Памяти великой балерины Майи Плисецкой


Подмостки театра хранят тишину,
Погасли огни, звуки скрипок умолкли.
Кулисы являют собой старину,
Покоятся мирно пуанты на полке.

Атласные ленты колышет сквозняк,
Еще помнит сцена про дробь барабана
И поступь шагов, отбивающих такт
Великой актрисы, ушедшей с экрана.

Под звуки оркестра парила душа,
Изысканность рук за собой увлекала,
Казалось,она забывала дышать,
Простора для танца порой было мало.

Огнем обжигающий пристальный взгляд
Манил за собой в запредельные дали.
Костром полыхал ярко-алый наряд
И кончики пальцев не шли, а летали.

На вздохе одном пронеслись фуэте*,
В кружении этом - любовь и свобода.
Ожившие знаки на нотном листе
Звучали ручьем, что рождает природа.

И бурных оваций взрывная волна
Шумела дождем грозовым, не стихая.
Она отдала все искусству сполна,
Одетта**, Кармен... несравненная Майя.

* - Фуэте ([-тэ]; фр. fouett; от fouetter «хлестать; подгонять; взбивать») — общепринятое сокращенное название виртуозного движения классического танца, исполняющегося как ряд последовательно повторяющихся туров в быстром темпе и на одном месте, при выполнении которых работающая нога по окончании каждого поворота на 360° из согнутого положения открывается точно в сторону (; la seconde, на 2-ю позицию) на высоту 45-90°.

**- Одетта — главная героиня балета «Лебединое озеро» (нем. Schwanensee) на музыку П. И. Чайковского, созданного по мотивам старинной немецкой легенды о прекрасной принцессе, превращённой в белого лебедя колдуном — рыцарем Ротбартом (нем. Von Rothbart), которую спасает принц Зигфрид (нем. Siegfried).

Окрашен вечер всполохом зарниц,
Лениво шелестят листвой березы.
В малиннике щебечет пара птиц,
Где ранним утром яркие стрекозы

Водили друг за другом хоровод,
Звенящим звуком разбавляя воздух.
Блестел, как глянец, синий небосвод
И плыли облака, меняя позы.

Обласканный лучами, старый дуб
Качал ветвями, подпевая ветру,
Что в этот раз на редкость был не груб,
Парил над степью, словно гордый беркут.

Погасло солнце восковой свечой,
Растаяло вдали, за краем неба
Остался день уныло за плечом,
Вплывает сумрак - чернокрылый лебедь.

Окрашен вечер всполохом зарниц,
Еще чуть-чуть и ночь опустит полог
На сонный лес, малинник, гнезда птиц...
Прекрасное, увы, не длится долго.

Гуляет май, разбуженный ветрами,
По травам сочным в золотых лучах.
Тюльпанам, что горят в садах кострами,
Поет романсы при ночных свечах.

Плеядой звезд, мерцая в темном небе,
Подмигивает дремлющей луне.
Качаются цветы на тонких стеблях,
Склоняя головы к родной земле.

Играя в прятки с тенью от соцветий,
Прохладный ветер не найдет ночлег.
Блуждает одиноко в лунном свете,
Без устали и не смыкая век.

Размешивая ложкой крепкий кофе,
Ночь сыплет сахар горкой через край.
Испив напиток от баристы-профи,
Прогулку продолжает месяц май.

Листая памяти страницы,
В которых счастья яркий след,
Не скрою слезы на ресницах,
Хотя прошло немало лет.

Живут со мной воспоминанья
О той поре, где месяц май
Исполнил детские желанья,
Земной создав на время рай.

Цветочный снег роняла вишня,
Тюльпанов алые костры
В саду горели. А на крыше
Две птицы, словно две сестры,

О чем-то живо щебетали,
Кот Тишка жмурился в тени.
"Навел бы щас порядок Сталин," -
Ворчал дедуля-фронтовик.

А бабушка, платок поправив,
Поспешно накрывала стол.
Дымился чай на пряных травах,
Рассыпчатый томился плов...

Я помню каждое мгновенье,
Тепло сухих рабочих рук.
Забрать их было преступленьем,
Со вкусом горечи разлук.

