Найти бы сейчас красоту в картинах,
Изничтожить внутри сердца гильотины.
Что по шее, словно щекочущим пером,
Проводят бездушным, холодным острием
Провалиться в мир масляных красок,
Увидеть в красках, много приятных глазу сказок.

Вранье и лесть, заглушают мне оперу.
В «надуманных» трудностях я стал гуру.
Жаль нет таблетки от всех проблем,
Дабы избавиться от гнетущих тем,
И уйти в мир, приятной душе лирики,
Что играет с чувствами задиристо!

Думы отходят на второй план.
Вспоминаю я тех, кто мне лгал,
Кто предавал, и душу лестью терзал.
Спасибо вам, за уроки что получил,
Простите, что вашу важность не ценил!
Ведь вы действительно нужны,
Дуракам, для раскопки могил.

Подойти к тебе всегда было страшно!
Умна, молода, просто шикарна!
Всегда на понятном только тебе оптимизме!
Заключена в мире, где правит трагизм!

Ты словно, моя любимая лирика!
Непостоянна и сентиментальна как кисонька,
Без тебя мне не мил этот гнетущий мир!
Ведь ты сладка, словно нежный зефир!

И вот я уже у разгадки, казалось мне!
Но нет, я опять остался во сне,
И это чувство изнутри гнобит!
Уже и горячительное душу не веселит.

Как же хочется быть ближе,
Сбавить тон на пару тембров пониже!
Примкнуть к твоим волосам – волнам океана!
Услышать наконец, твой лирический сопрано!

Волосы обдирает ветер, жуткий гул летящих стрел,
Растворяясь в темно зеленом цвете, оставив огненную тень,
Уничтожая раскидистые кроны, разрывает бессмертного царя.
Срывает с него корону, отправляет в забвение с жаждой дикаря,
Предаваясь желаниям своим нижайшим, уничтожил он леса,
Жаждой крови полон был, жесточайший взгляд пылающего беса.
На этом все. Пройдут года, пройдут столетия, и мы увидим зеленый сад,
Стоя гордо, в середине райской эстетики, рассекая всеобщий мрак,
Острая крона возвышалась к небесам, моля о возвращении к прошлому,
Свой не идеальный мирок, вернуть туда, где он был на куски раскрошен.

Обожаю заигрывания столь бесполезные,
Говорю о любви и попадаю в игнор,
Не хочу говорить, так как вы нечестные.
Я выстроил из боли свой небольшой собор,
В нем книги и тайны мои под замком.

Каждую ночь я вижу ведения,
Как на горле сжимаются руки,
Как будто за окном шевелятся деревья,
Как рядом кто-то сопит,
Сонный паралич охватывает каждый сантиметр на теле,
Не давая выхода кроме как смотреть
На этот парад уродов в голове.

Переживаю я из-за потери близких,
Что сейчас часто в жизни оставляет рубец,
Плачу за своих любимых живых,
Из-за ночных кошмаров в которых живу,
Из-за гула в ночи и демона внутри,
Кучи идей, что выхода не могут найти,
Воспроизвести себя, и в этом виноват только я.

О чем я? А ну да,
Каждый хочет со мной поделится,
И я смотрю на эти «проблемы»
Бросила девушка, подруга залетела,
Перепил, перегулял, переспал
Плохо, в больницу с венерой попал.
Ребят, я вам скажу, в этой длинной терраде,
В любых проблемах, вините себя,
Так как ваши проблемы, это фантазии,
Чертовы отголоски ваших поступков,
Не прикрывайте их желанием души проказившей.

Я говорил про собор из боли,
Это не просто выражение,
Это моей души отражение,
Ведь что-то остается в душе,
И выплеснуть невозможно.
Копаясь внутри я даю выход чувствам,
Но не могу найти я того,
Кто бы этот собор до основания разрушил.

Я дарую тебе свет, я дарую тебе рай,
Но взамен, душу мне свою отдай.
Кто я такой? Я паршивый торговец,
Торговец, рыскающий в бездне уродец.
Слуга, думающий лишь о заботе.
Тогда я хочу жить, как будто нет завтра!
Жить, и не чувствовать в спину удара!
Хочу успеха, не хочу забот и торгов.
Хочу заключить в свое сердце любовь!
Прекрасный выбор мой друг,
Загляните в этот сундук.
Тут куча гадюк!!!
То что вы намечтали, вы получите в аду!
Покойтесь с миром, уходя в пустоту!

(если кто прочитает, не ищите структуру, глядите в корень и не забывайте: творчество это зыбучий песок, однако выбраться из него - непоправимая ошибка пишите как хотите, главное не теряйте свой стиль. нет ничего прекраснее сумасбродства.)
Во тьме мы вдвоем, я и мое одиночество,
Ничтожество, выбросило в помойку достоинство,
По итогу, вычисленная глупость моих наработок,
Привела к тому, что я выбросил в помойку качество
Клепать паршивую лирику мое «El clasico».
Задириста татарская душа, расширена русской сатирикой,
Складывая себя с похмелья по винтику, тяну улыбочку.
В качестве извинений передайте поздравлению призраку Дешевой цирковой рубрики, где для моего этана
Нужно бутылочку горячительного напиточка.

Возложив на себя ответственность,
Вскружить голову рифмоплетствами,
Выжигаю из голоса застенчивость,
Вложив в каждое слово свою пепла пылинку
Восторгаясь от твоего задорного смеха
Вознося достигнутое ежедневно отдаюсь поединку
Вламываясь в чертоги Гермеса, начинается битва
В одночасье разлетаются перья, вновь я сгорел,
Вакханалию прекратив, оставил сгусток пепла.
Вновь завтра это начнется, вновь полетят перья
Вопрос лишь в одном. Бессмертна ли Птица Гермеса?

