Красноимённая конница
Красноименная рать
По венам, по капиллярам
Бегает - не поймать

Кони пронзают воздух
В них ни крови, ни мяса
Крови мои непознанные
С конями не рознятся

Ноги - на шесть пятнадцать
Руки - на все двенадцать
Надо себе признаться
При этом - не исцарапать

Сам отпустил на волю
Красноимённую рать
Эту чужую долю
В стойло мне не загнать

Промилле насосны
Уходят наносы
В уклоны и кюветА
Печальные сосны
Строги и соосны
Прожженная простота

Машины, кометы
Носки и галеты
В наборах для миражей
Сложнее сюжеты
Для грязных манжетов
И вычурных купажей

Промилле насосны
Уставились сосны
Туда, куда нам не уйти
В наносах откосов
Забыли и бросили
Тех, кого не спасти

Дураков не сеют, не пашут
Они сами растут, разлагаются
Пролетарии Петя и Маша
и утрами блаженно лобзаются
Да и днями ни шатко ни валко
Отсидеть до положенных склянок
и пускай не доделана балка
Или сделана не без изъяна
Склянки бухнули, взвыли - и баста
По домам карапузиков тешить
Не спеша очинять свои ласты
Или пузико мангой потешить
По буржуйски
И Машам и Петям
Повезло и семьёй и с работой
Нету лушего доля на свете,
Чем начальники - идиоты

Если долго бегать по кругу,
Можно изучить каждый камень.
Можно даже увидеть друг-друга,
Но нас гонит кровь, а не камедь.

Не деревья мы, всё таки люди,
Нам бы вместе быть, а не порознь.
Нам бы ласки-обеды на блюде,
А не ужин в тени, где врозь мы.

И куда же бежать - не понятно,
Да и стоит вообще ли бегать?
Автоматом играем в прятки,
И жуём на ходу обеды.

Если долго бегать по кругу,
Можно изучить каждый камень.
Только стоят ли камни друга?
Может лучше, что в венах - камедь?...

Земля внезапно стала полной
Тугих снежинок и хвостов
Осеннее-чёрные разломы
Зарылись в лёд-молитвослов
Из самых тёмных подворотен
Из блёклых окон и холстин
Шедевры родились полотен
И монументы гордых льдин
Тут я -один
Без страха и озноба
Накрашенный слепой морозной хной
За каждым первым скрипом снова
Нога рождает трепетный второй
Я стану чувством или рустом
На гранях хрупкого венца
Ты залюби меня до хруста
До донышка и до конца

На снежной простыне испуганно одна
Вокруг - лишь снег. И ночь.
Метельно и ни зги
Не видно
И Мизирь
Свивает страхи в льдистость паутин
И мамы нет
и папа - далеко
А мне - куда? И где манящий свет?
И где тропа домой?
Вокруг - чужие люди
И страх в десертном блюде
Всего одно из миллиона блюд
На не моём непраздничном столе
А за плечом - сопит и топчется
Корявый недописанный этюд
Совсем не нуво божоле
Бич детства - тень от одиночества

Я как сито мелко дырчатое
Многое пролезет непрошенным
Свежескроенный и рассыпчатый
Кем-то видимо унавоженный

Что там прорастёт мне неведомо
может ничего - тоже правильно
торопливый или размеренный
Шишкам точно быть, как и ссадинам

Не гонюсь за крыльями белыми
Да и чёрные мне не надобно
Мимо -быстрые, мимо - смелые
Рядом только черти и ладаны

В перекопанной грядке медленно
Я на солнце смотрю сквозь комья
Унавоженный и размеренный
То ли сено коня, то ли конь я

Белка над колесом
Не смотрит
На запертую стаю
Шум, гам
И тысячи вокруг колёс

Не царь я.
Я пушистый плут
Почти всегда не брит и без костюма
Девчины разодетые плывут
Всё больше мимо
принцев ждут
В линейку или в синенький горошек
Но точно - не меня
Я казуально мят
И пусть я обожаю кошек
Не привлекаю принцевых девчат
Но мне не грустно
Даже - не обидно
Ведь я давно принцессу отхватил
Гаремы мне не так уж интересны
Они прекрасны только в книгах
Песнях
Еще в рассказах тех, кто их не заводил
Привычно мят
привычно - непогоден
И беспривычно нежен и богат
Пушистый плут
Давно охороводен
Ну а цари…
Пусть пользуют девчат

