a.
Виват! Оторвались. Едва-едва
успели прошмыгнуть.
Ложь ходит так — с Е-два
на Е-четыре. Бесится листва.
Заносчивый, прямой, честолюбивый,
толкает беспардонно вечер в спину.
Не так уж страшно, ведь для большинства
весна чудесна, как орешки с пивом.
Осоловели, поросли крапивой
необитаемые наши острова.

b.
Забвенного тумана кисея́.
Сегодня спасу нет от комарья.
Безветрица-сестрёнка, как же душно!
Сирени бы сейчас нашатыря
нанюхаться. Твой дикий матадор
без сил совсем. Скорбит, поту́пив взор.
Наведалась весна по наши души,
помочь растормошить вулкан потухший;
там тишина несёт какой-то вздор,
встревает дерзкий ливень в разговор.
Иринушка, зазнобинка моя,
меня спасала ты от малодушья.

с.
Угоним одинокое такси,
ограбим ювелирный магазин,
отравит воли, ярости токсин;
бедовые стоят у нас погоды,
безвременье, ненастье по полгода;
зелёные айда считать вагоны,
берёз скорее считывать штрихкоды,
глазеть по сторонам, и на фарси
приветствовать закат малознакомый,
который нас пока не раскусил.

d.
Не спит Волоколамское шоссе,
весне идёт так юбочка плиссе;
фиглярить нет желания ничуть,
ретироваться больше не хочу.

Прериаль 2015

Разбуженного утра ритм-энд-блюз
Разбуженного утра ритм-энд-блюз.
Тебя мне не хватает — это плюс.
Плюс ко всему, отличная погода.
Жаль, ветер обнимает с неохотой.
Меня. Тебя. Обоих. Стон упругий
ветвей рябины. Небо. Чаек ругань.
Ещё грозы не блефовала кода,
столетья до финального аккорда,
мы можем убежать — куда угодно!
...Попритчится вдруг — в одночасье рухнет
абсурднейшего мирозданья рухлядь...
Обед мне приготовишь из трёх блюд,
в большой бокал нальёшь прохладный брют.
Твою зачем-то поцелую руку,
чтоб вымолвить дежурное «люблю» .

Прериаль 2015

a.
Домашний вий приподымает веки,
мелеют несговорчивые реки,
собак порой выгуливают люди,
людей порой выгуливают псы;
рассвета голова на плоском блюде
свободна от оптических иллюзий.
Завяли уши от твоей попсы,
соловушка. Кругом лишь имяреки.
Словечком перекинутся здесь не с кем.
Надеюсь, понимаешь мой посыл?

b.
Чего-то настроение не очень.
Мишаня положительно — раскис.
Жарынь всему виной? Как будто Сочи.
Вновь месяца творожный сочень,
боюсь, повёл себя по-шут
овски...
Дешёвый водевиль лоретки-ночи,
эксцентрика удушливой тоски.

с.
Покрикивала в перелеске выпь,
луна на волка продолжала выть,
а мне всё не найти мою волчицу
(себя бы разыскать). Беда. Увы
и ах. Трамвайчик еле волочится...
Нарви букетик одолень-травы
и подмигни заре розоволицей.

Прериаль 2015

Мы в Павловске опять
Мы в Павловске опять.
Скульптур мускулатура,
Олений мост, беседка Росси,
крепость Бип,
Трёх граций павильон,
Храм Дружбы, Храм Амура,
Славянки чудо как
волнующий изгиб.

У Чёрного пруда
присядем на скамейке,
вот-вот начнётся дождь
(я лишь предположил).
Прошу, продай меня —
за сущие копейки,
прошу, купи меня —
за пригоршню лжи.

Прериаль 2015 (1 июня)

Державные редеют сосны,
и комарьё не столь несносно,
и облаков густая пена
надуманна, претенциозна,
дрейфует под ноктюрн Шопена;

сверхаккуратными штрихами
закат приходит постепенно;
моя опасная волчица
подбита, кровью истекает.
— А ты недурно наловчился
грехи замаливать стихами.

Прериаль 2015 (16 июня)

a.
Всё было, как в паршивеньком ситкоме,
меж двух огней, Харибдой, Сциллой между.
Ты можешь проклинать меня. Но прежде
смени, будь так любезна, тон небрежный —
на для тебя почти что незнакомый.
Впаду в апоплектическую кому,
скачусь с Килиманджаро — снежным комом —
самообмана, ереси, надежды.

b.
Замкнуло микросхемы в голове
(комар, да отлепись же, приставала!),
любимого лица коснусь овала;
признаюсь, мне всегда недоставало —
тебя, мой богоданный человек.