Мне не вернуть тот май и Тишку,
На небе бабушка и дед...
Не скрою слез, листая "книжку",
Хотя прошло немало лет.

Упало солнце в луговые травы,
На тонких стеблях желтые пушинки.
Колышет ветер малахит дубравы,
Где каждый листик, как ладонь, в прожилках.

Насыщен воздух терпким ароматом
Черемухи- застенчивой невесты.
В преддверии лилового заката
Пернатые друзья разносят вести:

Расселись на ветвях резного клена,
Наполнив двор своим разноголосьем.
А ты стоишь - счастливый и влюбленный,
Не думая о том, что будет после.

Так благостно, что взять бы, раствориться
Среди кустистых зарослей акаций.
И в этот миг от всех тревог забыться,
Услышав шелест дождевых оваций.

Напиться маем, будто бы нектаром,
Вдыхать минуты сладкою пыльцою.
Весна шепнет, что жизнь дана не даром,
Она - одна и дорогого стоит.

О чем молчат мерцающие звезды
На скатерти небесной, в вышине?
Дрожат при лунном свете, словно слезы
Солдат, погибших в страшной той войне.

Туман укутал спящий мирно город,
На водной глади рябь от ветерка.
В душе царит зима и лютый холод -
Впечатана в гранит имен строка.

Звучат раскаты грома мощным взрывом,
Мои глаза не видели войны:
Как приходили юноши седыми,
Боялись спать и видеть ночью сны.

Как мама на коленях у иконы
Застыла с похоронкою в руках.
Тянулись вдоль границы эшелоны,
В глазах людей рождая смерти страх.

Не слышала стрельбы из автоматов
По старикам и женщинам с детьми,
Солдаты под осколками гранаты
Вернуться с фронта так и не смогли.

Не просто так вы отдавали жизни,
Покойтесь с миром, славные бойцы.
Навечно в памяти слезою мысли
Остались наши деды и отцы...

О них молчат мерцающие звезды...

Ну, что ты, грусть, застыла на пороге?
Незванной гостьей утром входишь в дом
Под скромным видом кроткой недотроги,
Холодный взгляд рождает в горле ком.

Остывший кофе больше не согреет,
Его тепло забрал себе фарфор.
За окнами вишневые метели
Украсили цветущий сад и двор.

Наполнилась слезами в одночасье
И стала горькой сладкая весна...
Казалось, что поймала птицу счастья,
Креститься надо, а не верить снам.

Я очень устала любить грустный дождь,
Стучащий бродягой в закрытые окна.
Ложится снег маслом на глиняный корж
И сахарной ватой ютится на стеклах.

Надутое небо, как мышь на крупу,
Обиженно сдвинуло тучами брови.
Внимая мольбам, наконец, по утру
Зима верховодит не хуже свекрови:

Схватила морозцем все тропки в садах,
Накинула шаль на рябину и вишни,
(скопились снежинки в ее закромах),
А ночью безлунной - исчезла неслышно.

Вернулась обратно осенняя хмарь,
Нагие деревья в стесненьи согнуты.
Увидеть бы снежный, морозный январь
И в валенках быть,как ребенок,обутой.

Я очень устала любить грустный дождь
С его монотонным стучанием в окна.
Беглянка -зима, Ты, надеюсь, придешь,
Плетя кружевные узоры на стеклах.

Октябрь дождём смывает грусть души,
Касаясь влагой трепетно ладоней.
Звуча симфонией в лесной тиши,
Поёт любовные романсы в поле.

Проводит осень основной обряд,
Колдует под покровом мрачной ночи.
Накинув на себя цветной наряд,
Как ведьма над костром рябин хохочет.

Ушёл сентябрь, оставшись не у дел,
Не смог влюбить в себя луну и солнце.
Признаться в чувствах так и не посмел,
Теперь октябрь то плачет, то смеётся.

А осени, похоже, невдомёк,
Что месяц дверь закрыл с разбитым сердцем.
Пустился следом ветер наутёк,
Сквозняк оставив за углами сенцев.

На небе звёзды затаили страх
В преддверьи лютой, беспощадной стужи,
Что прячет холод в белых закромах,
Который никому совсем не нужен.

