Мы закупим мандарины,
Ты поправишь :,, мандарин,, ,
В магазин зайдём , где вина,
За прилавком, чтоб грузин,
Чтобы шуткой--незабудкой,
Прибауткой выдал тост,
Позавидовал бы жутко,
Где таких находят звёзд?
Улыбнёшься от смущенья,
Я совсем наоборот.
А по сути угощенье,
Как с икрою бутерброд.
По сценарию пройдемся--
Рыба в шубе, оливье.
С остальным мы разберёмся.
С Новым годом на земле!

Прогонка, генеральная ,спектакль,
По восходящей движется спираль,
На солнечных потоках птеродактиль,
Над Витебском парящий Марк Шагал.
Преображение существ начальных,
Из тех змеюк, что грелись на камне,
В весельчаков и рыцарей печальных,
Размытый мир в картинках Клод Мане.
На тонкой грани чувства ирреальны,
И каждая эпоха только слот,
И что сегодня мы считаем шедевральным,
Корабликом газетным уплывёт.

Воскурим фимиам цветам,
Но без торжественности броской,
И воздадим хвалу садам
На всех вселенских перекрёстках.
Отдушек строгий аромат
Эссенцией пронзает воздух,
И пахнет лилией закат,
Рассвет благоухает розой.
Сентенций отстранённый взгляд
На сочетание молекул
Нам никогда не объяснят
Как маттиола пахнет летом.
Лаванды травяной настой,
Петунии табак душистый
Не втиснуть в формуляр простой
С научной холодностью чистой.
Откуда пряность миндаля
В себя вобрали гиацинты,
Чему подобна резеда
С чуть горьковатою начинкой.
И в этом истинный парфюм,
Срывающий вуаль и дымку,
Когда сирень и дикий вьюн
Тревожат сердце под сурдинку.
Воскурим фимиам цветам,
Но без торжественности броской,
Им некий смысл высокий дан,
Чтоб любовались ими звёзды.

Она уйдёт и не вернётся,
Могла бы дольше погостить,
Лишь на прощанье обернётся
И пожелает не грустить.
Мы совершали с ней прогулки,
До пробуждения зари,
И заходили в переулки,
И принимали нас дворы.
Мы воспалялись до безумства,
И щедро расточали дни,
Ей поверяли наши чувства,
Насколько прочные они.
Она бывало утомляла
Поспешностью и суетой,
И что сначала увлекало
Случалось выдумкой пустой.
Мы с ней смущались и робели,
Взрывались дерзостью порой,
И вызывающе владели
Мы независимо собой.
И незаметно повзрослели
В определённый жизнью срок...
Проводим юность мы до двери
И впустим взрослость на порог.

Вы протянули руку мне,
Пытаясь выбраться на берег,
А я стоял на валуне
Колумбом у дверей Америк.
В предощущенье дрейфовал
В мечтаньях радужных корвет,
Хотя ещё не представлял,
Что открываю Новый свет.
Как истый джентльмен сказал:
,, Мадам, готов я услужить,
И благодарен небесам
Соломинку вам предложить,,
Вы отторгали скользкий мох
И посылали мне сигнал,
Кто б устоять пред этим мог?
Наяде песни я слагал:
,, Вам так волнение идёт
И так загадочно бледны,
Вы как Киприда в пене вод,
Как порождение волны,,
В обьятья принял вас песок,
И тяжело дышала грудь:
,, В потоке ваших сладких слов
Всю жизнь согласна я тонуть,,

Ломаю голову, без устали ищу,
И как и ты душою трепещу,
Цветок любимый отыскать не просто,
Твой аромат подсказывает— роза.

Слепил огонь и на поляне тесной
Под перебор гитары пели песни,
И несущественным, и даже неуместным
Казался мир дотоле нам известный,
Где мчали по шоссе автомобили,
В футбол играли и стреляли в тире,
И красовались звёзды на мундире,
И пел Кобзон о юности в эфире.
Над нами к небу сосны восходили,
И мы самих себя здесь находили,
Тех самых, от которых уходили
В удобное убежище квартиры.
,, Сок гами,, мы беспечно пригубили,
В размах и невозвратно полюбили
Озёрный край, где на волнах дробили
Армады лодок, омывая кили.
Карельских эпос кантеле слагала
И что-то большее, чем дружбу предлагала,
Не ведала и не предполагала,
Как прочно узелками нас связала.

Узнаю, не узнавая,
В память мысленно вхожу,
Где была ты молодая,
И глазами провожу,
Помню, как срывало башню,
И, растрачивая пыл,
Был безумно ошарашен,
И неистово любил,
Был навязчив беспредельно,
Несуразности творил,
Ты же трезво и прицельно
Говорила, чтоб остыл...
Электричка, пересадка,
Дочька, муж, твои глаза,
Ах, как было всё же сладко
Нарушать твоё ,, нельзя,,.