с.
Сегодня небо вывихнуло ногу.
Покуриваем травку втихаря
с закатом клюквенным. От ливня монолога
лишь я один устал? Опустим. О-ля-ля! —
луны включилась фара что ль? Давно бы
так! Тень пляшущая нетопыря.
Я видел демонов — и их так много,
Я видел дьявола — и это я.

Прериаль 2015

Вариант:
Я видел демонов — их очень много,
Я видел дьявола — и им был я.

Улизнув от фотокамер,
подпитавшись сквозняками,
ветер полдня распускает
кашемировую пряжу.
Интересно девки пляшут.
Девки пляшут интересно,
презирают бестелесность,
пролетает буревестник,
сантиментам здесь не место;
в разноцветных балахонах,
на террасах и балконах
вечного Иерихона.
Ход заканчивался крестный.
Я не кану в неизвестность —
отойду, потом воскресну.
Девки пляшут интересно.
Не потерпят оправданий,
холодны, на ласки ску́пы;
незначительный проступок
иногда вгоняет в ступор
эти милые созданья.
Миллион хитросплетений —
перепуганные тени
голышом бегут по пляжу.
Интересно девки пляшут.

Мессидор 2015 (19 июня)

a.
Ну а теперь прошу нас извинить,
Царь-колокол уже не зазвонит.
Не стоит тратить время понапрасну —
не все приглашены на этот праздник
(чуть не забыл напомнить — ты прекрасна!).
Притягивающие, как магнит
проулки, скверики, дворы-колодцы;
эквилибристы и канатоходцы —
навылет пролетаем двор Апраксин.
Смелы. Раскованы. Русоволосы.
Рука в руке. Покуда не порвётся
молчания меланжевая нить.

b.
Луна сегодня танцевала ню,
ель затирает в небесах лыжню,
Невы вот-вот царапнет плексиглас
Адмиралтейства швейная игла.

Луна сегодня танцевала ню
(сыта по горло ролью инженю?).
Ты как-то гипнотически кругла́,
меня, определённо, развлекла:
«Смышлён, участлив, статен, кареглаз.
Возьму — и на себе тебя женю!»
(на оргстекле Невы, с особой теплотой —
Адмиралтейства швейною иглой).

Мессидор 2015 (22 июня)

Всё ж для меня дороговат
звёзд восхитительный* кумкват...
Пустая жизнь. Бульон пустой.
Я промолчу тебе: «постой!»
Тушуюсь глаз твоих и губ.
Гроза глупа. И ветер глуп.
Стучат судьбины кирзачи.
Господь молчит — и ты молчи.
Гром с полчаса погромыхал,
заря впустила петуха.
Фонарь скучает без работы,
гуляет Барсик беззаботно.
Луны дымится колобок,
посмотрим на её лобок?

Мессидор 2015

* тут другое слово используется

a.
Ума не приложу, с чего начать.
Однажды, после шумной вечеринки
уединились. Ночь снимает стринги.
Зачем так сразу? Может, по-старинке,
в киношку сходим, пригласишь на чай,
душевно посидим, твой миннезингер,
сонеты и рондели бормоча,
с тобой пересмехнётся под сурдинку
(спадёт случайно кофточка с плеча),
и поцелует, как бы невзначай?

b.
Устроили какой-то балаган.
Бросаю горизонт к твоим ногам.
Послушно попадаешь в мой капкан.
Проснулась гордость, королева-мать —
не страшно, ведь и не такое было
(клозеты, крыши, ли́фты не дадут соврать,
как молодая кровь играла в жилах!).
Таперича всё больше тишь да гладь.

Мессидор 2015

a.
Эрида прекословит, ропщет гром.
Ты это время чувствуешь нутром.
Похныкиванье ветра, листьев шорох,
запахло вдруг жасмином и костром;
от облаков сбегая, ухажёров,
луна жилет обронит болеро;
давай на миг оставим наши ссоры,
самодовольный, что твой кот-обжора,
приёмник приглушу, задёрну шторы,
а ты пока шампанское открой.

b.
Никак анчутка! Старина, как жизнь?
Так изменился, возмужал, кажись.
Поправился? А ну-ка, покружись!
Лет сто с тобой не виделись, поди.
Жены, детишек нет? Живёшь один?
Уже пора? Маненько погоди.
Какими здесь cудьбами? «Отвяжись!»

с.
Июль. Невдалеке коптит Везувий,
моя волчица выла, обезумев
от страха, горя. (Вот ведь ты везучий!).
Из дальних стран гостинцев навезу ей,
улыбчивую подарю звезду ей,
портрет на чёрном фоне нарисую,
рукой приятно сделаю внизу ей.

d.
Как бесподобно твой спадает локон!
Послушай, сочиняет дрозд эклогу
тебе (не велика беда, что голос ломкий).
Утратила жизнь шарм и остроту,
скользит луна по небу, как по льду,
в холодном просыпаешься поту,
какой-то затянувшийся бодун
(и у людей случаются поломки),
денница задремала на посту,
подхватываешь пустоту под локоть,
затянут горизонт чудно́й молокой.
Вы продолжайте здесь, а я пойду.

