Ну вот вам, собственно финал,
Без коей там предтечи.
Как не старался не сдержал,
В себе фигуры речи.

Скрутил такие кренделя,
Сапожникам на шалость.
Аж стало легче опосля,
На самую на малость.

Хрупка людская жизнь порой
И столь недолговечна.
А этот олух молодой,
Под груз полез беспечно.

Везли оправку мы тогда,
Висит три тонны в стропах.
А этот чудик нырк туда,
Как вошь скакнул в окопах.

И вот, признаться вам финал,
Без коей там предтечи.
Грешно конечно, но собрал,
С лихвой фигуры речи...

Ан нет! Как будто не случилось,
Насчёт тебя я был не прав.
Что мне пригрезилось, разбилось,
Лишь оттого излишним став.

Чем тут помочь? Ведь так распутна,
В мечтах, неистовость мужчин.
Что благо дело не преступно,
Закон природы всем един.

И я, всё ждал твоих симпатий,
Но что-то право не срослось.
Как видно наш момент объятий,
Нам предстоит изведать врозь.

Ты заперлась в своём невзрачненьком мирке,
Задвинув двери на железные засовы,
В плетнёвой хате на забытом хуторке,
Где сколь не вились бы, тропинки тупиковы.

И эка невидаль, молчала б да ждала,
Вот только в спину давят прошлые обиды.
Забыть которые не значит приняла,
Но как пленяют окружающие виды.

Что от надежды там осталось не понять
И пусть хоть это чувство маленькое будет.
В закрытых стенах всё равно, что почитать
И ведь никто за это, точно не осудит.

Ну неужели со своей принципиальностью,
Ты не подвинешься ну даже на чуть-чуть?
Пусть эта малость остаётся лишь формальностью,
Но без тебя я не смогу теперь вдохнуть.

Ведь ты же опытная женщина достаточно
И понимаешь, что на свете где да как.
А этот спорный термин, жизненный "порядочно",
При нашем случае, как чтиво для собак.

Ну улыбнись, оставим детям замешательство,
Ведь даже шага сделать первым не смогу.
Прекрасно знаешь про иные обстоятельства,
А если нет, увы навряд ли помогу.

Читаю молча переписку
И вот, улыбка зацвела:-
"Привет, Серёга!" И в дописку -
"Ну что? Порядок? Как дела?"

Ты мне в ответ - "Здорова Жменька!
Нормально, не переживай.
Сегодня выпили маленько,
Ведь это праздник, первомай."

А я, как-будто бы, так строго -
"Ведь на работу же с утра!
И ты мне - "Я совсем немного,
В ажуре буду, всё мура."

Потом улыбка угасает,
Читая этот раритет
И грустью душу заполняет.
Тебя ведь, как, пол года нет...

Теперь другое всё и мир совсем иной.
Ты для себя находишь с жутким интересом,
Что лучше слышать стал, того кто за спиной,
Усвоив разницу меж ангелом и бесом.

Весьма острее взгляд и даже в мелочах.
Ты знаешь точный вес тех самых отношений,
Каких не продал бы, пусть даже впопыхах,
За сумму кратную немыслимых значений.

Как амулет - хранитель, острое чутьё,
Поставит точку у наивных заблуждений.
Изгнавши бережно ворьё и дурачьё
И не оставив даже тени от сомнений.

Ты посещала профиль мой сегодня тайно,
Чрезвычайно, ведь не случайно.
Что разглядела предположить не возможно,
Довольно сложно, внутри тревожно.

И как бы это для меня не вышло боком,
Пусть ненароком, жестоким роком.
Ведь я же сам к тебе весьма не равнодушен,
Настоль радушен, но не тщедушен.

Напишешь скоро, я об этом точно знаю,
Глаз не смыкаю, всё жду, вздыхаю.
Что дальше будет нам загадывать не стоит,
Всё время вскроет и успокоит.

Я объясняюсь, может, малость не порядочно,
Поскольку скудный за словесностью запас.
Ведь ты же опытная женщина, достаточно
И всё поймёшь в моей бессмыслице, сейчас.

С тобою есмь мы, между прочим одногодками
И потому нет сколько значимых преград,
Чтоб обходить друг друга молча, околотками,
К чему чинить весьма бессмысленный разлад?

