найти это средство,
Чтобы свидеться с ёлкой.

Милых ватных снежинок
Набросала б на лапы.
В колпаке Дед Мороза
Распознала б я папу.

Мандарины на ветках,
Золотые орехи.
Нижний ряд весь в конфетках,
Чтоб достать без помехи.

Из стекляруса бусы,
Космонавт и ракета...
Жёлтый цвет кукурузы,
Словно лучик из лета.

Мне бы ёлку из детства,
И чтоб лет было мало.
А на кухне, за дверцей
Мама чтоб напевала.

Говорили мамы все про любовь обманную,
Наша не вещала ничего.
Трескали картошечку, а не кашу манную.
Хуже мы не стали от того.

Сказки нам рассказывать было маме некогда,
Жизнь крутила, как водоворот.
Не пугала маменька вечерами редкими,
Что волчок из леса к нам придёт.

Правил нам не ставила, главное, что выжили
И цыганам нас не отдала.
Называла изредка нас с сестрой бесстыжими,
Но обратно все слова брала.

Мы росли на улице. Бегали до полночи.
Удивлялись доброте людей.
Беды были разные. Не искали помощи.
Всё прошло. Мы благодарны ей.

Только вдруг захочется, чтоб ладошка мамина
Потрепала седину волос.
И из леса местного волк больной и старенький
Беды и заботы все унёс.

Хочу в деревню, где всё тихо...
Где шума нет и суеты.
Где не слышна машин шумиха...
Где бродят у домов коты.

Белее снег и чище воздух,
Колодец с вкусною водой.
А летом радостный подсолнух
Качает жёлтой головой.

Струится дым от старых банек,
Неспешность в воздухе живёт...
И только здесь усталый странник,
Пройдя сто вёрст, покой найдёт.

Крик петуха разбудит утром,
В окно заглянет солнца свет...
Ты мыслишь здесь легко и мудро,
И места в мире лучше нет.

Ваше счастье не за горами,
Не в царстве оно тридевятом
Не за райскими островами.
Оно непростительно рядом.
Луч крадущийся утром в спальне,
Образа святых на иконах
И маршруты походов дальних
Это счастье давно знакомо.
Брат подставит плечо в дороге,
А сестра крепкий кофе сварит...
И пройдут стороной тревоги,
Нами счастье большое правит.
Помним корни, родных и близких.
Род огромный стоит за нами.
Ты когда-нибудь в счастья списках
Помнил чьими идёшь следами?
Кто нам к счастью торил дорогу,
Кто нас гладил по головёнке?
Для кого ты взрослый по сроку
Оставался всегда ребёнком...
Дома тихо и это счастье,
Все здоровы и невредимы.
Значит горести и ненастье
Обойдут непременно мимо.
Только помни, что счастье рядом,
Добрых дел твоих отраженье...
Просто нет для счастья преграды,
Если веришь в него с рожденья.

В снежный полдень меж берёз
Снеговик довёл до слёз.
Рассуждал о бытие,
О весне, о судном дне.

Говорил, что мир не тот...
Снег не белый. И забот
Больше вдвое, чем вчера.
Новый год встречать пора...

И про бабу говорил.
Жить без бабы нету сил.
Без мороза он обмяк,
Словно бабушкин тюфяк.

Мы лежали с ним вдвоём
Наслаждаясь декабрём.
В снежный полдень меж берёз.
Ждали...вдруг придёт мороз.

Снеговик дней трёх-пяти
Ну и мне лет до шести
Оставалось пару дней.
Я постарше и мудрей.

И поэтому совет
Выдал в силу своих лет:
"Ты, лежи...не раскисай!
Бабу слепим, так и знай.

Новый год даст новых сил,
Кто-то ведь тебя слепил.
А весной, тебе, мой брат
Холодильник будет рад!"

В зимний полдень... в хмарь, и в ненастье
Я ношу под шубой ромашки...
Васильки, иван-чай, как счастье.
И звонки от моей Наташки.

Это греет получше шубы,
Настроение поднимает.
Вот в улыбке расплылись губы,
Это рай внутри согревает.

Чуть взгрустнулось, а счастье рядом...
Приоткрою полу...Смотрите.
Можно просто касаться взглядом,
А понравилось-так возьмите.

Мне не жалко. Ведь счастья много.
Это встречи и разговоры,
Все непройденные дороги
И ромашковые узоры.

Грейте счастье своё под шубой
И бесплатно всем раздавайте.
Вы услышите, чьи-то губы
Скажут: "Здравствуй" вместо "Прощайте".

Пора включить перезагрузку
Почистить кеш. Передохнуть.
Лимон порезать на закуску
И каплю коньяка глотнуть.

Забросить все дела на время,
Не мыть, не ждать, не убирать…
А думать: «Я вселенной семя…
Сейчас я буду прорастать…»

И прорасти назло всем бедам
В росток нелепый и смешной.
В росток, которому неведом
Мороза страх, пустыни зной.