Мессидор 2015

Бессонница, Нева, поодаль ты,
бессонница, Фонтанка, ты поодаль.
В парадной переждали непогоду,
барбос к нам забегает беспородный,
оставив всюду грязные следы,
собьёт нас с толку; это полбеды —
сегодня солнце сядет на востоке,
туман всерьёз порежется осокой,
вдохнёт июль жасмина нашатырь,
ворона поперхнётся бутербродом,
у ветра вскочит на ноге волдырь;
заходит сзади сумрак невысокий,
подходит сзади сумрак коренастый,
костюм спортивный, модные кроссовки,
встаёт, касатик, в боевую стойку,
плевать ему, что на дворе ненастно,
распахнута душа-сорочка настежь,
знать, принял миллилитров полтораста,
сверкнув зубами, значит, золотыми,
прошепелявил что-то на латыни,
заслуженный отвесит подзатыльник —
за то, что мы о вечном подзабыли.

Мессидор 2015

­­­­­­11:28-30 Δεῦτε πρός με πάντες οἱ κοπιῶντες καὶ πεφορτισμένοι, κἀγὼ ἀναπαύσω ὑμᾶς. ἄρατε τὸν ζυγόν μου ἐφ’ ὑμᾶς καὶ μάθετε ἀπ’ ἐμοῦ, ὅτι πραΰς εἰμι καὶ ταπεινὸς τῇ καρδίᾳ, καὶ εὑρήσετε ἀνάπαυσιν ταῖς ψυχαῖς ὑμῶν· ὁ γὰρ ζυγός μου χρηστὸς καὶ τὸ φορτίον μου ἐλαφρόν ἐστιν.

Ευαγγέλιον κατά Μαθθαίον *

Улица спит ночная,
тлеет фонарь-чинарик,
дело идёт к зиме
(«Вычислил как?» — «Зане
скалится в стороне...»
«Кое-кто, не иначе»);
словом, мы начинаем
страсти по сатане.

Сыграно как по нотам,
мне любопытно — кто ты,
вся твоя подноготная;
Мученик доброхотный?
Может быть, Дон Кихотом
чуешь себя вольготно?
Просто, как далеко (ты
лично) готов зайти?

Сразу на амбразуру?
повремени, разуюсь,
сплюну, мобилизуюсь;
встретишь кивком косую,
мыслью собьёшь косулю,
чёрта помянешь всуе,
вымоешь сам кастрюлю,
всё ещё позади.

Ангел трубит сигнал
(первый). Ищу секстант.
(«Прячемся, господа!»
«Я бы не нагнетал»).
В чреве душа пиналась,
осень распеленалась;
туч налитая навись,
слыханная ли наглость,
утро упало навзничь,
жизнь — это чтиво на ночь,
смертынька — навсегда.

___________

Ветер скулил, подранок.
Дождь. Забежим под арку?
(Будут ещё подарки?)
Мы не одни, тут давка.
Стерпишь? А я подавно.
Встали в пол-оборота
в арке широкоротой;
чувства вины гаррота,
чёртовы макароны
ливня.

Милая, ну ты как?
Дрожь у тебя в руках.
Зря ты на каблуках.
Смачно, не абы как,
в аспидных облаках,
в алчущих облаках
тонет луны байдарка.

Ладожская. Дождь. Сны
снова не сбылись. Взмыл,
взмыл в небеса платочек
твой. Остаётся точка
лишь.

Прядь убери с лица.
Смысл всё отрицать?
Я говорю от лица
всех негодяев — жить
всё-таки стоит. Жид,
тот, что наверху, лжив, —
знаю, что навлеку, — лжив,
наверняка плешив
(просто предположил);
этот жилец вершин
вряд ли станет помехой;
переживать не к спеху,
наш катафалк подъехал,
вечность — Эдита Пьеха
(рад, что хоть рассмешил
чуть).

Сентябрь / октябрь 2016

*
Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.

Евангелие от Матфея

Гаррота
ы, ж. (исп. garrote < фр. garrotte < ст.-фр. guaroc связывать, скручивать).
ист. Обруч, стягиваемый винтом, — орудие варварской пытки, смертной казни путем удушения, применявшееся в средние века в Испании и Португалии.
Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина.- М: Русский язык, 1998.

Лежать в гробу и трудно, и легко.
Ты знаешь, это мне напоминало —
продетым быть в игольное ушко,
шифрованные принимать сигналы;
переключаешь в голове каналы,
прохладным трёхпроцентным молоком
ты запиваешь пачку люминала.
Духмяный, одуряющий левкой —
везде.