Что изменилось? День сменил название,
Порядок цифр определил число,
А в остальном, законом отрицания
С обратным рейсом в замять унесло?
Что изменилось? Улицы ли ,здания,
Насущные заботы ,ремесло?
На землю возвратилися желания,
Опущен парус, поднято весло?
Что изменилось? Наше ль понимание
Другое свойство, зрелость обрело?
И бережнее каждое касание,
Хранящее остатное тепло?
Что неизменно? В это утро ранее
Мороз сковал оконное стекло,
Вот-вот войдёшь в пределы просыпания,
С орбиты улыбнёшься мне светло.

Холст, краски, кисточки, мольберт,
Пленер, окно, балкон— сюжет.
Дичь, фрукты, канделябр, торт,
Свечи огарок –-натюрморт.
Тропинка, степь, жара, мираж,
Лес, озеро, река-- пейзаж.
Ковёр, сервант, размах портьер,
Картины, вазы —- интерьер.
Улыбка, взгляд, морщинок след
На красоте былой —- портрет.
Высокий арт, примитивизм
И прочих разных стилей ..... изм.
Создатель, мастер и творец
И подмастерье наконец.
Всё это есть в любом из нас,
Сугубо собственный Парнас,
Голгофа или свой Олимп,
Венец терновый или нимб,
Как Янь и Инь, как тьма и свет,
И потому ты человек.
Пока очаг горит в груди,
Ты жизнь свою благодари,
Боготвори сомнений дар,
Бессонниц творчества угар.
И красками своей души
Судьбы картину напиши.

Не выбирая амплуа,
Я обусловлен ролью,
И на зубок учу слова,
Вживаюсь в суть героя.
Ищу зацепочки в судьбе,
Чтоб на себя примерить,
По Станиславскому, чтоб мне
Смогли легко поверить.
Отрепетирую я бас,
Степенную походку,
Надену шубу ,, а ля гляс,,
С узорчатой разводкой.
Чтоб достоверным вышел грим,
Не пожалею ваты,
Чтоб всяк от этой красоты
В восторге млел и падал.
Когда на сцену позовут,
То выйду я не сразу,
Пусть перейдут на ультразвук,
На высоту экстаза.
По Станиславскому опять,
Владея чувством пауз,
Стараясь не переиграть,
С волнением я справлюсь.
Всего себя отдам до дна,
Сгорю и переплавлюсь,
Чтоб ёлочка на радость вам
Огнями зажигалась.

В подъезде только шесть семей,
По две на этаже,
История страны моей
В брошюрном метраже.
В них необычный колорит,
И калька-,, как у всех,,,
Одной бедой душа болит,
Один на всех успех.
Цыганский табор размещён
В квартире номер семь,
И этим здравый смысл смещён,
Пропиской взятый в плен.
Им городской навязан быт,
Чтоб джипси был учён,
И образ кочевой забыт,
Был делом увлечён.
Как можно небо запереть,
И вольный дух ключом!
Ромалы будут песни петь,
Им беды нипочём.
Лишь звёзды выпадут в тираж,
Рассыпав горсть монет,
Замрёт балкон и бельэтаж,
Купив на них билет.
Амфитеатром дворик наш
Глядит со стороны,
Как в танце входит пульс в кураж
С припевом:,, Ай, ны, ны..,,
С годами многое пройдёт,
Как не было совсем..
Но в трудный час мне хор споёт
С квартиры номер семь.

Снег не добрал ядрёности и хруста,
Закваска до сугробов не взошла,
И теплотой разбуженное сусло
Разводами рассола потекла.
________________________________-_

Пока зима дошла до середины,
Присела на минутку отдохнуть,
И видно что-то женское смутило,
По -бабьи захотелось ей всплакнуть.

Ты помнишь, нам обещали
Планету в чистом районе?
При этом зрачками вращали
И потными были ладони.
Её не раз посещали
И даже пустили там корни,
Там хорошо с вещами,
И даже неплохо кормят.
Там спят непривычно ночами,
А днями бесцельно бродят,
И жизнь называют снами,
А в сон на работу ходят.
Мы приняли всё не смущаясь,
Но поздно обман нами понят,
Скафандры покрылись прыщами
И часто жалобно стонут.
Уходим мы возвращаясь,
И возвращаясь уходим.
В тела по утрам воплощаясь,
Их на планету выводим.

Пока я наживка, сверкает блесна ,
Удача, как рыбка, ловись на меня ,
Есть доля обманки на всякий улов,
Клюёт на приманку в погоду любовь.
Заужу прикормкой для встречи места,
Есть в парке скамейка в тени у моста,
Разводы тропинок сближают круги,
Дрожат от волненья слова-поплавки.
Есть разные средства для разных глубин,
Неспешной проводкой поднимется пыл,
Натянутой леской сыграют звонки,
В глазах угадаю призывно :,, Возьми!,,

Попытка примирения
На ближних рубежах,
Прошли увеселения
Румянцем на щеках,
Держать свои позиции
Становится трудней,
Манёвры только фикции
Помад, кремов, теней.
Искусство отступления
Без паники принять,
Не просто угол зрения
Однажды поменять,
Надеясь на спасение,
Резервы бросить в бой,
Уколы вдохновения,
И пластики настрой.
Потом придёт прозрение,
Не может не прийти,
Хотя есть подозрение,
Заблудится в пути,
Но есть иное мнение,
Чтоб не накликать бед
Пойти на откровение
С душой, чтоб тет-а-тет.
И мир в зеркальном зале
Смиренно заключить,
Что мнимо потеряли
С избытком получить.