Сегодня мне хотелось пустоты
Звеняще-чистого, спокойно-мутного
Мечты, мечты, мечты, мечты, мечты
спина похолодела мятым скутутмом
Орёл раскинул крылья надо мной
Но я его не вижу и не слышу
Я мертв. Убит. Я храбрый мёртвый вой
и красный плащ-последний кров и крыша
я очень глупо пал, но храбро пел
Врагов своих калеча и бесчестя
Я многих за собой угнать успел
На скутум, на костры, на лодки, веши
их песни, злые крики и псалмы
Меня развеселят, не потревожа
Не вызовут раскаянья, вины
Не шелохнут меня на бранном ложе
Прощай мой щит, мой гладиус
мой сын
Меня продолжит на копейном жале
Он не один, как не был я один
Я буду в нём, и за его забралом…
Сегодня мне хотелось пустоты
Струны звенящей средь морей и суш
Сперва стал тем, кого бесчестил ты
А после тем, кто резал твои уши

С прошедшим днём рождения и 8 марта удивительную женщину, написанные стихи которой рожают такие экспромты)
Конкретно этот на стихотворение "Боюсь"

И в самом синем, и в самом багровом сне
Я сниться тебе не буду, не буду брать
Ил от вязко-горчичных мыслей на самом дне
Нам не вместе жить, не вместе и умирать

Твои сны в переулках кривых зеркал
Отражают кого-то.
В яркости плюмажей
Я тебя не нашёл, а ты меня так искала
Среди плоскости фрейлин и глупых слепых пажей

Королева. Вальяжная львица и быстрая лань
Но я так далёк от шелков и блеска Метид
И все эти храмы, и замки в серую рань
Не лучше мертвецких и мертвых же пирамид

И в самый синий, и в самый прекрасный сон
я дверь открою другим в твой зной и стужу
Я там также чужд, как условно-безликий он
Но и условный он тоже желанен и нужен

Не лови меня в мире забыто -трещащих грёз
Я испит и выжат тобою до самого дна
На цветущей клумбе и в росах солёных слёз
Расцветет твоя жажда. Как и твоя вина

Эх, Звёздочка, гори
Лети в стада
космических телят
Ты не одета
с головы до пят
Светла
И любопытна
А вокруг
Завистливо молчат
Пылинки
От погибших звёзд
Они - молчат
а ты - лети
Живая и счастливая
До пят

Наверное, всё делать надо ярко
Чтоб слёзы по щекам и волны боли.
И если полнотела - так доярка,
А если муж - всегда берсерк и воин.
Чтобы рвалось, рвало и телепалось,
Иль жмурилось в подмышку и тетешкалось.
Живот конечно в кубиках и впалый,
А лучше - чтоб всё вместе и намешано.
Тогда заметят… пусть сожрут и выпьют.
И пусть потом банановой шагренью
Тебя отбросят,
Но зато ты - вымпел
Переходящий в лацканах шинели
Из уст в уста слюной огромных армий.
Поклонниц и поклонников - до чёрта.
И не догнать тебя конечно Агниям,
Толстые? Гоголи? Затёрты и запёрты
Ты царь и бог, ты божество софит
Ты удался, ты смог и превозмог!
Но почему же грустен и сердит
Твой личный безналичный бог?

Я не хочу стать классиком при жизни
Да и бессмертия в умах я не хочу
Не будут украшать холмы отчизны
Скульптуры мне, подушному грачу

Не будет вытоптанных троп и камня
Запечатлевшего моё лицо и гжель
Строк золоченых, рюмочек хрустальных
Для вездесущих и кладбищенских бомжей

И хмурый критик от литературы
Не будет размышлять, что я хотел сказать
Не будет сочинений старой дуры
О том, что не написано, но мог бы написать

Я не пою осанн своей отчизне
Но несмотря на это - и меня прочтут
Я не хочу стать классиком при жизни
И мёртвого бессмертья не хочу

Позднослякотно нынче искристо и скользко
Звёзды моргают тучам, холодному воздуху
Осень рассыпала хрупкое снежное просо
Позже взойдущее снежноуютными гробами

Падают, маются люди на скользкой скатерти
Ярко ругаются, громко танцуя джигу
Осень давно и грубо согнали с паперти
И не зовут, а кидают подачки в зиму

Мне бы хандрить и смачно плевать в потолок
В тапочка тёплых ворчливо шаркать ногами
Но я наглеющий маленький солнечный бог
И разжигаю горячее пыльное пламя

