Не отвергай меня, Любимая.
Дай Шанс, на встречу, наяву…
Я стойким стал, как рожь озимая,
Что, ждёт с Весною, « рандеву ».

Я разобщён в своих порывах.
Я Тобой порабощён.
Мой щит был в дырах и разрывах.
Я - восстал, но был прощён.

Теперь , я – раб, и гладиатор.
Бой , на потеху - мой кусок.
Опустит палец Прокуратор,
И срежут стойкий колосок.

Я дарил тебе лишь розы.
С них опадали лепестки.
Ты ненавидела мимозы,
И на погосте ноготки…

Лебедь ждал свою подругу,
Не улетая, никуда.
Клин без него, умчится к югу…
И Лёд покроет гладь пруда…

Запах Страха - запах пота,
Я излечил кристаллом « льда».
И не заметил поворота…
Ты там исчезла, навсегда….

Упрощение Искусства,
Это, как надпись на стене.
Вроде есть: и смысл, и чувство,
И поиск « истины в вине»…

Объективный Образ Мира,
Не таков , как видим мы.
Он похож на ломтик сыра,
В недрах старенькой сумы.

«Carpe diem», для Сезанна,
Это яркое пятно.
Ему кричали вслед: «Осанна…»
Гиганты в белом кимоно.

И отхлебнув из кружки грога,
Ничего, не понимая.
Мы препарируем Ван Гога,
Как самураи, Хокусая.

Я знаю: ищущий – обрящет.
«Шлих» промоет , грамм найдёт…
А муравей былинку тащит,
И он себе, как мы, не врёт…

Ощущая вкус сорбе,
Себе не хочется признаться,
Что реальность , у Курбе,
Как бритва может обнажаться.

Все стремятся в статус «pro».
И все боимся с ним расстаться.
Но просветлённый стиль Коро,
Заставляет суть меняться…

Ощущать подвижность Света,
И не бояться слизкой тьмы.
Что, ощущает, Тунберг Грета,
В аутизме полутьмы?

Может восход кровавый солнца,
Где-то в небесной глубине.
Может , у ног своих ,гасконца…
Или , свидание с Моне?…

Я, как сторонний ,наблюдатель,
Мнений чуждых сторонюсь.
Но свет и цвет скрестит Ваятель,
И оторвать, я взгляд боюсь…

Иерархия в искусстве,
Как иерархия в Аду,
Там всё построено на чувстве,
На чувстве чистом, но в бреду.

Любовь-порыв. В галантном мире,
Она похожа, на пролапс…
В Любви всё ,отдано рапире.
А туше, как крайний шанс.

Путь - краток. Сущность - бесконечна.
Бесперспективен, схематизм.
Фантазия, порой, увечна,
Но, ключик к сердцу - романтизм.

Дубовый лес, меж ним - Аббатство.
Межу крестов , во сне, бреду.
Ребёнок воплощает – Братство.
Он – « Соля'рис»… к Нему иду

Напряжение и скорость,
сжимают Время, как болид.
Наплевав, на стыд и хворость,
Сердце всё ещё болит.

Динамичному Барокко,
Мешает строгий Классицизм.
Видит Суть, не видит Око,
Мешают алчность и цинизм…

Видеть, как сжимают горло,
Пальцы каменных десниц…
Ножи , похожие на свёрла,
С боков, летящих колесниц…

« Эпоха Разума» Декарта,
Смешала, очень много карт.
Смесь субстанций и азарта…
Картезианства «Боди – Арт».

«Германик» умер. Все спокойны.
Власть над чувством, тоже власть.
Были победы. Были войны…
Но и ему пришлось, упасть…

Крылатый Гений за спиной,
Как Панацея от Болезней.
Но Ковчег, что строил Ной,
Существам земным, полезней.

Врач – Ангел Света и Добра.
Но , кодекс Царства Хаммурапи,
Платил пять сиклей серебра,
Врачу, в мохнатой грязной «лапе»…

Я выбрал сам эту стезю:
не выпускаю Дух из тела.
Использую трактат «Чжен-дзю»,
И жгу Свечой, чтобы согрела.

Я выбиваю клином клин,
И уповая, на Спасенье.
Чту пергаменты « У-син »,
Чтоб, легче стало ,на мгновенье.

Ретушь « дефицита» знаний,
Стёжка ,к краю, на обрыв.
Служить Пилату, как Афраний,
Нельзя, рук кровью , не помыв…..

Сорвался с края чёрный пласт.
Меня присыпало землею.
Я прошептал, что : « Ich bin Gast»,
И уползти хотел змеёю.

Меня приподняли на сук.
Я извивался, унижаясь.
Я стыдился своих мук,
Перед Когортой, пресмыкаясь…

Я не Лаврецкий. Не Бальм'онт.
Не Мальдештам, не Поль Верлен.
Меня не тискает бомонд,
Я стар , как в замке гобелен.

Три траектории совпали.
Есть доказательства вины.
Но влекут всё дальше - дали,
И два крыла из-за спины.

У бобров царит матриархат.
Преобладает женское начало.
И жизнь бобра , и сахар, и « рахат ».
И бобёр, нагуливает сало.

Вампиры пьют, и кровь мою, и суть.
Жить заставляют плетью, «с кем попало».
За горизонт уходит длинный путь,
Тонкий, как кармическое жало….

Я отвергал, мне непотребный, шанс,
Мной презираемое, женское начало.
Пусть жизнь моя, похожа, на « миманс»…
но высекаю искры, как кресало…

От искры загорается фитиль.
В моей , потёртой Временем , лампаде.
Барометр вещает снова штиль,
Моей трёхмачтовой, под парусом, громаде…

В « сухом остатке»: годы, горечь, кровь…
Да, капля рома в треснутой бутыли.
Но круг спасательный. Матросы. И «Любовь»…
Бобра опять, на палубу втащили….

Двенадцать лет походкой дерзновенной,
Преображая, баб простых, в Богинь…
В позе, более, чем откровенной…
Смешав в палитре , сразу «янь» и « инь»…
Привил , без чувства времени, Мане,
Белый цвет, на сером полотне.

Полотно, похоже на эскиз…
Застыло Впечатление, как сон.
Ультрамарином, охлаждает бриз,
танцующих , неистово, бостон…

Я проживу ещё немного лет,
И буду пить отраву и росу.
Но на «Бал в Мулен де ла Галетт »,
Иду смотреть, как в точку « рандеву»…

Не ищите схожести с натурой,
реальность в отражении лишь миф.
Сущность различается с фактурой.
Как птица счастья, и бенгальский гриф…

Чем обстоятельства труднее,
Тем веселее надо жить.
Чем мысли пращура мудрее,
Тем лучше их, поглубже , скрыть.