Призывный голос джунглей
Даёт с утра понять,
Пора заняться кухней,
Природа хочет жрать.
Не лакомиться пищей,
А жадно поглощать,
И лёгкую добычу
Усердно сокращать.
Слетают птицы стаей
В кормушечный бювет,
Жучков приберегая
Вкусняшкой на десерт.
И воробьёв замесы
В кипении ветвей
Разыгрывают пьесы
Нешуточных страстей.
Вот рыжина скользнула
В проёме у дверей
И хвостиком кивнула
,, Дай косточку вкусней,,
Облаяла нахально,
Явила голос всем
,, Мой тембр уникальный
Свербит, когда не ем,,.
И вот когда на сцене
Закончен разогрев,
Скользнёт внезапной тенью
Бенгальской кошкой , лев.,
И джунгли содрогнутся
И выдохнут легко.
Он подкрадётся к блюдцу
И схватит молоко.

,, Не хочу разуть робичича,,
Тайный шёпот на устах
От Чукотки и до Гринвича,
Гордость спрятанная в страх
Быть ненужной и не встреченной,
Женской доли не узнать,
Словно чёрной меткой меченой,
Думы девичьи унять.
,, Не хочу разуть робичича,,,
Но любимою ,, войти,,,
Быть единственной из тысячи,
Полотно своё сплести,
Словно ниточка с иголочкой,
Вышивая свой узор,
Чтобы был он с позолоточкой,
Что не знали до сих пор.
Но Рогнеды в , княжьем,, тереме,
В хате, курене, избе,
Обусловленные временем,
Снова тянутся к стопе.

Начудачу логин и пароль,
И войду в отворившейся сайт
Попрошу:,, Не найдётся ли соль?
Что-то день мой прошёл сладковат.
Скучноват, без соринки в глазу,
Всё сложилось и всё обошлось,
И никто не явил мне слезу,
Утешать никого не пришлось.
Не искрили нервишки вразнос,
И локтями никто не пихал,
Задавали лишь лепый вопрос,
И доходчиво я отвечал.
Даже самым прожорливым снам
Эту сладость не разжевать,
Это день словно фейк или спам,
Без возможности переживать...
Оголёнными строчками чат
Замыкает разряженный мозг,
Здесь эмоции топят котят,
И музей препарируют в морг.
И на части распятую суть
Направляет стремительно смыв,
Всё путём, всё не важно, и пусть,
Кто я чел или бот прежде был?

Самооценка на шкале сознанья,
Как ртутный столбик, гирька на весах?
Как на допросе жизни показанья,
Чтобы за совесть, а не подлый страх?
Не феерверк, шутиха с мишурою,
Взлетая к небу, падая с высот,
А разговор неспешный сам с собою,
На сколько сам себе ты антипод?
И в фокусе заката и рассвета,
Отбросив всех расценок ярлыки,
Ты стоишь столько, сколько стоит лето,
Осенний дождь, туманы у реки.
И только то во истину значимо,
Что не имеет твёрдый номинал,
Неповторимо и необратимо
Почувствовал, услышал, увидал.
Самооценка, если без ироний,
Определяет место на земле,
Где память сохраняют наши корни,
И вдохновляют будущность в судьбе.

,, Дождик приходит с другой стороны,,,
Серый пузырь проколит игла,
И из рулетки дождинки длины
Небо промерят с ,, гнилого угла,,

Мы растворимся, как рафинад,
В чашечке свежезаваренных листьев,
Так начинается осени фрахт,
С грустной доставки задумчивых мыслей.

,, Дождик приходит с другой стороны,,,
Чем обусловлена эта догадка?
Не объясняй свои странные сны,
Тонет в них логика вся без остатка.

Веские доводы я привожу,
Фронт атмосферный, давленье и влажность,
Словно по хрупкой грани хожу,
И понимаю всю эту неважность.

Утром нарывом накуксился юг,
Грузно по небу топтались слоны,
И осторожно проделали круг,
,, Дождик приходит с другой стороны,,.

С вами мы поверхностно знакомы.
Вы в какие движетесь порты,
И к каким морям вы больше склонны,
Где кораллы зреют или льды?
В ваших трюмах пролежней обуза,
Или кофе стойкий аромат,
Вы доступно включены в инклюзив,
Или неприступны, как фрегат?
Сведены случайно в переходе,
Как боа накинете Ла Манш,
Постоим минуточку напротив,
Принимая встречу за мираж.
Вы уйдёте в Северное море
На маяк мерцающей звезды,
Я своё волненье успокою,
Где пасутся на лугах Тельцы.

(Детская игра с мячом на выбивание).