Оставим игры с бесполезным содержанием,
Пусть молодёжь постигнет истину сия.
Ты знаешь, как помочь мне с самоистязанием,
А я бы вытащил тебя из забытья.

Что если стены лбом ломая,
Не столь прекрасен атлетизм?
Ведь есть у нас болезнь такая,
С простым названьем кретинизм.

Так мельком глянешь, вроде славный,
Толковый с виду охламон.
Но заключён в нем смысл коварный,
Как будто бес прописан в нём.

Несёт такое заблужденье,
Аж мама, сроду не горюй!
Так что кончается терпенье ,
Не слушать как? Пойди наплюй.

Скажи ему, спокойным тоном,-
Ты обожди пока, постой.
А он идёт себе пижоном,
Мол, ждать не станется нуждой.

И час за часом понимаешь,
С таким не дай бог на тропе...
Но делать нечего, скрываешь,
Всё недовольствие в себе.

И вот, что искренне желаю,
Пусть участь та минует вас.
Я не на что не намекаю,
Подобных лиц полно сейчас.

Вовсе ты ничем особа,
Не приметная на бис.
Только я, подобно сноба,
За тобой гляжу как лис.

Даже не предполагаю,
От чего же сталось так?
Ни на что не намекаю,
Но! Боюсь попасть впросак.

Вру себе настоль безбожно,
Ведь запал уж как глупец.
И понять совсем несложно,
То билет в один конец.

Потому ты неприметна
И особа не по мне.
Глупость так неимоверна,
И постыдная вдвойне.

Роскошный шарм, галантность дамы
И макияж само собой.
Но это в качестве рекламы,
А что же дальше за душой?

Ты тайной скрытая загадка,
В глазах лукавая искра.
Понять не сложно, что не сладко,
Пришлось тебе ещё вчера.

Не каждый ясно принимает,
Что женский гнев острей мечей,
Когда нещадно удаляет,
Она все фото с соц.сетей.

Уж коль судьба к тебе прохладна,
То ожидаем эпилог.
Ты безрассудна, беспощадна
И сотни жертв мужских, у ног.

Такою смелою казалась,
А написал, в один момент,
Чего-то жутко напугалась
И замолчал мой оппонент.

Уж как не пробовал, дружочки,
Её о чём-то расспросить,
Не получил в ответ ни сточки,
Аж расхотелось говорить.

Одни лишь смайлики да скобки,
Совсем как детство тяготит.
Ты куклу вытащи с коробки,
В ней нет души, она молчит.

Лишь только хлопает глазами
И вроде смысла больше нет,
Взглянуть под разными углами,
Да и оставить только вслед.

Такою смелою казалась...

Шумят с диванов дармоеды,
Вскрывая билдинга подол.
Что? Чемпионы для победы,
Теперь используют синтол?

Да это так, не без изъяна.
И в прошлом времени, атлант
Великолепный Рич Пиана,
На бицепс пользовал имплант.

И спорт есть спорт в своей манере,
К победе жертвою падут,
Любого билдера в карьере,
Упрямство, фарма, боль и труд.

Ну нет же, это не проклятье,
Не шрам на коже от проказ.
То от лукавого объятье,
И самый чёрный чей то сглаз.

Иначе как в разумной речи,
Происходящее раскрыть?
Уже ль отторгнуться предтечи,
Да от души всея бранить.

Послал к чертям бы, да закрылся,
Но проку, что от солона?
Напился, может быть, забылся,
Но не судьба упасть до дна.

Совсем от слабости качает,
Нет, не душой своей чумаз.
Хворьба нещадно донимает,
То самый лютый, чёрный сглаз.

Нет не соврал, и понимаю,
Что на душе твоей сейчас.
И про детей, про мужа знаю,
Что нету лада среди вас.

Подумал, в гости заходила,
Знать будет дальше диалог.
Лишь пару смайлов подарила
И всё! Молчания поток.

Уж извини Марин, бесстыдства,
Что написал тебе, балда.
У женщин много любопытства,
Вам нужно это иногда.

Раз так, тот час же умолкаю,
Не нарушая твой покой.
Да мало ли о чём я знаю?
А ты, подглядывай за мной.

