лезвием по оболочке,
капилляр в глазу вдруг ал,
стою в заляпанной сорочке,
я умираю,я устал.
темнеет всё вокруг так резко,
язык немеет,будто пьян,
читаю наши sms-ки,
и руки тянутся в чулан.
глаза почти уже закрыты,
но продолжаю рыскать вглубь,
и хоть мои мечты не сбыты,
смирилась душенька, что труп
не удостоится той чести,
чтобы найти искомый ключ
увы,умрём с тобой не вместе,
я не нашёл среди тех куч
заветную мою вещицу,
что дом твой может отворить,
и прикрываются ресницы,
и можешь больше не звонить.

не оставляй меня, прошу,
от страха трясусь и визжу,
простыня смята, мокрая вся.
в комнате шкаф разнеся,
принялись руки собрать мои сопли,
пальцы с салфетками снова намокли,
возьмутся за ножницы.ринется в грудь
весь воздух, чтобы смелость спугнуть,
но не получилось, отрезал клочок,
в раковине кровавый харчок.
телефон не звонит, звенит лишь в ушах,
тебя я увижу в прелестных мечтах.
а пока что не выйдет, я выключил свет,
тут же поднёс ко рту пистолет.

гложит мою кожу ложью
твой разум, избегая волю божью.
от страха ты сломал наперстный крест,
попала вновь я в твой арест.
язык озлоблен, мямлит строго,
спасенья просит он у Бога,
мокры, дрожат мои ресницы,
хочу расставить я границы.
слеза, другая покатились,
надежды снова появились,
блестят, сверкают витражи,
и люди все вокруг чужи,
им наплевать на скорбь,
хоть сам себя угробь.
в обломках пальцы дрожь хранят,
но продолжаю я обряд,
чтобы изгнать тебя.

стоит могила вдалеке,
таится боль в этой строке,
в мемориале грустных лиц,
я вижу прошлое людей,
и среди гробовых границ,
душа становится смелей.
я, словно пьяный, там кружусь,
круг обводя вокруг могилы,
словно пчела над ней тружусь,
воспоминания открылись.
я чувствовал её нутро,
на каждом камне есть бугор,
и похоронное бюро
мне выдаст приговор.
хотя, читая панихиду,
я чувствовал приливы сил,
я исцелил свою обиду,
ведь всех и каждого убил.

Видеть тебя я хочу каждый миг.
Полный надежды в глазах твоих блик.
"Но почему?" Вот твой вопрос.
В глазах чужака я полный отброс.
Истина лишь очи твои,
Словно мне родненькие краи.
Улыбки твоей красив уголок
Смогу ли тебя отпустить я в свой срок?
Но это неважно, важно лишь то
Что сердце мое тобою уже занято.

мне больное смотреть, что вы-это я.
Как может быть мною чужая семья?
Но род-это лишь ваш коренек,
Вы дали мне первой дружбы глоток.
Да, мне действительно было вас жаль.
За то, что уходите куда-то вдаль.
Зачем же надежду дали вы мне?
Это ведь было, словно во сне.
Люди другие рядом со мной,
Но с вами в сердце был полный покой.
Когда вы вернетесь? Когда же мой взгляд
Будет снова виду вашему рад.
Глаза, что давят вдруг из себя:
"Я тут, не волнуйся" как будто любя

Дайте мне точку опоры,
Мне нужно за что-то держаться,
Внутри души моей ссоры,
Дайте мне лишь обрыдаться
На чьих то коленях ног.
Лишь это поможет мне вспомнить,
Что значит вести диалог.
Я люблю себя, несомненно,
Но тяжесть на плечи мои
Взвесилась в большие слои,
Я не знаю, но постепенно,
Вдруг почувствую руки свои.

я-твоя марионетка,
ты правишь мною очень метко,
но я держусь в твоей злой клетке,
я стала хрупкой, словно ветка.
грущу лишь о былых порах,
ведь личность была стëрта впрах.
теперь лишь кукла без души.
меня не тронь, лишь напиши
о том, как страшно мне одной
в темнице, будь бы я живой,
смогла б сбежать, но позабыла,
как все до представлений было,
игрушка или человек?
не совершила я побег.