Рациональная активность,
Это бутафорский дым.
Проверка сути , на фертильность,
Где балом правит «Анон' им».

Есть жанр такой : «карикатура»,
Протест , как вход в протестантизм.
Самоирония- «квестура»,
Тут Бог и Царь-« Идеализм».

Моралью можно подтереться.
Младенца уронить с колен.
Перед « Гобсеками» раздеться,
Продав , штаны и душу в плен.

Рациональное начало,
Гойя просто кистью стёр.
Увидев свет, убрал забрало,
Бросив стропы костёр…

Есть чудаки, не для парада,
Им чужд дешёвый эпатаж.
Им , ещё потребен, Прадо,
И нужен Лувр, и Эрмитаж…

Соблазняющая чувства нагота,
В образе пленительных красавиц.
Обнажена, как, правды, красота,
Запечатлённых, на холстах, избранниц.

Пик наслаждения заметен в натюрмортах,
Дичь, артишоки, спаржа и лимон…
И Клод Моне, ещё в коротких шортах,
плюёт на всё, и кушает хамон.

На смену ренессансному портрету,
ввалился новый выразительный канон.
Порок и ретушь провалилась в Лету,
Обуглившись, как в пламени картон.

« Рак'ушки » на суше, бесполезны.
Как сюжеты благости, Ватто.
В маньеризме, классики - помпезны,
Схожи, с формалином и кино.

В трамвае еду. За окном : « Ведута »:
Не Венеция, но всё же, «Ленинград».
Душа потрёпана, «огуглена», разута,
Укладкою, читаю «Маскарад»…

Весной все девушки красивы,
И все похожи на неё.
Над водой склонились ивы,
Гладь черна, как мумиё.

Отражается от глади,
Преломлённый солнца луч.
Я , как Есенинский, «Саа'ди»,
Постигаю чувства, суть.

Я опять её увидел,
А ведь начал забывать.
Я во сне, это предвидел:
Сон прошел .Скрипит кровать…

Ни прозаические шутки,
Ни порочные стихи.
Не сократят Душе,- минутки,
В час расплаты за грехи.

Ветер проникает в щели,
Полуприкрытого, окна.
Слагаю, как Хафиз «Газели»,
Душа пьяна , и спасена….

«Поцелуй» Сатурна и Венеры,
Астрономический известный феномен.
Но у планет, отточены манеры,
Лишь тяготение способно дать им крен.

Планеты тянутся в Галактике друг к другу,
Не взирая , на возможный катаклизм.
Так влюблённый, жмёт влюблённой, руку,
Презирая , риск, как атавизм.

Куда ведёт нас лунная дорога?
Сатурн играет соло на трубе.
И Венера, голубая недотрога,
Притягивает путника к себе.

Фуга Баха и месса Лотти…
Четвёртый номер, в духе « до мажор».
Вырывает из души и плоти,
Фунт сокровенного , как пьяный мародёр…

Любовь-Материя, как Вещество и Поле,
Как Плазма , или Антивещество.
И подчиняясь, чьей-то Высшей Воле,
Она зомбирует живое существо.

Пожар в Душе любовной энтропии,
Похож на магмы ,яростный наплыв.
Любовь – вулкан, и порождение Стихии,
Где неминуем, пироплазмы взрыв..

Снег сошёл, впитавшись в землю,
И прошлогодняя трава,
Даёт дорогу житу- стеблю,
По законам естества…

Благовония блаженства,
Зефир, летящий в небеса.
Самой Природы – Совершенство,
Пьёт росу с цветка оса.

День, как бабочка порхает.
Крепнет, с каждым днем, росток.
Снег на крыше быстро тает,
Заливая водосток.

Весна врасплох застала город.
Ветер скользк, как леденец.
Расстегнутый , у куртки, ворот,
будто, клюв раскрыл, птенец…

С витрины, смотрит грустно Босх,
Из - под , груды разных книг.
Покрыт мимозами киоск,
Торговец ими, пьяный , вдрызг.

Скворец спел : «ля», первой октавы.
Закровоточила десна.
Прыгаю через канавы,
Ну, что поделаешь: Весна…

Три года Жизни подарила,
Мне, у каменной стены,
Та , что так меня любила,
Что, бал вела у Сатаны.

Лаская Образ Богохульный,
Я не сдерживал порыв.
Был раскалён, как тормоз дульный,
И проверял его , на « срыв».

Во Вселенские законы,
Я, как старый схимник , вник.
Мироточили иконы,
Обращая в Душу , Лик.

Встав , под Своды ,на колени,
Я покаялся: «Люблю…».
И вновь цветут кусты сирени…
«Господи, благодарю:

За то , что в небе ярко- синем,
Исчезла гари пелена.
За то, что мы , теперь, не сгинем,
Когда обрушится Стена…»

Каков он ,этот Мир, «an sich»?
Не знает Кант , и мы не знаем.
Как Фрейд постиг: «Оно» и «Ich»?
Затем: « Сверх - Я», не понимаем.

Я постигаю « Феномен»,
Явления , пакую в «Опыт».
Я под корою - супермен,
Реальность , эту Сущность, гробит…

Мы все в плену, у « Представлений»,
Предметных априорных форм.
Трансцендентальных дум сплетений,
Ну, не хватает, на прокорм.

Рассудок. Разум. Чувство меры,
Всё тонко, как бикфордов шнур.
Капсюль. Взрыв. И запах серы.
Зал пуст. Остался лишь, Амур.

Любовь прекрасна, априори.
Но Опыт, может быть, грустней.
Аверс Любви, - это «Love Story»,
но реверс, страшен, как «Кащей».

Захлопну книгу. Пыль летает.
Комара в бедро , вдавлю.
Я не знаю. Кант не знает…
А есть ли, чувственность: « Люблю…»

Смерть страшна. Ещё страшней - забвенье.
Страшна, прореха в памяти людской.
Сменится , как кожа, поколенье.
И Память поравняется с землёй.

В мире есть , так много Измерений.
Если принять, теорию «Струны».
за мантрами, священных песнопений,
мы бредём дорожкою Луны.

Я прикоснулся к Формуле Души.
Путь в небе, Астероидом прочерчен.
Читаю « Лодку» ,Мастера Су- Ши,
И понимаю , круг и мне, очерчен…

Любовь, не так противна Богу,
Если получая - отдавать…
Укажет Он, к Бессмертию дорогу,
Если, не учиться предавать…

Настало время « ненавидеть»,
Душа похожа на пюре.
Смотреть , уже , не значит –видеть,
Что скрыто ,в маленьком « тире»…

Сакрализация Любви,
Вот выход из хитросплетений,
Когда уходит Визави,
К Зверью, из Книги Откровений.