Проведём условные границы,
Обозначим для удобства круг,
В центре мелом родинку столицы,
Мыслью устремлённую на юг.
Выбирем по жребию всевода.,
Мячик для отличия вручим,
Назовём ему все цифры кода,
А потом его же уличим.
Всех нас не минует выбывание
По простой причине естества,
Но в игре законы выбивания
Превышают степени родства.
Кто вступил на путь коловращения
Должен эти правила принять,
Всю трагичность силы притяжения,
Не логичность от неё сбежать.
Здесь важней, чем навык отклонения,
Соразмерно чуйку проявить,
Опровергнуть собственное мнение,
Если повезёт в игре водить.
И не важно имя или цифра
Прозвучит для слуха,,i love you,,
Это шанс, прикрывшись шкурой тигра,
Грозно промурлыкать,, Штандер! Бью!,,

Выпал снег, растаял, словно не был,,
Ах, зачем? До лета бы лежал,
Я бы никому его не выдал,
Даже под присягой отрицал.
Схрон прохлады он нашёл бы скрытный,
Отлежался бы и переждал,
Я б ему мороженое выбрал,
Он меня б за это уважал.
Выпал снег, как с кузова просыпал
По дороге в тряске самосвал,
Словно пропустили через сито,
Чтобы, как побелка, освежал.

Обрываются связи по разным причинам,
Их порою не видно на поверхностный взгляд,
И уходят друзья и от женщин мужчины,
За судьбу принимая соразмерность утрат.
Проявляют узоры симметрии линий,
Где две нити сплетением окружены,
Или только одна в любом направлении,
Хотя эти нюансы совсем не важны.
Полотно жизни ткется в ручном исполненьи
По канонам, известным с древнейших времён,
Узелковые скрепы своим уплотнением
Сохраняют и множат неразрывность сторон.

День воскресный обусловит
Чуть замедленее ритм,
Лени благостно мирволит
Досмотреть до титров сны.

Протянуться на пространство,
Устремляясь к потолку,
И с нахальным делитанством
Декламировать хокку.

Словно вырезанный кадрик,
Из сюжетных дней канвы,
Уподобиться в кораблик
По велению волны.

Прозаичная реальность
В миг выводит из хандры.
Притягательная данность-
Воркование жены.

Из глаз её насмешка не сходила,
И на высотах делала кульбит,
С иронией фигурами скользила,
И ставила презрение на вид.

Он задержался, на подножку чувства
Он не успел и не хотел вскочить,
Его склоняли разные безумства,
Которые в мальчишке могут быть.

Он сторонился, не вдавался в смыслы,
Он взгляды, как колючки, ощущал,
Не понимал её наскоки рысьи,
Хотя, скорей, почти не замечал...

Все размышленья были бы бесплодны,
Расставило всё время по местам,
Но случай возвращает на исходный
И подоплёки раскрывает нам.

В плену Сети, в её тенётах
Их непридуманно свели
,, Что уж теперь, скажи за что ты
Так избегал моей любви?,,

(Егор Якубенко погиб на СВО, разведчик)
Мама папа, если вы это читаете, то меня, наверное, нет. Я на вас оттуда смотрю и радуюсь, со
мной рядом Всевышний. Не сто-
ит горевать и лить слёзы, все
мы рано или поздно уходим.
Значит такая судьба у меня-
быть воином. Я вас очень
люблю . Я благодарен Богу,
что у меня есть вы, Я хочу
чаще смотреть, как вы улыбайтесь и радуетесь жизни.
Хочу, чтобы ты, папа,построил
новую баню, посадил дерево,
чтобы в саду у нас цвёл виноград,
завёл собачку, съездили на море.
А ты , папа, чтобы не работал на
вахте, проводил больше времени
с мамой. Помните, что жизнь одна
и продолжается , и нами Всевышний.




Так входят однажды в ворота
В рубашке простой, босиком
И встанет ангелов рота,
И встретит небесный Главком.
Юдольная ратная служба
Закончилась меткой свинца,
Но сердце сковавшая стужа,
Оттаит во имя Отца.
Исполнена будет молитва
Горячей сыновьей любви..

Письмо полоснёт, словно бритва:
,, Не множьте печали свои,
Сдержите горючие слёзы,
Уходим мы все в горний путь,
Кто раньше, кто чуточку позже,
Кто с верой, а кто как-нибудь,
Меня не оставит Всевышний,
У воина крепкая бронь.
Весной вы посадите вишню,
Построите баню потом,
Пусть будет у папы собачка,
Он будет , наверное, рад,
Чтоб с мамой был чаще на даче,
В саду чтобы цвёл виноград.
И съездите на' море летом,
Оставьте на время дела,
А я постараюсь при этом
Подбросить вам сверху тепла ,,

Искупай меня в любви,
Разогрей отваром чувства,
Чтоб светился изнутри,
Накрахмаленный до хруста.
Складки грустные разгладь,
Положи круги примочки.,
Чтобы сладко целовать,
Напои настойкой ночки.
Но хочу тебе сказать,
Что во всём мне потакая,
Не смогу себя узнать,
И зачем ты мне такая?

Какая рубашка! Картинка!
И ткань , и покрой, и колор,
Умело скрывает толстинки,
Не видно их даже в упор.

Атлета фигурная спинка
Рождает у дам позитив,
И танго , и вальс , и фламенко
Содержит её нарратив.

В театры вожу на премьеры,
На пати и променаж,
Доминго, Бочелли, Каррерас
Нам слух услаждали не раз.