Колдунья-осень, силы исчерпав,
Рассыпется ковром последних листьев.
Наступит время для зимы забав,
Художницы с её морозной кистью.

Ну, что ты, осень, ходишь по пятам,
Дождями сыпешь, как мукой из сита?
Потерян счёт холодным, серым дням,
Царицей властно управляешь свитой:

Восточный ветер - верный сердцу паж,
С проверкой обошёл все лисьи норы.
Седой туман, укрытый дымкой страж,
Украсил горизонт, развесив шторы.

Вечерний сумрак подготовил бал:
Кружатся и вальсируют листочки.
Затерянные звезды между скал
Своим молчаньем ставят в небе точки.

Не будь строга к красавцу-сентябрю,
Не стоит ревновать его к рассвету.
К лучам, что редко будят по утру,
Как призрачные отголоски лета.

Поласковей коснись ветвей берёз,
Вдохни тепло в пожухшие сердечки.
Грибным дождём пролейся вместо слёз,
Туман примерив платьем подвенечным.

В туманной колыбели утро
Спит сладко при свечах зари.
Соцветья сахарною пудрой
Хранят пыльцу для пчел внутри.

Грустит камыш, склоненный ветром,
По озеру мурашкой рябь...
На берегу, в лучах согретом,
Следы утиных мокрых лап.

Хочу мечтать, забыв про муки,
Встречать рожденный новый день.
Проснулся вяз, встал "руки в брюки"
И с важностью отбросил тень.

На небе облака застыли,
Лениво тянутся сквозь сон.
В траве среди белесых лилий
Порхает яркий махаон.

Природу август утешает
Своей мелодией в лесу.
Красиво лето ускользает,
Вплетая цвет зари в косу.

Ночь августа. На небе звёзд узоры,
Луна созревшей дыней налилась.
В саду умолкли птичьи разговоры,
Оконный свет, как пойманный карась.

В малиннике пустующие гнёзда
С дрожащей паутинкой на ветру.
Весёлый двор внезапно стал серьёзным,
Готовится промокнуть по утру.

Нагонит ветер туч, темнее ночи,
Едва рассвет окрасит горизонт.
Ему тоскливо отчего-то очень,
А, может быть, на осень просто зол.

Сентябрь стоит в дверях незванным гостем,
Боясь перешагнуть через порог.
В руках корзины ягод с тонкой тростью,
А в рюкзаке - цветаевский пирог.

Ещё чуть-чуть и станет все багряным,
Берёзки золотом украсят свой наряд.
Ну что ж ты, ветер, не уймёшься, странный,
Неужто красоте такой не рад?

Взляни на озеро с корабликами листьев,
На пёстрый лес, где островки грибов.
На рыжий мех, костром горящий, лисий
И на богатый рыбака улов.

Осенний день, обласканный лучами,
Улыбкой солнца проскользнёт в окно.
Уходит лето, но во сне ночами
Оно подарит нам своё тепло.

Мне бы летом медовым напиться,
Окунувшись в прохладную тишь.
Радость в сердце трепещет синицей,
Золотит солнца луч кромки крыш.

Теплый воздух особенно сладок,
Зелень трав прячет жемчуг росы.
В синем небе, меж облачных складок,
Самолёт чертит две полосы.

Южный ветер ворвался июлем,
Растревожил ромашки в полях.
Белоснежным струящимся тюлем
Укрывают погост тополя.

Васильковые нежные дали.
Блики света купает родник.
Получивший от солнца медали,
Древний дуб, словно мудрый старик

Наклонился, опять с ветром споря,
Шелестит изумрудной листвой.
Всколыхнулось гречишное "море"
И зовёт, и зовёт за собой.

Знойный полдень пьянящего лета,
Раскалённый диск солнца горит.
Ах, июль, я тобою согрета,
Говори о любви, говори!

Уходящее лето горит над полями
Алой лентой зари в кучевых облаках.
Сколько верст и дорог пролегло между нами,
Сколько слов недосказанных в наших мечтах.

Ветер южный напомнит о страсти безумной,
Напоследок вдохнёт зной безудержных дней.
Дождь прольётся разлукой по лавке сутулой,
Озарится душа яркой вспышкой огней.