Он просто к солнцу потянулся,
Окреп. Воды в себя втянул…
Бутоном ярким развернулся.
Отцвёл. Опал. Завял. Уснул.

Ни горечи. Ни слёз. Ни гонки
По виражу. Расцвёл-увял.
Оставил семя, как потомков,
И память…Как весной сиял.

Пора включить перезагрузку.
Включить «досып» в режим ночей.
Лимон порезать на закуску
И сбросить тяжкий груз с плечей.

День белой козы...Лёгкий козочкин пух
Похож на снежинки. Небесный пастух
Достал свой рожок и мелодия вдруг
Наполнила небо. Пленительный звук

Приманивал снег для холодной земли,
Чтоб ёлки и сосны укрыться смогли
От ветра красивым пуховым платком
И козочкам кланяться низко потом.

Ждёт этого пуха и старый медведь,
Ему бы пора под корягой сопеть.
О летних забавах просматривать сны,
Пока не разбудят капели весны.

О! Белые козы! Пошлите нам снег!
Он будет огромной наградой для всех.
Снежинок с небес закружит хоровод
И следом за ними придёт Новый Год!

А утром постучится в дом зима...
Предъявит документы чин по чину.
И ты поймёшь, конечно же, сама,
Что с осенью расстаться есть причина.

Душа попросит снежных перемен,
Лыжни, катка и ёлки новогодней.
Ноктюрн в миноре...Это же Шопен!
Для осени играет он сегдня.

Собрав в мешок листву и грязь дорог
Скрывается ноябрь за поворотом...
Немногословен...чуточку продрог,
А мы заварим чая с бергамотом.

Зажжём свечу. Достанем мармелад.
И будем ждать зимы. Пусть подморозит.
Пусть темноту развеет снегопад.
Ну...где там нашу зиму леший носит?

Никогда не поздно быть ребёнком,
Маленьким,нелепым и смешным.
Кушать утром булку со сгущёнкой,
Геркулес с водой отдать другим.
Бегать босиком по длинным лужам,
Посидеть в раздумье на горшке.
Знать, что ты на свете очень нужен
Маме, папе. Выйти налегке
Ранним утром и бродить без дела.
Радоваться солнцу и дождю.
Самому себе казаться смелым
И поймать ладошками звезду.
Загадать желаний много-много,
Верить в Дед Мороза, в чудеса...
Знать: от дома каждая дорога
Заведёт в волшебные леса.
Верить, что не будет в жизни смерти,
Просто надо радугой уйти.
Стань ребёнком в этой круговерти.
Он в тебе.Сумей его найти.

Он вернётся....дождём, белым снегом, росой...
Журавлём пролетит над твоей головой.
Крик гортанный его ты узнаешь, поверь...
Иногда ветерком постучит в твою дверь.

Пошумит ли листвой, погремит ли грозой,
Только ты можешь знать...его сердце с тобой.
Тонким лучиком утром, вечерней зарёй
Он придёт непременно к тебе, как домой.

Будет сердце его биться даже в часах,
И будильником утром развеет твой страх.
За плечом дуновеньем подскажет совет...
Ты не верь, что его больше рядышком нет.

Это тело уходит под толщу земли,
А душа все напевы исполнит свои.
Будет в каждом мгновеньи. В слезах и в делах.
Даже руку протянет в предутренних снах.

Не оставит в беде, будет рядом идти,
Так сплелись непредвиденно ваши пути.
Не печалься и помощь души принимай...
Не попавшей, как надо, в заоблачный рай.

Дома тихо-тихо...Дремлет кот на стуле.
Метрономом в кухне тикают часы.
За окошком звуки до утра уснули...
Потеряв контральто, тенор и басы.

Свечи заметались по углам жилища,
Наполняя вечер мягкой теплотой.
Приключений больше мы с тобой не ищем,
Видно все гормоны обрели покой.

Но в предсонной дрёме вдруг услышим окрик,
Так зовут дороги. Новые пути.
У Воттовоары есть такой источник,
Серебром наполнен...Мимо не пройти.

Значит рано прятать рюкзаки и кеды,
Карту путешествий рано хоронить...
Разве у желаний в жизни есть запреты???
Кеды надеваем и пошли бродить!!!

Позиций осень не сдаёт:
То солнцем, то дождём играет...
То птиц благословит в полёт,
То улететь им помешает.

Багровых листьев кутерьму
К подъезду старому подбросит.
То соберёт свою суму,
То в угол беспощадно бросит.

Уйти пора. Природа ждёт
Холодных, зимних сновидений,
Но осень снова слёзы льёт
И жаждет в лужах отражений.

В окно холодный дождь стучит
Ему бы снегом обернутся.
Пусть осень нас с тобой простит,
За жажду в декабре проснуться.

