журавли прибиты к тучам,
грязно-серым кускам неба.
прочитай пейзаж по людям -
тут счастливым никто не был.
ежедневно сверху гаснут
звезды - символы надежды.
ежедневно в тоске тонут
всемогущие невежды.
отчий дом, родная крепость
загорелась вдруг с подвала.
"не спасти!", - с ухмылкой скажут
крестоносцы-ветераны.
тут умов блестящих пламя -
все потушит асфиксия.
непокорных и свободных
заменяют гедонией.
скажете: "так не бывает!
и все это дурной сон!"
но в кошмаре, ставшим явью,
жизнь идёт
не
первый
год.....

под гнетом алой зари беспощадной
путник бежал, пороком гонимый.
губами прильнув к талой крови Казбека,
развеял злым роком нашептанных мыслей
гряду...

гром грядёт! разрыдаются горько
губительным градом грозные тучи.
окутает холод родные просторы,
согреться лишь адом получится людям!
а морок погонит раздоры земные,
раздавит узоры резные разлукой,
уже нам не вырвать красу мимолетную
из цепких лап вечности....
занёс жнец косу...
он готов пожинать
плоды наших действий!
нам всем по заслугам!
и славным, и слугам, царям, оборванцам!...

зажгла резко в горле вода ледяная,
подавился вдруг путник-пророк.
ярким пламенем, болью, чувственным взрывом
в душе отозвался урок.

под ласковым взглядом зари розоватой
решительно шёл наш пророк.
святая вода мудрых гор говорила
устами его: "Vade retro, порок!".

Come little closer, the lis'ner o'mine!
Sit down, entangled in twisty plot's vine!
Scary, resentful, yet clear, and unfold',
Perchance, such a story should stay untold!
One day hath risen, like roses and thorns,
Glittering kingdom of limestone and mourns.
There was a King, three o'knights, and their Queen;
Oracle, Bards, and some bastards unseen.
Plots and prosperity, will and betray
Clashed and then fell, alas, upon they.
Hush! little stranger, the hurry, indeed,
Could make my story die in its seed...
There was a night which caused all of the fuss,
The night when a Rogue sneaked in like a mouse...
Bastards and nobles, fallen in love,
Trusted him as if he was sent from above!
Only the Oracle - Mother of Truth -
Knew he was nothing but just a goose.
Burning with hatred, bleeding with ink
Rogue fell a'cursed within couple of blinks!
Oracle's will could no one bypass!
Fell our angel of wings made o'glass!
Shattered, beguiled, shiv'ring, and loved
He was a pawn, which the Oracle pawned.
Master by nature (though pain by the arse),
Folks could say "smash" but his face was "pass".
Trapped in orbuculum, fated to speak
Telling the secrets as birds tell their tweet.
A soul apart flesh, preserved within stone,
His body devoured by time like a scone!
Lost and forgotten in chambers of truth,
Waited for judgment the Maker of Fuss!
Suddenly fallen on pillow of shards,
Fled our Rogue to heavens of God's!
Alas! the Oraculum - Weaver of Fates -
Followed his every step to the gates.
Drowning deeper in clouds o'white,
Feeling with feet the frostbite o'night,
Woke our Rogue with gasps and a mourn!
Morning fell flat on him just like a storm!
Beholded he kingdom which glitt'red in gold,
With all of its nobles and stories untold.
But Oracle's curse left him in fear and tremblement,
So chose he another one place for his settlement...