Поволжье, Кавказские воды,
Объезд ,, Золотого кольца,, ,
Мы представляли писк моды,
Пленяли дизайном сердца.

Но в близости нашей телесной
Привычка коварством вошла,
Я в лейбл заглянул неуместно,
Проведать мой статус родства.

В чужое пространство отмычкой
Я влез и пропал мой кураж,
Москва, СССР, ,, Большевичка,, ,
Позвольте, так это винтаж!

Амахау-муж имя ,,, собирать,,;
Кайя-жен. имя, ,, море,,;
Тангароа-небесно-морской бог, ,, осьминог,,
Алоха-,, любовь,,

На сердце печаль Амахау,
Алоха тревожит в груди,
В соседнем селении Кайя
Сказала ему:,, Уходи,
Не примут старейшины бедность,
Дары и подарки в чести ,
Лишь в этом находят полезность,
А ты что сумел поднести?,,...
Всегда за луною послушно
Уходит с отливом волна,
На время становится сушей
Прибрежных лагун глубина,
Являют ракушки и камни
В нетленных цветах полотно,
Как будто сложили из смальты
И опустили на дно.
Где к морю склоняются пальмы
И чист белоснежный песок
Мозаикой собраны камни,
Там Кайя держит цветок
И к небу возносит ладони.
Исторг Амахау восторг
,, Не будет на свете подобной
И мне не соперник сам бог!,,
Спустился с небес Тангароа,
Обличьем своим осьминог,
На юношу смотрит сурово,
Гордыня страшный порок,
И ожили пёстрые рыбки,
И юркнули в быстрый поток.
И кайеподобной улыбкой
Наполнился светом Восток.

Приходит пора отвыкания
От многих привычных забот,
И градус понижен внимания
С глобального на эпизод.

Приходит пора замыкания,
Рутинный приняв обиход,
Перезагрузка сознания
И обновлённый штрихкод.

Приходит пора отмокания
От въевшихся в сердце тревог,
И то, что печалило ранее,
Сольётся в забвенья поток.

Приходит пора понимания,
Прощения многих грехов,
Пьянящих страстей угасания
И восхожденья в Любовь.

Приходит пора упования,
С душой не простой разговор,
Приборка и выметание
За жизнь накопившейся вздор.

Счастье не выносимо,
То есть, нельзя выносить,
Оно , как знамя, хранимо
Теми кто клялся любить.
Кто присягнул на верность,
В горе не изменять,
Если случится, первым,
За други душу отдать,
Счастье не для парадов,
Праздника и торжеств,
Не терпит чужого взгляда,
И ревность, одетую в лесть.
Оно не объяснимо,
Суетны все словеса,
Они прозвучат наивно
Не примут их небеса.
Счастья и знамя едино
Подняты быть должны
Если с бедой поединок,
Если к друг другу нежны.

Он опоздал не в первый раз,
Он виноват конечно,
Друзья не поднимают глаз,
Не выдают усмешек.

И замер класс, весь класс готов
Внимать его рассказу,
И вот, неспешно стайка слов
Летит уже по классу.

,, Был долог путь, был труден путь,
Я шёл с обозом рыбным,
Меня ветра встречали в грудь
Под дождиком обильным,
Я все лишенья одолел,
Леса ,холмы и реки,
Я чёрствый хлеб в дороге ел,
Шёл, не смыкая веки.
Ученья свет меня манил
Звездою путеводной
И вот, я из последних сил
Пришёл сюда сегодня,,,

Вздохнёт учитель, он поймёт
Фантазию мальчишки,
Что тот нисколечко не врёт,
Он просто любит книжки.
А то, что рядышком живёт,
Совсем не интересно.
И это, в общем-то, не в счёт,
Шар круглый, как известно.
Он столько выдержал преград,
Нет к мальчику вопросов,
Учитель горд, учитель рад
,, Входите, Ломоносов!,,

На плацу перед казармой,
Чуть забрезжит свет,
,,Неразумные хазары,,
Зябко топчут снег.

Разлила зима белила,
Страшен старшина,
Видно снова изменила
Прапору жена.

Мы вросли, словно окурки,
В ледяной рассвет,
На кирзу закрепим чурки
И, физкульт-привет.

Мы обиды не питаем,
Нам не жалко ног,
Прапорщице посвящаем
Этот марш-бросок.

Снимаем с одеждой условность,
Серьёзность смываем с лица,
Карьера, чины, родословность
Оставлены у крыльца.

Нет высших и низших разрядов,
Здесь равенство не на словах,
От маковки и до пяток
Такие, как бог создал.

Подай-ка парку погуще
И веничком всыпь до красна
За прошлые и грядущие
Грехи, чтобы впрок и сполна.

Гуляй по распятому телу
Наотмашь, с оттяжкой, вразлёт ,
Под кожей чтобы звенела
Душа без фальшивых нот.

Чтоб дух берёзовый въелся,
И в поры проник насквозь,
Секи по мягкому месту,
Как знать, поумнеем авось.

А после в холодную воду
Для вящей закалки летим,
Чтоб сердце подпрыгнуло к горлу,
Как птица из клетки груди.