Я не согрею других и других - на спасу
Мне и не надо - у каждого вьётся дорога
В вечном и призрачно-скользом личном лесу
К жабе, к воде или к лично-какому-то богу

Каждый идет, спотыкается, снова идет
Громко ругается и громко танцует джигу
Эта зима - просто лето наоборот
Что холодит и бесплатно морозит спину

В необратимости твоих лохматых лап
Вся тяжесть мягкая на левом подреберье
Ты вроде зверь, но на макете зверя
Ты королевна всех кошачих баб

Ты так высокомерна и горда
Что даже Гуччи смотрится дешевкой
На царском фоне твоего подшёрстка
И в резь блистает глаз твоих гранат

Ты пьешь из банки как княжна
Плевать на всякие хозяйские цветы
Которые с брезгливой нежностью изъяла ты
Чтобы испить стоялого вина

Бесшумен шум твоих лохматых лап
В тиши ночной и накануне злого утра
Хозяйский сон и даже Кама Сутра
Пресна без лучшей из кошачьих баб

Но иногда, когда вальяжно спишь
И странные рабы твои на цыпочках порхают
Ты видишь своего кота-царя в кошачьей стае
И меленько в тени его сидишь

Сколько можем - столько не сможется
Больше лезем - нам по сусалам
Все дороги из мяса и кожи
Реже - как по маслу и налом

Мы, рабы божие, сшиты кожами
То ли с душами, то ли с венгами
Эти - вроде свои, непохожие
Ну а те - чужие и с деньгами

Под софитами и под лунами
Забегая за занавес обчества
Пустоту забиваю лакунами
Между сценами одиночества

Мы так любим бежать и падать
Лучше меньше падать, чем бегать
С развевающимися фалдами
Лучше - с диким и буйным смехом
Чтоб приятно, вкусно и жирно
Чтобы брызгало чем-то тёплым
На ходу непрерывного спринта
И без дворников и метелок
Без ментов и вселенских бабок
Без надзора и скучных правил
Но мешают нам наши фалды
Да кто бы еще направил
А зачем? Лучше нам вслепую
Чтобы ветер в ушах и визги
Нам - подальше, мимо тоскующих
Не умеющих, как мы, вдрызги
Пролететь, пробежать подальше
Без особой цели и смысла
Результаты конечно, краше
Сказок и чужого вымысла
И в конце, задыхаясь падая
Растолкав кого-то и что-то
Замираем долине статуй
Утонувших,как мы, в болоте

В погонях за важным вящим
Теряем пути и тропы
Вонзаемся в настоящее
И опускаем стопы
В реку, чтобы не сбились
Остыли и отдохнули
Спешно готовим пилы
Прячем кнуты и пули
Рыба, шалаш… и к чёрту
Скачки туда и в сторону
Всё что с тобой умолкло
Просто поделим поровну
Всё что светилось, пело
Жалось, хватало за руку
Спрятали и успели
По шалашам и замкам
После погони за важным
Хмурился день, смеркалось
Искренним и отважным
Важного не осталось

Смотреть со стороны готов
В глаза пиитовых романтиков
Мульён наклеечек и фантиков
Набиты в трясунов основ
У погибателей на месте без любви
И от любви, конечно, умирателей
Я раньше был чуть злее и внимательней
Пока и сам, однажды, не погиб
Потом… нет, я не стал умней
Мудрей, спокойней, просветленней
Я, любопытный и зеленый
Ворочал тысячи камней
Хотел принять себя… Сейчас
Камней моих не стало меньше
Но я настоен и замешан
Чтобы погибнуть еще раз
Теперь я меньше говорю
мне молчаливому виднее
Амуров, Асов, Гименеев
И то, как яростно горю
Есть в каждом свой пиит и гот
Но их увидеть очень сложно
Пока сидишь на унавоженном
Своём и лучшем из болот

Свобода любит тишину
Ни лязганье, ни размовленья
Не состоят в её тыну
Они-в тени
Но не отбрасывает тени
Та, что не светит и не ест
Слова, заборы и штыки
И даже гордый Эверест
Стоит свободе вопреки
Свобода любит тишину
Лишь где-то там, за окоёмом
Где нет ни выходов ни входов
Свободу
может быть
Найдем

Я в плену y сумерек города
Пью большими глотками свет
Капучино и тортик—недорого
Для грядущих греховных побед

Тут рука только мною теплая
Не сжигает другую огнем
Сам за тестя себе и за свекора
Мои дети, семья.. Все потом