Перековать придётся Душу,
А потом её продать.
Завадский , так любил « Галюшу»,
Что, смог себя « четвертовать»…

Стоять, приблизиться , не смея,
И, несмотря на всё,- любить.
Левиафан похож, на Змея,
И как, Его в себе убить ?…

Красива , но с шипами, роза,
А лепестки смягчают Путь,
По камню «Виа Долороза»,
Страшен Путь, но не свернуть…

Путь Любви, с дорогой Страсти,
На встречных курсах, разошлись,
Избежав, кровавой Пасти…
В Суде друг с другом, развелись…

Платонические чувства,
как рисунок на песке.
В них нет искорки безумства,
И пульсации в виске.

Облик Лизы дель Джокондо,
Смотрит прямо, мне в глаза.
Тянет к ней , как Листа к « рондо»…
Как к солнцу тянется лоза.

Напитком, сваренным , без хмеля,
Кое-где, считают эль.
Но, как в полотнах Рафаэля,
В нём заключён любовный хмель.

Платонические чувства,
на поверку: просто миф.
Листик фиговый, распутства,
Или Волной , прикрытый риф.

Грохочут пушки замка Иф.
Но, не отдаст Дантеса море.
Любовь, без Эроса , как гриф,
Крылом приманивает горе…

Земля набухла, как гонады.
Гольфстрим несёт, в поля ветра.
Громады льдов, вот-вот ,растают.
И Солнце, жжёт, уже с утра.

Лучи раскрашивают стену.
Горит витражное стекло.
Молоко вздымает пену.
Я отвлёкся - утекло.

Струятся годы, как песок.
Но в решете, всё шире дыры.
А из берёз струится сок,
В кровь мою, как, из потиры.

Взлёт, как аванс. Триумф, на сдачу.
Любви порхает мотылёк.
Я ставлю , фишки « на удачу»,
Как закуску на пенёк…

Я пытаюсь ворожить,
Постичь , хочу интуитивно:
Что за « нап'асть», эта : « любить»?
Когда, и жить уже, противно…

Гомеопатия Любви ,
кластер очень странной боли.
Растворённая, в крови,
Она влечёт нас против воли.

Нескромность Мастера Дали,
И Возбуждает, и пьянит.
Как аромат цветов, Бали,
Как вкус , искусанных ланит.

Рецепты Эроса известны:
И сельдерей, и просто йод.
Но, давайте, будем честны:
Мы в любви, все ищет брод…

А за ним - страх неудачи,
И Родиола - корень зла.
Она, шаманкиной подачи,
всё мстит Любви , из-за угла…

Любовь, как « дикое индиго»,
До делюций сведена.
И нам не сбросить это иго,
В загоне крепкая стена.

Хлеб ржаной, не выпечь , сдобным.
Восход пылает. Ночь – темна.
Лечи: «подобное подобным»,
Ведь на дворе, опять Весна…

У Любви не может быть предела,
Если разум есть, и если разум , чист.
Страсть в Любви ,всего лишь, четверть дела,
Как нахальный, в преферансе « вист».

Философия не ущемляет дискус.
Любовь, как дегустация вина.
В Любви есть вкус, но и бывает привкус,
«Купаж», меж винами, высокая стена.

Любовь вошла ко мне под вечер.
Лицо упрятала под чёрную вуаль.
Она юна была, как « Бекки Тетчэр»,
И сверкала, будто этуаль.

Я стал похож, на старую собаку.
Я был привязан к ней, как псина, к конуре.
Влезал в долги, в бессмысленную драку,
Ну, прямо , как герои, Оноре.

Я не срывал Любви запретный плод.
Не превращал влечение в клоаку.
Любовь- оплот, как в океане – плот,
Спасающий, влюблённость, как собаку.

Любовь, как всё живое, умирает.
Любовь ушла. Взмахнул крылами гриф...
Никто из нас , при жизни, не узнает,
Кем сшит для нас, Любви Императив….

Ищу убежища у Бога до рассвета,
От зла , которое когда-то, совершил.
Во тьме ночной , не ощущаешь цвета,
Мрак застилает нам , подлунный мир.

Хочу идти путём прямым и правым.
Не зная как, отмаливаю грех.
Но белый плащ , с Крестом, по краю, Алым,
Дороже славы, мирры и утех…

Босой ногой не покорить столицы,
Будь ты, хлыст и трижды конокрад.
На Москве перевелись царицы,
И Петербург, похож на Ленинград.

Куда вступить ногою Пилигриму?
Пойти на Паперть , или в Эрмитаж?
Принять обет, на древнерусском : « Схиму»,
Или погрузиться, в эпатаж?

Слепой котёнок тыкается в стену,
Он ищет выход, найденный давно.
Я в карауле, жду , как юнкер, смену,
И кутаюсь, в шинельное сукно…

Интеллект , как Множество, дискретен.
Он Человечеству, Терновый, но Венец.
Кому – то, он бывает, просто вреден,
Кому-то, не достался, наконец.

Апологеты тьмы и атеизма.
Трезвонят вслух, догматы , без конца.
Есть слабоумные, до инфантилизма,
Они, и в враз, не высидят яйца.

Априорное познание явлений,
Как трансцендентный , за пределом Мир.
Где сотни взглядов, толкований, мнений,
Потрясают Сущность, как эфир…

Человечество мельчает , не от скуки.
Мир потрясающ, « маленьких людей».
Они, перед обедом моют руки,
И рачительно расходуют Елей.

Земля обильна, и весной нарядна,
Пусть будет так, ещё на много лет.
Пусть Стая будет архиплотоядна,
Но пусть ей правит , всё же, Интеллект…

Как ни странно, Пушкин, « Мавра»,
Похоже, всё-таки читал.
Не плёл ему венки из лавра,
Но в суть, похоже, повникал.

Есть такое слово « рента»,
На Голгофу верный путь.
Под гимны « ссудного процента»,
Презирая смысл и суть…

Нас поедают Монстры - деньги,
Процент ,как пагубная ложь.
Он ставит нас на четвереньки,
Всадив под рёбра , тонкий нож.

Такое мы переживали,
Примерно сотню лет назад:
Вкладывая, получали,
Лишь от копыт, «пинок», под зад.

Коранические банки,
Давно всё это отмели.
И потребительские санки,
К « инварианту» подвели.