Как никогда таинственна Геката.
Напротив, остроумна, языката —
Электра. Могилку посети Экзюпери,
по саду прогуляйся Тюильри,
подслушай поцелуев облигато
(вопрос, как понимаю, деликатный),
Версалем полюбуйся изнутри,
разочек распоследний посмотри
на площади Вогезов фонари,
на раковою опухоль заката.

Мессидор 2015 (14 июля)

Некогда карнозавру —
предгрозовые будни
(жалко его подспудно).
— Вы приходите завтра.
— Завтра меня не будет.

Космосом отбракован,
тленный, пустой, размытый.
Подступы перекрыты.
Мумии облаков. Да
ёлочек пирамиды.

Снег поменял простынку
почве. Метелей мантры.
Словно бы по команде —
враз на стекле застыла
инея саламандра.

Термидор 2015

Несовершенство. Перебор всего.
Всего, всего, особенно — ордалий.
Прими луны таблетку перорально —
от головы.
Тебя не держит Бог за своего.
Уже. Чёрт! облака устраивают ралли,
агонизирует закат, ненатуральный,
двусмысленный, ходульный. Каково!
Потерянности не было предела,
пока над ухом не прошелестела
смерть-стрекоза. На край, на край, на край
стола бокал пустой подвинула. Игра.
Игра воображения, без правил. Пора.
Непоправимо небо зажелтело
подсолнухами, пижмой, чистотелом.

Март 2015

Вариант:
Всего, всего, особенно — реалий

Таимный подавало лето знак.
Как человечек уязвим и наг,
дрожит как лист, тень
провожая чью-то.

Сегодня засиделись допоздна.
Пора и честь знать. Свидимся во снах.
Немногословный дождь заморосил,
а на тебе лишь платьице джерси;
твой поцелуй, тот поцелуй Иуды,
в обоих нас теперь живёт анчутка,
и мучить, и оберегать хочу так;
луны тебе почистить апельсин?
Впустить Его, за неименьем чуда,
в ад снизойти, за неименьем сил.

Термидор 2015

Тайный, таимный, секретный; схороненный тайком.
Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863-1866.

Облако. Туча. Облако.
Бедные звездочёты!
Март бултыхнулся в обморок —
нервы совсем ни к чёрту.
Времечко малахольное
поедом тебя ело.
Жёлтая меланхолия.
Вакуум. То ли дело —
старая площадь, ратуша,
крытая черепицей,
вяжут соборов спицы
волосяницу (надо же!) —
но от себя не скрыться.
Поднадоест нескоро нам
гибельная love story.
Вечность — барышня с норовом,
вечность — писает стоя.

16 марта 2015

Денница восходила на престол,
улыбчивая, в платьице простом,
ребячилась листва, а издалече —
обыкновенный голос человечий;
отложим сантименты на потом,
вон коноплянки что-то там щебечут,
разносится дрозда вон долото,
апостол-ветер расправляет плечи...
Приподымала ёлочка подол,
но мне, увы, не становилось легче.

Март 2015

Землица приготовила постель.
Всё точно, как в той сказке (крибле-крабле),
ты не наступишь вновь на те же грабли,
благословенна будешь во Христе,
моих блужданий ско́лок — капля в каплю.
В прицела попадаешь перекрестье
ты моего. Всегда.
Поймай букет невестин,
бумажный по воде пусти кораблик...
И всё бы ничего, да на хвосте
сорока принесла дурные вести.
Сегодня спасу нет от новостей,
днесь у луны глаза на мокром месте.

Январь 2015

Домой возвращайся, прошу, безупречный оранжевый кот,
обид не держи, выше нос, благодушнее, побоку грусть;
натурщица-осень включит, вне сомнения, автопилот,
астеник-октябрь которую жизнь не проходит дресс-код;
беседки, кафешки, ирисы, каштаны, фонтан-златоуст,
скамеечки, статуи, вазы, пруды, голубей перекус —
так иконописна аллея. Сейчас облаков сухогруз
накроет Вандомскую площадь, как плечи твои (Oh mein Gott!),

как плечи и руки твои согревал тот сиреневый плащ,
часы на стене и на ратуше предусмотрительно лгут;
любимая, двигайся ближе, и мне кой-чего растолкуй
(возьми на буксир, надоумь, успокой, нашепчи, одурачь),
с какой это радости блазнит луны духовитый калач,
набили оскомину тени, снующие по потолку,
Passerelle Alibert, ни с того ни с сего, выгибает в дугу
свою мускулистую спину. Напрасно всё. Только не плачь,

каких-то пятнадцать минут — и осадков березовый сок
в два счёта разгонит народ, но чего-то ликует толпа;
Париж притомился, зевает, ночной примеряя колпак
(сползти норовит постоянно, собака, с покатого лба);
до тёплой постельки ещё предстоит затяжной марш-бросок,
плеснуть седативного, ясное дело, в стакан на глазок
(ведь, как по заказу, классическая у «милых» соседей гульба),
нательный к губам поднести не забыть перед сном образок.