Как много лет прошло с тех пор,
Как папы нашего не стало.
Покинув в детстве милый двор
Мы начинали жить сначала.

Не предавая тех друзей,
Которых в детстве обретали,
Мы привыкали без затей
К тем, что по жизни повстречали.

А папка жил вдали от нас.
Скучал? Мы этого не знали.
Мы шли вперёд за классом класс
И лишь порою вспоминали,

Что где-то в городе родном
Живёт, работает папаша.
А время мчалось за окном
Чуть оттесняя детство наше.

На кладбище листвы полно,
Зелёной, жёлтой и багровой.
Забыться в жизни всё должно…
Но к папе прихожу я снова.

Всё краски осени смешались,
Сплелись в узор, влились в листву
И в душу кутерьмой ворвались,
Я в сердце осени живу.

Обрывки песенок из детства,
Стихи поэтов всех времëн,
Грустят со мною по соседству
Сопровождая явь и сон.

А небо утром так прозрачно,
Как родниковая вода...
Пусть кто-то скажет:"Как же мрачно!"
Не соглашусь с ним никогда.

Нет пустоты, есть для полëта
Простор. И стало всë видней.
За птичьей стаей мне охото
Лететь. И новых ждать вестей.

Любимый город в октябре
Водой украшен во дворе,
Простужен ветром и дождём,
Засыпан золотым листом.

Как хорошо дышать с тобой,
Мой город, данный мне судьбой.
Как хорошо с тобою жить,
Мечтать, влюбляться и творить.

Смотреть на волны, ждать зимы
И знать: неразделимы мы.
В наследство детям передать,
Чтоб было им легко мечтать.

Осень джазом впилась в сердце:
Блюз, регтайм и диксиленд.
Зазвучала в ритме скерцо,
Предложила пить абсент:
Красный, жёлтый и зелёный.
Грог в стаканы разлила,
В парк заброшенный и сонный
Под пластинку зазвала.
Закружила листьев стаю,
Туч собрала караван.
Я её повадки знаю...
Вот уже звучит варган!!!
Начинается шаманство-
Луж и листьев кутерьма.
Осенью не до жеманства,
В очередь стоит зима.

От мамы и до Бога путь не прост,
Я шла и не хватала с неба звёзд...
Молитв не знала. Ни к чему слова.
Другим была забита голова.

На церкви было некогда смотреть,
Пыталась не стонать, не умереть.
Всё вынесла. Вновь рада, что жива.
Бог рядом был. И это не слова.

Он за плечом советы мне давал.
Он от грехов порой остерегал.
Поддерживал у пропасти, берёг.
Был добр, как мама. Был, как папа строг.

Приходит вера не с рожденьем. Нет.
Она порой включается, как свет
В кромешной тьме. Огарочками звёзд.
От мамы и до Бога путь не прост.

Бабушка и кошка. Осень у окошка.
Скоро ляжет снег.
Яблоки в чулане целое лукошко.
Овощей сусек.
Жизни быт налажен. Он в деревне важен.
Радио поёт.
Бабушка котейке в серенькой шубейке
Молочка нальёт.
У икон лампаду поутру, как надо
Молча засвети́т.
И попросит счастья улетевшим чадам,
Лоб перекрести́т.
Сядет на скамейку в старой телогрейке.
Будет деток ждать.
А они не едут, значит и обедать
Им с котом опять.

Независима до крайности
И слыву придурковатой,
Только молодость за давностью
Мне дала права когда-то:
Бедокурить и паясничать,
Песни петь и улыбаться,
Слëзы прятать и отчаянье,
Панике не поддаваться.
Горьким опытом научена,
Закалëнная ветрами,
Я живу. И это лучшее
Что случается с годами.
Не считаю жизнь проблемною,
Всë само собой случилось
Лишь предательств не приемлю я,
Так уж в жизни получилось....

Мама-это же пуговка,
На которой держится мир.
Это первая буковка,
Белокрылый ангел, кумир.

Это детство беспечное,
Боль коленок ободранных,
Светлое, человечное
Слово. И счастье вëдрами!

Первых морщинок складочки,
Взмах руки на прощание,
Мудрых советов парочка
И любить обещание.

В памяти бесконечное
Счастье. Старая Кукковка.
Дурой была беспечною...
И оторвалась пуговка.

Тьма скрыла луговых ромашек разноцветье...
Повесив на метлу одежду и колпак,
В полу́ночной реке тайком купалась Ведьма!
Стояли башмаки на камне. Как пятак
Луна во мгле ночной бросала в воду блики,
Качалась тишина, устроившись в гамак.
А вдоль реки, как сон, метались чьи-то лики...
Скользили по воде, рассеивая мрак.
Вдруг филин за рекой "Угу" сказал негромко
И сказочная цепь, увы, оборвалась.
Забрав метлу, колпак, ушла лесною тропкой
Последняя из ведьм, доверив солнцу власть.
Метла, чуть поскучав, за Ведьмой полетела,
А следом башмаки потопали во мрак.
И снова тишина рекою завладела.
Да вспыхнул луч зари. И вечно будет так.