Отчего же ты, память, никак не уймёшься,
Все листаешь страницы прошедших ночей.
Словно шут надо мною жестоко смеёшься,
Я была чьей-то милой, а стала ничьей.

Загудит снова сердце пустою бутылкой,
Заскулит и завоет от горькой судьбы,
Что ехидно скривилась в довольной
ухмылке,
Не расслышав последние наши мольбы.

Уходящее лето горит над полями,
Колосится овёс, горько пахнет полынь.
Всё идёт чередом, только больше не с нами,
В наступившем сезоне арбузов и дынь.

Красуется медовый месяц
На звёздном небе летней ночью,
В долине туч, лишенных веса,
Где солнце спит, сомкнувши очи.

Рассвет прикинется ликёром,
Вольётся сном в цветы и травы.
А ветер, на правах суфлёра,
Расправит занавес дубравы.

Ручей поймает солнца лучик,
Покрывшись, словно позолотой.
Орлы сорвутся с горной кручи,
Играя роль степных пилотов.

Июльский воздух пахнет мёдом,
Ромашкой, чабрецом и мятой.
В лесу, похожие на вёдра,
Темнеют кочки, где опята

Найдут себе приют укромный,
В тени прохладных, гладких листьев.
Грустит ракита с видом скромным,
А вечный дуб ждёт вечер мглистый.

Обнять бы небо голубое,
Прижаться к облакам-подушкам,
Испить любовь вдвоём с тобою,
Погладив лето по макушке.

Зацепилась душою за прошлое,
На крючке оказалась у времени.
Сновидение вижу хорошее:
Поле, лошади, я там, у стремени...

А ветра обнимают дыханием,
Вкус свободы малиново-сладостный,
Опьяненная тайным желанием,
Тороплюсь на свидание с радостью.

Босоногая, волосы косами,
На носу поцелуи от солнышка,
Я в лугах со слезливыми росами
Выпью залпом любовь всю до донышка.

Табунами неслись неуемными,
Обрывались клочками эмоции.
Отголосками, вздохами томными,
Поделилась влюбленность на порции.

Юность с детством уплыли в далекое,
Затерялись седыми туманами.
Небо плещет лазурью высокое,
Мне б поспать, а я тешусь обманами.

Воскресный день откроет окна в детство,
Где пахнет ароматным куличом.
С лимонной цедрой дрожжевое тесто,
Пирог от бабушки пропитан алычой.

Уставшая любимая старушка
В платочке ситцевом присядет на скамью.
Опустит руки на передник в рюшках
И вспомнит со слезами про семью.

Их было пятеро - сестрицы и братишка.
На фронт ушли и дядя, и отец.
Осталась мать, да кот, по кличке Тишка.
На этом детству наступил конец.

Война была жестокой, беспощадной,
Сгорели церковь, дом и пол села.
"Храни Господь" ,- шептала, сжавши ладан...
"Зачем младенца смерть отобрала?"

Замужество, предательства, потери,
Тяжелый труд в полях, где солнцепек...
Душа для всех держала настежь двери,
Для деток сладости и семечек кулек.

Нет бабушки, жива лишь на портрете,
В воскресном сне бессмертен ее лик.
Отдать бы все, что только есть на, свете,
Чтоб милый образ наяву возник.

Затерянный среди немых снегов,
Уснул вечерний недовольный город.
Ему совсем нет дела до стихов,
Ему по нраву колкий зимний холод.

Во сне он видит яркую весну,
Полет стрекоз, цветочные поляны...
А между тем, стежками на канву,
Ложится снег - февральский оригами.

Пол литра скуки делим на двоих,
Включаю "Амели", поджав коленки.
Гул поезда вдали почти затих,
Свернулся кот калачиком у стенки...

- Быть может, чаю?, - рушит тишину,
Покажется, что на душе уютно.
Ты вновь обманом выиграл войну,
Фантазией побыв сиюминутной.

Сможет ли небо услышать, понять,
Только лишь Господу Богу известно.
Жаль, невозможно его мне обнять
И рассказать обо всем честно-честно.