Высечен на лбу кровавый знак,
Отныне я одинокий безвольный раб.
Не осталось рядом никого,
Все ушли оставив меня одного.

Тот кто был так часто рядом,
Решил оставить, отравив ядом,
Безжалостно захлопнув дверь.
Кто же он для меня теперь?

Вижу свет погружаясь во тьму,
Кому теперь доверять я могу?
Свет перекрывают мне тени,
Рядом со мной встают на колени.

Я смотрю в их лица, они различны,
Вижу их очертания, они симпатичны.
Ведут за собою прикрывая мой знак,
Понял я, страшен одиночества мрак.

Славься мрак! Славься небытие!
Поклявшись быть с тобою рядом,
Кормлю общество простаивающие в гнилье.
Попал к бездушным скрягам и психопатам,
Чьи помыслы столь низки.

Отныне нет в душе былой любви,
Нет той чистоты и дружбы.
На новые стихи меня ты вдохнови,
Поцелуй в искусанные холодные губы
Душу, если хочешь забери.

Пусть душу, что испускает свет,
Погубят тысячи темных игл.
Вереница из мрачных, серых карет,
Где кучер нещадно гнедых розгой бил.

С улыбкой на лице возьмет мушкет
И пулей своей, он тела души лишит,
Забрав ее и положив в черный жилет,
Сядет в козлы, и гнедых избитых умчит.

И вот вновь эта без красок, привычная картина:
Поклон, аплодисменты, на заднем плане эмбиент.
Артист заходит за кулисы, материться по-латыни,
Смотрит на артиста измученный ассистент.
Гордо артист отмашку правой рукою дает.
Ассистент ему трость с пальто несет.

Взгляд артиста, ведет к свету фонарей,
Ловит артист взгляды опьяневших мразей,
Заходит в трактир, берет пару пузырей.
Возвращаясь домой, пьяный и душевно пустой,
Взгляд на небо устремив он искренне спросил:
- Почему все так. Любви нет? Искренности нет?
- Почему нет во мне музы?
- Почему все стало так тускло?
- Неужели когда уходила она, все у меня забрала?
Ответ снизошел на артиста гулом небес:
- Никогда ты любви не искал!
- От себя ты ее отвергал!
- Муза твоя устала от тебя!
- Муза не хочет тебя!
- От тебя не уходила она!
- Не было у вас ничего!
- Просто ты верил и надеялся на ничто!

Артист взгляд опустил, голову он наклонил.
- Вот так выходит!
Именно так, чувства в себе он гасил!
Сомневаясь во всем, он чувства таил!
А она гуляла с другими и хотела иных,
Ведь он для отношений, был слишком ленив.

(если кто прочитает, не ищите структуру, глядите в корень и не забывайте: творчество это зыбучий песок, однако выбраться из него - непоправимая ошибка пишите как хотите, главное не теряйте свой стиль. нет ничего прекраснее сумасбродства.)

Набережная Ялты огнями покрыта,
В душе свита демонов сердита.
О последнем поступке мысля догрызла,
На куски порваны нотки эмоций.
Жутким гоном дикой охоты кортежи
Сорвали одежи, не прикрытой наготы разума,
Прорвали чертоги души, где были скрыты мысли,
Но алкоголь окисляет их не дав переосмыслить.
Вновь я пьяный, развивая пепел,
Дал волю душе, но перейдя на детский лепет,
Не сумев связать и пары строк речи,
Забыл о смысле природной и дикой сечи,
Где волк за загривок хватает крепче,
Не дав вырваться из хватки, вгрызаясь в шею,
Чувствуя трепет в своей жертве.

Глубокие размышления о жизни
Приводят к куче сомнений.
Но тратить на них жизнь?
Извольте! Я молод и вспыльчив,
Причина моих желаний и гнетений
Расползающиеся по потолку тени,
Мнений для меня бесполезных густота,
Словно на пагубных для мозга частотах,
Вибрируя в голове, проявляясь каплями пота,
Что бегут по телу, оседая в разума пустотах.
Пехота кортизола и пролактина бежит по крови,
Буровит сознание, готовит незатейливые смуты.
Погнуты решетки, каждую клетку тела мертвит,
Кавалерия гуннов, что по степям души бежит.

Я построю свой огромный храм,
Где будет место правоверным монахам,
Чьи уста будут нести мои речи,
Где смогут быть неуслышанные люди,
Чей путь был сложен и мутен.
Тут смогут быть семьи и их дети,
Дабы они не попали в цепкие клети,
Здесь люди будут пламенем согреты,
Всегда они будут в мешковины одеты.
Пламенные речи дойдут и до них.

В конце концов худы, они будут в храме моем,
Который был выстроен непосильным трудом.
Каждый кто сюда пришел, станет частью его,
Одним целом станут с частью храма сего.
Будут они, молитвенные песни бурчать,
Своих хороших друзей и родных забывать.
В памяти будет лишь у них долг,
Который они собой отдадут.
Отдадут своим телом и душой,
Он станет для них и домом и тюрьмой.

Храм останется навсегда в моей голове,
В мрачном, черном покрове,
Ибо храм выстроен из моей плоти,
Из моей души, а вода в нем из моей крови.
Каждый из нас такой храм творит,
Ибо верим мы, что нас он защитит,
Ибо явить наши думы, нам судьба не сулит,
Что говор их, дикий вопль толпы заглушит.
И становятся наши идеи, заложниками храма,
Что сами мы храним до вечных беспамятств.