"Не торопитесь жить"... А как не торопиться?
Когда ни журавля в руках и ни синицы. 
Когда осталось лет до ста совсем немного
И в пенсионный фонд ведëт одна дорога. 
Ах! Только бы успеть намеченные планы
Успешно воплотить, а не набить карманы. 
Увидеть красоту и тайны всей планеты,
В палатках ночевать, бродить по белу свету. 
Пить кофе у реки, встречать рассвет у моря, 
В горах увидеть сны, со встречным ветром спорить. 
Не по указке жить, а по веленью сердца. 
И не таблетки грызть, а мясо с острым перцем. 
И джинсов рваных суть приветствовать упрямо! 
И иногда забыть, что я кому-то мама. 

Луна в подсолнухи упала,
За огородом, у плетня.
Всю ночь спокойно отдыхала,
Дышала, тишиной звеня.
Смотрела на дома. Все спали...
Ждала...Быть может из окна
На волю выглянет хозяин
И крикнет: "Батюшки, Луна!!!"
Но сон в деревне очень сладкий,
Никто падения Луны
Не ожидал. Картошки грядки
Свои досматривали сны.
Подсолнухи тянулись смело
К такому яркому огню,
Но сомневались, между делом,
Как бы остаться на корню.
Луна вздохнула и взлетела
В свою полночную нору.
Чуть отряхнулась, побледнела
И испарилась поутру.

Каждый проспект, каждый маршрут
С детства знаком. Выросли тут.
Нам колыбель ветер качал,
Музыка волн билась в причал.

Долгой зимы белая мгла
С горок нестись вихрем звала,
Крепкий мороз жалил до слëз,
Иней сажал в кроны берëз.

В дальних краях, в тëплых местах
Жить я могла лишь в отпусках,
Снова звала севера стать,
Ехать домой, не загорать.

Улиц родных плотная вязь,
Пусть иногда дождик и грязь...
Только душе здесь благодать!
Лучше земли не отыскать.

Солнышка луч красит волну,
Запах воды грудью вдохну...
Каждый проспект, каждый маршут
В сердце моëм. Выросла тут.

Болею и безвольно жду сентябрь,
За окнами качаются осины...
И солнце, как обугленный янтарь,
В окне. И облака, как на картине.

Такая немощь в теле разлилась,
Что кажется душа собралась к Богу
И мысль на дно коробки улеглась,
Чтоб тишину присутствием не трогать.

Квадратный циферблат немых часов
Без звука продвигает время в вечность
И ночь прошла безмолвная без снов,
Как наказанье за мою беспечность.

Надежду не теряю. Жду сентябрь.
Звонки по всей Вселенной раздадуться,
Захочется за парту, как и встарь
И стать здоровой силушки найдутся.

Осень разводит чернила,
Чтоб написать свой роман.
Лето, как яхта проплыло,
Бросив в траву сарафан
Ярко-зелëного цвета
В синих цветах васильках.
Тихо аукнуло где-то
Нам на прощанье в лесах.
Жëлтые пряди берëзки
Нехотя крепят к ветвям.
С этой нестойкой причëской
Как отдаваться ветрам?
Это зелёный кудри
Ветер трепал, как хотел
И на стволах в перламутре
Пятна оставить успел.
Рыжей красотке рябине
Ягоды очень идут
И для дроздов витамины,
Вот прилетят и склюют.
Лето уходит...уходит...
Нам на прощанье взмахнёт,
Ключик оставив у входа
Осени. Осень идёт.

Там на Луне лунатики включили
Все лампы, все светильники, все бра..
И свечи подпалили...и лучины...
Луна сияет, знать пришла пора.

И мне не спится. Свет в окно крадëтся.
Тревожит. Не даëт сомкнуть глаза.
Лунатики, ну что же вам неймëтся?
А может вам во мраке спать нельзя?

Мне не спокойно. Ночь яркá от света.
Сон испарился. Больше не уснуть.
Я у окна. И там Лунатик где-то...
На Землю смотрит и грустит чуть-чуть.

Лето складываю в вазу
И несу домой всё сразу.
До последнего куплета
Лета песенка допета.

Пучеглазые росинки
Приютились на ботинке,
Пыль дорожная в подошве
С нею надо осторожней...

По старинному завету
Пыль дороги - пудра лета.
А зимой, присев к камину,
Лето, как шатёр раскину:

Облака, лучи, ромашки,
Пенье самой ранней пташки,
Нос припудрю летней пылью
И росу под ноги вылью.