Что будет если ты увидишь пред собою смерть?
Уже не важно кто ты будешь:холоп или смерд.
Глаза сомкнулись, ничего не видно и темно,
От судьбы не убежишь, ведь споткнешься всё равно,
Нельзя сказать, как долго ты продержишься, отнюдь,
Ты сам же выбираешь, какой длины твой путь.
Будь он красивым, не пожалеешь ни чуть-чуть,
Никто и не посмеет за такое упрекнуть.
Визуально будет всё шикарно,даже без проблем,
Но перед смертью ты отчаешься совсем,
Ты вспомнишь миг тот, когда не понял под дождём,
Чего ты ждёшь, ведь знаешь,
Все преграды нипочём.
Не каждый знает вовремя, как дальше поступить,
Кто думает, а кто начнёт слезы мигом лить.
Кто не сдаётся, тот заслужит славу и почет,
Через труд потеряет слезинок своих счет.
Хотя кому какое дело? Нам ведь на гробу
Не напишут, как человек провёл свою судьбу.
Нам остаётся думать, бояться и гадать,
Чего же после смерти людям стоит ждать.

тропа дрожит, трещит в ладони,
расходится на разный лад,
мне нос зажало от той вони,
что разнесло из-за прохлад.
и кровь в снегу копаясь, льётся,
питая грусть в моей слезе,
и тут навеки разойдётся
длинною в вечность жизнь в шоссе.
зрачок, ища своей утраты,
мутнеет, закрываясь в миг,
тот нож в груди был виноватым,
за то, что рая я достиг.

ночь приятна потому,
что в мыслях вечных в ней тону.
она лишь промолчит на зов,
но провести с ней горсть часов,
всегда буду готов.
и лунный свет утешит просителя,
пуская в свою тусклую обитель.
в той одинокой сердцевине
где каждый сам себе старшина.
там можно плакать, быть в тиши,
своим пространством небольшим,
вдруг боль свою убрать
и снова пойти спать.

нашей любви больше не будет,
сгниëт она в узком стеклянном сосуде.
не нужен мне больше твой поцелуй,
другую женщину им очаруй.
руки твои не сдались мне подавно,
речь твоя даже немного забавна.
таких как ты-тысяча, тысяча лик,
в чувства наши так и не вник.
другой и утешит, погладит,обнимет,
и если тебя вдруг зависть окинет,
то помни, мой милый, ты сам лишь губой,
произнёс, что дальше будешь один, сам с собой

Лежу, пылюсь я в уголке,
На полке грустно, страшно мне.
Взгляни ты хоть одним глазком,
Вдруг разобьюсь с одним броском.
На мне появилось много пыли,
Давно не жаждал я вашей любви.
Глаза в слезах, листья опали,
Сравнюсь теперь я только с палью.
И в этот хмурый вечер осени,
Уйти меня вы все попросите.
Зачем вам старый я, дергунчик,
Ведь есть других игрушек куча.
Смирился, старость у дверей,
Прошло не мало январей.
Я мертв, но также вам был верен,
Мир, полный злостных лицемеров.
Вам нужен только лучший клоун,
А я-лишь тряпка, весом в стоун.

я разбилась, я стекло,
я всего лишь барахло.
соберешь меня назад?
все равно никто не рад.
остаться так?
кругом бардак.
собираешь те осколки,
мысли все твои примолкли.
в мусорном ведре в крови,
частички маленькой вдовы,
детишки её в твоей плоти,
пока и ты, и я в разводе.
пытался прошлое стереть,
но теперь можешь лицезреть,
как не дождался, а сразу убрал
частички моих малых зеркал.
теперь они сгниют в тебе,
крест поставлен на судьбе.
ведь можно было их просто смести,
возможность эту ты упустил,
решил вручную соринки собрать,
не думал, что дети отомстят за свою мать.

мысли смялись во множество хлама,
уродливы на спине моей шрамы,
болят, словно кошка когтями прошлась,
жизнь за меня по новой взялась.
чувства в гробу похоронены прежде,
чем я расплываюсь надеждами, между
сном и реальностью выбор тяжёл,
грёзы навечно- священный посол.
бьётся сквозь прослойку кожи,
разъедает он мне мозги,
выгорание, похоже,
бьёт больнее, чем розги.

поржавели иконы, фундамент разрушен,
вокруг лишь блуд человеческих душ.
снизойдет сверху господ, воскликнет тогда,
о том, как вином стала вода,
и о том, как их злостные, бледные лица,
должны были слушать его и поститься,
о том, что на божьем суде параклит
люд злой и неверный не защитит.
Окна разбиты, страх у ребят,
они все похожи на малых ягнят,
перекрестились, взглянули наверх,
с тех пор искупают каждый свой грех.

умереть с тобой во тьме-
вот, что нужно было мне.
вознестись на небо с трелью,
покинуть землю, к сожалению.
расправить плечи и идти,
почти до крайности взойти,
взглянуть назад, засомневаться,
мы будем вечностью караться,
за преступления, грехи,
о, как же были мы плохи.
в крови крестила нас природа,
и нам важней всего свобода,
я отвернусь, иду в полёт,
пока судьба нас не убьёт.