Октябрь 2015

α.
1.
Сентябрь надевает брюки-клёш
(любимые). Не сразу разберёшь,
где зад, а где перёд. Непостижим,
бутылочку Chabot опустошив,
он покидает съёмную светлицу,
давно на нас артикль положил,
недурно бы нам с ним договориться;
хватается, гляди, за поясницу
сентябрь, надевая брюки-клёш.

2.
Свой томик тормошу. Лишь выпендрёж,
там не на что смотреть —
желчь, виртуозность, ложь,
сонм злости, прагматизма, лжи —
на три-четыре честные страницы.

β.
Перемотать уже б на старость —
в один момент. За чем же дело стало?
Войти в одну и ту же реку
(Стикс, например) —
как гость, как рекрут;
ночь наслаждалась новым треком,
дышала первоклассным крэком,
на загляденье распласталась,
ярилась, самовозгоралась;
сердешная залюбовалась
Сезанном, Моризо, Лотреком.

8 сентября 2015

a.
«Глазам не верю, пилигрим! Отколь,
родименький, путь держишь, далеко ль?
Распутство, гвалт отринув городской,
меня перекрести разок-другой,
невозмутимо, левою рукой,
по-нашенски, с торжественной тоской.
Бокальчик Боланже, Вдовы Клико?»
«Юродствуешь, как видно, дорогой.
Строку кропать лишь можешь за строкой?»
«Мне стыдно, mon chérie, что я такой».

b.
Маячил чей-то силуэт в окне,
чаинки успокоились на дне
её пиалы. Вечер всё бледнел.
За августом подглядывать в охотку,
закончил ворон свой доклад короткий,
обходят стороной её высотку
ветра; копирует туман её походку,
рисуют зеркала портрет вчерне
(про ямочку забыв на подбородке);
вязала свитер и пекла шарлотку
в один из дней, в один из белых дней.

Достоин ли паркет её ступней,
дороже взоры тысячи гиней,
мечтает Агнец усомниться в ней,
платок коснуться шеи лебединой;
она бывает снега ледяней,
её улыбка трудноуловима,
на ней простое платье из сатина,
она меня почти что устыдила,
она меня почти раскрепостила,
она меня почти уже простила,
на свой порог меня почти пустила
в один из дней, в один из белых дней.

Август 2015

α.
Вздыхает облаков château.
Не так. Скорее, решето
голубоглазых облаков;
карман нащупывал жетон;
похоже, всюду шапито;
ты не похожа ни на что;
домов считаю номера,
уходят чипсы на ура;
ночь запахнула балахон;
Москва погружена в астрал,
похоже, всюду карнавал,
осоловела мошкара,
и даже воздух замирал,
когда ты вышла на балкон
(сентябрь показывал этюды,
луны оранжевое чудо
решило скромную лачугу
не покидать).

(Reprise)
Ты выходила на балкон,
ты жизни ставила на кон,
могла командовать полком
(пусть забияка, пусть пьянчужка —
ничто земное нам не чуждо);
главк, райсовет, горисполком,
Иешуа, Пилат, Иуда —
все у тебя под каблуком.

β.
Кепку поглубже, на лацканах грязь,
рваные джинсы, потёртые кеды,
завтрашний день провожаю: «Покеда!»,
не разберёшь, фонари или кедры,
воспоминаний арабская вязь;
шатия-братия подобралась —
евангелисты, архангелы, князь,
демоны, бесы, крича, матерясь
(не до дворцового тут этикета),
серой — грозы заряжают мушкеты,
радужней не было им отродясь.
Посмаковать помогала Она мне
самый исчерпывающий анамнез.

γ.
Напоминали облака картуши,
покинула оса пирог пастуший;
пододвигайся ближе, дорогуша,
меня сейчас внимательно послушай,
меня сосредоточенно послушай,
дыханье затаив, меня послушай —
лесбийскую мне распахнула душу
свою земля.

Сентябрь 2015

Вновь под ногами путается снег,
сосулек ниспадают сталактиты,
мурашки пробежали по спине —
Двенадцатый трамвай, не тарахти так...
Тоска.
Зеленовласая.
И с ней,
с ней голуби слетелись, троглодиты,
мороз бубнил под нос себе сердито.

Слабо со мной сбежать в запретный лес,
туда, где светлячок чиркнёт огнивом,
где ветер заблудился, дровосек,
где тень расположилась на ночлег,
позёвывает тишина лениво,
апостроф-месяц на сосну залез,
диковины где, почитай, одни вон,
лешак и мавка, правилам вразрез,
играют в преферанс на интерес,
услада непереносима?