Я на час-в параллельной
галактике
Мягким шариком между звёзд
Как зелёный юнец на практике
Кислорода в ведре принес

Старый город пьянящ и фонарен
Завороженно в жёлтых глазах
Вздохи жаркие жадных спален
Поцелуйны в моих губах

Пыль на душе
Слегка морозно
Я погружаю пальцы
мягкость твоих плеч
Впиваясь нежностью
Надкожно и подкожно
Я не намерен в этот час тебя беречь
Мой час
Как дольку шоколада
Сцежу по капельке в призывно-влажный рот
Сейчас твоя зовущая награда
Безжалостно все знает наперед
Сгоришь
Чтобы потом-воскреснуть
И с жадностью, меня-не отпускать
Не тороплюсь звучанием-не треснуть
И козырную карту-разыграть
Пыль на душе
Слегка морозно
Я-в окнах глаз и не могу простить
Что часть меня
Надкожно и подкожно
Никак тебя не может отпустить

Снова день… или ночь... эта дама
Чуть пижамная, глубоокая
Без истерик дешево-драмных
Появилась шутя и около
Распивала горячий кофий
Из любимо ничейной кружки.
Любопытно тянула кофту
С наглым видом моей подружки.
Мы глазами галдели ветрено,
Разгибали в раздумье скрепки:
Королевски - почти раздетая
Ну и я, в полный рост - одетый...
Проводила по шее пальцами,
Непижамно вжималась в спину-
Обнимала меня, скитальца
Неразъемная половина...
Растворилась во мне.
Запомаженно,
Безодежно разложен на нитки,
Я пустой и ладошкоразглаженный,
И на время тобой - забытый
Ты ушла. Оглушено думаю
И бумагу мараю строчками:
Где же ты, родня моя лунная?
"Я - вернусь. Твое. Одиночество"

Раскидана и вдавлена
Кровать в объятьях бледности
Усталостью заправлена
Болезни отдана
Искомая, что найдена
Та, что важнее вечности
Распята и развеяна
Но неразделена
На кнопочки и жгутики
В болезни перепутаны
Шелка и нежнопряности
Неприбранных волос
До донышка, до сути мы
В кредит сорим минутами
Не оставляя мелочи
Харону на извоз
Ты отдыхай
Рассветами, невнятными молитвами
Я вымету все лишнее
И хвори отшепчу
Я счастье неприметное
В семи потах омытое
За медный грош закисшее
На дно не отпущу

Допустим прямо завтра я умру
Инфаркт внезапный..или токсикоз
И смысл жизни так и не прозрю
Забросив этот долбаный вопрос
Спокойней уплыву в искристый лед
Со всем, что не родилось у огня
Все потому, что знаю наперед
Есть тот, кто это скажет за меня

Там, за этими стенами кучи золота
Бриллианты и лалы рассыпаны по полу
Все туда хотят, чтобы вкушать бризоли
И купаться в неге и роскоши
Около

Куча квёлых лип, сны засохших яблонь
Сад плодовый давно грустит неухоженно
Мы сюда пришли на цветущее и блестящее
Но растить и ухаживать слишком долго и хлопотно

Как всегда, нам проще прийти на готовое
как всегда, нам вынь и подай приличное
Лучше там, где лалы, бризоль и золото
Там всегда всё чужое от нас отличное

Лалы холодят кожу и режут руки
Кучи золота мягкостью неподъемные
Ведь они - неживые, безногие и безрукие
Они просто гости в квартире съемной

Старый сад - это то, что так сложно вырастить
Старый сад это мы, со взглядами вдаль и выше
Нам б вернуться домой, чтобы руки свои выпростать
И под ноги глянуть да починить крышу

Своего, не заёмного, спелого и живого
Старый крепкий дом, помнящий нас карапузами
Расцвести вместе с ними, под ними и полого
Уходить в шелестящие чащи и кукурузы

Там свои золотые слитки и изумруды
На деревьях, под листьями и в почковых тягостях
Только мы их, зарыли, забыли или уснули
Да и кто-то сказал, что всё это - пакости

Там, за этими стенами - кучи золота
Бриллианты и лалы рассыпаны и растоптаны
Там мы свиньи, мы свиньи на кучах солода
Разжиревшие, глупые и убогие