Давайте жать то, что посеем.
Давайте жить , не прозябать.
Мы ведь, «простой продукт имеем»,
А на « бумагу», наплевать…

Страшна Эпоха Водолея.
Временем, что в нём пришло.
И в великана, и в пигмея,
Холодным лезвием вошло.

Быт, как Бог, как стратосфера.
А Мироздание- мешок.
Тварный мир , как проса мера,
Или цитварный порошок.

Мир – Триедин. Судьба , лишь случай.
На Бога, грех, в пылу роптать.
Молитвою себя, не мучай,
И продолжай, свой банк метать…

Изменив стереотипы,
Возможно, можно и прозреть…
Но кружат, как грифы, « Типы».
Грозят: распять, растлить и сжечь…

Власть жрецов над Фараоном,
Теперь , похожа на футбол.
Ревёт толпа над стадионом,
А катарсис, просто : « Гол»…

Примерно шесть Приоритетов,
Есть в управлении толпой.
В Рай , немного есть билетов,
Не купил, и Бог, с тобой…

Политические игры,
Нас , как сосцы, к себе влекут.
Но, ещё не сыты, Тигры,
Не обернёшься - разорвут…

Мёртвая натура натюрморта,
У Караваджо продолжает жить,
Как девушка , униженного сорта,
умеет, чистоту в себе хранить.

Умение, на гранях выживать.
Ввысь толкать, сакрально- скальный камень.
Любить, страдать и после проклинать,
Всё поглощающий, любовный адский пламень….

Да, Караваджо , знал в порывах толк.
Был бит Судьбой, и ею уничтожен.
Блеск лессировок, как китайский шёлк.
Объём фигур, контрастом приумножен.

Особый свет, отсутствие манеры.
Реалистичный , к замыслу подход.
И даже юноша с повадками гетеры,
Не заслоняет Мастеру восход.

Цель искусства, конечно, удивлять.
Как голова , увитая , Горгоны…
Способна плоть, живое отравлять,
И улыбаться, слыша , чьи-то стоны.

Потянуло едким дымом,
От откровений , сгоряча.
Вот- вот , и Сущность встанет дыбом,
От бездарности врача.

С небес , уже заметны, плеши,
В полях бескрайних, и лесах.
Реданы сузились до флеши.
До дыр , в естественных местах.

Не слыхать ,набатов звона.
С амвона кличут нас поспать.
Но Дух , Петра Багратиона,
Натешится над нами, всласть…

Огонь с землёй сравняет флеши.
Мы, не умея , отступать,
На вопрос : « Камо Грядеши…»
Вспомним , Господа ,и « мать»…

« Па- де-труа» - такой есть танец.
Из трёх, возможных, на балах.
Влезть на скалу, мешает ранец,
Тут , не поможет , и Аллах….

Утекает Время , зримо,
И ладный, глиняный горшок,
Во Времени, неумолимо,
Превратится в черепок…

Он был Армен . И бизнесмен.
А она была - весталкой.
Он, был совсем, не джентльмен,
А ей его бывало жалко.

Он предлагал ей в жизни - шанс,
Себя, и толстую Сберкнижку.
Но в ней проснулся, Ренессанс:
Влюбилась девушка в парнишку…

Презирая, мезальянс,
Мы, порой, не понимаем,
Что любовь, не преферанс,
И прикуп мы, не просчитаем…

Он заказал её портрет,
Холст заковал, тяжёлой рамкой.
Но, она сказала: « Нет…»,
И осталась, просто, самкой…

Её давно растаял след.
Вода течёт, и всё уносит.
Её « Гранатовый браслет»,
Жив, и новой крови, просит….

Торговля , и Душой , и Телом,
Непочитаема, нигде.
Но девушка , в изящно- белом,
Как и кувшинка на воде,
Ну, не понравились Курбе….

Мир , Бодлером обожженный,
Вкушая, кофе и сорбе,
Натуры жаждал, обнажённой,
Как избавления, в Судьбе…

Всех примирил, « мон шер », Мане,
Украсив , «Завтрак на траве»,
Иллюзорностью объёма,
И данью телом, Сатане.

Ртути смесью, страхом будней,
Травы, свалявшейся, в ковёр.
Полчищем , мохнатых трутней,
Летящих , роем на «костёр»…

Мало эту жизнь увидеть.
Надо суметь , и рассмотреть.
Зерном мешок надо насытить,
Чтоб, в жерновах, потом тереть.

Непостижимость человека,
Как нанизм и гигантизм.
Оба хрупк'и , как лист побега,
Как ранний неореализм…
Как мастурбация и секс...
Как физика, или фатальность.
Как чашка кофе, или , кекс…
Как Объективная Реальность….

У линии нет ширины,
Лишь на концах, всего две точки.
В Летописях старины,
Я не смог прочесть , ни строчки.

Есть пересказ. Есть перевод.
Есть , кем-то сделанный, подстрочник.
Но охраняет Фонда свод,
Весьма, упитанный молодчик.

Дают учёные , советы:
Как нам тьмы перебороть.
Жив «Челубей», но « Пересветы »,
уже не в силах нам помочь…

С берёз , сдираем мы кору.
Пьём кровь берёз, как будто, соки.
За это, в Чёрную Дыру,
Нас, не Один манит, - Локи…

Душа полна, как ватой, воском.
Прикури , Господь , фитиль.
Не зря, я восхищаюсь Босхом ,
Когда в Душе , и в Море – штиль…

Не кормите чаек хлебом,
Им наша пища ни к чему.
Чайки сыты синим небом,
И стремятся ввысь, к нему.

Поймав крылом , поток воздушный,
Чайка , в небесах парит.
Презирая, Город душный,
И притяжение Уолл-Стрит.

Раскрыть в себе полётов тайну,
Из стаи смог, лишь Джо'нотан.
Чем жить в скворечнике, как « майну»,
Лучше лететь на Юкотан…

Наше «Я» , не узник тела,
и устремление в полёт,
не должн'о иметь предела,
Вот это , Сущность и спасёт.

Колесо Реинкарнаций,
Каток , ломающий крыло.
Земное всё, без вариаций,
Хрустит под ним, будто стекло…

Не кормите, чаек хлебом,
эта пища им, чужда.
На небе ждёт их встреча с Фебом…
Нас на Земле : хлеб и вода…

Стыд, помноженный на чувства,
тропинка, в общем , в никуда…
Поделить ложь на беспутства,
Помогает, лебеда…

Текст выбит в камне, на скрижалях.
Пытались сбить его, стереть.
Но, кто-то там, в Небесных далях,
Грозит Десницею: « Не сметь..»

И Император - Пантократор,
И самозваные «Князья»,
и плюгавый , Узурпатор,
Знают ,все: «…стирать нельзя».