День тянет нити из жизни клубка,
Путаюсь в датах и праздничных петлях.
Все хорошо...только дрогнет рука,
Снова рождаются строки о детях.

Слово "особенный" стало чужим.
Все, решено, я его удаляю.
В мыслях звучит "только б жил, только б жил",
Бедам назло и цветущему маю.

Слово "волшебный", видно, родней.
В нем доброта, горстка звезд, лучик света.
Только душевная боль все сильней,
Небо молчит. У него нет ответа.

Туман украсил утро нежной дымкой,
Прилег взремнуть вдоль берега реки.
Мелькнуло солнце яркою косынкой,
Лучом коснувшись бережно руки.

Окутан палантином из прохлады
Хранитель тайн - помолодевший лес.
Упали тени на дорожки сада,
Рассвет окрасил алым свод небес.

В краю зеленых корабельных сосен
Волшебный воздух, сладкий и густой.
Здесь лето ждет свою подругу-осень,
Не слыша крик: "Куда же ты, постой!"

Здесь зимний холод спор ведет с весною,
То убежит, то возвратится вновь.
Старик-мороз болтает сам с собою,
Озлобленно седую хмуря бровь.

Родное поле обнимает небо,
Табун гнедых чернеет вдалеке.
Колышатся златые зерна хлеба,
Бегу босой по тропке налегке.

Мой край родной, души моей просторы!
Ветрилами растрепанный с утра.
Люблю безумно птичьи разговоры
И помолчать с тоскою у костра.

Под музыку рождаются стихи,
Вот только прочитаешь их...едва ли.
За чувства раздала судьба медали,
В груди чадят нелепые грехи.

В стихах к тебе таятся лета зной,
Осенний смог и зимняя прохлада,
Сверкающая роскошь снегопада,
Крик, эхом разносящийся: "Постой!"

Исписан третий в клеточку блокнот,
Строка уносит память в запределье,
Осудят, обвинят в пустом безделье,
В стихах измученных душа живет.

Сегодня холодно, согреет чай.
Любимый, с ароматом бергамота...
Жаль пятница, настала бы суббота,
Услышу, может, голос: "Я скучал"...

Под музыку рождаются стихи,
А пламя языком казнит жестоко.
Который день душе так одиноко,
Плачу за все чадящие грехи...

Художник-август набросал эскизы,
Раскрасил лес палитрой сентября.
Портрет реки почти совсем дописан,
В нём алой краской вспыхнула заря.

Холст неба свеж, как новый лист бумаги,
Над взмахом кисти перья облаков.
Пиджак изношенный рассвета-доходяги
Повис оттенком кофе с молоком.

Рубины яблок собраны в корзины,
Заметно опустевший в дрёме сад
Грустит о времени, потерянном в низине,
Приходу осени как будто бы не рад.

Сентябрь стоит с котомкой за оградой,
Предвестник нежно-золотистых дней.
Дожди прольются свежим лимонадом,
Устроив праздник в травах средь полей.

Один лишь ельник временем не тронут,
Позирует в зелёном сюртуке.
В то время, как березок желтых кроны
Бросают листьев медяки реке.

На счастье, видно, чтобы возвратиться,
Налиться зеленью весеннею порой.
Ну а пока кружатся, словно птицы,
Вокруг стволов с белеющей корой.

Мольберт и кисти август убирает,
Докрашен акварелью горизонт.
Уходит лето, но не умирает,
Вернуться обещая через год.

Смешала осень краски лета,
Дождём размыта акварель.
Скучает в дымчатом рассвете,
Расправив плети, дикий хмель.

Застывший тополь в заблужденье,
Недавно проводивший птиц.
В пруду увидел отраженье
Редеющих ветвей-ресниц.

На стан березы белоснежный
Упал случайно солнца луч.
Обнял по-родственному нежно
И скрылся под покровом туч;

Нависших тёмной мрачной стаей,
Предвестников дождей и бурь;
Свинцом и выкованной сталью,
Завесивших небес лазурь.

Осенний лес на фоне неба
Пестреет радугой цветов.
Восточный ветер-привереда,
Последний лист сорвать готов.

Октябрь кружится листопадом,
Сгорая, будто бы Кармен.
Тревожным осень смотрит взглядом
И ждёт сезонных перемен.