Что скрывается за строчкой
,, Помирились мама с дочкой,,?
Стебель ссорится ли с почкой,
Или веточка с листочком?

И было что-то
В то утро странным,
Чуть шире створки
Раскрылись ставень,
Легко окошко
Вдохнуло воздух,
И стала кошки
Нежнее поступь,
И тень от листьев
Куста герани,
Как морда лисья,
Качнулась к раме.
Луч сел на лоб мне
Как на опушке,
Бросая хлопьями
На нос веснушки.

Одевали мальчики форму не по росту,
В гимнастёрки прятали тощие тела.
Да и возраст, в общем-то,вышел не по ГОСТУ,
Взрослость мимо юности в замять увела.
Увозили мальчиков навсегда вагоны
От того что дорого, где осталась мать.
Вместо аттестатов на плечах погоны,
Вместо умных книжек надо воевать.
Как умели правили службу неподъёмную,
С честью и достоинством в поле полегли.
И коровки божии сели на ладони,
Чтоб взлететь на небо мальчики могли...
В ранцах и портфелях книжки и тетрадки,
Полная обойма всяческих наук,
У кадетов праздник, синие парадки. ..
И слеза кольнула ветерана вдруг.

На ладони луча
Свет струится заманчиво,
Пить не смей из ручья,
Станешь солнечным зайчиком.
Ты смеёшься, меня дразня,
Окунаешь в ручей свои пальчики,
Вот уже в глазах у тебя
Заискрились лукаво сигнальчики.
Ты зовёшь,, догоняй,,
Вся истомой светясь,
,, Подожди, не убегай,
Зачерпну и поймаю сейчас,,

Фартовый понедельник,
Не вторник, не среда,
Отныне не бездельник,
Заточен я с утра
На водное безумство,
Холодный водопад,
Неистовство зулуса,
Спугнувший львиный прайд,
Кружение, верчение,
Разогреванье мышц,
Как будто в заточении
Я загнанная мышь,
Как будто на свободу
Пытаюсь убежать,
И на дорожке корда
Себя зауважать.
И насладиться вкусом
Проросшего зерна,
С неутолённым чувством
Вставать из-за стола...
А дождик тем не менее
Противно моросит,
И в этот понедельник
Мне снова не фартит.

Осенняя армада флибустьеров
Спешит войти в открытые порты,
Чтоб избежать таможенных барьеров,
Бросают слитки щедро за борты.
На каравеллах не случится смуты,
Команды знают золота секрет,
Оно тускнеет каждую минуту,
И ценности былой в нём больше нет.
А боцман бьёт призывно в рынду,
Взывает всех скитальцев на аврал,
И курс проложен направленьем в зиму,
И рулевой не выпустит штурвал.
Дробятся слитки ненадёжной пробы,
Пожухлой фальшью золотят поля,
Кислинку эту ты на зуб попробуй,
И ты поверишь в правду ноября.
Застынут мачты каравелл на рейде,
И будет ночь, и сон укроет всех,
И флибустьеры будут спать, как дети,
И выпадет на утро первый снег.

Осторожность сядет рядом,
И отбросит тень
,, Не гонись за дерзким взглядом,
Пристегни ремень,,
Трезвость приведёт мотивы,
Оправдает лень,
,, Будь размеренно счастливым,
Пристегни ремень,,
Зрелость охладить порывы
,, Всё пройдёт, поверь,
Принимай жизнь терпеливо,
Пристегни ремень,,
Но надежда не предвзято
Правит и вершит,
Превышая многократно
Скоростной режим.
Только чувства неподвластно
Рвутся птицей ввысь,
Я люблю огнеопасно,
К сердцу пристегнись.

Цепочка дней звено к звену,
Страстаясь позвонком,
Венчает зиму и весну
Короной и тавром.
И пусть обычен перелёт
Гирлянд уставших стай,
Но сердце яростно живёт,
К нему не привыкай.
Дроби в сомнениях свой мозг,
Как рудоносный пласт,
Под стрелами небесных ос
Свой взор слезой ужаль.
Раскрутит счётчик календарь
Чередованьем дат,
Но только ты не привыкай
К оскомине утрат.
Пусть позолота ниспадет,
Растает глянца воск,
Коснётся серебром налёт,
Как лунный свет, волос.
Качнется чаша на весах
С годами через край.
И на земле и в небесах
К любви не привыкай.

Сигаретка не найдётся?
К разговору приглашу,
Это просто я для свойства,
Чистым воздухом дышу.
Для затравки и порядка,
Чтобы вызвать интерес,
Не осталось чтоб осадка,
Был степенным толк и вес.
Вы приезжий или местный?
Я транзитный пассажир,
Чем ваш городок известен?
Я родился в нём и жил.
И откроется калитка,
Заходи в простор души,
По дорожке и не прытко,
Шаг за шагом, не спеши.
Незаметно перебежкой
Пронесётся битый час,
Словно ядрышко орешка,
Жизнь откроется для нас.
Встанет поезд у платформы,
Равнодушный ко всему,
К меланхолии не склонный,
Я знакомца обниму.
Сигаретка не найдётся?
На прощанье пошучу,
Если свидеться придётся,
Крепким чаем угощу.