Бывало, надо же такое,
По первобытным временам.
Чтоб обсуждать своё, людское,
Прибегло племя к языкам.

Слова придумали вначале,
Чтоб обозначился предмет.
И фразы после с них слагали,
В которых смысла был скелет.

А время шло и вот уж вскоре,
Общаться стали без преград.
Так просвещаясь в кругозоре
И пополняя мысли склад.

Тома писали книг несметных
И философия мужей,
Несла нам в мудростях заветных,
Идеи разных областей.

Но в современности случился,
Весьма эпичный сути сбой.
Народ общаться разучился,
Беседу строить меж собой.

Мы речью принялись гнушаться,
Так, чтоб на улице, живьём.
Не стали вовсе собираться
И только смайлы в чатах шлём.

Давным-давно уже закрыли,
В гуманность, плохонькую дверь.
Мы человечностью остыли
И деградируем теперь.

Я тут сижу себе, решаю,
Один вопрос на злобу дня -
Когда-нибудь поди узнаю,
Как ты приметила меня?

Секрет неведомый пиитом,
Готов поклясться на чертях.
Сперва ведь ты своим визитом,
Почла меня тайком в гостях.

Сей факт алмазно достоверен.
Разубеждать меня пошто?
На сто процентов я уверен,
Неоднократно было то.

И вот сижу сейчас, решаю,
Быть может где-нибудь кивнёшь?
Иль точно вовсе не узнаю,
А может быть случайно, всё ж?

Быть может право напугаю,
Ты не гони пока взашей.
Я всё прочёл и малость знаю,
В душе, что деется твоей.

Не верить ты бесспорно в праве.
Послушай довод лишь один,
Что при твоём несклонном нраве,
Весьма противна пыль рутин.

И в этом случае так важно,
Услышать, что твердят друзья.
Но как же это эпатажно,
Не с их числа пока что я.

Хотя и сам внимаю тупо,
Весь смысл так употребя -
О бог ты мой! Как это глупо!
Решайся. Власть лишь у тебя.

Как не смешно, но всё ж подобное бывает,
Изобретают люди вновь велосипед.
И хоть прекрасно это каждый понимает,
Что колесу замены в общем, как бы нет.

Но так заложено пытливыми умами,
Законы физики в сомнениях падут.
Всё то, что плоское катают временами,
А то, что круглое, веками волокут.

И вроде спорить с ними не было причины,
Ведь люди трудятся не вложить, не отнять.
А вдруг когда-нибудь разверзнуться глубины,
И всё получится под корень поменять?

Быть правдой этому иль нет?
Сколь смысла в это втисни,
Но после смерти яркий свет,
Начало новой жизни.

Так богом создана душа,
Как нет пути иного.
Один сосуд опустоша,
Мы пьём с другого снова.

На чём законы те стоят,
Вы уж решайте сами.
Но экстрасенсы говорят,
Мы здравствуем веками.

Уходит время безвозвратно,
Вовсю уж сыпется листва
И утром жутко неприятно,
Сквозит прохладой в рукава.

Погода нынче так сварлива,
Сколь дождь уныло моросит.
Прохожий редкий суетливо,
Домой озябнувший спешит.

В просветах редких пригревает,
Теперь уж солнышко едва.
И твёрдой поступью вступает,
Зима в законные права.

Не знаю уж, но так сложилось,
За что обидно не пойму?
Внутри так тянет, как случилось,
Дурное, что-то по уму.

Но вроде всё как есть не плохо
И ну её к чертям, хандру.
Вот только в сердце суматоха,
Скребёт наждачкой по нутру.

А, впрочем, дале равномерно,
Идёт себе само собой.
Но на предчувствии прескверно
И от чего же так порой?

На мыслях сброд и толчея,
В раздумия погружен.
Зачем же вам, душа моя,
Так сильно стал я нужен?

У вас есть свой прелестный мир,
Друзья и всё такое.
А я затворник, не кумир,
Внутри меня дрянное.

В моем затоне тишина,
Да вовсе нету света.
И люда груда не видна,
Кому по нраву это.

Совет примите на сей счёт,
Тут ничего дурного.
Не тронешь коли, не пахнёт!
А вам всего благого.