Январь 2015

Думаю о тебе
(разве мне нужен повод?),
слишком эмансипе,
но ведь и я не робот.
Скоро дождя верблюд
смачно слюнями брызнет.
Я тебя не люблю.
Но без тебя нет жизни.

Списаны все долги.
Чинно сидим впритирку,
низкие потолки,
крохотная квартирка.
Встретимся у ручья,
где тишина замшела?
Милая, выручай,
нас обвила омела,

мы на одной цепи
(душит, как анаконда).
Милая, потерпи,
выместим злость на ком-то
третьем. Нам не впервой
радоваться огаркам;
купол предгрозовой
шкурит луны болгарка.

12 августа 2015

Το πρώτο μέρος

Влюблённость. Рвотные позывы.
Октябрь в запой ушёл трёхдневный.
Опять Архистратиг посыльный
ногами натоптал босыми.
Неладное, боюсь, в окне том
(пытливость набирает силу);
устал от кондиционера,
так захотелось вдруг позырить
на перепаханное небо,
на черепаховое небо.

Το δεύτερο μέρος

Октябрь. Листьев похоронки
практически везде. Земфира,
за миг до радиоэфира,
никак ширнулась. Удивила
луна сегодня, плоскодонка;
как выжатый лимон сестрёнка,
несёт на посохе котомку,
железной проблеснёт коронкой,
скудельна так, так уязвима;
пыталась угостить чифиром,
на близость намекая тонкo.

Το τρίτο μέρος

Октябрь, престарелый демон,
воротничок твой накрахмален;
ходок, с шампанским запотелым,
с букетом (астры, хризантемы),
сомнителен, парадоксален.
Есть разговор. Такое дело,
хао́сом тут, тут беспределом
попахивает. Скоро поседею
от ваших всепогодных аномалий.
Туман обещан. Ну и где он?
На веточке луны ткемали
качается. Так мягкотело,
беспомощно. Пока не оборвали.

Το τέταρτο μέρος

Мне нравится по острию кинжала
ступать босыми. Любопытный жанр.
Сегодня доброхотный каторжанин,
назавтра проникаешься клошаром;
скатиться кувырком с Килиманджаро
мне нравится.
Когда чудно́ и жарко,
люблю в Нюрнбергской деве без пижамы
прилечь. Ордалии и боль приумножая,
от потолка, стен, пола отражаясь,
твои слова меня уничижали;
мне нравится, что ты совсем чужая.

***

Отхаркнул вечер цвета баклажана
c вкраплениями серого (вот жалость!) —
нет, не дождём, не снегом. Задолжала,
подстилка-жизнь нам нам всем тут задолжала.

Сентябрь 2015

Το πρώτο μέρος, Το δεύτερο μέρος — первая часть, вторая часть и так далее

АРХИСТРАТИГ
военачальник; духовный чин архангела Михаила, как предводителя небесных сил в борьбе с дьяволом.
Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Павленков Ф., 1907.

"Нюрнбергская дева" - орудие смертной казни или пытки эпохи Средневековья, представлявшее собой железный или деревянный шкаф-саркофаг, напоминающий по форме фигуру женщины, одетой в костюм горожанки XVI века. В него помещали обвиняемого, створки дверей закрывали и тело несчастного пронзали десятки острых шипов-кинжалов, расположенных так, что ни один из жизненно важных органов не был задет, поэтому агония длилась довольно долго. Один из ранних прототипов этого орудия был создан и впервые использован в подземелье секретного суда в Нюрнберге. Первый зафиксированный случай судебного разбирательства с помощью "Девы" относится к 1515 году: наказание постигло виновного в подлоге, который промучился внутри этого пыточного шкафа три дня

ОРДА́ЛИЯ, ордалии, жен. (англо-сакс. ordal) (ист.). В средние века - т.н. "суд божий", т.е. испытание обвиняемого какой-нибудь пыткой (напр. огнем, водой), которую он должен был выдержать, чтоб доказать свою невиновность.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.

алеф
Ты на плите готовишь мне обед,
наводит ветер шустро марафет
на улочках. Брусчатки козинак
блестит как новенький. Позанимал
почти что весь балкон велосипед,
поизносился бедный, аж подгнил;

пойду-ка погляжу глазком одним —
уселись воробьи на парапет,
не станем нарушать их tête à tête;
Неве обрыднул этот каземат
(как в кандалы закована в гранит),
зажглись Гиад бенгальские огни,
но не пришла развязная зима.

бет
На чашку кофе аггел заглянул,
хоть ненадолго вырваться из скверны,
оглядчивый, озлённый, суеверный,
худющий. Во дворе скучала верба,
ноябрь накоплял дождя слюну,
Юдифь дрессировала Олоферна...
Мы отвлеклись. Так вот, наш развалюха;

я обучал его несложным трюкам —
как замечать повсюду хохлому
(о листопаде речь; чудесно, верно?),
не проворонить как свою волну,
к мечте как продвигаться планомерно
(«Захватывающе, продолжай, ну, ну!»),
как сохранить запазушного друга,
ещё как время обмануть, ворюгу,
пережидать забористую вьюгу,
как не влюбиться в няшную луну.

