Что за странные дела —
Говорят прошла зима,
Я и санки убрала,
Жду весны и жду тепла.

Только глянула в окошко,
И запуталась немножко —
За окном метет порошка,
Белым занесло дорожку.
Это все не понарошку?
Мама где мои сапожки?

Где мой тёплый пуховик?
Время капает — тик-тик.
Потерялася весна,
Загуляла до поздна.

Я пойду искать потерю,
Заодно снежок проверю,
Хорошо ли он ложиться
Или сразу плюх — водица.
Мама где же рукавицы?
Ой как все вокруг снежится!

Под листом шуршит шуршок.
Я поймать его не смог:
Только я к листочку скок -
Зашуршал другой листок.
Хитрый маленький шуршок
Ворошит листву у ног.
Листья носятся кругом.
Под каким шуршок листом?
Хватит по листве шуршать.
Дай ка мне тебя поймать.

Дворовый кот с потерянным в бою хвостом,
cам белый и почти седой, пятно
чернильное на морде. Он весной
Не затыкается. (Зовет кого?)
А со второго юно, озорно
разноситься двором "Бородино",
уж выучить его пора давно,
да видно памяти не всем дано.
Рычит, как раненый бизон, Рено,
и материться пьяный Иванов,
такой же тип, типичный, как ФИО.
(За что Рено достался лень на "О"?)

А у тебя зашторено портьерами окно,
зашорено барьерами оно.
А по углам забытое "важнО" —
Не вороши, не трожь его: "Но-но!".
Не то темно, не то захламленО,
Не то пальто (опять кажись не то)
И дырка от штанов (теперь смешно?),
Не то торчащие лохмотья снов…

Синюшный свет в глаза — открытое окно,
По пикселям расчерчено стекло.
И время жить почти, что истекло,
Из меланхолии прядет веретено:
"Потрачено и смысла лишено".
И голова болит, не мудрено —
То сериал запоем, то кино…
А за окном светло и разбитно —
Вскочить, открыть, разбить бы, но…
Сидишь сутулый, как поддомный гном,
Корпящий, копящий и тянущий на дно.

Жизнь выжимаешь через оптоволокно.
Живешь? Нет, коротаешь, гонишь: "Но!"
Метро от станции "Полянка" до
Конца на "Тульской" (сделать бы панно),
Потом пешком недалеко. Чумно
Там, землю выбивает из под ног.
(А ей же и присыпят все равно).

Найди же дурень в расписании окно,
Сверни свое рабочее окно,
Открой во двор смотрящее окно,
Впусти кота с пятном, "Бородино",
Соседа Иванова и Рено.

И жизнь впусти в свое жилище, заодно.
Ты слышишь за тобой пришли уже: "Knock - knock"

Прости, прощай холодная краса.
Остыло все под ледяным настилом:
Касания до дрожи, резь в глазах…
Все опостыло. Нечего нести нам.

Да, я другую жду, уже давно.
Живящую и полную надежды…
Однажды утром выглянуть в окно
И выдохнуть… вдохнуть… дышать, как прежде.

Ну здравствуй же спасение в цветах.
Ручьи напоят старые ухабы,
А если что взойдет, то битый птах
Не упадет на серый грунт хотя бы.

А не срастется — там же и зароем.
Зачем нам тварь оставленная Ноем?

Многое сказано
Всякого разного.
Многое брошено
Жестом непрошеным.
Экая невидаль —
Порванным неводом
Горсточку золота.
Истина смолота
В пыль придорожную.
Будь осторожнее —
Выйдет слезами ли,
Лишь бы не заняли
Места под ребрами.
Только отобранным,
Чтоб не нагадили
Благожелатели,
Чтоб не забыли бы
Ноги от пыли бы,
Да не об лилии.
Ох не облили бы
Медом да патокой.
Слушай же схватывай
Зерна горошинки.
Сколько их, Боженьки,
Плевел да мусора…

Каряя русая
Гостья хозяюшка.
В форточку камушком,
В сердце росточками —
Сыном да дочкою.
Близкие дальние
Млат с наковальнею.
Вам мои милые —
Чай да с малиновым,
Ночью кромешною
Звездочки вешаю.
Вам мои милые —
Белые лилии