Вот оно-опять со мною.
Вьюга воет за стеною,
За окошком мало света,
А ко мне вернулось лето.

Печаль во всëм: в шуршанье листьев,
В похолодевших облаках
И напряжёние повисло
Как паутинка на ветвях.

Такой уж август. Как иначе?
Уходит лето. Мы грустим.
Вот-вот сентябрь дождëм заплачет,
Мелькнëт в тумане птичий клин.

Мы не готовы к переменам,
Пусть лето чуть притормозит..
Узнав теплу и солнцу цену
Народ на севере грустит.

Шесть месяцев зимы и стужи,
Ветров, позëмки ледяной
Нас ждут. Ты, август, сердцу нужен.
Готовы мы грустить с тобой.

В ночи холодной, приоткрыв окошко,
Ловила звёзды на свою ладошку.
Они летели росчерками мимо...
Воздушны были и неуловимы.

А так хотелось обладать звездою,
Пусть самой мелкой. Я от вас не скрою:
Желаний накопилось очень много,
Для ловли звёзд другого нет предлога.

Бесспорно: небо звёздное прекрасно,
Но ночь не спать для возраста опасно.
Зевала. Рядом кот сидел безмолвно.
А небо было звёзд хрустальных полно

И Персеиды сыпали осколки,
Как бисер мелкий на небесном шёлке.
Звезду в ладошку так и не поймала,
Замёрзла. Забралась под одеяло.

Вселенная сгустилась, потемнела.
Я, засыпая, в темноту смотрела...
Вдруг, словно прочитав шальные мысли,
Звезда на подоконнике повисла.

С высоты скептического возраста
И, имея опыт за спиной,
Я уже в любви не так напориста...
И мужчину не зову домой.

Но на приглашения со смыслами
Отвечаю трезво: "Рассмотрю!"
Не слежу за датами и числами...
И не собираюсь к алтарю.

Поняла, что принадлежность к творчеству
Мне родней, чем кухня и носки.
Я уже привыкла к одиночеству,
И совсем не чувствую тоски

По мужьям на кладбище схороненным.
Низкий им поклон за сыновей.
А из слов, в признаниях оброненным,
Мне дела привычней и важней.

Я живу не датами и числами,
А строкой чернильной под пером.
В ней судьба наполненная мыслями
Про сегодня, а не про потом.

Как хорошо жить без талонов,
Без блата и без дефицитов.
Без очереди к телефону
В той будке детства, позабытой.

В сарай не надо за дровами
Бежать с утра, чтоб в печь подбросить,
Как быстро мы привыкли с вами
К благоустройству. Тело просит

Хорошей, мягонькой кровати,
Тепла, удобства и комфорта.
Но иногда и ... часто, кстати,
Мне хочется послать всë к чëрту.

Проснуться вдруг на сеновале
У бабы Кати, деда Вани...
И слышать, как тебя позвали
Пить "кохвей, то холодный станет".

И слушать разговоры куриц
Под сеновалом, на насесте.
И знать, что этих добрых улиц
Важнее нет на белом свете.

Вторая Новая. Скамейка,
Крыльцо и запах спелых яблок.
И ноги тощие... И шейка...
А впереди вся жизнь в подарок.

Я разная...и все желанья разные,
То в горы лезу, то разлуки праздную.
С бокалом "Божоле" и мелодрамами,
С варганом, с одиночеством, с обманами.

С дорогой, что назавтра не кончается
И с деревом, что за окном качается...
С котом. Он самый лучший, самый преданный.
С ошибками и мелкими победами.

Из кучки лоскутков, как кукла сшитая,
Под вечер никудышная, разбитая...
Зато наутро бодрая и резвая...
Ах! Если бы годков убавить...Если бы...

Она останется в душе
И ты не сможешь жить уже
Без этих сказочных камней.
Ты будешь возвращаться к ней,

Чтоб колдовство еë принять
И сил волшебных начерпать.
На Укко раз ещë взглянуть,
Принять горы и дух, и суть.

С амфитеатра вниз смотреть
О белой ночи песню петь.
Воттоваара... Я грущу...
И встречи вновь с тобой ищу.

Белые ночи неспешные…
Все они лёгкие, здешние.
Чуть засмеркалось, но утречко
Радует через минуточку.

Небо, как светлое кружево
Чуть утюжком приутюжено.
Птицы поют несмолкаемо,
Как тут уснуть? Нет…не спали мы!

Будет зима, да с метелями,
Там насладимся постелями.
Птицы покинут Отечество,
Ночью уснёт человечество.

Темень в окошке расплещется,
Будет во сне нам мерещится
Белая ночь над Карелией
Под завыванья метельные.

Ты не проспи ночи белые,
Жизнь тормозни оголтелую.
Ночи карельской дыхание
В сердце пусти на свидание.