Устал от разочарований,
Признаться честно, от лихва.
Дешёвых, лживых обещаний,
В какие вериться сперва.

Они как старая микстура,
Лишь на секунду тихнет боль.
И снова та же процедура,
Поверху свежей раны, соль.

И как бы звёзды не старались,
Заверить праведность сего,
О чём бы мне не зарекались,
Я мало видывал чего.

Я не знаю, сколько б было,
В этом мире пестроты,
Коль ответствовали мило,
Нам домашние коты.

Ну допустим, утром рано,
Неги смачная пора.
Но кошачье сопрано,
"Мяу!", исполнит вам с утра.

Всё серьёзно и по чести,
Без излишества забот -
Вы там сном своим не грезьте,
Зацените спектр нот.

Сын кошачьего потомка,
Днём уставиться в окно,
"Мяу!" объявит, слишком громко,
Что бы значило оно?

Что б мы знали в этом мире,
От животных о себе.
На одной живя квартире,
Или где-нибудь в избе.

Какая глупость, боже правый!
Насколько пал в глубины зря
И разум мой весьма не здравый,
Твоё письмо читаю я.

И от чего смешнее дюже,
Всё сокровенное, под час
(Хотя любима и при муже),
Мне открываешь без прикрас.

Лишь потому к тебе взываю,
Твой собеседник не судья!
Быть может, сопереживаю,
Но у меня своя семья.

И хоть признаться откровенно,
В твоих историях сюжет,
Весьма закручен вдохновенно,
Но мне, как будто, дела нет.

Оставь, прошу, о внеземная,
Себе, бестселлеров аншлаг.
Как ни крути, ты мне чужая
И этот светский трёп, пустяк.

Ну что ж мой друг? Покойся с миром,
Посколь тебя призвал господь,
В свой дивный сад цветов с инжиром,
В руке сложившего щепоть.

Теперь ты там и безмятежно,
Из райской кущи, босиком,
Тропою та, что белоснежна,
Не торопясь идёшь пешком.

И этот путь от ныне вечный,
Ты был нам лучшим из друзей,
Открытый и добросердечный,
Покоя мирного, Сергей.

Нам обещали столько раз,
Что станем жить как знать.
Всё будет лучшее у нас,
Лишь нужно обождать.

Мол, выпал тяжким этот год,
Но вот наступит час
И заживёт с лихвой народ,
Вкушая нег прикрас.

А время шло своим чредом,
Положив явно болт,
На сказки в цвете золотом,
Там кризис, тут дефолт.

А дальше, вовсе без обид,
Реальность усложня,
Свинячий грипп, затем ковид,
Глумились свет черня.

То нефть вдруг падала в цене
И курс валют скакал.
Давили нас враги из вне,
Посколь престиж упал.

Нам столько вешали лапши,
Что станем жить как знать.
А вот когда? Тут не спеши!
Опять придётся ждать.

Взирая в оптику надменно,
Вгоняя трассер в автомат,
Ответь мне, слышишь? Откровенно -
В кого стреляешь ты солдат?

Ведь мы букварь один читали
И до последнего звонка,
Нам уваженье прививали,
За Русь и ценность языка.

С чего винить в грехах всечасных,
Кто побратим для нас, узри!
Чтоб избежать смертей напрасных,
Представь как бились бы цари.

Сколь душ загублено негласно,
Как важно это понимать,
Что боль потерь в войне ужасна,
Не гоже нам конфликтовать.

Крутит так, не проморгаешь,
Пальцем, эго у виска:-
"Разве ты не замечаешь?
Ведь она совсем глупа."

То клянётся в чувствах нежных,
Вот же, плачется в жилет,
Не укрыть желаний грешных.
А недавно, с ходу - нет!

То флюидами плескает,
Несравнимыми ни с чем.
А сегодня заявляет -
"Ты не нужен мне совсем!"

Давишь зря, ты мне жалость,
Не вернуться с пол пути.
Раз уже уйти собралась,
Ну, давай уже! Иди!

Глубоко ошибся я,
Хоть поверить сложно.
Ты ни разу не моя
И ничья возможно.

В предстоящее смотрю,
Пусть тебе забавно.
Может быть пока люблю,
Но за меньшим, явно.