Калмыкия, Калмыкия, страна на сковородке,
Для жизни сбережения в машине, как в подлодке
На телоохлаждение поставили режим,
Иначе от кипения, как молоко сбежим.
И суховей нам ложечкой помешивает пыль,
Катун-трава , как ёжики, цепляет за ковыль,
Широкопонарамную мы созерцаем степь,
И проникаем в самую жарищу, словно в печь.
Мы выстрелили скоростью рискованно в июль,
Сомнения мы полностью помножили на нуль,
Спасительным оазисом нас встретит Элиста
И нам покажет засветло красивые места.
Неспешно , в полдыхания войдём в буддийский храм,
Осуществить желание попросим барабан,
Смиренно и торжественно там мантры пропоют,
Их звуки , как из трещины, из горла достают.
К тому, что нам обещенно, прикупим амулет,
Чтоб сохранили взвешенно мы сил на много лет,
Спокойствие нирваны чтоб обрести смогли,
Чтоб душу неустанно от гнева берегли.

,, На золотом крыльце сидели...,,
Мы беспредельно миром владели,
,, Царь, царевич, король, королевич...,,
На сигареты стреляли мелочь,
,, Сапожник, портной..,,
Выспимся, завтра у нас выходной,
,,,, Кто ты на свете будешь такой..,,
Я бесшабашный и молодой,
,, Говори поскорей...,,
Лучше болгарского мне налей.
,, Не задерживай добрых и честных людей...,,
Недосчиталка старых друзей.
Всяко и разно, шатко и валко
Их выбивала из круга считалка,
Строя другого плана расчёт,
Тольки забвение, Кольки почёт.
Напрочь сошла позолота с крыльца,
Память осталась водить до конца,
Тем же вопросом тревожа покой
,, Кто ты на свете будешь такой?,,

На красоту повесили обузой
Несовершенство мировой тоски,
Являться вдохновением и музой,
Вершить сонеты и слагать стихи.
И ей всегда сопутствует уродство,
Оно стыдливо прячется в тени,
И в этом ощущает превосходство
На всё смотреть с обратной стороны.
Наведены на безупречность взоры,
Безукоризненность условностей полна,
И вяжутся сомнения и споры,
В чём истина её и глубина?
Где созревают крепостью алмазы,
В гранёный обращаясь бриллиант
Где чувства не подвержены соблазнам,
Способность оперяется в талант.
И принято для вящего удобства
Смотреть с надменной высоты
На то, что называется уродством,
Соизмерять мерилом красоты.
А для меня всё выверено просто,
Деталью каждой пригнаны черты,
Уродство-это на душе наросты,
Всё остальное божии персты.

Мы с должной мерой из сосцов горы
Питаем органы нарзаном,
Вдыхаем воздух хвои и смолы
И принимаем грязевые ванны.
И на две трети мы уже свои
По химии и по составу крови,
В сульфато-натрия слои
Мы, как деревья, пустим корни.
Натоптыши, спремляя путь,
Нас приведут к источнику поэта.
Как тучка прилегла на грудь
Мы прочитали в томике бювета.

,, Вы льстите мне, в нём мало сходства,,,
,, В искусстве есть такое свойство,,.
,, А как же с подлинником сродство?,,
,, Всё это объяснить мне просто,
Мне в вас увидеть удаётся,
Что мимолётностью зовётся,
И из силков на волю рвётся,,.
,, Но я грустна, а та смеётся,
И я грузна, та змейкой вьётся,,.
,, Бывает так:со дна колодца
И днём видна звезда у солнца,
Привыкните, всё обойдётся,
Но не беда -не приживётся,
Несбыточное отревется,
Что не срослось не оторвётся,,...
А полотно мазками ткется,
И Санти радостно поётся,
Векам прислушаться придётся
Как сердце у Мадоны бьётся.

Санти Рафаэль, ит. художник.

На черновых листах страниц
Представлено всё закулисье,
Наброски образов и лиц,
Штрихи, чеканящие мысли.
Они трудяги и волы,
Навьюченны бессонным грузом.
Колонны букв и рифм столбы,
И торбы нервные предчувствий.
Они готовы вздор любой,
Как хиромантию ладони,
Назвать ниспосланным судьбой,
Перечеркнув всё напрочь в корне.
Безжалостно в комочек сжать
То графоманство и бездарность,
И в обморок в углу упасть,
И обрести вновь первозданность.
Чтоб стали на места слова,
На предназначенные строчки,
Как-будто были там всегда,
Не разрывали сердце в клочья.
,

Дни истончались и тучнели ночи,
Свет проникал в игольное ушко,
С надеждой обречённого пророча
Остатное прощальное тепло.

Из опыта мы в этом расходились,
И взгляды отводили от окна,
Где тополя уже отсеребрились,
И воспалено тлела желтизна.

И принимая эту неизбежность,
В иное измеренье переход,
Мы , как ребёнка, пестовали нежность ,
Оберегая чувства от невзгод.

Поиграем в поддавки,
Если этого не сможем,
То замкнутся проводки,
Заискриться ток под кожей.