Не все из них читать умеют,
Тем более , меж этих строк.
У'гли жар дают, но тлеют,
Из мяса, выжимая сок…

Обрубки праведных особ,
Валяются у гильотины.
Их головы, минуя ,гроб,
торчат , как дыни, из корзины….

Но , если ты помазан Богом,
То , этот путь , тебе знаком.
Ты скрещён с Единорогом…
Всё остальное, под замком….

Книга Тайная, Катаров,
Мной,как Апокриф, прочтена.
Ночь была полна кошмаров,
В Саду мне снился, Сатана.

Он сказал, и всё свершилось.
Он повелел , и всё сбылось.
Как наяву, мне внятно снилось,
Как всё, во мне оборвалось.

Моя попытка, не н'ова:
забраться под « Заветный » кров.
Но , за всем следит ,Сова,
А посреди , зияет ров….

Счищаю скверны яркий лоск.
Водой Фонтанной ,умываюсь.
«Сад… наслаждений» создал Босх,
И я, в него попасть пытаюсь.

Шар- многозначный символ Мира.
У Босха он ,похож на Глаз.
Сова - глаза её Кумира,
Его катарсис, и экстаз.

Наша Душа ныряет в Бездну,
Под покровом темноты.
Кричит из Ямы: «Я, Воскресну…
Отмытая , до Чистоты…»

«Звериный Круг», вот-вот замкнётся…
Остынет в небе Зодиак.
Вот – вот, её крылом коснётся,
Вездесущий, липкий мрак.

Превратившись в леденец,
Кровь свернется и застынет.
Зодиакальный знак « Телец»,
Вот- вот, эклиптику покинет.

Восходящий Лунный узел,
Как , в ясном небе, первый гром.
И он , почти, до щели, сузил,
Вход Зодиака в Пятый Дом.

Луна не балует Тельцов.
Она их просто сторонится.
Зодиаку « Близнецов»,
С « Тельцом » придётся ,повозиться.

Своей Судьбы никто не знает.
Попытки есть, предначертать.
Пока свеча, как песня ,тает,
Всё, не успеешь , прочитать…

Руками липкими, от воска,
Я разорвал Натальный Круг.
Мне снился Кафка, триптих Босха.
Прозрение, настигло вдруг.

Плохо слушаются пальцы,
Я их в кулак , до боли сжал.
Астрологические пяльцы,
Я взял и , просто разломал…

Я потерял дорогу в дюнах.
Сморил смолистый сосен, сок.
Я видел в дюнах, пару Юных,
Они спешили на Восток.

Любовь , похожа на клубок.
А в клубке, две струнки- спицы.
Дождь промывает водосток,
Смывая, Времени границы.

Опять терзаю строки Канта.
«Предмет » любви хочу понять.
Как «Дети капитана Гранта»,
Не нахожу… Ищу опять…

А Время , как песочек , в дюнах,
Отодвигает волны прочь.
И паруса , на белых шхунах,
Уходят вдаль, от взморья, в ночь…

Ночь. Затихли в гнёздах птицы.
Я развёл у дюн , костёр.
В руках остались только спицы,
Ну, а клубочек, возраст «стёр»….

Мне не близки воззрения « Кота»,
У Гофмана есть имя ему: « Мурра».
«Хороших» он , низводит до скота,
А остальных, до уровня Амура.

« Перед зеркалом»… мы все , с утра стоим.
Нам , иногда, себя безумно, жаль.
И ма'нит, безобразный Пилигрим,
Нашу суть , в заманчивую даль…

Судьба, как правило, повёрнута спиной.
Меняя, перманентно атрибуты.
Я знать хочу: кто поднял щит за мной,
И кто, родится, в агонии , минуту.

Куда девать , приобретенный Опыт?
« Поговорить» , не значит передать…
Пусть моим блокнотом, печь растопит,
Тот, кому на вирши наплевать…

Приходиться учить свои стихи,
Чтобы во сне , они не потерялись.
Даю, на откуп, все свои грехи.
Лишь бы Любовь, и Ненависть остались….

Стоял над Римом Император.
Рим пылал, словно картон.
Улыбался Пантократор,
Опираясь на балкон.

Невнятное цветов смешенье.
Сфумато , яркого огня.
Людское адское смятенье,
Не заслоняли прелесть дня…

Всё видели Преторианцы,
Спрятав лица за щиты.
У Власти есть протуберанцы,
Опора , властной правоты.

Погорел Великий Город.
Кровь обуглилась в песке.
Был утолён имперский голод,
Подвесив, жизнь на волоске….

Хочется, коснуться света,
Узреть, ту тоненькую нить,
Что придаёт Художник цвету,
Пытаясь, цветом свет пролить…

Боттичелли , не случайно,
пишет Истину ,Нагой.
Ему открылась эта тайна,
Где, самый краткий путь – прямой.

Образ Истины : Нагая,
Не прикрытая, ничем,
распростёртая , живая,
не защищённая ,никем…

Медичи, глав не склонили,
в « Поклонении волхвов».
Обоих , попросту, убили,
без отпущения Грехов…

«Речь» Пико дела Мирандолы,
В которой , мерой всех вещей,
Был не Крест Савонаролы,
А просто парень, Прометей…

Мы ищем. Иногда, находим.
Диалог ,то есть, то нет.
Впотьмах , полуслепые бродим,
Лишь, натыкаясь ,на Предмет…

Цвета мешайте понемногу:
Лазурный, жёлтый, вермильон.
В красках грязь, мешает слогу,
и мутным ,сварится « бульон»…

Ферментативный веер важен,
И для больных, и для врача.
Болезнь всего лишь ,десять сажен,
К двери с замком, но без ключа…

Мир сегодняшний наряден,
Кто-то решил, что он , красив.
В нём есть изъян, он - плотояден,
Как жрецы, из древних Фив…

Пророки есть, есть интриганы,
Творящие, энтузиазм…
Совесть, продают в «катраны»,
Меняют сущность, на миазм…

Но впереди ещё ступени:
Экфрасис, сущность Бытия.
Затем мораль, как горстка пенни,
И метафизика « Сверх –Я»…

Отбыв земной, как крепостные срок ,
мы ничего с собой не забираем.
Вот Душа, а перед нею- Бог,
И в ожидании ,вердикта замираем….

Догматы Веры, как солдаты,
Исполняющие, долг.
Их заковали с детства в латы,
Водворив , в пехотный полк.

Ими жертвуют в бою,
Их не тошнит от вида смерти.
Всегда в строю, и на краю…
В паутине круговерти…

На полотнах Леонардо,
Ни одной любимой нет.
Как на полотнах Авангарда,
Всё зашнуровано в корсет.