2 ноября 2015

АГГЕЛ
(греч. aggelos). Павший ангел, злой дух.Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Чудинов А.Н., 1910.

Лежала на земле собака,
потёк бензин из бензобака,
Иаков породил Исаака.

Влюбиться в сатану нетрудно,
стучишь по водосточным трубам,
и запах не мешает трупный.

На Ладоге безумно мелко,
у Рафаила опохмелка,
скользит по небу водомерка.

А ты сегодня мне приснишься,
растерянной, к стеклу приникшей,
в руках, должно быть, томик Ницше.

Мы впитывали ночь, как губку,
трепал игривый ветер куртку,
изведывали закоулки.

Волны подрагивает студень,
вскочила на губе простуда;
всё хорошенечко обсудим:

«Каков любимый цвет твой?» — «Белый».
«Смотрю, недолго ты скорбела».
Мурлыча что-то a cappella,

божок передвигает фишки;
стремительно возненавижу
вериг своих киноафишу.

Не грезилось, не вспоминалось,
перетерпеть всего-то малость.
«Заканчивай самоанализ».

Как в сатану да не влюбиться?
Убив в себе самоубийцу,
обвислый напрягаю бицепс.

Улиткам поменяю воду,
едва-едва сдержал зевоту,
у ночи принимая роды.

10 августа 2015

Скучно по вечерам,
точно в могилу загнан.
Скомканное «вчера»,
необжитое «завтра».

Дай на тебя взгляну,
век бы в тебя глядеться.
Свалишься на луну
и вспоминаешь детство.

Камушки ли росы,
инея ли короста —
помесь твоей красы
и моего уродства.

Сжалься, опешил чуть
от измышлений манких.
Пяточку щекочу
осени-нимфоманке.

17 августа 2015

Вариант:
Стукнешься о луну

Как жаль, могло быть всё иначе,
луны фонарь лишь обозначил
волос твоих льняную дымку,
трамвай приятно дребезжал
там, далеко. Заря жестока,
дул ветер с северо-востока,
стекала ночь по водостокам
(в Москва-реку). Вишь, на ножах
полудница, яга, лешак,
как странно сделать первый шаг.
Твой сарафан и шарф прозрачны
(«Меня теплом своим укрой-ка»),
за ухом «Lucky Strike», заначка,
витрины-рёвушки скрижаль;
вот сумрак, явно наудачу,
снимает шапку-невидимку;
бог миловал, Орфей, пай-мальчик,
короткий взгляд на Эвридику

не бросит. Под руку, в обнимку,
вдоль аскетичных новостроек,
усадеб пышных на Ордынке,
твои чрезмерные восторги,
твои забавные ужимки,
куда-то всё ушло. Как жаль.

Октябрь 2015

Она вас опередит
она вас поработит,
она вас освободит,
раскусит, того гляди,
оса́дит на полпути;
она живёт по соседству,
годны для неё все средства,
она из другого теста,
она аккурат из детства,
прохожему скажет — действуй,
и богу — bon appétit!

Сентябрь 2017

Хоронится наш маньяк
обаполами; ивняк,
пивнушки изба-читальня,
под бабкины причитанья
(интригу навёл, читатель?),
с неправильными чертами
лица. Полубокс дурацкий.
В порфире, хламиде? — встряска! —
в коричневой водолазке.
Взалкалось ему ягнят
(всевышний предпочитает
рассольник по-ленинградски);
как камни возопия:
«Я тюбик с засохшей краской,
... выдавите меня!»

Сентябрь 2017

ОБА́ПОЛ, оба́пола, оба́полы предлог и нареч. ряз. калужск. тамб. влад. около, подле, возле, близко, вплоть, у, при; близ, рядом; круго́м, вокруг, в соседстве, в окружности; || *попусту, напрасно, без пользы, даром, около дела; || сущ. околица, вся окружность. Он аба́пола маяво двора́ живё, орл. Обапол плетня золы́ не сыпь. Оба́полы яруги тя́пник, вокруг оврага мелкий кустарник (скороговорка). Я проходил обапол, денег не достал. Обапола вольно говорить, по пустому, вздор, напраслину. Вся обапола знает его. В оба́полах у нас и кузнеца нет. Пройти обаполами, моск. задами, задворками, позадь села.
Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863-1866.

ПОРФИ́РА, -ы, жен. Пурпурная мантия монарха.
| прил. порфирный, -ая, -ое.
Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992.

