Заметки Доктора

I

Мне надо писать. Не знаю с чего начать.
Я могу молчать. В этом морге с утра
Я привык, каждый час, сходить по-новой с ума.
Мне надо говорить. Я привык держать в руке нить. Мне бы стоило выть. Молчание,
Сдержанность лёгких - это то, чему стоит учиться у мёртвых.

Мне стоит смотреть. Я не знаю куда.
Просто смотреть. Будь то кровь, будь вода - чтоб оно могло течь. Не отныне(как стрелки), сугубо лишь впредь.

Мне нельзя думать. О чëм? О всём.
О том, как супруг не стал плечом.
О том, как супруга потонула(еë стезя - в слезах).
Я хочу думать. Но знаю - нельзя.

II

Мне надо писать. Я повторяюсь, наверно.
Хочу зреть объëмнее, не так внутривенно.
Что-то есть в бельноте, квадрат
анонимных молчунов. Я хочу замолчать.
Наверное, я готов.

Смысл человеческой жизни равноценен столу, -
Я бы мог пояснить, но сам себе - не смогу,
Кровь холодна. Как на предсмертном одре.
Что же есть тьма, и что еë вне
Может ютиться? Мне не понять.
Мне хочется плакать. Прыгать. Стонать.
Какой несуразный. Почему я такой?
Вероятно, потому что ещё вроде живой.

III

Ночная тишина имеет слух. Она
Достаточно самодостаточна сама
Чтоб говорить. Как шепчутся мыши.
Никто не верит. Никто и не слышит.
Жизнь - есть оправдание перед Богом,
Возможность вернуть веру в людей, -
Попытки бороться с током, сроком
Перегруза разума, или же просто костей.

Надо прощать. Человек должен быть добрым,
Пока он опять не станет холодным,
И обернётся ничем, кроме пары слов лести.
Надгробие. Скорбь. И всё снова на месте.

Человек должен быть добрым. Но,
Как и всякая уникальность сознания:
Доброта - мера мозга, где зло
Вышло за грани его понимания.

IV

Мне надо сказать. Я отвлёкся. Простите.
Паталогоанатом хотел рассказать вам о жизни.
Это не шутка, а жестокость морали:
Красота только там, где её отобрали.

Ты - родился. Ты - взрослый. Ты - счастлив, возможно.
И тишина подобралась так осторожно...
Теперь ты со мной. Теперь ты другой.
А мог бы быть мёртв, дорогой.

Рождение подразумевает под собой
Истерию, как отдаешь кому-то честь.
Смысл жизни - истома, но не той,
Что принято понятием. Понятие и есть.

Пускай гибель расписана по дням,
И в итоге станет крупной суммой -
Эквивалент еë сводится к нулям.
Ты знаешь это. *Знаешь. Думай.*

V

Художник скальпелем вёл, как сейчас ведёт ручкой.
Творец верил в себя, и оттого не трёс ручкой.

Тремор врождённый, болит голова.
Он пишет - он режет, но только себя.

Доктор умер бы ночью от голого факта -
Поэтому на Земле клятва есть Гиппократа.

Благо сердце болит, и по сути боль эта
Стала как панацея от проблем пациента.

Мне больно писать. Это как говорить в пустоту.
Грудь холодна, но отдышаться - могу.

Говорить сам с собой - дать мёртвому встать:
К кому он пойдёт? Для чего он живёт?
Ни дать, ни взять.

Как солнце взойдёт, так отмирают и ткани.
Может умирает что-то вне нашей реали,
Или, как минимум, реали моей:
Комната, сталь, компрессионная дверь.

VI

Душа душе - рознь. Тела же иначе:
Глаза, волоса, если голос - тем паче.
Влюбляются в души. Не только людей.
Душа есть во всём. Каждый твой день
Становится встречей. Становится встреча
Не взглядом, не звуком, а мурашкой предплечья.
Неважно где ты: в доме, в глуши.
Каждое явное имеет формальность души.

Гениальность - эссенция странности.
Странность - душа в квадрате.
Она же вне своей данности
В грязи, как доктор в халате.
Смысл жизни - не в плоскости, и даже
Не чистым пред Богом предстать.
Ростки взойдут стоит скверну
Грудную, подобно халату, снять.

VII

Я устал говорить. Но, видно, обязан,
Поскольку часы не хотят умолкать
По кругу ходя, как по чертовым фазам.
Просто обязан. Опасно молчать.