Засну под мерный стук дождя
На мягкой, вытканной подушке.
По радио ворчат на ушко,
Опять про выборы галдя...

Мне вновь приснится старый двор,
На улице с водой колонка.
Вот-вот поймаю поросенка,
Что с визгом мчит во весь опор.

Наседка с выводком в траве,
В тени под лопухом уселась.
Уж полон зоб, зерна наелась,
Цыплята возятся в золе.

Сорву сергибус на обед,
(для нас он "серибериешка").
В кармане семечки, орешки,
Скачу мячом, не зная бед.

Зеленый лес зашелестит,
Легонько ветер прикоснется,
Напомнит - детство не вернется.
А дождь в стекло стучит, стучит...

Весной рассвет напомнит о былом,
Вливаясь в окна теплым лимонадом.
О крае Окском, где скучает дом,
Оставленный в тиши под звездопадом.

Апрельским днем я распахну окно,
Запутается ветер в складках тюля.
А вырвавшись - взметнется высоко,
Заоблачную даль пронзая пулей.

Мне в этот миг захочется сбежать
Из города к распластанному полю.
Подобно ветру, бедная душа,
Стремится птицей вырваться на волю.

В обласканный лучами хвойный лес,
Рукой коснуться нежно липких почек.
И слушать птиц под куполом небес,
Слагая о красе приокской строчки.

Где мягко опускается туман
Пуховым одеялом в межовражье.
Весенний день веснушчато-румян,
И облако плывет, как пух лебяжий.

Опять рассвет напомнит о былом,
Защемит сердце в предвкушеньи встречи.
Не бойся тишины, мой старый дом,
Услышь скворцов, что о любви щебечут.

Смотрю заворожённо на закат,
Алеющий в небесном океане.
В нём гаснет солнце тысячей лампад
И луч последний, золотой лианой,

Висит на ветке, словно на гвозде.
Прощается беззвучием осенним
В оставленном, пустующем гнезде,
Листков берёзы обнимая тени.

Разлит ноябрь туманным молоком,
Холодным, от тоски своей прокисшим.
Что не сбылось, то сбудется потом,
Когда весной нальются цветом вишни.

Когда коврами запестрят луга,
Пернатые вернутся менестрели.
Ручьями заструятся с гор снега,
Что выбрались из ледяной постели.

Ну а пока пусть осень ворожит,
Ноябрь в свои права вступает смело.
Покуда есть надежда - будем жить,
Согрев душой под кашемиром тело.

Осенний дождь разлит по лужам
Зеркальным отблеском небес;
В жару и зной так сильно нужный,
Сейчас с тоской на перевес

Идёт уставшим пилигримом,
Укрытый тенью облаков;
Ветрами осени гонимый,
Нахмурясь, как сварливый гном.

Стучится в окна и по крышам,
Тревожит дробью по ночам.
С утра, рыдая, еле дышит
И прячется в дупло к сычам.

Стекает струями по листьям,
У осени в плену томясь.
Один, как будто Монте Кристо,
В трясине памяти увяз:

Зовёт ромашковое поле,
Лужайки в солнечных лучах.
Табун, пасущийся на воле,
Дуэли грома на мечах...

Грибным пролиться б на закате,
Увидеть радуги красу,
Пестреющее лета платье
И солнца красную косу.

Сегодня снег выпал, на Вербное.
И тут же пломбиром растаял.
В ладонях несу крошки хлебные
Для птиц, что сбиваются в стаю.

У Храма народ Богу молится,
Уверовав в чуда свершенье.
Из тела душа в небо просится,
Забыв о своем пригрешеньи.

Себя собираю крупицами,
Слова " Отче наш... " повторяя.
Печаль колет острыми спицами,
Лишая иллюзий о рае.

Закрою глаза на мгновение,
Нащупаю вербы комочек.
Вдруг станут нелепы сомнения,
Оставлю их здесь, между строчек.

Гроза сваляла пряжей облака,
Что налились свинцом и черным цветом.
Бродяга-гром раскатом свысока
"Нарисовался" с дождевым приветом.