кто мы?
Куклы из мяса и кожи
прошлый век или тысячелетие
Люди привычные, люди прохожие
Нет ни здоровия, ни долголетия
Что-то начнем, что-то не очень
Большую часть - так вообще не доделаем
Утро внезапно становится ночью
По эстафете
между коллегами
Нас передать потом - дело привычное
Справа - налево, слева - направо
Просто работа
Ничего личного
Тех, кто ведет человечные справы
Нету ни гурий, ни скоровородок
Девственниц, стонущих прежде экстаза
Добрых родителей и обстановок
Замков и горечи деда без глаза
Нет ничего
Мы из мяса и кожи
Куклы типичного срока годности
А кукловоды на нас не похожие
Лишь подвывают от безысходности

Почему-то многим приятно
Лить помои о близких и дальних
Незнакомым, знакомым, попятным
Хоть ты ангел, хоть конь педальный

Здесь для каждого будет слово
И о каждом сложат песню
Что ни буква - горячее олово
Что ни фразы - тошнотные взвеси

Только многим… им бы задуматься
И посетить что ли эпидемстанцию
Просто так - это даже не вздуется
А у многих - уже выливается

Белый снег скрипуче толкает ноги
Я шагаю быстро, взлетно, веско
Пусть другие - кислы, их взгляды - строги
Я своя неприличная арабеска
Вправо, влево, вверх, а потом - на небо
А потом - в пещеры, что мне не снились
Я свой витамин и своё плацебо
А за мной сомны тех, что еще не сбылись
Не пойдут, удивленно и чуть устало
Лишь проводят взглядом и отвернутся
Вот я рядом был - и меня не стало
Мне еще идти, ну а им - проснутся
Белый снег скрипуче толкает ноги
Убегая вперед, очень горд и весел
Я смешной, дурной и бездумно строгий
На просторах своих стихов и песен

За искусственным телом софитным скрипом
Закрываются двери к спокойному счастью
Невозможно залить даже медом липовым
Свои раны, прыщи, нарывы, напасти

Невозможно улыбкой решить эксцессы
Излечится постами в инсте от рака
И вернуть отца для своей принцессы
Невозможно забыть и простить
однако

Напоказ можно быть для других счастливой
Для других расточать поцелуи, благости
И в глазах других быть крутой и сильной
Заливая дома подушку слабостью

Можно,
я даже не буду спорить
Растеряв все секунды, минуты и терции
Повторять про себя "Вы меня не стоите "
А потом умереть от разрыва сердца

Надеюсь, ты в аду
ты убежал, не обернувшись
не оставляя и следа
На снеге, на обочинах
Ты - словно грязная вода
Ушёл под землю в поры
и разговоры
да, наши разговоры до утра
уже не повторятся
и не родятся в образах
кристаллы сказок
Ты бросил всех
и ни Христос и ни Аллах
Не сможет вновь тебя вернуть
чтобы заткнуть
Заполнить чёрную дыру
А я
Я за тобою - не пойду
пока
Я не могу, пока - не время
Мне - тут, со всеми
Еще коптить, решать и жить
Кого-то бить, кого-то пить
Писать и тыкать в небеса
Презрительно и пальцем
Дудеть в дуду
И вспоминать тебя в бреду
Или в угаре пьяном
Тобой изъяновый
Я тоже в ад потом приду
Надеюсь, папа, ты в аду

Сколько не суй еду, тому, кто не хочет есть
Даже не в рот, в другие большие отверстия
Есть то ли версия знания, то ли просто версия
Весь перемажется - и ничего не сожрёт
Назад
Вперед
Всё наборот и заново
Кушать надо планово
Если вырос рот

Я сегодня не устал и не весел
Впрочем грусти нет и нет боли
Ничего я нос не повесил
Я - не утомлён и не болен

Мне - домой по светам и закатам
по лысеющим тротуарам
а потом меня съест милый закром
И до утра нет нас и нет дела нам

Будет сладко, живо, немного больно
Будет сон и мурчащая в ухо кошка
Вкусный ужин с семьёю застольный
Чистый стол без разводов и крошек

Завтра… завтра нет и не будет
Пусть пророки кричат и плюются
Не увидеть ни нитей, ни судеб
Все разбиты волшебные блюдца

Я усну, умирая, рождаясь
Пусть все думают, как им удобно
Ну а утром, меня дожидаясь
Жизнь вожмется в меня
и вздрогнет

В любой типичной ситуации
Ребенок - не поможет
нет, он может поцеловать
и станет точно - легче
В груди чуть поутихнуть угольки
тоски и безысходности
И улыбнется мать моих детей
и снова станет легче
Пусть - недалече завтра
и проблемы
Систем неправильных круги
Квадраты, многочлены
Работа - впопыхах и на измене
Себе
тебе
им
Нет, я не прав
Поможет детский поцелуй
Объятия жены
Нужны и, уж молчу,
Весьма приятны
Пусть неопрятны её волосы
И расплелась коса
До ста
Так легко считать до ста
В объятьях и безусловном “да”
моей семьи