Я приманивала Музу
Шоколадом и сигарой,
Мёдом, пряником, арбузом.
Не пришла. Старалась даром.

Я окно не закрывала
И Бетховена включила.
Муза мимо пролетала,
Но ко мне не заскочила.

Я ей кофе с кардамоном,
Чуть отчаявшись, сварила.
А она опять за домом
С бардом выпившим кутила.

Я вино вчера купила,
Повкусней, поблагородней,
А она с парнишкой хилым
Рэп читает в подворотне.

Плюнула на всё под вечер,
В плед закуталась. Дремала.
Муза в двери: "Вот так встреча!
Отворяй! Не ожидала?"

Сместились годы, солнца, луны,
Сползли эпохи. А гора
Живëт. Звучат в деревьях струны.
И нас зовут: Пора, пора.

Пока сердца стучат без боли,
Пока мы верим в чудеса,
Ползëм наверх. В тупик историй,
Где пахнет ладаном роса.

Какие дали под ногами,
Простор сердца заворожил.
Ты шëл тропой другой? Не с нами?
Да ты, дружок, напрасно жил.

В амфитеатре зреют тени,
И в полдень не исчезнут. Нет.
Быть может тысячи сражений
И сотни радостных побед

Увидели гиганты эти,
Колоссы камня и веков.
И тайны ни за что на свете
Нам не откроют. Путь таков.

Они, как глыбы мирозданья,
Хранят загадки до поры.
А нам билет на созерцанье
Дал Укко в руки, Дух Горы.

Цвета заката скрасят небо
И птицы смолкнут до зари.
А я в мечтах: «Ах! Мне бы…мне бы…
Ещё раз гору повторить!»
Ещё раз пережить сюжеты,
Легенду, сказку, волшебство,
Где на вопросы нет ответов,
Где правит ночью колдовство.
Там на болотце кто-то плачет,
Там Дух Горы во всём живёт!!!
Всё ближе к сердцу, всё иначе
И даже заячий помёт
Нам показался фантастичным.
Мы просто верим в чудеса.
Пожать бы лапку зайцу лично
Да посмотреть в его глаза…

Верить или нет в сансару
Ты решишь конечно сам,
Но гора Воттоваара
Мир чудес открыла нам.
Повела по старым тропам
К великанам из камней,
Показала край особый
И понятный только ей.
Белой ночи покрывало
Приоткрыв на миг, чуть-чуть
Нам природа разрешала
К сейдам всей душой прильнуть.
Посмотреть на мир чудесный
И цветной глазами туч.
Плакали. Да пели песни.
Отыскали в сказку ключ.
Укко, повелитель грома
И бессменный Дух Горы,
Наделяет всех весомо
Силой. Принимай дары!!!
В Белом озере водица
И прозрачна и тепла
Призывает остудиться,
Искупать свои чресла.
А деревья, словно жрицы,
Исполняют танец свой
Приглашают насладиться
Первобытной красотой.
Верить или нет в сансару
Ты решишь, быть может, сам,
Но гора Воттоваара
Будет долго снится нам.

Я размыта в годах…Растянута…
От далёких шестидесятых
До сегодня. В стихах помянута
И в дожде. И в лучах заката.

В старом слое обоев выцветших,
В половой доске, чуть скрипучей…
И в травинках из снега вылезших,
И в дождинке из серой тучи.

Я на пике любви из прошлого,
Телевизоров чёрно-белых.
И в траве за деревней скошенной,
В кислых яблоках недоспелых.

След мой в школьных тетрадях в клеточку,
В тонких штапельных занавесках.
И в Кикерино, где я деточкой
В доме деда жила. Отрезки

Все сложились теперь в мозаику,
Спрессовались, срослись в характер.
Мне, из самого детства, страннику,
Очень важен движенья фактор.

Застоятся нельзя. Эпохами
Вдруг завалит. Затянет в омут.
Запечалит болезнью, охами
И колени в ночи застонут.

Выход есть. Он не много требует.
Открываем карту и «Здравствуй!
Новый мир. Красивый. Неведомый!
Нескончаемый и опасный!»

Твои все сказки знаем с детства,
Гвидона любим до сих пор.
Русалки жили по соседству
В болотце, где кончался двор.
А Леший по тропинке леса
Ходил у родника в ночи.
Нам возле дома было тесно
И мы под половик ключи
Бросали. Босиком по тропке
Бежали за кислицей в лес.
Там можно проводить раскопки
И ждать Кощея. Позарез
Его увидеть мы хотели.
Спросить: «А сколько ж тебе лет?»
От страха головы потели,
Но он нам не встречался. Нет.
А к вечеру в подушке с пухом
Тонула тихо голова
И слышали мы краем уха
Твои чудесные слова:
«Там царь Кощей над златом чахнет»…
Читала мама в темноте.
«Там русский дух, там Русью пахнет»…
И убеждались в правоте.