1.
Сиреневая зга меня не тронет,
потай, неведомкою прокрадусь я
по скверикам, по улочкам. С Христом
за пазухой. На ощупь, наудачу.
(Дорогу перейти, брат, помоги-ка!)
Не раз такое было. Déjà vu.

2.
Немноголюдно в яме оркестровой,
мне представляется (я про могилку).
Москва започивала. Асинхронно
упёрлись в облака деревьев кроны.
«Сегодня у меня перекантуйся,
покамест облака не разойдутся;
перекуси, подзаряди мобильный,
горгоне позвони своей, медузе;
семи смертям не быть». — «Ни даже двум».

3.
До сорока, конечно, доживу,
до сорока пяти, пускай. А дальше?
Самим собой немало озадачен,
четвёртую включая передачу,
(какой неописуемый восторг!);
куплю контрацептивы, а на сдачу
понюхаю у жизни под хвостом.

4.
Пивасик достаёшь из морозилки,
заталкиваешь в магазин патроны —
и каждый на поверку холостой.

Ноябрь 2015

ЗГА
жен. темь, потемки, темнота (сгаснуть? сгинуть?, сокр. стега, стезя, как Цна из Десна? Мкцк.) На дворе зга згою; но б.ч. с отрицанием. Зги нет, Божьей зги не видать, ни зги не видно. Он зги не видит, слеп.
| Кроха, капля, искра, малость чего. Ни зги хлеба нет. Зги нет в закромах. Згинка, -ночка ряз. искра, искорка; крошка. Слепец слепцу глаза колет (или слепой слепого водит), а оба зги не видят. Для того слепой плачет, что ни зги не видит. Недавно ослеп, а зги не видит!
Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863-1866.

ПОТАЙ, нареч.
1. Тайно (обл.).
2. в знач. сущ. потай, потая, муж. Чаще в выражении в потай - заподлицо, вровень с поверхностью (тех.). Утопить винт в потай (сделать так, чтобы голова его не выступала). Клепка в потай.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.

ИНКОГНИТО
нареч. с лат. иногда сущ., об., нескл. не под своим, под чужим именем; не оглашая личности своей; скрывая сан, звание свое; неназва, неведомка, подыменка; закрывом, неведомкою. Князь проехал закрывом.
Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863-1866.

Ты ничего не знаешь о любви,
ты о себе-то ничего не знаешь.
Выходим скоро. Переход. Сенная.
Всё хорошо. Маленько потерпи.
До самого, зазноба, Адоная
сквозь эмпиреи брассом доплыви...
Увы, моя беспечность напускная,
тебя с тяжёлым сердцем отпускаю
на все четыре стороны. Увы,

не спрячешься под яблони бювет
от нас самих. «Пожалуй». А пока что
всё хорошо; в окошках горит свет,
над головой вербейник, горицвет;
помстится (не луны ли?) бок покатый —
признал не сразу, быть тебе богатой;
не отошли от лакшери заката,
как нас измажет лакшери рассвет.

24 ноября 2015

Сенная — станция метро в Санкт-Петербурге

­­
Отчаянье налицо,
пространство как нарисо-
вано. Начиная с космоса.
Стакан-то, в конце концов,
наполовину пустой?
Похоже, жизнь твоя проспана?
Похоже, жизнь твоя просрана?
(«Как в старости граф Толстой?
Летело всё под откос, поди?»)
Мечтаю стать кислотой,
сомнением, пустотой,
быть выплеснутым на лицо
твоё, безупречный господи!

Сентябрь 2017

­Есть люди, любящие дождь,
есть люди, любящие ложь,
есть люди, любящие клёш,
есть люди, любящие дрожь
в коленках, верно? Начистую —
людей, завидующих мне,
симпатизирующих мне,
держу пари, не существует
в природе вовсе...

Смерть, напорожне,
спокойной поступью, под ручку,
торжествуя...

14 сентября 2017


НАЧИСТУ́Ю, нареч. (прост.). Ничего не скрывая, откровенно, на чистоту. Мы объяснились начистую.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.

Сглазили темноту,
звёзд фонари разбиты,
стало невмоготу
пережидать кульбиты
возраста. Отчего
к боли неравнодушно
слабое существо?
«Это тебе не нужно».

Небо проглотит всё,
вынесет всё бумага;
издалека засёк
осени колымагу
(верен ещё прицел).
Сидя удобно в кресле,
в крохотном письмеце
я прочитаю: «Если,

если уйдёшь сейчас,
мне будет очень туго».
Где теперь тот смельчак?
До смерти перепуган?
Овидь искривлена,
дремлет гипоталамус,
выгляни из окна —
так умирает август.

Лужи на мостовой,
волосы в беспорядке,
вечно у нас с тобой
сложности, непонятки.
Трогательный светляк,
сквера исповедальня;
ласковая земля
нас вербовала тайно.

7 августа 2015

Вариант:
нас выбирала тайно