Сгустился воздух, теплый и парной,
Из ниоткуда вдруг ворвался ветер,
Деревья вздыбились, утратили покой,
Земля совсем в ином предстала свете.

Пролился дождь одной сплошной стеной,
Неистово стуча по тонким стеклам,
По каменной прибрежной мостовой,
Что без зонта уже насквозь промокла.

А после стала сладкой тишина,
Умолкли слух тревожащие звуки.
Природа, будто снова рождена,
Мне для объятий протянула руки.

Я попрощалась с холодом зимы,
Февраль остался одиноким инком.
Ушел в рассвет, не чувствуя вины,
Забрав снега с ветрами по-старинке.

Не сбылись ни надежды, ни мечты,
А сколько было жарких обещаний!
По разным баррикадам я и ты,
Вне времени, прощений и прощаний.

Что было с нами - превратится в сон.
Весна распустится бутоном вишни...
А город наш - туманный
"Альбион",
В июне станет зеленей и тише.

Гудят о гибели державы тут и там,
Виня, кого не лень, во всем на свете.
Любовь и нежность, как ненужный хлам,
Оставлены на паперти в пакете.

От горя небо изменило цвет,
Сливаясь в тон с панельными домами.
Один иллюзий призрачных макет
Качается неровными углами.

Наступит день без боли и обид.
Сияющим лучом откроет двери.
Вновь строчки о любви пришлет пиит
И я, в который раз, ему поверю.

Устало солнце радовать рассвет,
Лучом касаясь облачной перины;
В тумане растворился рыжий след
И золотом прилёг среди равнины.

Гнал ветер лужи по сырым мостам,
В отчаяньи листву срывал с деревьев.
А осень разливала по кустам
Багряный цвет малиновым вареньем.

Прохладой околдованный во сне,
Готовился к зиме колючий ельник.
Наряд из капелек к лицу густой сосне,
(Трудился дождь всю ночь),
туман-бездельник

Разлёгся над рекой, в лесу, полях,
Закрыл всю красоту рассветной дымкой.
Сентябрь готовил завтрак на углях,
Игриво ветер рвался под косынку.

Смотрела осень жёлтых листьев вальс,
Улыбкой грустной с птицами прощалась.
Легко за ними в небо вознеслась,
Себе позволив этакую шалость.

Устало солнце раздавать тепло
И время здесь совсем не виновато.
Согреет плед, какао с молоком,
Смешной медведь, набитый пышной ватой...

Дыханием весны согрета верба,
Лучи играют в прятки меж ветвей.
Как море, разлилось лазурью небо,
На солнце припекает все сильней.

Пернатые приход тепла пророчат-
Домой вернулись певчие скворцы.
Длиннее день, а ночи все короче,
Поймать непросто время за уздцы.

Вдоль тропки розовеет медуница,
Чарует взгляды нежный первоцвет.
Туман полоской над рекой клубится,
В седые космы пряча робкий свет.

Заигрывает ветер, льнет к березам,
Застенчиво стоящим в стороне.
Прилип с утра к ним, стройным, как заноза,
Летал бы вольной птицей по стране.

Дыхание весны везде, повсюду,
Любовь рождает, бередит сердца.
Воскресный день. Мы живы. Это -
чудо!
Цените жизнь, благодаря Творца!

Брусчатый мост, калина у дороги,
Заснеженный, нахмуренный февраль.
Уснувшие во льдах реки пороги
И ветер, вслух читающий мораль.

Поля, что спят под снежным покрывалом,
Хранящий тайны звёзд, сосновый бор.
Кормушка на ольхе с кусочком сала,
Синицы, затевающие спор.

Дом «лешего» — лесничего Демьяна,
На окнах занавески и герань...
Розетка меда, чай горяч духмяный...
Застывшая немая пастораль.

То быль иль небыль — сон февральской ночью.
Душа вернулась в свой родимый край.
Скучает и грустит по дому очень,
Не мил ей городской высотный рай.

Взметнулась и на миг попала в детство:
На санках по сугробам пронеслась.
Увидела живущих по соседству,
Нырнула в прорубь, где притих карась.

Брусчатый мост, калина у дороги,
Хрустящий на морозе пышный снег.
Мне детством насладиться бы немного,
Но время продолжает свой разбег.

