знаешь, меня не спасли принцы,
но и не съели драконы
монстры в темноте внезапно стали лучшими друзьями
и моя душа больше не принадлежит земному
о ней спели птицы,
хотя ей ещё далеко до понятия небес и рая

знаешь, в тёмной чаще не так уж страшно
и волка можно приручить,
если хищника приручить в себе

я тебе обязательно напишу,
какого быть сильной
как не падать и не барахтаться на дне

знаешь, люди —
всего лишь люди
как приходящие/уходящие поезда

завтра как сегодня точно не будет,
больше не будет как раньше

никогда

когда приду на суд, окажется, что ни богу не нужен, ни дьяволу.
мол, столько шансов тебе давали,
в церковь тебя водили, на перекрёстки,
рядом — добро и зло — равносильно с тобой стояли,
но даже мы устали.

ты застрянешь где-то между мирами,
как в чистилище неприкаянные,
как грешники, что хотели, но ещё не стали,
а тебя на исповедь не приняли бы ни чёрт, ни поп.

ты же так хотел запомниться комом в горле своими врагами,
а запомнился самыми любимыми.
ты искал в них приют, всё втыкая ножи в их спины.

разве можно? да кто теперь услышит твои взывания?
мы тебя водили по церквям и перекрёсткам,
мы с тобою рядом — добро и зло — стояли,
оберегали.
но то, что делал,
ни то, что бог не простит, —
порицается даже чертями.

вот блуждай теперь между мирами,
не найдёшь ты больше того покоя,
что они давали,
а потом — истекая кровью — из под рёбер подарки твои вынимали.

об спину мою ломайте свои ножи.

но сердцем не очерствею.

катитесь к чёрту.

покупай билет в один конец.
стирай номера, забывай имена и лица.
если ничего не держит в точке "здесь",
может быть,
пора освободиться?

когда-то казалось, я жить без них не смогу.



сегодня не помню, как их зовут.

и сердце приоткрыть,
и тайной быть —
в этом — суть твоя,
твоё искусство.

истины в книге —
просто наборы букв
мнение —
всего лишь мысль субъекта

перестань искать в других
посмотри, что внутри
там — ответ
и важность картины твоей элемента

видишь свет —
на него иди
даже если путь мглистый
и дорога среди шипов спрятана —
боль встречается на пути,
важно лишь то,
что она уходящая

вынь из сердца кладбище,
выпусти духов из могил —
всё оно больше незначимо
возведи на его месте храм
и в нём храни
всё, что дорого
/и, конечно, самого важного/

помни, что самый честный зов —
изнутри,
даже если это волчий вой
на луну
в половине двенадцатого

нечего бояться,
когда впереди —
только
бессмертное
счастье.

он знал, как звучит "я люблю тебя" на десятке языков,
но никого не любил.
а потому, каждый вечер повторял эту фразу самому себе и стенам своей комнаты,
заполняя душевное одиночество пустым содроганием воздуха.

я для них безумна и неправильна
во мне живы люцифер и каин
говорят, из моих уст льются падение и первородный грех
я, клеймённая болью, спасалась
во тьме ото всех.

я своих духов зла заперла за врата
отыскала реликвии, что закроют их навсегда

говорили люди:
"ты — вселенское зло"
я в ответ:
"я — вселенская боль"
бога распятого проповеди я и кровь
и мне дева мария укажет путь,
покажет любовь

я не их пророк, не их слуга
в сердце хранящая пламя благодатного огня
я не спасу их души из глубоких рвов,
я им — зеркало их грехов.

ты — нежность французского лета,
страсть стихов испанского поэта.
ты звёзды, ты небо, ты вечность

и холод русской равнины,
восточный дали ты эхо,
бесцветность, беспечность, ритмы.

всё море противоречий
и штормы в тебе всех истин.

ты — больше, чем просто песня,
ты — вся поэзия
и каждого слова
и смысл.

взрослые люди
рассуждаете здраво,
а в сути — ослы слепые
жить буду так, как меня научили
и тебя научим, как правильно
кем стать в 25 и когда "уже пора бы"
ценишь свободу,
уставши цепляться за стереотипы?
ты так долго сопротивлялся,
чтобы "не быть таким же",
что в итоге прогнулся и стал прогибать других под себя,
тоже мне — лидер!
дурная твоя башка
лишь бы не быть в тренде,
но... «а что скажут другие?»
или ты? от большого счастья приложиться к бутылке,
но другим доказывать «нормально всё»
и кто сказал тебе об этом?
расклад на таро?
тоже верно —
все вы тут шуты да повешенные
готовые сожрать любого отшельника,
вроде меня —
так давайте же!
как в средние века
— на костры неугодных!
не хотят жить, как мы —
дойдут до аркана смерть
и, конечно, под крики
таких же шутов да
полутрупов
среди
толпы.