Поиграем в поддавки,
Неспеша и осторожно,
И развяжем узелки,
Что затянуты так сложно.

Поиграем в поддавки,
И обиды мы отложим,
Как болванчики, кивки
Согласуем и помножем.

Поиграем в поддавки,
Не остаться чтобы розно,
Пока тлеют угольки,
И раздуть огонь не поздно.

Морозцем щёки обжигало,
ХэБэ похрустывало чуть,
Над ледяным дворцом казармы
Ярило вышел из-за туч.

На изготовку взявши лыжи,
И, предвкушая их полёт,
Теоретически предвижу-
Я олимпийский зимний бог.

Есть в армии приказ, и точка,
И будь любезен, выполняй,
Я на кирзу креплю полозья,
Скользящие, хоть догоняй.

На два протянутых каната,
На их проборы у межи,
Встаю немного угловато,
Звучит задорное :,, пошли!,,

Во всё вниманье сгибы лыжи,
Но с каждым шагом всё вольней
Я поднимаю взгляд и вижу
Вокруг торжественность полей.

Вспороли разрежённый воздух
Над гимнастёркой крыльев взлёт,
И пусть я падаю в сугробы
На каждой резкий поворот.

Но всё уверенней и чётче
,, Лыжню,,-товарищей прошу,
И тень свою у сонной рощи
По-чемпионски обхожу.

Молний огненные вспышки
Озаряют тополя,
А в дали , с крутого взгорья,
Для последнего броска,
Полководец грозным взором
Шлёт вперёд свои войска.

Метель как занавес спадает,
Вся сцена действия видна,
В окне картина оживает,
В ней появилась глубина,

Среди сосновых декораций
Проборы тянутся лыжни,
Выходит первая из граций
На авансцену тишины.

В движениях не тороплива,
Предметам возвращает жизнь,
И палки лыжные, как крылья,
Размашисто взлетают ввысь.

С галёрки зритель восхищённо
Искусством этим покорён,
Как просто и не ухищрённо
Был этот образ воплощён.

Говорите, милый, говорите
Разные банальные слова,
Даже, если вы безбожно льстите,
Вероятно, всё же нравлюсь я.

Впрочем, закружите, обольстите,
Остальное в жизни трын-трава,
Даже, если вы кому-то мстите,
И для ваших стрел я тетива.

Просто в море жизненных событий
За буйки надежды заплыла,
Да и вы , конечно, не спаситель,
Да и я спасенья не ждала.

Говорите, милый, говорите
Разные приятные слова,
Что с того, что вы не победитель,
Я без боя сердце отдала.

Луч в коморке-божий глас:
,, Поживи на белом свете
Раб домашний, Дориас,
Хоть слегка по-человечьи,,
Был в сражениях не раз,
В схватках получил увечья,
За бельмом не видит глаз,
Ломит правое предплечье.
Коз по молодости пас,
Мастерством владел кузнечным,
Но приходит грустный час,
Что усталостью отмечен.
Сил кончается запас,
Человек, увы, не вечен,
И в заслугу Дориас
В педагоги был намечен....
Каждый век в урочный час
Путь в гимнасий обеспечен,
Марь Петровна Дориас
Снова выйдет к нам навстречу.


В Древней Греции педагогами были рабы.

На моей дороге камень,
Наступил и проходи,
Только я в раздумьях замер,
Философствую поди.
В этом сгустке материала
Скрыта вековая быль,
Магма твердью остывала,
Покрывала землю пыль,
Астероиды в паденьи
Зарывалися в пласты,
Появлялися растенья,
Рыбы мерили хвосты.
Обезьяны вышли в люди,
Стали камень приручать,
И придумали орудья,
Чтоб в пещерах не скучать.
Копья, топоры, рубила
И грузила для снастей,
Чтобы милая любила
Амулет в подарок ей.
Камень стал необходимым
Созидателем идей,
От Египта и до Рима,
Городов и площадей.
Я поднял в ладони камень,
Бережно его держу,
Приоткрыл я дверцу в тайну
И на цыпочках вхожу.

Всё имеет свой порядок,
Этикет и ритуал,
В силу власти и азарта
Есть всегда, кто правит бал.
,, Короля,, почти любили,
,, Цифрам,, блага обещал,
,, Дамы,, стройные ходили,
Не стремились в фитнес зал.
В меру должности гордились
Разномастные ,, вальты,,,
Тем, что тоже пригодились
Набивать эклеры в рты.
Щелкопёр, он же ,, десятник,,
И придворный острослов
Налетал аки стервятник,
Натравлял цензурных псов.
Следом челядь ,, семенила,,,
,, Шестерила,, иногда,
Мала ела, много пила
За красивые слова...
Но устойчивый порядок
Передёрнули в конфуз,
При раздачи выпал как-то
Из колоды архитуз
Срезал звёздочки на стразы,
Шваль назначил в козыри,
Отпустил свободу в массы,
,, Ешь до пуза крем-брюлли,,
И от радости благая
Оросила всех слеза...
Мстит забывчивость такая
,, Джокер,, бьёт всегда туза.