Ярким пламенем горел огонь в глазах,
Чей взор был каменным.
Смолистые очи глядели в упор,
Боясь встретить взгляд поупрямее.
Меня блики твоих плеяд
Искушают выпить любви горькой яд.
А я буду думать, что чист я, свободен
И не суть, что мой ум – решето,
А ты скажешь я богоподобен.
Но потом тебе снова всё равно.

Расплескало алое зерцало
яркий свет холённых вод.
И слепИт её мне жало,
возводя широкий взвод.

Я слепую даму сердца
поведу за облака,
где найдёт она там маму,
заплетая колоса.

Где поймает ворон сало,
Где найдёт глухой ответ,
Где запомнят, что все мало
Приводить коров на свет.

Что пройдет все то, что любим,
Что придёт все то, что ждём.
Что забудем то, что губим.
Мы останемся вдвоём —
нас сведёт то око днём.

воздушный взмах зерцал твоих
вселил в меня надежду жизни,
и крик страданий мой утих.
но я проник отчаянной надеждой.
я думал, что с тобой я навсегда.
но, оказалось, те года убила нищета.
я так любил, а ты пуста.
я так ценил, а ты не та.
попробуй, убеди других,
скажи, что звон твоих желаний
когда-то стоил всех моих страданий.

Я проснусь жарким утром,
Меня разбудит твой свет,
Окрапит перламутром,
Души твоей рассвет.

Припев:
Твой смех
Ведет меня на грех
Ты безразлична
Тем мне и симпатична

Танцуем всю ночь напролет,
Пока звезды не погаснут прочь,
Ритм сердца нам подскажет алгоритм,
Как всю ночь на пролет веселиться.

Припев:
Твой смех
Ведет меня на грех
Ты безразлична
Тем мне и симпатична

Твоя радость – моё счастье
Перевяжи свой браслет через мое запястье
Отгони от меня все ненастья!

Припев:
Твой смех
Ведет меня на грех
Ты безразлична
Тем мне и симпатична

Я стоял на сырой земле, у каменной плиты. О мою голову ударяли капли, падающие с темного неба, всякая капля, попадающая в одно и тоже место, была как гвоздь в крышку гроба. Каждая секунда, проведенная там, давала понять, что есть ад для меня. Чувство тревоги и поглощающего страха заставили меня оцепенеть, будто кто-то сзади держал меня за плечи, не давая мне пошевелиться.

Земля была почти полностью наполнена водой, я чувствовал, как начал проседать под нее. «Дай мне минуту, и я встречусь с покойником лицом к лицу», — подумал я. На могильной плите был изображён неизвестный мне мужчина, я не мог понять сколько ему было: улицу поглотил мрак. Я видел только его грозный взгляд, точнее чувствовал его на себе. Взором он ясно дал мне понять, что не рад мне, но я все стоял. «Я сам был бы рад уйти…», -произнес я шепотом, но ничего не услышал, точно кто-то закрыл мне рот. Взгляд становился все строже. Спустя мгновенье, портрет закричал. я видел это по глазам.

Повисла гробовая тишина. Вдруг глаза расплылись в доброй улыбке. Это напугало меня ещё сильнее, спустя пару секунд я начал молить о том, чтобы он снова кричал, но мужчина улыбался. Самое пугающее, что эта улыбка была доброжелательной, мне сразу вспомнился пожилой мужчина, который в день рождение моего брата открыл мне дверь, я тогда пришёл с магазина, папа попросил меня купить конфеты к чаю. «Семья…интересно, они волнуются? Я не помню когда последний раз я был дома: день, неделя...месяц…?»

Я не чувствовал пальцев рук: холодная вода пронзала их, точно снежная королева пускала ледяные стрелы. "Ударь палец о палец и они разобьются", — подумал я.
Мозолив свое обжигающее лицо довольно длительное время, я не понимал, почему щетина не режет подушечки моих, уже приготовившихся к очередной пытке, пальцев. Хозяйственное мыло и замерзшая вода сушили кожу лица и ее всегда некомфортно стягивало, но я не жаловался. Мой взгляд зацепила бритва, лежащая на раковине: "Я брился три дня назад, еще не время." Обычно эту процедуру я делал раз в неделю, конечно, мог бы и чаще, но лицо у меня до сих пор осталось в ссадинах. Я равнодушно посмотрел себе в глаза и вытер лицо сырым махровым полотенцем. Повесив его обратно, я по привычке посмотрел на кисть левой руки, дабы узнать который час, но на руке ничего не было. "Я забыл их в комнате", — это происходило каждый день на протяжении нескольких лет, я в тысячный раз развернулся к открытой двери и размеренным шагом направился к прикроватной тумбе. Они лежали и смеялись мне в лицо, будто говорили мне: "опять!", а я отвечал "снова...". Надев железный браслет с циферблатом на свою щуплую руку, я все же взглянул на время: "семь минут одиннадцатого", — произнес я, да бы сами часы были в курсе, какой грядет час.

—" Я должен быть на улице в полдень". Да, я торопился, и нет, меня никто не ждал. Я просто должен быть на площади, у фонтана в полдень. Мой костюм висел на двери, он достался мне от деда: светло-коричневый пиджак, на тон темнее брюки, а рядом висела белоснежная рубашка. Костюм даже сейчас выглядел очень дорого и солидно, плотная и гладкая ткань, благородный цвет. Я хотел, чтобы он висел в шкафу, однако, там уже поселились пауки. Разумеется, я мог их убрать, ведь я взрослый мужчина, но я их боюсь. Меня вообще мало что пугает, но восьминогие домовые, живущие у меня в шкафу... Застегнув отглаженную рубашку, и затянув ремень брюк, я взял пиджак. Накинув его на свои уже немолодые плечи, я немного сгорбился. Он был очень тяжелым, точно камень на плечах, да и в молодости я немного скрючивался… Я надел лакированные туфли с помощью лопатки для обуви: мне было тяжело наклоняться. Я набросил на свою лысую седую голову шляпу, она идеально подходила к костюму, была такой же интеллигентной. Схватив в правую руку черную трость, покрытую лаком, я взглянул в отражение, и полушепотом произнес: –" И вот, я уже не бедный старик, а солидный мужчина в годах ",- смешок проскользнул по моим стянутым губам. Захлопнув дверь, я закрыл ее на два оборота, ибо на один она всегда открывалась сама, тяжело вздохнул и направился по коридору. Смотря по сторонам, я видел совершенно одинаковые двери, они отличались лишь номером. Когда я вышел на улицу, пошел дождь, зонта у меня не было, да и дождь был не таким сильным, я решил не возвращаться. По приходу на площадь, я выбрал подходящее место и сел на туда. Мелкий дождь обернулся сильным ливнем. Но я не уходил. Каждый день, в полдень, я выходил на площадь и сидел на скамье, в надежде, что кто-нибудь подойдет ко мне, в надежде, что кто-нибудь обратит на меня свое внимание, что кто-нибудь... нуждается во мне... Сегодня скамейка была мокрой, брюки впитывали всю влагу с сырого дерева, капли бились о мою шляпу. Я вцепился мертвой хваткой в свою трость и наблюдал, смотря на огромную толпу людей: –"Никого нет, ни единой души, никого", — лишь эта фраза была у меня в голове, она была твёрдой, непоколебимой, словно закон, мой собственный закон и участь моя. Я всегда мечтал умереть героем, но умер одиноким стариком, на площади, у фонтана, в полдень, тогда был сильный ливень.