Впрочем, это не впервой.
Словно хлама груду,
Заштрихую образ твой,
А потом забуду.

Не нужно Свет! Не будет толка,
Ведь ты же знаешь почему.
Уж если заперлась защёлка,
Судьбу свою как есть приму.

Прости в излишках откровенность
И никогда не вспоминай.
Для женщин свойственна надменность,
Оставь любезности, шагай.

Пусть будет так как изначально,
Иным оставим диалог.
А между нами кардинально,
Нет ничего, вот весь итог...

Треть того, что слышал я,
От тебя в беседе,
Лишь пустая болтовня,
Зайца на мопеде.

"Всё сумею, всё смогу!
Смелости в достатке,
Правда, правда! Нет не лгу,
Жизнь моя в порядке."

Да не против вовсе я,
Хоть по кой причине,
Ты меня как воробья,
Ловишь на мякине.

Что тебе ещё сказать?
Сильным, властным дамам,
Духом важно отдыхать,
Быть иначе драмам.

Я согласен, сочиняй,
Львицы с прайда сказки.
Вижу только, так и знай,
Зайца на коляске.

Я слышал сотни обещаний,
Таких же сладких, словно мёд.
Не содержащих оснований,
Всё от того, что год не тот.

Я вижу столько воздыханий,
Вот так вот близко, за спиной.
Но что от этих мне стенаний,
Ведь знаю точно, год не мой.

Так волочИться время дальше,
Творя событий череду,
Приподнимая планку фальши.
Так год за годом жду и жду.

Ну что же ты принцесса Грета,
Теперь бессовестно молчишь?
Ведь я бы всё отдал за это,
Чтоб ты была со мною лишь.

Чего ж теперь ты напугалась?
Ведь позабылось всё давно.
А ты, смотрю я, наигралась,
Теперь и бросить не грешно.

Я только маюсь по сюжету,
В душе обычный кавардак.
С тобою рядом жизни нету,
А без тебя совсем никак.

Молчи, блаженствуя принцесса.
Даст бог, когда-нибудь в судьбе,
На ощущение процесса,
Подкинет время шанс, тебе..

Я о тебе мечтал так долго,
Писал стихи день ото дня.
Но никакого вовсе толка,
Ты не услышала меня.

О да! Мне было так обидно
Но как же это, в чём же смак?
Тебе был нужен, очевидно,
Но не ответила никак.

Ну что поделать, проку мало?
Как видно я не с тех кругов,
С кем от блаженства бы порхала,
Ты, средь зефирных облаков.

Всё выше сказанное гласом,
Вкушаю столько лет спустя.
И остывая час за часом,
Я оставляю впредь тебя.

Я знаю ты читать устала,
Мои никчёмные стихи.
Да, ты права, в них проку мало,
Как от остатка шелухи.

Слегка обдумав прозорливо,
Сколь слов обидных написал,
К тебе совсем не справедливо,
Как лишь дразнилки сочинял.

Что мне заметить в оправданье,
В своё признание вины?
Помимо разочарованья,
Нет у стихов моих цены.

Пусть будет сахара щепотка,
Пишу тебе не с тех словес,-
Готов признать, что ты красотка!
А я? -Не больше чем балбес.

Облетают как зимою,
Пухом тополя.
Без тебя или с тобою,
Кружиться земля.

Свет сменяется со мглою,
Вот уже весна.
Без тебя или с тобою,
Есть любви цена.

Солнца луч с восходом ближе,
Круче счастья нет.
Без тебя, с тобою иже,
Брезжит вновь рассвет.

После, чтобы не случилось,
В дрёме ль, на яву.
Есть ли ты, иль удалилась,
Дальше я живу.

В тебе ли девять лет нуждался?
Ведь ты внутри совсем пуста.
Я всё понять себя пытался,
Кем ты пришлась бы мне тогда,

Когда бы всё пошло вне плана,
Где ты близка мне стала вдруг?
И в продолжении романа,
Как скоротать нам свой досуг?

О чём с тобою пошептаться,
Ведь нам же рядышком идти?
И что должно предназначаться,
Не представляю, уж прости.

Перегибаю ли с излишком,
Не жжёт в груди теперь пожар.
А может я капризный слишком?
Ну нет в тебе тех женских чар.