Красота сама не знает,
как прекрасен её лик.
Её Художник ощущает,
Протрезвев, с утра, на миг….

Квадроченто . « Мантуанец».
Мазки концепций Бытия.
На костёр взошёл « Ноланец»,
И пепел приняла Земля.

«Триумфа Цезаря» , не будет.
Флаг, от безверия , повис.
Поплачет Сольвейг, и забудет,
А потом споёт на « бис»…

Мир не безумен. Просто - дерзновенен.
Как Сократ , а может, Дон Кихот.
Художник должен быть отменно беден,
Но обязательно богат, как Ланцелот.

Чтоб век железный превратился в золотой,
Иди на бой, даже с самим Драконом.
Пока ещё не умер, ты - живой,
И властвуешь , над телом и законом.

Повешенная , в раме, на стене.
Картина никому неинтересна.
Но, вот она является во сне,
Как «Акмэ»…Которой в теле тесно…

Художник , иногда, « непонимаем»…
Рационален, остов Бытия.
Я видел в Кракове , раз, « Даму с горностаем»,
И понял, кем был старый Илия…

Хочу вкусить я, « Ангельского хлеба»,
И взглянуть через пропорции на Мир.
И Быть свободным ,будто купол неба,
И званым быть, на Адов Дантов Пир….

Спонтанному пятну,
нужна шлифовка формы.
Нельзя «наляпать» губкой пейзаж.
Разняться в разумах , понятия и формы,
Но крошки стёкол, это не витраж.

Спирально скрученное тело. Навыкат веко.
Взляд. Бросок. Порыв.
где-то в Бездне, Мастерство Эль Греко,
звенит аорта, будто на разрыв.

Моралью , управляемое стадо,
А над Моралью реет вечный Дух.
Ницше откупорил « Эльдорадо».
Пандоры ящик разлетелся в пух…

Собственная бренность , не помеха,
Встать на ветру свирепом, в малый рост.
Зияет пропасть в Вечность, как прореха,
Но надо пробовать , над ней раскинуть мост…

Простые схемы Бытия,
оргазм моральной слепоты…
Нас пожирают , словно , тля,
Не дав увидеть «Лепоты»…

Кому Горации клянутся?
Кому они прощают всё?
Кого хотели бы коснуться?
Прочтём, пожалуй, у Басё…

Костёр пылал. И бабочка летала,
Между искр , хрустящего огня.
Пепел взмыл, и Бабочки не стало,
Как зубов у старого коня…

Ещё, барахтается в жиже, старый мир.
Ещё, не рухнули на иждивенцев своды.
Ещё, на реставрации Ампир,
Но , уже, в них плюнули народы.

Я вижу ,на заплеванной скамье,
Когда-то , вдохновившую, Давида.
Ту самую, красотку Рекамье.
Старуху , на пороге суицида…

Наш финал, похож на « Плот «Медузы»»…
У берегов песчаных Сенегала.
Смерть избавляет , многих от обузы,
Искать, чтобы укрыться, одеяла….

Ребёнок пьёт парное молоко.
Сюжет напоминает пастораль.
Но «Щеколда», в стиле Рококо,
В ханжестве купает «Этуаль»….

Чтобы выжить, надо притворяться.
Костюм « Пьеро» напялил мальчик «Жиль».
«Быть» - не по средствам, ну , начнём , « казаться».
Карьеру сделаем, как у Дюма, Тревиль.

Цвет парижской грязи, светло-серый.
Воплощенье Женщины - Де Сталь.
Де Помпадур скрестит Любовь с химерой,
И покажет , как сливать «мораль»…

Столик на изящных гнутых ножках.
На столике роман месье Лакло.
И паяц , в сафьяновых сапожках,
Подливает, женщине « Мерло»…

Но, на столе распята чья-то шкура.
Сваляет шорник нежное манто.
Изящный век, теперь карикатура,
Пропал изыск изящного Ватто.

Жемчужина, но формами, кривая.
Нежная, будто Богини, око.
Из пены моря вышла, как , живая,
Женщина , по имени, « Барокко»…

Похищения, и нега наслаждений.
А за окном: чума, холера, тиф.
Барокко – каравелла вожделений,
Напорется, в конце концов, на риф.

Откуда свет, у Рембр'андта , берётся?
« Век золотой » отбрасывает луч?
Фламандский мальчик , весело смеётся,
Играя в городе , среди зловонных куч…

Дорога меж полей, уходит вдаль.
Небо чистое, похоже , на слезинку.
Пейзажи мастера по имени Рёйсдаль,
Осветляют, жемчугов картинку…

Путь Истины - « Инкаминати»…
У полотна, я преклонил колени.
Искусная , как инструмент Амати,
Кисть в руке, маэстро Гвидо Р'ени…

Рисунок контурный, хорош без лессировки.
Патетика , не приторна, важна.
Художник видел суть у самой бровки,
Но «подмалёвка», всё-таки, видна.

У Караваджо нет, почти, елея.
Ему , пожалуй, чужд, академизм.
«Призвание Апостола Матфея»,
Путь в Россию, прямо в акмеизм.

И превратились Чудеса в реальность.
Грехопадение. Распятие. И Суд…
Вошли в новорождённую ментальность,
Как в Цезаря, вошёл кинжалом Брут….

Сварилась каша, в тигле, как в котле.
Вокруг художники,
у всех, разнятся вкусы.
Марго, летает в небе, на метле,
Летать мешают мелкие укусы.

Как нам ощутить трансцендентальность,
как язык « вещей в себе» понять?
Как узнать, что «Это», есть реальность,
И самому себе, в порыве, внять?

Парацельс искал в метеоризме,
Глубоко , упрятанную суть.
Попытки подражаний, в маньеризме,
Вызывают тягостную грусть...

Но, вот извлечь из мозга « камень- глупость»,
Даже монаху , вряд ли , суждено.
В искусстве так , порой, мешает тупость,
Но, что поделать: так заведено…

Но был один, не Босх, но явный « фюрер»,
И он сыскал ,один заветный код.
Это был, конечно, Альбрехт Дюрер,
Он указал художникам Восход.

Впечатаны , гравюрами навек,
Альбрехт Дюрер, Старший Лукас Кранах.
Но время не сбавляет свой разбег,
Но есть следы, на Вечности экранах….

Краток век Высокого искусства,
четверть века им отмерил Бог.
Тоскана, и Венеция… не густо,
Но, за то , всё превзошёл - итог.

