Раннее

У демона есть два лица,
Одно улыбкой озаряет,
Другое - бередит сердца,
И душу злобой выжигает.

Одно - светлеет взглядом в миг,
Другое - прижигает ядом,
Одно рыдает, слыша крик,
Другое - ржет, когда не надо.

Одно - кричит, зовя сыграть,
Второе - молится поныне,
Не справиться, не совладать,
Мне с лицами своими...

Согреет ведьму лишь костер последний.
что лаской сумрачно коснется языком,
И тело выгнется, и станет пепел.
Игрой и правдой. Шилом и серпом.

я не поверю, что не знаешь, милый,
что нет у ведьмы право на тепло.
я так уперто холод свой хранила,
что не согревшись, потеряла зло.
что не сыгравшись, стала чьей-то ставкой,
что не сумев простить - сожгла.
и знаешь, поцелую для затравки,
а после - может и оставлю до утра.

И нет, тепло свое не надо распылять,
я все еще наивна и не модной.
Я не смогу тебе, увы, тепло отдать,
сумеешь ли принять меня холодной?

Ты меняешь маски, как перчатки,
Пряча за фарфором тусклым лик,
С масок всё же взятки гладки,
Ты за ними прятаться привык.

Пусть они закрыли от обиды,
И от зависти, надежды и мечты,
Только маски всё же не наивны.
В пустоте фарфора - тоже ты.

Масок череда, лица не видно,
Кажется тебе - своя чужой,
Только маска, тёмная личина,
Навсегда срослась с тобой.

Вспышка света и сорвана маска,
Ни слезы, ни улыбки пустой.
Вот и всё, так закончилась сказка,
Сказка жизни твоей непростой.

Смерть придёт в золотом одеянии,
И посыплет сквозь пальцы песок.
Улыбнись, помаши на прощание...
И пусти себе пулю в висок!

Возьми свой меч, сразись со мной!
Я - женщина, в бою не побегу!
Я Марсу предана душой,
А телом - стали, что храню.
Сразись со мной, пусть будет боль,
Мне горькой мукой очищенья.
И если ты сильней -
Убей!
Я не взмолюсь о снисхожденье.
И даже утонув в крови,
Своей, твоей иль Провиденья,
Ты боя муку подари,
Дуэли смертной наслажденье.
Я женщина, но слабость не со мной,
В моих руках и меч, и кнут,
За битву, за неравный бой,
Меня на древе разопнут.
За то, что посягнуть посмела,
На сладость прихоти мужской,
Войной жестокой заболела:
И час пришёл!
Сразись со мной!

У жизни есть начало и конец,
Она как затяжной прыжок без парашюта,
И я ищу терновый свой венец,
Лавровый же одев на голову кому-то.

И знаю точно я, что этот кто-то,
Его одев, спасибо не сказал,
Скорей всего вот оттого-то
Терновый мой венец увял.

И я стараюсь не искать его по миру,
Но мир приносит сам его,
Но я сломала свою лиру,
И выпила всё ядовитое вино.

У жизни есть начало и конец,
Она как затяжной прыжок без парашюта,
И я ищу терновый свой венец,
Лавровый же одев на голову кому-то.

И может быть, прыжок мой не прервётся,
И может, будет длиться он всегда,
И может сердце не взорвётся
От ядовитой пряности вина.

И парашют раскроет за спиной,
Тот тёрн, что взмоет точно флаг,
И что-то вдруг сверкнёт над головой…
Но нет, не будет так!!!

У жизни есть начало и конец,
Она как затяжной прыжок без парашюта,
И я несу терновый свой венец,
Лавровый же одев на голову кому-то.

Никогда не отпускай меня одну,
В мир моей жестокости холёной
Мне нельзя простить, ни быть прощённой,
Но и потерять её я не смогу.

Я теряла сон, теряла силу,
Был и бред, и горечь и тоска,
Хоть не гробовой была доска,
Точно знала, что в пучине сгину.

Распят на Голгофе Парнаса поэт,
И строфы его забиты гвоздями,
Венец не из тёрна – из прожитых лет,
Из тех, что так часто снились ночами,

Не уксусом поят - критикой злой,
И бёдра обвиты мечтою разбитой,
В стигматах кровавых, луч солнца златой,
А где-то смеётся критик маститый.

Мой ангел устал, крылья сломались,
Сорваны голос и сердца порыв.
Мой ангел, с тобою мы не прощались,
Мы разошлись и Бог нас простил.

Зачем эти муки, лети же к свободе,
Лети! И меня поскорее забудь,
Меня обижают не демоны - люди,
Но это лишь мой непройденный путь.

И только однажды, ночью глубокой,
Когда мне совсем расхочется жить,
Я вспомню тебя, мой сон кареокий,
И снова смогу полюбить...

Я восстану вновь из пепла,
Не сожжёная - слепая,
И чернее траурного крепа,
Будет роза золотая.

Я восстану, но не Богом,
Только плотью без остатка,
Привела меня дорога,
В мир, где умирать так сладко.

Где без страсти и желания,
Не прожить мне и минуты,
Где душа, как на заклание,
Отдаёт себя кому-то,

Я лишь призраком холодным,
С болью, что в груди не тает.
Да надгробием бетонным
Роза в пепле расцветает.

Я в зеркало смотрюсь пустое,
Ни отражений в нём, ни лиц,
Там только лишь стекло литое,
Разбитое на тысячу зарниц.

Холодный отблеск тот, не греет никого,
Осколки разлетелись вдрызг,
И крик души, потерянной давно,
В нём превращён в безумный визг.

Проходит мимо тонкого стекла,
Толпа людей, идущая на плаху,
И боль людская зеркалу видна,
Что в подчинение сумрачного страха.

И после каждой сбитой головы,
Ложится в зеркало кровавая основа,
И сотни тысяч тех основ видны,
В едином мановение слова.

А Слово то - начало и конец,
И в зеркале слепое отражение,
На остове отчаянных сердец,
И Вечности холодное движение.

Мне хочется в безумии разбить
То зеркало, но я уже без сил,
И хочется порою мне забыть,
Того, кто зеркало пред мною водрузил.

Осенний ветер мёл дорожки сквера,
Метелью вилась жёлтая листва,
Любовь прошла – осталась вера,
И память всё ещё жива.

А помнишь, милый, летний вечер,
Когда виднелась полная луна;
Цветы каштана будто свечи,
И грела душу тишина…

Мы знали, что любовь не вечна,
Мы знали, что она слепа,
Но чувство нежное беспечно,
И только лета в том вина.

Когда над домами сгущаются тучи,
И дождик осенний по крышам идёт,
Всем кажется вновь: не будет нам лучше,
И осень навряд ли счастье вернёт.

И люди грустят, вспоминая былое,
О том, что уже не вернуть никогда,
И люди рыдают, помня о боли,
Не видя, какая вокруг красота.

А осень в разгуле, а осень в ударе,
Рисует багряным леса и поля,
И вот всё ж сейчас, точно в пьяном угаре,
Кружится, и пляшет хмельная Земля.

Звучит этот ритм до боли знакомый,
Чужой для природы, святой для меня,
Безумный и страстный, волнующе новый,
Чужая всем осень, чужая всем Я…

За что ты выбрана была,
Увы, не королевой бала,
И в душу нежную взяла,
Всё зло, что раньше потеряла?

И ради призрачной любви,
Решилась ведьмой стать проклятой.
Ты знала, что душа в крови,
Что не простит тебя Распятый.

Ты выбрана была, за что,
Увы, не королевой бала,
Ты потеряла всё, Марго,
Ты душу на любовь сменяла…