В тебе ли девять лет нуждался?...
Я всё понять теперь пытался...

Треть от того, что постараюсь,
До вас, Диана донести,
Такая мелочь, что терзаюсь,
Встав посреди сего пути.

Вперёд идти сознаясь в явном?-
Не айс! И только потому,
Вы не узнаете о главном,
Каков скелет в моём шкафу.

Да, был бы рядом, в идеале,
Для вас бы много строчек плёл.
И будь что будет, но в реале,
Совсем иное предпочёл.

Я подле вас, всего лишь зритель,
Ценитель фото и эстет.
Ведь вы же ангел мой, хранитель,
Мне искушать вас, права нет.

Крепка рука, иссякла вера,
Мне рОвно стало уж теперь.
Всему есть выдержка и мера,
Но нет пощады от потерь.

Чего я ждал? Итак, же ясно,
Каков людской менталитет.
Ты всем чужой и всё напрасно,
А благородство сущий бред.

Узрев, где айсберга верхушка,
Любой встревожится эстет.
Нет! Не поехала кукушка,
В святое веры больше нет.

Прости мне друг, прости мне дважды,
Ты после истину поймёшь.
Лишь только влюбишься однажды
И на яву переживёшь.

Оно ведь в сказке с хеппи ендом,
Где дожидается Ассоль,
Свой белый парусник с бой френдом,
Но у тебя иная роль.

В ней нет любви с особой страстью.
И в чём рачительный трагизм,
За неотъемлемою частью,
С тобою фарс и эгоизм.

Диана, к вам пишу робея,
Ну кто я? Так лишь, пациент.
А то б писал для вас не тлея,
Как друг, уже ль не аргумент?

Но как воспримите всё это,
Ведь я чужой совсем для вас.
И судя классике сюжета,
Таких, не жалуют под час.

Я посторонний, это значит,
Вы в праве гнать меня взашей.
Что дурачок сей отчудачит?
Не ясно вовсе для врачей.

И вот пишу для вас робея,
Ну, предположим как поэт.
Кем после быть? Как лотерея,
Решать лишь вам. Ваш пациент.

Как три недели мы знакомы
Уже хотелось бы на "ты".
Вот только верность аксиомы
Мирской, не проще суеты.

С иными вы ни сколь не схожа,
Вот как по мне, так в самый раз!
И я бы дух свой растревожа,
Писал стихи с лихвой для вас.

Но вы решили суть иначе.
Что груб, не сносен я! К чему?
И от наивности, незряче,
Несу вам пошлости чуму.

Поверьте Ольга, так обидно,
Нравоучений слушать глас.
И дальше путь свой, очевидно,
Мне продолжать, увы, без вас.

Растаял хмель весны дурманов,
Вернулось всё в круги своя.
Я не герой твоих романов,
В них нет ни строчки про меня.

Сколь было слов, увы, впустую
И сколе пламенных речей!
Я проигрался под чистую,
Внимая к милости твоей.

И что в статистике упрямой
Звучит бальзамом для хандры?
Что даже став однажды мамой,
Ребёнок ты, до сей поры.

Друзей в контакте разбирая,
Внезапно вас увидел я.
Какая прелесть внеземная,
Ну кто же вы, душа моя?

Бывают квесты столь пытливы,
В них нет отгадки между строк.
Как средь иной сорнячной нивы,
В саду моём такой цветок?

Мне было б проще суть внимая,
Как удостоен был заслуг?
С чего бы честь ко мне такая,
Чем я обязан вам, мой друг?

Устал и я и ты устала,
Обоим нужен нам покой.
Ну так позволь же для начала,
Тебя дотронуться рукой.

Мой путь, секрет тебе открою,
Был долог так, что не сказать.
И вот ты рядышком со мною,
Об этом я не смел мечтать.

Коснусь тебя неощутимо,
Вкушая женское тепло.
Оно ни чем не измеримо
И завсегда меня влекло.

Мы правда ужас как устали,
Ругаться смысла вовсе нет.
И будь как будет, лишь детали,
Чернеют в солнечный просвет.

Ты знаешь больше чем не сказанная малость,
Лишь от того молчишь как пойманный хитрец.
Я не прошу, мне не нужна благая жалость,
Ведь это наш с тобой билет в один конец.