вглядывалась смерти в лицо,
смотрела ей прямо в глаза.
мне хотелось в земле сырой
найти смысл начала и смысл конца.
мне казалось, могильные черви
знают больше, чем тело и плоть,
на холодном граните хотела
отыскать больше данного вновь.

гробовыми досками очерчены
они спят навеки веков,
тишины священной, чистой
окутаны в мягкий шёлк.
мне хотелось найти ответы
в их безмолвных навечно устах.
почему всё, что дышит, трепещется,
обращается в гниль и прах?

укрой мою душу уставшую
цветением ромашковым
ласковыми лепестками
солнце в себе хранящими

не привыкнув отступать,
стучу часто в закрытые двери,
ломаю взгляды, себя и схемы,
сношу всевозможные стены,
не видя пределы, не видя пределов.

я не могу отпустить и сдаться,
лучше бороться — и сразу в усмерть,
чтобы понять меня — хватит лишь взгляда,
я вечно пьяна, вечно в этих чувствах,
что каплей последней оседают на дне бокала,
большого стекла под названием "жизнь".

я не знаю, как жить
если из невров своих не создать
мосты,
через реки, моря своих собственных слёз,
или не пытаться спалить своих воспоминаний лес,

я не знаю, где точка "здесь",
и ориентир мой давно исчез.

мне может быть холодно, грубо и больно,
обжигать меня может собственная моя кровь.

что ты хочешь понять в моём мире,
что я строю
на руинах сказок моих, не дописанных песен
и снов?

не буди во мне зверя
древнего зла не буди
все боги хаоса и разрушений сидят у меня на цепи
я запрятала их в самом тёмном подвале своей души
не надо пытаться достать их
приручить, задушить

я сама себе плен, чтобы сдаваться в него тебе
сама себе сталь — закалила себя в огне
ты наивный, раз думаешь, что я подарочный твой клинок
у меня есть клыки и когти
беги, идиот

ведь если получится достать их и приручить
то окажется, что
сколь бы ты не отнекивался, не кричал
я — твоё море не по плечам,
последний маяк и причал
я цветок ядовитый среди целого поля мин

познакомься со мною ближе —
взорву твой мир.

бледная кожа.
белые лилии.
правды до дрожи хотел о тебе.

тонкие руки шею обвили.
я ждал тебя вечность,
а может и две.

тихие губы.
белые лилии.
приторный запах прозрачной мечты.

так любовь мою схоронили —
белые лилии цветут на холме.

очи закрыты,
белые лилии.
лишь видением призрачным осталась ты.

слышишь? шуршат мыши
в тёмных подвалах души
я не дышу — ты дышишь
нарушая ритм тишины

слышишь? скребутся кошки
в сердце, наполненным тьмой
я не дышу — ты дышишь
я жива лишь в полцены

слышишь? на улице песни
поются за упокой
я не дышу — ты дышишь
так давай же будем честны:

в комнате душной, пыльной
есть только ты.

на меня ты, как прежде, не смотришь
я — лишь тень в мутном свете луны
дорогая, кто научил тебя
наживую сжигать мосты?
я не думал, какая боль
может жить в моей тесной груди,
видя взгляд твой, опущенный в пол,
я словно горю изнутри

я не ведал, какие силы
могут так мою душу терзать
шепчут звёзды мне с неба бескрайнего
"одинокая ждёт кровать"

***

ты хорошая, правда, хорошая
только режешь острее ножа
беспощадно раны наносишь
ты... совсем не жалеешь меня

я же светлый, как солнце светлый
от того и боишься меня
что сердце твоё нежное
захватила когда-то тьма
обжигает она не хуже,
чем огонь, что бушает вдали
дорогая, сказал тебе кто:
«надо жить, не ведав любви?».

понимаешь, всё дело во мне.
всё дело в моей войне
с самой собой
за себя же.

всё дело в этом огне,
который, сжигая, очищает
выжигает,
оставляя ожог,
но не боль.

всё дело в кресте,
на котором распят Иисус,
я
и моя вера во что-то большее,
чем изгибы,
кожа и кости.

всё дело в том,
что ночами
слышен
вой.
громкий.
звериный.
мой.
у(с)покой.

небо с проседью
поздней осенью
всё скрывает в себе
не спеши.

небо с проседью
поздней осенью
цвет его —
цвет твоей души.

птицы дальние
перелётные
между странами
не покорными
ты — крепость моя
не взятая
не забытая
как расплата мне.

птицы дальние
перелётные
расстояниями
между нами
летят
ты — горе моё
потаённое
в расстояниях мне
пропасть.

небо с проседью
поздней осенью
я — свидетель
случайной любви.

птицы дальние
перелётные
птицы,
что — как мы.