Микеланджело. Джорджоне. Санти.
Рафаэль, и тонкий Тициан.
У Данте ,друг был, Гвидо Кавальканти,
Он такую сущность предрекал.

Человек у них равнялся Богу.
Загадка « Мона Лизы» - не ясна.
Сфумато драпирует нам дорогу,
Которой есть название : « Весна»…

Потом Учитель вновь собрал Учеников.
Стол накрыл, в предпраздничное время.
и им сказал, что нет у них богов,
Что, воспитал Он, ссученное племя…

Гимн пропоёт великий Рафаэль,
Гимн любви и мудрости ,в придачу.
Рафаэль, как берендейский, Лель ,
Не взял любви, как серебро, на сдачу….

Поиск идеала Красоты,
Это Мадонны, жаркие ладони.
Этот путь , на свет из темноты,
На « рандеву», к любимой вами, Донне…

Платоническое чувство,
мозаично, как витраж.
Но витраж ,это искусство,
А чувство - пламенный вираж.

Март это - Проторенессанс.
Эволюция Природы.
Дарует Бог , весну, как шанс,
Чтобы, случились в осень, роды.

Налив себе немного кьянти,
Глаз невозможно оторвать,
От « Мадонны Оньисанти»,
как Джотто смог Её создать?…

Фон золотой, стал ярко-синим,
С Небес на Землю перенёс,
Художник - Джотто ,синий иней,
Как капли пота ,или слёз…

Грядёт прямая Перспектива,
Создаст Мазаччо, новый мир.
И Ренессанс, будто Град- Дива,
призовёт на всех на пир….

Готика – романское наследство.
Там Деву искушает Повелитель.
«Новый Завет» - не догма, а посредство,
Меч, чтоб опасался, Искуситель…

В жизни, очень важен, « контрапост»…
Чтобы смыть вульгарность - просто буква «Эс».
Мария Дева встала в полный рост,
Напоминая , чем-то поэтесс.

Ждут десять дев прихода жениха.
Бог- жених… и масла есть бутыль.
Но пятеро , чего таить греха,
Не знают « почему горит фитиль»…

Всё время ввысь, всё время нитью, к свету.
Как « просветление» у Грига , в партитуре.
Готика не канет, с нами в Лету,
По крайней мере, лишь в Архитектуре…

Пал Рим и пала Византия.
Иконой власть не защитить,
Когда, у коз разбухло вымя,
то все хотят их подоить.

Главные герои фресок,
Изображаются в анфас.
Как слова из « эсэмэсок»,
Кратко, резко, без прикрас…

Но сохла, в римских катакомбах,
Роспись первых христиан.
Как кровь, запекшаяся в тромбах,
Как стебли , срубленных лиан.

Хитросплетение из линий,
Обволакивает суть…
Рим Великий , Карл Великий,
Попытался обмануть…

И покоряя снова страны,
Пытаясь, прошлое вернуть.
Он не учёл, что есть Османы,
И что, у них особый путь…

С архаической улыбкой,
Образ в мраморе застыл.
Кто был избранник, Коры, пылкой,
Кто, к себе её манил?

В кущи синих , дивных гор,
«Воспетых», некогда, Эсхилом.
Быть может, это : « Дорифор»?
В нём, разум был , была и сила…

«Застывший», в камне «dance» Менады ?
Погибший, в Трое , Лаокоон ?
Но вот из моря вышли «гады».
Вошёл в Элладу Легион…

Сынов Гомера, дети Рима,
До акведуков низвели.
Брутальность , в маске пилигрима,
Пощады нет, и не моли…

Но чудом, спасшийся, из Трои,
Был Афродиты сын, Эней .
Но римские жрецы и « гои»,
Подтёрли это , поскорей…

Вот ,и являются , ко мне:
То, философ Пифагор,
То, Марк Аврелий, на коне,
то, Ветер с Пиренейских гор…











С архаической улыбкой,
Образ в мраморе застыл.
Кто был избранник, Коры, пылкой,
Кто, к себе её манил?

В кущи синих , дивных гор,
«Воспетых», некогда, Эсхилом.
Быть может, это : « Дорифор»?
В нём, разум был , была и сила…

«Застывший», в камне «dance» Менады ?
Погибший, в Трое , Лаокоон ?
Но вот из моря вышли «гады».
Вошёл в Элладу Легион…

Сынов Гомера, дети Рима,
До акведуков низвели.
Брутальность , в маске пилигрима,
Пощады нет, и не моли…

Но чудом, спасшийся, из Трои,
Был Афродиты сын, Эней .
Но римские жрецы и « гои»,
Подтёрли это , поскорей…

Вот ,и являются , ко мне:
То, философ Пифагор,
То, Марк Аврелий, на коне,
то, Ветер с Пиренейских гор…











С архаической улыбкой,
Образ в мраморе застыл.
Кто был избранник, Коры, пылкой,
Кто, к себе её манил?

В кущи синих , дивных гор,
«Воспетых», некогда, Эсхилом.
Быть может, это : « Дорифор»?
В нём, разум был , была и сила…

«Застывший», в камне «dance» Менады ?
Погибший, в Трое , Лаокоон ?
Но вот из моря вышли «гады».
Вошёл в Элладу Легион…

Сынов Гомера, дети Рима,
До акведуков низвели.
Брутальность , в маске пилигрима,
Пощады нет, и не моли…

Но чудом, спасшийся, из Трои,
Был Афродиты сын, Эней .
Но римские жрецы и « гои»,
Подтёрли это , поскорей…

Вот ,и являются , ко мне:
То, философ Пифагор,
То, Марк Аврелий, на коне,
то, Ветер с Пиренейских гор…













С архаической улыбкой,
Образ в мраморе застыл.
Кто был избранник, Коры, пылкой,
Кто, к себе её манил?

В кущи синих , дивных гор,
«Воспетых», некогда, Эсхилом.
Быть может, это : « Дорифор»?
В нём, разум был , была и сила…

«Застывший», в камне «dance» Менады ?
Погибший, в Трое , Лаокоон ?
Но вот из моря вышли «гады».
Вошёл в Элладу Легион…

Сынов Гомера, дети Рима,
До акведуков низвели.
Брутальность , в маске пилигрима,
Пощады нет, и не моли…

Но чудом, спасшийся, из Трои,
Был Афродиты сын, Эней .
Но римские жрецы и « гои»,
Подтёрли это , поскорей…

Вот ,и являются , ко мне:
То, философ Пифагор,
То, Марк Аврелий, на коне,
то, Ветер с Пиренейских гор…












С архаической улыбкой,
Образ в мраморе застыл.
Кто был избранник, Коры, пылкой,
Кто, к себе её манил?

