Холодный иней покрывает кости,
Туман заманчиво уводит вдаль,
Леса из одинаковых домов как гвозди,
Прижмут к земле, уложат на сырой асфальт.
В потёртом полумраке видно,
Как окна загорятся вразнобой,
Это холодная, гнетущая Россия,
Зовущая сквозь страх пойти с собой.

я собирался жить счастливой жизнью,
не понимая, что уже живу.
не видел надобности в ближнем,
но был амбициозен на виду.
-
хотел достать звезду на небе,
открыть дорогу в никуда,
меж времени бежать по миру,
на пальце покрутить уран.
-
я богом быть хотел, красиво мыслить,
но осознать одно мне вновь не по уму.
я собирался жить великой жизнью,
не понимая, что уже живу.

Что называется разлукой и прощанием?
Что предзнаменованием, а что пророчеством?
Когда тебя никто не ждет и не зовет. Как это называется?
Свобода или все же одиночество?

Не все то плохо, что не марко, тихо, молчаливо.
И столь же одиноки люди, окруженные толпой.
Один-наедине с душой. Самодостаточно и горделиво.
Один идешь вперед, а не за чьей-нибудь спиной.
Никто из нас, по правде, не свободен.
Хватают либо люди, либо тонущие в воды якоря.
Попробуй наконец рискнуть и плыть на бравом судне,
Когда ничто не остановит ветер, угодивший паруса.
Свобода-это отрубить все якоря и цепи разом,
Криком подчиняя волны и взаимно подчиняясь сам.
Не стремившийся впитать в себя случайность
Узнаёт, когда и где заканчивается судьба.
Плыть из порта в порт, не выпуская из виду земли,
Или рассекать морские горизонты на слабо пророчеству.
Кто востребован, а кто наедине с собой самим,
И где свобода предрекает одиночество?

Я утонула где-то в сентябре.
Я утонула в неглубоких, буйных водах.
Как сложно на поверхности вздохнуть и отыскать опору,
Но как спокойно дышится на глубине.
Я утонула где-то в насыщении.
Когда мне стала комом в горле жизнь,
И ручки бледные в изнеможении тряслись,
В пустоты грянуло сомнение.
Я утонула, может даже пожалев.
Я рано отпустила якорные цепи.
И жутко медленно летя в забвение,
Подумала о вольности, которой нет.
Я утонула, полюбив утерянную радость,
Я всплыть могла, но пробовать не став,
Ушла ко дну, сойдясь с морской водой и мраком.
Ушла. Принять покой поторопясь.

Я медленно стекаю по траве.
Холодной нитью тянется замыленный рассудок.
Осадок чувства, остававшийся на дне,
Покинет волосы, веснушки и покусанные губы.
Так сладостно из тела вытекает боль.
Тревоги нет, и нету огорчения.
Как иссушает душу в грязный перегной,
Моя останется в светлейшем обрамлении.
Стекаю я в поток речных вибраций,
Одной из сотен разных капель становлюсь.
Ложусь на ил, закапывая в глину пальцы,
И только мысленно с течением несусь.
Держусь едино с ветром, водами, песками.
На сотни тысяч крохотных песчинок распадусь.
В гранитной глыбе я кусочек камня
И тонкий запах яблок на ветру.
Я медленно стекаю в буйство красок и течений.
Поток холодных вод меня по свету понесет.
Из тела выбежал огонь безумства и волнений,
Рассыпался, развеялся и отыскал покой.

Мы перестали брать ножи и пистолеты,
Дуэли больше не несут ни боли, ни потерь.
Обиднее-закрыть пред носом человека двери,
И оскорбить его привычку погалдеть.
Мы столь неравнодушны к слову стали.
Все крутится вокруг «общаться, обсудить».
Я не успел ему претензии договорить в скандале,
И не успел когда-то ей сказать «прости».
Язык людской язвительнее быстрой пули,
Стремительно все тело поражает, как мандраж.
Пока о пылко сказанных словах подумал,
Хрусталь из сердца превращается в витраж.
Мы что-то зря сболтнули, пошутили,
А у могилы просим Бога нам простить грехи.
Гораздо лучше человек, молчащий через силу,
Чем тот, из-за кого Архангел отрезает языки.

Я вижу ее отражение на запотевшем окне маршрутки.
Может это и простое видение, только видится целые сутки.
Каждое утро и вечер, да черт, поминутно
Стирается пленка моментов.
Твои бледные, помню, кровавые губы,
И личико тоже.. бледное.
Я в чае давно растворил наши чувства,
И выпил, не вытащив ложку.
Да мне ведь такому, больному придурку,
Судьба быть для всех понарошку.
Что толку теплить и вынашивать чувства,
Когда они только лишь в тягость.
Тогда я быть может да освобожусь,
Если выведу эту усталость.
Я люблю тебя, милое солнце,
Я люблю тебя пламенным сердцем.
Мы с тобой потерялись немного,
И становится сложно согреться.
Я люблю тебя, это не шутки.
Но лучи могут больно ошпарить.
Обнимать тебя больно до жути,
Я хотел бы, да руки устали.
И я очень хочу победить,
Я мечтал пересилить ожоги.
Мое сердце чертовски болит,
Я соврал бы, но тело не может.
Я услышал твои отголоски в полумраке, хранимом землей.
Остаются от нас зарисовки, «я люблю» и печальный покой.
Остается любовь в костровище, исхудалая, в щепки разбитая.
Как душа твоя теплая, нежная. Обернулась холодною бритвою.
Не щадя меня, солнце, терзай. Разрывай и сжигай без остатка.
Я тебе навсегда обещал, надломив эту хрупкую клятву.

От тебя распирает злоба,
Ты вся броская, неудобная, дикая.
Но сказать тебе злое слово
Не могу. Я люблю тебя, милая.

Что такое «люблю»?
Это совсем, без остатка.
До молекул и трещинок губ,
От волос и до кончиков пальцев.
Люблю это тихо и нежно,
Как тончайшие листики шелка.
Это блузка надета небрежно
И застегнута наспех,
Нарочно.
Люблю это очень большое,
Гораздо огромнее неба.
Уходит куда-то за звезды,
Это что-то в масштабе вселенной.
Это «что-то» порой не ухватишь,
А оно поглощает с концами.
Накрывает случайно и жадно,
Чтобы вы зацепились руками.
Люблю это очень горячее.
Это жарит сильнее чем солнце.
Это что-то совсем необъятное,
Но уместится даже меж ребер.
Люблю это что-то интимное,
Очень чистое и сокровенное.
Что послужит заветно причиной,
Отворить неуемное сердце.
Люблю это пылко и честно.
Это молча и без посторонних.
Это то, где окажутся четны
Все попытки увидеть плохое.