О чём говорить? Пол, потолок,
Вероятность погасшего света.
Может молчать. Какой в этом толк?
Не отвечай. Не надо ответа.

Зачем открываться стене, или иной
Форме жизни в мировой отчуждённости?
Зачем притворяться что хочешь домой,
Когда твой дом - сумма трупов, и ёмкостей?

Мне хочется спать. Что-то стучит
На азбуке Морзе, творя слух о личном.
Утробные звуки прямиком из груди -
Сердце живое... Мне так непривычно.

VIII

Большое сердце оправдывает ум,
Кой тот всегда стремиться
Выговорить: "Cogito ergo sum",
И таким образом - излиться,

Дабы не чувствовать излишность,
Погрешность собственных идей:
Ты - порядковый - как личность
Становящаяся ничей.

В точность горесть сублимаций
Отображается в стихе
Словно череда кремаций
Посвящённая тебе.

Я пепел соберу в ладони,
И представлю что грехи
Не существуют, но доколе
Живые плачут на стихи.

IX

Настанет время: не вздохнуть,
Не обуздать свои ресницы.
Сердце бьëт, а значит путь
Имеет чёткие границы.

Глаза угаснут, но что хуже:
Погибнут странные мечты
Что во боли, и во стужи
Являлись толком для груди,
Заставляя сердце биться
Разжижая мерзость ртути
В привычку взятую копиться
Между Везалиевской сути.

Х

Руки спрятаны в тени,
Лишь столик в свете небольшой.
Я с ног до головы - в крови:
Поэт - в своей, как врач - в чужой.

Я бы мог с ума сойти:
Пойти куда-нибудь в дали,
Просто идти, взять и уйти
К самой безумной Салли.

Я бы мог создать теорему,
Теорию абстрактной живности,
И стать на шаг ближе к небу
Вне еë примитивности.

Грязный халат, красные руки,
Чувствую что скоро возьмут
Своё душевные муки.
Я навечно останусь тут.

XI

Я - пишу, а значит это
Произвол моей судьбы
Обогнул душу поэта
Для другой его души.

Эпос длинною в многоточие
Отзывается в холсте
Отсекая буквы, впрочем
Оставляя на плите
Задатки форм, коих немного
Как и говора в свистке —
Я готов свистеть о многом,
Но оставлю на листке
Переживания людей, теряя
Голос свой постыдный
Коим, как счётчик, измеряя
Готовность сердца быть наивным.

XII

Мне - плохо. Часы не сбавляя храбрости
Готовы идти вперёд.
Время - представитель краткости,
Что разумный растянул на год,

Будто паскудные стрелки
Не имеют собственных прав
Хоть раз избегнуть отметки
Одному свою вечность отдав.

Хорошо что гул затих,
И ничто не отвлекает глаза.
Я стану таким как они,
Чья память никому не нужна,

Потому что они холодны,
Потому что влага по щекам,
Потому что среди живых...
От этого всего устал...

XIII

Это мои последние строки.
Хорошо что ступает утро
Лучами согревая ноги
Заведомо живого трупа.

Добровольно уходят из жизни
Раскрывая души записками -
Я жил, будучи лишним,
И умру, будучи искренним.

Солнце поднялось до рук,
И давление поднялось - тоже.
Тени становятся в круг
Ожидая тень помоложе,
Ожидая тень подобрее.
Тень что за ними
Как за живыми смотрела,
Рыдала как над живыми.

XIV

Яркость мира коснулась рта,
И стрелки часов встали дыбом
Концами чертя слова:
"Время сделало выбор"

Тени держась друг за друга
Что-то с пространством творят
Сугубо в окружности круга —
Ни шагом вперёд, ни назад.

Да, новый день на носу,
Но, благо, уже поновей:
Тени изымают слезу
Всех добрейших людей,
Чертят моими руками,
Получается криво:

"Мы были добрые сами.
Добрый доктор, спасибо"

XV

И стрелки, как мелом, по плиткам:

"Мы в крайности сущие пали
Чтоб жизни разрываясь по ниткам
Дороже жизни что-то создали".

- Чистый сердцем тоже умрёт.
Вы создали жизнь скоротечной.

И стрелки чертя наперёд:
"Такие люди будут жить вечно"

Они не сбавляя темпа,
Как горизонт на уровне глаз,
Начертили: "Поэтам
Смерть не дана. Она не
для вас"

Дальше не в силах читать.
"Поэт - душевный донор"
Пора спать, но сперва подписать...

- Ваш... Добрый... Доктор..