Вот так и мы, хотим поближе к солнцу…
Хотим схватить удачу за крыло.
Но кто-то скажет: «Что тебе неймётся?
Не прыгай. Наше время не пришло.
Сиди тихонько. Неудачи сломят…
Не лезь поперёк батьки, не резон.
Другие пусть немного перегонят,
Попробуют. Вдруг понесут урон?
Тогда и мы узнаем, что не надо
Лезть на рожон. И дома хорошо.
А за стеной: то ливень, то торнадо,
То сель, то вихри…Разный форс-мажор!»
И только хочешь просочиться в бездну,
В огромный мир, в пучину бытия,
Тебе кричат: «Постой! А если…если!»
Не слушай. Ведь у всех судьба своя.
Тебе решать: куда, зачем и сколько.
Тебе хотеть, тебе смотреть, идти.
Пусть будет страшно, холодно и скользко…
Дверь не открыв не выберешь пути.

Во мне сидит отдел из критиков
И все они против меня.
Компания ханжей и нытиков,
Живут, мне пакости чиня.
С утра кричат: «Опять опухшая!»
Днём шепчут: «Сколько можно есть?»
«И платье чуть длинней получше бы!»
«Да спрячь подальше свою спесь!»
«Помада яркая. Выкидывай,
А тени-это вовсе блажь!
Ты возраст в паспорте свой видела?
Он называется «винтаж»!
Я злюсь на критиков. Бесстыжие!
Они колеблют мой престиж.
Я, как-нибудь, без вшивых выживу.
Они опять: «Ты что творишь?
С такой татуировкой, милая,
Сидеть на нарах суждено!»
Послушать их мне надо было бы…
Но я уже спешу в кино.
Как вытравить несносных критиков?
Или…как ими управлять?
Спросить бы мне у аналитиков.
Но шепчут критики: «Молчать!»

Смотрю в его глаза и понимаю,
Что я о жизни многого не знаю…
Он ценит безмятежность, я погоню.
Он вечность слушает, а я рингтоны.

Он видит тайное в лучах заката…
Я нервно подвожу на корм затраты.
Он ждёт меня с надеждой возле двери,
Я не спешу. Слагаю рифмы в сквере.

Пустая миска у него в аспекте.
Я кофе пью в кофейне на проспекте.
Вдруг вздрогнув всей душой несусь в квартиру,
К нему. Он самый лучший в этом мире.

Встречает с укоризной у порога,
И думает: «Вернулась, слава Богу!
Жива. Здорова. Сумка пахнет курой!
Люблю её. Бесхозную. И дуру».

Нарушая законы физики
Шмель летит. А летать не должен.
Но шмелю законы не писаны.
Путь шмеля к нектару проложен…

На ногах имеет корзиночку,
Собирает нектар и к дому.
А у звуков одна пластиночка,
Нам она хорошо знакома.

Если бомболитин* под кожею
Вдруг окажется, будет больно.
Отгонять шмелей не положено,
От агрессии недовольны,

А не просто так обижаются.
По ночам гудят, чтоб согреться.
От жужжания повышается
Градус чёрно-жёлтого тельца.

Раньше пчёл шмели просыпаются,
Много им предстоит работы
И летают, не сомневаются…
Не имея прав на полёты.

*Бомболитин-шмелиный яд.

Стонешь: «Настроение плохое…»
Я кричу: «Настрой! Ты властелин
Над своею собственной судьбою.
И исправить можешь всё один:

Сбой в душе и в сердце неполадки,
А хандру в чулан или в окно.
Кофе завари. Покрепче. Сладкий.
Фильм включи. Ты не смотрел давно.

Бастер Китон рассмешит любого…
Все настройки спрятаны в тебе.
Не топчись по дому, за порогом
День румяный. Заблудись в толпе.

Посмотри на солнышко, зажмурясь,
Походи босым в сырой траве.
И настройки, раз, и подтянулись
К плюсу в непутёвой голове.

Волговерховье: здесь сердце реки,
Область Тверская, где Волги начало.
Из родника разлилась, зазвучала
Песней. И все моряки, рыбаки

Враз подхватили, спугнув вороньё:
«Волга-ты матушка! Волга, ты сила!
Наши хлеба от души напоила…
Волга, ты в сердце впадаешь моё».

Русские, немцы, калмыки, мордва,
На берегах проживают. Татары
Чинно пасут на Поволжье отары.
Крутят башкиры свои жернова.

Сильных удмуртов увидишь с ружьём,
Коми, марийцы рыбачат и пашут.
Слова плохого о Волге не скажут.
Жить им прекрасно в соседстве таком.

Здесь утопил Стенька Разин княжну,
Наша история связана с Волгой.
Путь у реки нескончаемо долгий,
Гордо несёт по России волну.