Прохлада озера, чарующая даль,
На горных склонах яркие соцветья.
Земли коснулась дождевая сталь,
Деревья опустили ветви-плетья.

Каким он был, тот час, перед грозой?
Немым затишьем накануне бури.
Гладь озера играла бирюзой,
Песчаный берег превращая в бурый.

Ни шелест трав, ни ветряной порыв
Не ждали появленья звуков грома
(его раскаты - фейерверка взрыв),
Пьянила свежесть ароматом рома.

Пиратский флаг подняли облака,
Свинцовые, готовые взорваться.
Гонимые в наш край издалека,
Их было восемь, а потом - двенадцать.

Стеной дождя с тобой разделены,
Любовь не предвещала непогоды.
Отдельно я, отдельно где-то ты
Смакуем горько-сладкий мусс свободы.

Одиночество в жёлтых нарядах
Пьёт из блюдца жасминовый чай
С каплей грусти, соцветьем лаванды
И при этом твердит: "Не скучай".

Сквозняком молчаливо гуляет,
Расставляет тоску по углам.
То часы, то минуты считает,
Усмехаясь немым зеркалам.

То в гляделки играет с луною,
То романсы печально поёт.
Липнет к памяти, раненной болью,
Словно муха на липовый мёд.

На рассвете уйдёт по-английски,
Чтоб под вечер вернуться опять
Выпить залпом бокал, полный виски
И остаться со мной зимовать.

Гуляют сквозняки по старой лестнице,
Окутанной воздушной паутиною.
Измученная бывшая прелестница,
Едва скрипит, зовясь для всех старинною.

А были времена - блестела лаково,
Встречала всех влюбленных с умилением,
Что гладили перила нежно, ласково,
В плену страстей и сладкого томления.

Ночами лунными стихи поэтов слушала,
Сейчас вздыхает глухо половицами:
Мол время не убило, но разрушило...
Не стать в мечтах парящей гордо птицею.

Пожухла краска, крошками осыпалась.
Печаль подругой стала самой верною.
Сгорбатилась, тоской своей насытилась,
Во времени застыв рабою пленною.

Нет веры в чудо, в новое рождение.
Снесут этаж и дом падёт руинами.
Одно обидно - что за наваждение:
Душа юна, зовясь для всех старинною.

Найду свое бессмертие в стихах,
Пройдусь по буквам, как по летним росам.
Шальным ветрам раздам сомнений прах
Без лишних рассуждений и вопросов.

Разделит ночь гнетущую печаль,
Прольется в окна теплым лунным светом.
Цепляет горизонт немая даль,
Возвышенная горным силуэтом.

Узоры звезд на сумрачном холсте
Алмазным блеском украшают небо.
Плывет поэзия на клетчатом листе,
Сложив крыло, как гордый белый лебедь.

И пусть мне скажут, что она смешна,
Нелепа простота без одеяний.
В стихах на эшафот идет душа,
Строка насыщена то грустью, то страданьем...

Крушение надежд, пожар любви,
Пейзаж, оживший в летней зарисовке...
Кто в этот раз предстанет визави?
Случится свадьба или быть размолвке?

Найду свое бессмертие в стихах,
Продолжу на бумаге излиянья.
Пусть говорят, душе неведом страх,
Она грешна и ищет покаянья.

В краю, где степи и поля
Рассвет встречают золотистый,
Склоняют ветви тополя,
Пшеница морем колосится.

По озеру от ветра рябь,
Смешных утят следы на гальке.
Не так тосклив для птиц ноябрь,
Шагающих к воде вразвалку.

Здесь колокольный слышен звон,
Малиновый закат над лесом
Касается кленовых крон,
Взлетая лентой в поднебесье.

Густой туман, как верный страж,
Стоит стеной вдоль сонной речки.
Встречают вереницы барж
Кувшинок желтые сердечки.

Напиться воздухом сполна,
Упасть в стрекочущие травы,
Чтоб радости в груди волна
Смывала след душевной раны.

Как не любить прекрасный рай,
Его не восхищаться силой?
Такой родной и близкий край -
Моя великая Россия!