Деревья, что трясут ветвями
На волнах иномирового ветра
Расветы
Которые, быть может
И закаты
Иль просто день
и мне не лень
Смотреть на то, что я не вижу
И не слышу
Того, что есть
Того, что ест меня неторопливо
Сопливых слизней или пышных дев
И королев с драконами в коронах
Бездомных духов
Пьющих призраков
скелетов
что говорят “про это”
На черепках разрушенных могил
Я - Автандил
И Пемиокр
Я кто-то и никто
Слепой на оба глаза
(хоть левый видит хуже)
Сидящий в лужах
Я пускаю пузыри
Ну а внутри…
я ничего не знаю
что же там - внутри
Снаружи и вокруг
мой друг
Давай спокойно выпьем вермиоки
На берегах спокойных и далёких
До дна
Тут не узнают наши имена
До дна

Выгребая себя до донышка
В закорючках и запятых,
Докопаюсь до лун, до солнышка,
Ликов грешников иль святых.
Всё труднее рождаются строчки -
Я уперся в слежавшийся слой
Из картинок и многоточий,
Что венчают мой “минус второй”.
Мой подвал или бункер - подполье
Для кого, для чего, почему?
Я грызу
Монолитное взморье…
Ни тебе и не мне. Никому
Не увидеть могучие волны
моих тайных озёр и морей,
Пока небо над ними наполнено
Задубевшею бронью моей.

Я не готов давать расчёт делам и промокашкам
Моя усталость - словно свежий мёд
И тело - не желейно, не течет
я всё такой же любопытный первоклашка

мои фразы нынче запахли осенью
Я не устал, но тёплый желтый свет
Укрыл меня,
Погладил
И не бросил
Пусть нет аплодисментов и побед
Не упаду, не стану снова инеем
Цедя высокомерно морось фраз
Копаться в камышовом и заиленном
Не в тот раз, не в этот раз
Я не рычал, не выл, не обратился
В привычный и солёно-горький столб
Хрустально льдиной не разбился
Не падал, не молил и не умолк
пусть фразы мои снова пахнут осенью
Они по детски звонки и чисты
Укрыл меня
Погладил
И не просил
Фонарно-тёплый свет из пустоты

Я лечу домой на газетных вырезках
пожелтевших от ветра и влаги
Меня точно ждут. Обнимут и выдержат
Женою, детьми…котами

Меня манят кусочки тепла в беспорядках
Непривычного важного дома
Здесь можно запутаться в играх и прятках
И в куче бумажного лома

Тут можно искать до утра одежду
Халат и ключи с отверткой
Но здесь так уютно свернулась лето
Под плинтусом и под ёлкой

Смеются, играют… и плачут, конечно
Сиропно и безпасторально
Домашние
Все принимают надежду
Наружно и преорально

Дорога домой чарующе пьяна
И нынче вошло в привычку
Любить, принимая, чужие изъяны
Не подбирая отмычек

От сердца, от дома, от старого сада
От снов и знакомой речки
Не рвать других выгрызая награду
Не капать на кожу свечкой

Почти приехал, почти обласкан
Свет окон в цветах лимона
И все плохое ушло с балластом
Я дома, я дома. Я-дома!

На берегу забытого ручья
Клочково тиною и очень громко
Поют лягушки о проблемах бытия
Заилена и камышова кромка

Бежит ручей куда-то… в никуда
А я стою над ним и мне - спокойно
Тут мудро плещет вечная вода
И мост надежен, узок и застоен

Ну всё, пошёл.. я время не найду
Никак на молчаливое общение
Вода - мой рай, хоть не живу в аду
Вода - мой хлеб, общенье и крещенье

Когда-нибудь потом, за склоном моих лет
Я может быть пойму, как было глупо
Выкидывать счастливый мой билет
Упорно убегая от воды к кому-то