мёртвой кожи кору прожигая,
проведу я по шрамам рукой.
это метки стеклянного неба,
разбитого вдребезги мной.
перестану тянуться я к солнцу -
не хочу обжигаться об свет,
ведь луны мне близко свечение -
я поймаю из стали букет.
промокну ядовитые слезы
прошлогодней прелой листвой,
и распустятся стали бутоны,
хоть и ел их дождь проливной.
и развеется дым в одночасье,
больше бремя не нужно нести.
поцелуй садовницы-мойры
наконец мне помог расцвести

пусть течёт слеза,
горло режет крик
или смехом заискрится
исцеленья миг.
красота развеет
ужас, ночи мрак.
заростут все трещины
на кукольных сердцах.
глаз бездонных память
нас уносит вдаль,
обвивают лозы
ледяную сталь.
сталь кромсала судьбы,
а теперь вьюнки
украшают новые
обители любви.
тьма вновь отступает,
и вернулись сны,
måste jag dra vidare.
lycklig! ny! och fri!

мы не любим её за свирепость,
за отчаянный гомон в рапиде,
слезы боли, разорванный саван,
сердца трепет в густом альдегиде....

ведь мы любим её за «живое» -
за ранимость, за легкость души,
за стихи, что заставят утихнуть
судьбы шепот в полночной тиши.
«в век свирепый портреты излишни», -
бессердечный способен сказать.
но представьте:
девушка-море;
стадо бурное ласковых волн;
поцелованный солнцем песок под ногами;
струн гитарных в ночной тиши звон.
теплый запах костра в волосах цвета вишни,
заплутала средь смертных звезда.
все глупцы, что хотят помочь ей угаснуть,
не любите её!

никогда!

I'm just an albatross,
overseer of seas.
the might of my wings
casts winds over rye fields.
I'm not alone 'cause
I'm a son of a cloud,
crying from above,
and deadly rifts of whirlpools.
some fools believe that
the presence of mine
brings all storms and calamities from seas.
you know, it hurts my feelings.
I fly as high as Father built his ceiling,
like Icarus, I'll sweep up
to slam into the Sun,
shattering my white glass body.
so, the shards of mine
will cover your lands,
maybe, I am a stormbringer,
not just 'somebody'.

под осуждающим взглядом неба, на бездонной глади моря,
где ураганы роковые перешептываются с водоворотами,
где воет ветер, и темнеют небеса, предвещая горе,
спит русалка, согреваемая ада воротами.

и никогда боле дно морское не познает ангельской песни света,
ведь погибло сердце чистейшее, утонуло в океане печали,
когда узнала русалка, что чувства - запах пороха и холод стилета.
просыпайся! всплывай! окинь мир ненавистный взглядом из стали!

ты вернешь свои чувства, перенеся из моря на сушу свой ад.
заберешь свое по праву
и размоешь ураганом,
тьмой окутав, променад.

не могу написать про весну
ни единой солнечной строчки
прикрываясь червонным крылом
ворон выклевал сочные почки
не распустятся жизни листы
все гниёт на разодранных ветвях
в ярко-красный окрашены воды
на сожженных пустующих верфях

поле брани - простыня,
не взять над тенью верх.
любовь - лишь суицид,
вскрывающий наспЕх.
десятки орхидей
корнями обвивают
и глотку сладостным
дыханьем набивают.
от тел наших кривой
расплавится сатин,
и в этой паутине
останусь я один.
без формы, без стыда...
далёк от человека.
и тают от тепла
на мне крупинки снега.
дышу! и каждый вдох
подобен нежной смерти
искусственных цветов -
живой природы мести.
мы вместе сеяли
раздор, похоть и лести...
мы вместе сеяли,
ответим тоже вместе...

прорастет в молчании кость в горле,
наши клятвы для неё - закуска.
прорываясь в грудь, пускает корни,
обнимает сердце крепко - так по-русски.
вспоминаю сразу алых роз букеты,
узнаю знакомый поцелуй с шипами.
наша песня все ещё не спета,
вот и вновь стали мы врагами.
холодит мне спину взгляд, застывший в граните,
и ласкают ладони чуть теплее стали,
чаще бьется сердце в формальдегиде,
наконец, после смерти ближе мы стали.
разрываю землю, ломаю ногти...
под глянцевым древом твой лик сереет.
если больше ты никогда не проснёшься,
почему все же я мертвее?...