Не плакать девочке Ассоль,
не убегать во двор босой,
не прятать слезы в кулачок,
прохожий ей не даст платок,
и не молить, роняя соль.
Кого молить?
Кого?
Не столь…
Не суть.
Да хоть кого-нибудь.
Ах если б свод перешагнуть….
Молилась девочка Ассоль,
теряя веру исподволь,
молитвой, что учила мать,
как мантру тихо повторять,
ту что, сама читала в бязь,
оскала пьяного боясь,
тяжелой отчима руки.
— Спаси, Господь, убереги. —
Молила мать.
С мольбой почила
Не вынесла.
Не жизнь —
Пучина.
А может там ей проще путь,
молитва силы даст вздохнуть,
но тут внизу дышать Ассоль
уже не может через боль.
А фото мамы ей, как соль:
— Ты сильная.
— Терпи. Изволь.
Терпела, как велела мать,
молилась и ложилась спать
в соленых белых простынях.
Подснежник за окном зачах.
Ах если бы, как с силой злой,
помог из соли круг Ассоль,
тогда б за каменной стеной
не вырывалось:
— Ах доколь?
…

Ассоль не будет плакать,
молиться тоже впрочем,
а соль на мрамор капать —
весною умер отчим.

Устали города из стали —
Давно остыли, ржаво стали.
Мы их частями прямо с тали
Растили, с ними вырастали
И старыми, как небо стали.
Спасибо правнуков застали.
А доживем с тобой до ста ли?
Последние из твердой стали!

Говорит мне мама:
- Чудо! -
Значит я волшебный фей!
Только палочку добуду
Поволшебнее скорей -
Наколдую мятный пряник,
Наколдую лучше два,
Наколдую супчик маме,
Папе каши три ведра -
Они сладкое не любят,
Говорят зубам вредит.
Наколдую деду зубы,
Подлечу радикулит.
Тигра - кот, ему сосиски,
Наколдую штучек пять,
Он дает себя потискать
И всегда готов играть.
Наколдую сто пирожных,
Сто бананов и компот.
Чудом быть совсем не сложно,
А совсем наоборот.

В плену несверженных тиранов,
Героев с запахом чернил,
Мальчишка с духом д'Артаньяна
На луг под вечер выходил.

Он шел с открытыми глазами,
Теряясь в множестве миров —
То матадор, то просто Саня,
Что гонит с выгона коров.

То вор из древнего Багдада,
Чей кошелек остался пуст,
В тенях прославленного града
… Обносит ежевичный куст.

То Геркулес в болотах Лерны
Мешает головы и хлябь,
И, запекаясь кровью скверной,
… Шкварчит сосиска на углях.

— Скажите честно, доктор Ватсон,
Буду жить?
— Мой друг, Вам будет так казаться,
Может быть…
— Казаться?
Ватсон!
Мы с Вами люди фактов, а без них —
Слова не доктора, а простофили.
— Что ж вот вам факт, диагноз и под дых —
У Вас мечтательная атрофия!

Колет веточка в бок,
Понеслось муравьиное стадо
От прохлады дорог
До: "Спасибо, но больше не надо!"

Заершится пушок,
Ветерок защекочет — хитрюга,
Все ему невдомёк,
Я б давно, да не выйти из круга.

Натирают глаза
Пуховая перина и рамки
Родового гнезда
Да зеленка на свежие ранки.

Ложный путь очертя,
Все зудит и саднит, и щипает…
Тень лесного дождя
Так понятливо смотрит — святая…

Ветка, чтоб тебя! Хрясь!
Обломал... Больно треснуло рядом:
То ли гром, то ли связь,
То ли сердца хрусталь — стеклопадом.

"Ой дурак дураком!" —
Обожгло запоздалопрозренье
И застряло комком
Целлофана на кронах деревьев.

Вниз еще далеко,
А назад непростительно стыдно.
Мягкий плед облаков
Иллюзорностью кутает злыдней.

Не хочу! Мне бы веточку ту
Да зеленки на старые шрамы.
Я матерый к двери подойду
И останусь у папы и мамы.