Волгу от Зыкиной не отделить,
Пушкин, Некрасов, Толстой жили Волгой…
Правнуки, ждать их осталось недолго,
Тоже должны эту реку любить.

По-татарски Идел, по-чувашски Атӑл,
По-ногайски Эдил-это Волга.
Ни один живописец её рисовал,
А стихов-то написано сколько!!!

Только Волга об этом не зная, течёт,
Омывая крутой бережочек…
Ночью звёзд наблюдает беспечный полёт,
Днём зовёт ребятню на песочек.

Повидала она и князей, и войну,
И татаро-монгольское иго…
Бурлаки здесь тянули суда в старину.
Величава река, многолика.

Караваны торговых судов бороздят
Испокон эти вольные воды,
Здесь войну повернул на Берлин Сталинград,
Отстояв и для Волги свободу.

Наполняется русло притоками рек
От истока до Каспия мощно.
Не представить Россию без Волги вовек,
Как без сердца людей. Невозможно.

Не роса это, люди,
Это слёзы земли.
Помнить вечно мы будем:
Тех сынов, что легли
За Россию святую
За детей, за отцов.
Здесь фащисты, лютуя,
Били наших бойцов.
Но стеной непокорной
Полк бессмертный стоял.
Образок чудотворный
Возле сердца лежал
У солдата, что в Бога
То ли верил, то ль нет...
Но святая подмога
Охраняла от бед.
Образок чудотворный
Сквозь войну прошагал...
И солдату упорно
Жизнь продлить помогал.

Вновь шепчу я молитву,
Мне б её прокричать…
На великую битву
Ты ушёл умирать.

Я письмо написала
И сложила в конверт.
Дни упорно считала,
А ответа всё нет.

Ни словечка, ни строчки…
И молчит почтальон.
Только каждую ночью
О тебе снится сон.

Я святых умоляю
«Пусть вернётся живым!»
Но характер твой, знаю,
Был всегда боевым.

Напиши мне хоть строчку,
Дорогой мой, солдат!
Что в атаку шли ночью,
Что ни шагу назад…

Но с утра похоронку
Почтальон мне принёс…
Вышью я распашонку
Для сыночка из слёз.

Что за магия в этих котах?
Уши, лапы, хвост и усы...
Шерсть в тарелке. И шерсть в углах,
У обоев две полосы

Процарапаны до дверей,
А на кухне давно стена
Без обоев. Так красивей.
Им гармония, факт, важна.

Подоконник в земле, цветок
Был подкопан котом не зря.
Кот в рассаде большой знаток,
Проверял хороша ль земля.

Поцарапал комода край,
И на тумбочке роспись есть.
Ты художника распознай.
Он старался. Измотан весь.

Спит, сложив крендельком под грудь
Две натруженные руки.
Нет не руки, а лапы пусть.
Мы от замыслов далеки.

Он печален. Поклонников тьма
У Куинджи и у Дали.
Кот не признан. Природа сама
Говорит: "Не грусти. Твори"

Он творит, гениален и прост.
А таланта не занимать.
Уши, лапы, усы и хвост.
На поклонников наплевать.

И в дожди, и в мороз, и в сырой снегопад
Я люблю тебя истово мой Ленинград.
В этих арках оставлено сердце навек,
Ты живой. Ты родной. Ты, как свой человек.

Вены рек и каналов…Церквей купола…
Мне казалось, что я бригантиной плыла
По Неве в дни падений и взлётов твоих.
Освещала огнём темноту мостовых.

И детей хоронила в блокадном снегу…
Перед ними навек в неоплатном долгу.
Я взрослела…Ты тоже менял имена,
Поменялась, бесспорно, и наша страна.

И теперь я спешу не к тебе Ленинград,
Еду в Санкт-Петербург. Нет для встречи преград.
На Конюшенной пышки из СССР
И туда никогда не закроется дверь.

И́джен. Голубая лава и вулкан кипит.
Фумарольная активность* в небеса спешит.
Цвет у лавы необычный, просто чудеса!
До земли от жерла просинь, неба полоса.

Для восточной Явы горе, серой всё смердит.
Грязевой поток не страшен, лишь огонь страшит.
Сольфатаны-газы серы горячи. Здесь ад.
От таких месторождений денег все хотят.

Фантастических пейзажей множество в горах
И летят сюда туристы на семи ветрах.
Местный люд устал и беден. Хижины просты.
А бедняк работой бредит, не до красоты.

И́джен грозно изливает лаву на песок
И маршрут проложен к жерлу. Прямо на восток.
В жерле озеро. В цвет неба. Облака над ним.
Посмотреть на И́джен очень мы с тобой хотим.

*На вулкане постоянно фиксируется незначительная фумарольная активность. Фумарола-трещина или отверстие, располагающееся в кратерах, является источником горячих газов.