в тусклой ночи молчат цикады,
клокочет воск земного ада.
в жизни ручьях стирают кучи
грязной парчи, сушат на сучьях.
ваш Иггдрасиль прижало ветром
к пустой земле, что концом света
люди зовут. тупыми лбами
царских палат пол разбивая,
молят его, чтоб ярым ветром
срезал их лик, собрал в букеты.
смирных, безвольных сухоцветов...
наш пустоцвет истри перстами,
серую пыль разбавь слезами,
выпусти в мир три капли крови,
для верности всыпь щепотку воли,
перемешай в пустом кадиле,
выщипай дороза гуся без силы,
живо сдирай берёзки беленькой
кожу-кору, садись под дерецвем,
да выводи проклято жертвенный
гниющий текст не-чудо-действенный
чернилами сотканными из пламени ада
на коже России пером графомана...

с замшелых столпов белокаменных
обрушаются в топь закомары...
среди мглы на болотах безжизненных
смерть прядут тихо мавки, да мары...
вновь накрыло деревни поветрием
диких танцев, запнешься - умрёшь...
бродят слезы ручьев живительных,
снежной пылью побило всю рожь...
не преломит крестьянин хлеб с ближним -
грубый мякиш сотрет пальцы в кровь...
скот смиренно гниёт прямо в стойлах...
глотай гордость, да не прекословь...

так стираются в пыль имения!
так стирают с могил имена!
так сквернятся благие знамения!
так исчезнешь и ты!

и я...

ты - переливы весеннего солнца
на муранских огнях карнавала,
а я - голос знойного лета
в стенах прелых пустых сеновалов.
ты - ручей ледяной искрящийся,
камень точишь, чтоб стать океаном.
а я - топь, покрытая саваном,
для земных обращаюсь курганом.
ты есть свет, ты - рассвет, гедония,
чудо жизни, кризалис, ты - оттепель!
ну а я - поцелуй на безжизненном...
я метель, что разбужена осенью.
ты - садовница, плачешь у озера.
ну, а я наслаждаюсь на дне
тихим сном беспробудным бессовестно,
пока ил оседает на мне.

мы из разных миров, мы - полярности:
север с югом, мы - сахар и соль.
в нашей самости - сильные личности,
но лишь вместе не чувствуем боль.

так решительно иглы вгоняет
пламя жаркое в плоть тишины.
его голос - миазм удушающий;
инструмент его - струны души.
тел изгибы сплавляются намертво.
не оркестр, нет! в ямах - пожар!
под горящего масла симфонию
бьётся в страшных овациях зал.
стонут скрипки минор инфернальный,
вторит в такт им безжизненный хор.
мы лежим среди пепла и сажи,
к небесам устремивши свой взор...

her eyes are scanning
piles of forbidden lore,
her heart is chained
beneath the tarot cloth,
each finger's nailed
to a rotting wooden cross
which is being gilded
by priests of virtue loss.
once got blindfolded,
she lost her human sight.
with eyes wide open,
she learned infernal might.
her name is Legion,
her name is Babylon!
she is so tempting...
yet too unknown...
Monarch of Shadows,
Queen of Gomorrah's salt -
her veil of bludgeon
wraps sinners tight and soft.
she peeps their secrets,
knows destinies that scare.
behind the fog of sulfur
she saves them from nightmares.
if she is Heaven,
your God's a pebble stone.
but she's a demon,
while he's the true hell spawn.

мрак
страх
на встревоженных ликах притворный покой
друг
враг
застилает рассветом пепел ночной
трель
птиц
мимикрия свободы подрежет крыло
вдох
дым
асфиксией болотной накрыло чело

ветров каскад
бесчувственный спад
надгробие гор над могилой земли
бешеный взгляд
праведный ад
санитарам морали молча внемли
пластмассовый сад
огненный град
маршрут причал-дно взяли все корабли