В кущи синих , дивных гор,
«Воспетых», некогда, Эсхилом.
Быть может, это : « Дорифор»?
В нём, разум был , была и сила…

«Застывший», в камне «dance» Менады ?
Погибший, в Трое , Лаокоон ?
Но вот из моря вышли «гады».
Вошёл в Элладу Легион…

Сынов Гомера, дети Рима,
До акведуков низвели.
Брутальность , в маске пилигрима,
Пощады нет, и не моли…

Но чудом, спасшийся, из Трои,
Был Афродиты сын, Эней .
Но римские жрецы и « гои»,
Подтёрли это , поскорей…

Вот ,и являются , ко мне:
То, философ Пифагор,
То, Марк Аврелий, на коне,
то, Ветер с Пиренейских гор…

Я постов не соблюдаю,
Я дичаю от Поста.
И я, конечно, понимаю,
За это , нет , на мне Креста.

Христос в Душе.
Христос в поступках.
Я прошу у Бога: «Дай…».
Не заблудиться в закоулках,
И найти дорогу в Рай…

Не есть моя, Идея Бога…
К ней подбираюсь , «по - кривой».
У Канта есть одна дорога,
Дорога , Истины простой…

Бог есть Любовь. А я идею предал,
Разменял, короче говоря…
Суть её, как водочки, отведал,
И «напялил» шкуру Мизгиря.

Кант открыл мне новую реальность,
Мир, в действительности:
просто « вещь в себе».
Фено́мен, умножаю на ментальность ,
Всучив себя, и Богу, и Судьбе…

Весной депрессия , как гвоздь…
В душу, вбитый, неумело…
Антидепрессантов гроздь,
Горстью, принимаю смело.

Возьмусь, пожалуй, за перо…
Ведь зиму, как-то пережили.
Год сделал ставку на « зеро»,
И саван белый шьют, и сшили…

Свободе критики мышлений,
С догматами не по пути.
Надо проверить сотни мнений,
Да, так, чтоб, Истину найти…

Тут помогает винный дискус,
Это подметил, ещё Блок.
Но у вина купажный привкус,
Ведь, у вина есть, тоже, срок…

Нелинейность интеллекта,
Толкает к поиску Пути.
Триада звёздного Аспекта,
Должна помочь его найти…

Я - раб. Я верил в Идеал.
На , Идол каменный молился.
Любовь скрутила наповал,
Я в этих дебрях заблудился.

Смысл, как водится ,хотел,
Я в этой статуе увидеть.
Дышать, в присутствии не смел.
Хоть знал: смотреть , не значит, видеть.

Как человек, как существо,
Я легко могу обидеть.
Простить любое баловство,
Кого-то , даже ненавидеть…

Нот , когда зовут на бал,
Посулив, стульчак принцессы.
Я понимаю «идеал»,
Для меня не стоит мессы….

Важен ямб. Важен хорей.
И их « сшивание»- искусство.
Метр - священный скарабей…
Но суть стиха - всегда, лишь чувство.

В поэтах чувство не убить,
Если стих , не рукоблудство.
Это иная форма жить,
и любить , до безрассудства.

Умирая, воскресать.
С каждой, вновь рождённой, рифмой.
Ухватить и удержать,
Нить, подаренную Нимфой.

Не осуждайте , зря стихов…
Стихов ненужных, не бывает.
Поэт всю грязь своих грехов,
Строфой, как потом, отмывает….

Поэт бывает , просто Гений,
Без пяти минут, Святой.
А иных, плита забвений,
давит каменной плитой.

Запретить поэта можно.
Можно, даже, и убить.
Но вот, что точно невозможно,
Ему поэтом быть и жить….

Я был научен ворожить,
Одной седой , как лунь, Старухой.
Ей оставались сутки жить,
Я ей внимал , но был « под мухой»….

Я научен травы, рыть,
И отделять от них коренья.
Протяжно , обучился , выть…
Судьбу колоть, как дров поленья.

Готов , шипящий Эликсир.
Судьба, вот- вот подбросит, Случай.
Я пишу : « Готов, Мессир…»,
Он, в ответ: « Только не мучай…

«Подольёшь в вино, настой,
Или капнешь ,утром в ухо….»
Но , слышу голос за спиной.
Обернулся, там- Старуха.

« Ты стал Магом, стал седой,
Можешь излечивать Болезни.
Но, я прошу тебя, постой…
Не делай шаг к безумной Бездне…

Не унижай её , любя,
Не обивай её пороги.
Настой, оставь лишь для себя,
От Боли выпьешь, по Дороге…»

Я в руке держу синицу,
Фонарь струит, нелунный свет.
Я разжал свою десницу,
Чтоб птичка встретила рассвет…

Да, лопнет шар в руках у Карабаса.
Ведь жизнь – не сказка, даже не кино.
Пусть сделали музей из «Алькатраса»,
Но грязь останется на белом кимоно.

В помёте новом , очень много сучек,
Собачек , с бантом, нежно голубым.
В них цель одна: добыть заветный ключик,
Отдаваясь, даже, за калым.

А дверь дубовая , гвоздями , плотно сшита,
но, проржавел от старости замок.
И дама Пик у Германа убита,
А мальчик Тутти, был спасёт, Суок…

Ещё боятся куклы Карабаса.
Терзает струны, грустный шут Пьеро.
А ключик золотой у Тинто Брасса,
И Он тасует карточки Таро.

Выпадает карта «Император»,
За нею «Колесница», вскачь летит.
Один , из двух, похоже, « Прокуратор»…
Ну, « Повешенный» , всё на суку висит…

На шее бант, чтоб скрыть следы засосов.
«Олимпия» - Богиня у Мане.
Ответы есть, но нет пока вопросов,
К очаровательно, погибшей Богарне….

Пятиморные пеоны,
Не даются мне , никак.
Есть в сознании препоны,
И в стихах , замечен брак.

В силлабической системе,
О долготе заботы нет.
Александрийский стих, в поэме,
Это элизий менуэт…

А в Русь, заложена, тоничность.
Протяжен наш, речитатив.
И русский стих- сама пластичность,
И в этом суть, и креатив.

Пусть всё размыто , и неточно,
Но рифма рвётся из Души.
Охота есть , соблазн есть точно,
Рифмовать : « души- круши»…

Занозу в ямбах , звать « перрихий»,
Он , «квадроченто» новых форм.
И как в фаланге паронихий,
Он есть бессонной ночи шторм.

Я скандирую стихи,
Свои , конечно, и чужие…
Пусть Бог, отпустит мне грехи,
За стихи, даже « тугие»….