И так не раз уже, до сей поры случалось,
Мелькали лики под текстуры и года.
Без смысла, фразами едва сопровождалось,
А после видами запретного плода.

И в этот миг мы не любовью наслаждались,
А только тем, с чего кипела в венах кровь.
Мы столько раз с тобою издавна встречались,
На веке вечное, проститься чтобы вновь.

Ты опять тошнишь безмерно,
От начала дня.
Может быть немного скверно,
Чувствуешь себя?

Быть как будто бы прорухе,
Только поднялась.
Ну так что же? Нет! Не в духе,
Точно, завелась.

Час справляла панихиду,
От чего родня,
За стихи мои, обиду
Держит на меня.

А потом ещё скрипела,
Так, по мелочам.
Тут во мне всё закипело,
Ну, держись мадам!

Лишь момент тот ухватила,
Что как бык соплю,
Губки бантиком сложила:-
"Я ж тебя люблю."

Обвинения сугубы,
Коли нет добра.
На меня надула губы,
Младшая сестра.

Извинился, что обидно!
А она, хоть плач,
Для себя решила видно,
Брат её трепач.

И понёсся с этой вешки,
Профиль мой в разнос.
Словно в маленькой тележке,
Прямо под откос.

На просторах социальных,
Интернет сетей,
В чёрных списках виртуальных
Размещён был ей.

Как же ты могла представить,
Разъясни мне суть,
Что тебе я смог лукавить,
Чтобы обмануть?

В обвинениях, сугубо,
Участь не мила.
Зря сестричка дуешь губы,
Я ведь не со зла.

Боль такая, не унять,
Прямо до озноба.
Жутко хочется рыдать,
Ведь стою у гроба.

Ком на горле не вдохнуть,
Надо ж так случиться.
На земле не вечен путь,
Вот, пришёл проститься.

Тихим шёпотом в мольбе,
Молвлю слово в слово:-
" Неба царствие тебе,
С Богом, дядя Вова."

Жизни круты желоба,
В кадрах по минутам.
Улыбнулась мне судьба,
Прыгнуть с парашютом.

Было это так давно,
В юности беспечной.
И теперь уж не дано,
Позабыть навечно.

Сколь эмоций испытать,
Мне пришлось при этом,
Вам позвольте рассказать,
С красочным сюжетом.

Не посмею тяготить,
Коль занудно чтиво.
Купол важно уложить,
В ранец терпеливо.

Аккуратненько, крючком,
Точно как в тетрадке.
Но рассказ мой не о том,
Сколь красот в укладке.

А с чего ж тогда начнём?
Вы со мною иже.
Взгляд свой мы перенесём,
К выброске поближе.

В общем вот аэродром.
На борт загрузились
И взлетаем ввысь орлом,
То, к чему стремились.

Поднабравши высоту,
Чинно не со спеху,
Вам шепну на чистоту,
Станет не до смеху.

А когда открылась дверь,
И звучит сирена,
Вот тогда-то, верь не верь,
Хоть играй Шопена.

На бесчувственных ногах,
Тащишься к порогу.
А внутри бушует страх
В пятках аж, ей-богу!

В бездну только погляди!
Там машины блохи,
А дома как бигуди,
Разбросались крохи.

Пояснил бы как умел,
Если б не цензура!
Я туда лишь посмотрел,
Затряслась натура.

По плечу так сбоку хлоп,-
Знак меня сподвигнуть,
Час настал тот самый чтоб,
В пропасть эту прыгнуть.

Только сделать этот шаг,
Сложно непомерно.
Смелый ты или слабак,
Здесь решиться верно.

Оттолкнулся я и что ж?
Кубарем в пространстве,
Вот уж точно не поймёшь,
Где земля в убранстве.

Образ ужаса велик!
Жизнь перед глазами,
Пролетает в один миг,
Рядом с небесами.

Как родился, как пошёл,
В школу пацанёнком.
Как друзей своих обрёл
И подрос бесёнком.

Смерти смотришься в лицо,
Три секунды ровно.
И одна лишь мысль - кольцо!
Вспышкой яркой словно.

Сложно то пересказать,
Купол лишь открылся,
Как захочется кричать,
Будто вновь родился.