Сизифом можешь ты не быть
И Гермогеном
Не обязан
Искать врагов лиловым глазом
Или кого-то разлюбить
Никто не может помешать
Заставить или отвернуться
Уйти и может быть-вернуться
Принять свою родную мать
Нам много, впрочем, говорят
В страницах книг и в интернете
В Талмуде, в Торе и в Завете
И даже там, где кур доят.
И в этой каше из причин
Из чьих-то мыслей, чьих-то волей
Ты умилительно спокоен
И восхитительно один.
Сизиф придавлен валуном
И Гермоген увидел чудо
Тебе не важно и не худо
Сантехник ты иль агроном
Тебе свобода не нужна
Что делать будешь ты с свободой?
Торчать у миллиона входов
Шепча чужие имена?
Сизифом нам уже не стать
И Гермогеном очень вряд ли
Но их свободы не набрякли
Водою кислого лица
Идти в беспамятной толпе
Конечно просто и уютно
Важней, пусть это очень трудно
Шагать туда, где все-не все
Где крутобокий апельсин
Прекрасней и сочнее солнца
И чьих-то глаз горят оконца
В домах из тысячи личин
Возможно, что в объятьях льдин
И сил подняться-не найдётся
А может быть, ты встретишь солнце
И перестанешь быть один
Свобода многим не нужна
И за дверями - неизвестность
Но как иначе эта вечность
Увидит наши имена?

Мне сегодня, отчего-то легче
Я даже и не знаю почему
И свечи звёзд и лун ослепших
Мне светят нынче, одному
Сейчас
Нет, ты их тоже видишь
и даже, может быть, ясней
Но эти звёзды загвоздились
В твоей,
В твоей,
А не в моей
Вселенной, мире, ойкумене
Слова, как фиговый листок
Скрывают меру изменений
И ароматный водосток
Пусть звезды разные и луны
Нам, брат, сегодня по пути
Если сегодня трогать струны
Нам вместе легче
Ты иди
Не жди меня, не потеряюсь
Я слышу эхо от миров
И мы скользим, не удаляясь
Мы просто бог. Сегодня - бог

Прожит день на закрылках осени
Дождь стучит не спеша по лужам
Мы лобзаемся, да торопимся
Доедаем остывший ужин
Добиваем чужое, странное
Нам его заповедано делать
Рестораторы в ресторанах?
Нет, всего лишь моль белая
На чужой накрахмаленной скатерти
Все вокруг суетятся и падают
Угождают, чтоб стать пятнами
На холодной и белой статуе
Чтоб не спутали и заметили
И погладили, дали денег
Почитатели чтобы метили
Унитазы и старый веник
Просто кажется, что моль белая
Потеряется в неизвестности
И от грусти кусками мела
Будет списана в бесконечность
Ну а моль… пожевала скатерть
И нырнула вольготно в шубу
Дыры яркие и лохматые
Зависть плачет на всю округу…

После красного - ни синего, ни желтого
После женщины - мы овцы с жеребятами
Разбиваясь и рождая - пустохлопаем
превращаясь в разноцветные пиньяты

И ни капельки не страшно и не боязно
Поделить тепло, что капало и важилось
Можно стать могучим бронепоездом
Можно - глупым рыцарем со стажем

можно стать копилкой, можно лодкой
Чтоб смешно напыжится от гордости
Можно.. но я женскую светелку
Не готов менять на мудрости и совести

После красного - ни синего, ни желтого
Я расслаблен, но как-будто инеем
Наслаждаясь, я хрустально хлопаю
Будущим для желтого и - синего

Завитушки, крестики-нолики
Слова капают мышьим почерком
Здесь читатели - одиноки.
Ну а автор - статист без проблесков
самостийности, гениальности
Со стола чужого - крошечки
Стенография непонятности
На безмерности одиночества

Она любит кофе и белое по утрам
Носит маркое, не собирая грязь
И чужие мысли её не вгоняют в срам
Да и стыд с ней запутался и потерял связь

Кто-то скажет “она же простая лядь”
Скачет по коленям случайных мужчин пока
У других, сплошь - достойных, привычная тишь да гладь
И другие не бегают солнышком по облакам

И другие рыдают, и злятся, и бесятся на целый свет
Бьют детей словами, ремнями, голосом, рук плетьми
Потому что у этой есть, а у них почему-то нет
И сейчас она с кем-то, пока другие - одни

Но никто не видит, никто не желает пить
Звезды боли в искрами кричащих её глазах
Всё мужчины - обычная женская сыть
А другие её спускают на тормозах

О других проплаканы крылья прекрасных век
Вечерами
Во тьме одиноких и злых ночей
и тогда, когда плечи сжимает холодный снег
Жадногубо-циничных тварей и палачей

Она любит кофе и белое по утрам
По другому - не выйдет в объятьях её одежд
Ей бы вверх, а она, так привычно - там
Проклинает осколки и брызги своих надежд

Говорят, когда скорость за «двести»,
Внимание похоже на струну -
Звонкую,
Тонкую.
И если были вместе и вдруг – не месте,
Нутро даёт пощечину -
Хлёсткую,
Звонкую.
Когда паришь на небе, облака под крыльями,
А потом зацепляешься и быстро падаешь.
Пока вниз летишь - бьёшься в крике,
А потом-тишина – и это самое страшное...