Что особо в той среде,
Отмечаешь внятно,-
Тишь на этой высоте,
Слуху аж приятно.

В общем, краткий монолог,
Завершу на этом.
Описать надеюсь смог,
Факт на сколь мне ведом.

Да быть бы мне красноречивым,
Я вам посмел бы рассказать,
Бывает столь закат красивым,
Да так, что любо наблюдать.

Аж дух захватывает томно
И распирает воздух грудь.
Кричать желание огромно,
И в чувствах хлынувших тонуть.

Свалиться в скошенные травы,
Что ароматами пьянят.
Где гроздья клевера слащавы,
И васильки ветра дразнят.

Но я и вправду неумёха,
Из пары строк на вес грошу,
С остатком трепетного вздоха,
Для Вас, нелепицу пишу.

Ну что ж друзья? Как не банально,
А дело собственно за тем,
Звучит пускай и не нормально,
Но не оспорено ни кем.

А речь о том, что во вселенной,
Хоть сколько слушай болтовни,
В ладу с теорией нетленной,
Мы точно вовсе не одни.

И дальше, следуя догадкам,
Есть полноценные миры,
Что неизведанны порядком,
Но! Это ж только до поры.

Когда-нибудь, случится это.
С тобой представится нам честь,
Ребром поставится монета,
Ведь разум точно где-то есть.

Уйди, прошу тебя от двери,
Не кликай с улицы беды.
Входи, садись в своей манере
И слушай, рифм моих лады.

Всяк вкус имеет свой, по нраву.
Признаться только потому,
Я каждый слог вложу в оправу,
В усладу слуху твоему.

Вкушай, прошу тебя, не мешкай,
Будь ты высочество иль сир.
От сель и далее за вешкой,
В стихах моих, фантазий мир.

А я, душа моя, наивно,
Всерьёз, поверишь ли, решил,
Что ты близка мне объективно,
Но что-то видно упустил.

Ведь были пламенные речи,
Витал и двойственный намёк.
Уже в мечтах готовил свечи,
Как глупо я влюбиться мог.

Но ты решила, всё распутство.
Внушать себе самообман,
Что у людей бывают чувства
И грех вкушать флюид дурман.

Зима под сердцем, серо, мрачно,
Мне больше нечего ценить.
Чужой ты стала, однозначно
И в этом некого винить.

Ты мне становишься далёкой
И ровно только потому,
Что отвечала с подоплёкой,
Какую точно не приму.

На сколь обидными словами,
Мою любовь обозвала.
И я хочу, чтоб между нами,
Разлука пропастью легла.

И дальше, с этого момента,
Ты мне приходишься чужой.
Нет сожалений ни процента,
Я навсегда порвал с тобой.

Весьма паскудное при ныне скажем, время,
Всего добились до чего так долго шли.
Ведь мы бросали в почву сами это семя,
Когда Союз собственноручно обрекли.

Теперь нельзя назвать нормальными словами,
То безрассудство, что с маразмом в аккурат.
И как Иисус за нас молил пред небесами:-
" Прости отец их! Ведь не ведая творят. "

А что вдвойне уже становится обидно,
Покуда смертные глядят под облака,
Найдутся те, кому во благо очевидно,
Размер утягивать чужого кушака.

Дай мне силы боже правый,
Женщину понять.
Чтобы взгляд её лукавый,
Как-то воспринять.

Чтобы с трепетным уменьем,
Вычисляя код,
Сопоставить с упоеньем,
Мыслей её ход

Разобраться в раз с вопросом,
Знатоку под стать,
Эти шмыгания носом,
Как-то разгадать.

Дай мне силы боже правый,
И терпений кладь.
Сохранить рассудок здравый,
Что ещё желать?

Вся биография без преувеличенья,
В граните высечены только две строки.
Одна, из дат, момент счастливого рожденья,
Другая там, где нам отпущены грехи.

А между них стоят свершенья и заслуги,
Черты характера, уклад, менталитет.
Что рассказать о нём хотелось как о друге
Но этих слов, увы, в холодном камне нет.

Лишь холм земли сырой уставленный цветами
И стопка горечи, чтоб душу помянуть.
Что где-то там теперь, парит под небесами,
Вот человека, жаль обратно не вернуть.