Ты сидишь и бездумно складываешь
Слово «Вечность» хрустальными льдинками.
Коль не хочешь собираться – не собирайся,
Наливай своё горе полными крынками.
Коли жизнь-не жизнь, так зачем стараешься?
Мост… окно.. притягательно и рутовлажно.
Просто «Вечность» свою забрызгаешь,
А потом… а потом-не важно.

Моя Зима...
Ты притягательна и - та же.
Не тронут временем атласный бархат кож,
Непозволительно и нарочито - недоступна.
Минута, черт,
Всего одна минута, боже -
И я - как пролетарий, как гаврош
В персидского ковра великолепье -
Нелеп, растерян и как будто пьян...
Тобой облагороженный бурьян.
И, как скупец, трясясь, перебираю,
Затертое в десятилетиях,
Тяжёлое красивое монисто -
Наш почему-то неоконченный роман.

Говорят, когда скорость за «двести»,
Внимание похоже на струну -
Звонкую,
Тонкую.
И если были вместе и вдруг – не месте,
Нутро даёт пощечину -
Хлёсткую,
Звонкую.
Когда паришь на небе, облака под крыльями,
А потом зацепляешься и быстро падаешь.
Пока вниз летишь - бьёшься в крике,
А потом-тишина – и это самое страшное...

Ты сидишь и бездушно складываешь
Слово «Вечность» хрустальными льдинками.
Коль не хочешь собираться – не собирайся,
Наливай своё горе полными крынками.
Коли жизнь-не жизнь, так зачем стараешься?
Мост… окно.. притягательно и рутовлажно.
Просто «Вечность» свою забрызгаешь,
А потом… а потом-не важно.

Не больно.
Я - кукла
А куклы не плачут,
У кукол - вата под гладкой кожей.
Пищалка,
Пластмасса-
Не жди
Расплаты.
Я кукла,
Надеюсь ты мной-доволен.
Пластична,
Упруго
Свиваюсь в сальсе,
Привычно-твоя.
Мне ли ломаться…
Обычная
Жадная копоть пальцев.
Подкожно.
Во мне.
И приказ-отдаться.
А после сижу,
Улыбая губы.
Смешливо-
Покорна,
Как бы не били…
Я кукла,
Приросшая кожей к стулу.
И тихо молюсь,
Чтоб меня забыли…

Душа поэта чужда и жестока!
Хмелея, в пьяных сумерках мечтать, 
Плеваться взглядом в лоно небосклона, 
Мечты зажечь...а после - убивать. 

В холодном взгляде - лишь огонь да сажа. 
В руках холеных - стило и стилет. 
И всё привычно важное - не важно 
Ведь ничего важнее музы - нет. 

Пусть дождь его фигуру пьяно лупит -  
Слова вальяжно превращают в пыль 
Всех тех, кто ненавидит, тех-кто любит, 
А за спиною - липкий тлен и стыль...

В конце концов, термитом догорая 
И безобразно распластавшись ниц, 
Он сдохнет тихо в брошенном сарае, 
Чтоб вечно жить в шуршании страниц.

Дыхание. Фонарь. В заправленной постели
Свернулась сонной кошкой чья-то ночь.
Мы рядом целовались и шумели,
Янтарь фонарный изгоняя прочь.

Тропишь меня, чуть оцарапав кожу,
Вбивая вздохи в пьяный потолок.
Я на тебя узорен, хрупок, сложен
Записываю ласки своих строк

На тысячи биений-вдохов сердца,
Я в тысяче касаний растворюсь.
Мы нынче, даже не успев раздеться,
Друг друга прочитали наизусть.

В глазах огонь, слепящий свет и небо,
Ярится жадный факел наших тел.
Мы снова там, где быль пронзает небыль -
Здесь даже воздух жадно покраснел

Дыханье. Ночь. Фонарь. Измятые в постели,
Под тёплым одеялом чуть дыша,
Мы общее дыханье хрипло ели,
В друг-друге растворяясь не спеша...