Август уходит, его заменяет сентябрь.
Пристань покрыл, словно крупные зерна, каштан.
Проколесив кучу стран и поехав на запад,
Мы оказались в Испании, город Моган.

Дышится легче здесь, люди приветливей смотрят.
Вечером — книги, гамак, утром —стрекот цикад,
Только ночами покой нарушается морем:
Волны зовут, когда я закрываю глаза.

Снятся мне рифы, лагуны, подводные дали,
Светлые волосы, блеск чешуи на хвосте.
Раньше не верил в легенды и местные байки,
Но начала мне русалка являться во сне.

Манит в глубины, зовет опуститься под воду
Что-то поет, чистым голосом, как серебро,
Прячится в бухте и... хочет достать моей крови?
Я так устал задавать себе этот вопрос.

Так проходили бы дни, но сегодняшней ночью,
В час полнолуния дева-русалка пришла.
Грустно смотрела, текли на песок слезы скорби,
И протянула венок, что на дне собрала.

Там и калина, и хмель, и ромашка, и маки —
Каждый цветок будто тайну мне хочет открыть.
После русалка ушла, растворилась во мраке,
На берегу — только я и песчаная пыль.

Много годов с этих пор за спиною оставил,
Много историй и много людей повстречал.
Пять лет назад был такой же таинственный август...
То ли я спятил, а то ли русалку застал.

Я и гонялся, и бредил, читая молитвы,
В Индии, в Риме, в Китае тогда побывал.
В сумке с собой лишь монеты и пара бутылок,
Да и цветочный венок, что с тех пор не завял.

Ненавижу лить на пол слезы,
Собирать по крупицам соли,
За спиной слышать тихий голос —
Я, наверно, сошла с ума.
Наша связь в сатанинских стонах
Рассыпалась, как из песка.
Видеть свет и бежать назад,
Знать ничто и знать слишком много.
Договор испытать азарт
Мы списали из книжек бога.
Как давно бесконечный космос
Сохраняет планет парад?
Говорят, там нет жизни вовсе,
Но мерцают лучистей солнца...
Ты с одной в мир земной пришла.
Мои просьбы хранит часовня,
Крыса в склепе и та мертва.
Твой двойник умирает снова...
Она точно как ты была!

Мы остались одни в первый раз за тот вечер.
Вперемешку играл иностранный плейлист,
Расползался под люстрой туман сигаретный.
Было жарко и душно. Я помню как пыль

Поднималась на воздух и лезла мне в горло.
Ты ведь тоже устала от шума толпы?
Мы хотели сбежать и хотя б ненадолго
Ощутить тишину. Тихо взять перерыв.

Я могла и без слов. Тебе лучше знакома
Эта зависть внутри. Эта злость к никому.
Ты зашла в "Мангалиб" только ради прикола.
Я смотрела и видела все по тому,

Как ты льешь и мешаешь, наверно, четвертый.
Признаю, это я допила твой стакан —
Больше нет, потому что беда со здоровьем,
А еще моя мама сказала "Нельзя".

Сверху звон. Эти гении лампу разбили.
Мы смеялись впервые за день просто так.
Я тебе скуки ради тогда предложила
Обниматься без дел и без смысла болтать.

Я сделала фото горячим июлем.
Две трети пространства заполнило небо,
Пурпурно пылало, стелилось над лугом,
А что оставалось — бескрайние земли.

На фото в углу застыл комлекс заводный.
Там делали тракторы, может, комбайны.
Забросили вскоре. И жутко, и скорбно
Разбитые окна с укором взирают.

Столбы-провода к горизонту сбегают,
Как напоминанье о жизни и людях.
Заросшая трасса проходит у края
И тонет за кадром в обломках и грудах.

И только шалфей и полынь молчаливо
Хранят позабытые взрослыми тайны...
По ветру ластятся грехи и молитвы,
Они разукрасили поле кистями.

Когда захочу вновь прийти на то место,
Увижу завод и полынь, как на фото.
Там время замёрзло, осталось в моменте...
Там нет никого уже многие годы.

Прости, что так сразу. Пришла попрощаться.
Я все это время держалась на грани.
Шагала назад и рвалась вовращаться,
Молчала, считая себя такой тварью.
Скажи, что я тварь. Это так справедливо.
Висит в телеграме "Попробуем снова?"
Не жди. Не пиши. Я запру эндорфины:
Они бесполезны. Мне лучше не помнить.
Забыть не могу. Это выглядит шуткой.
Звонки, разговоры о чем-то, что важно.
"Херово — пиши. Я всегда буду слушать.
Пиши. Не стесняйся. Мы все ошибались".
Но ты побежишь к своим лучшим подругам,
Послушать кей-поп, поиграть с ними в геншин.
Насмотритесь клипов героев в ютубе,
Поставите в статусы строчки из "test me".
Вернусь подождать под орехом за школой,
Теперь ты поймешь, какого стучать в стену,
Поймешь, какого мне смотреть через стекла
На лестницу вверх без перил и ступеней.
Не будет: "Ты спишь? Мне такое приснилось".
Должно быть обидно, но я даже рада.
Считай до пяти и звони на мобильный.
Услышишь гудки. Кто из нас виновата?

Дом стоит в пучине леса,
Огороженный от взглядов,
Под дымящейся завесой,
Запорошенный годами.

Здесь веками не ступали
Люди, звери, даже духи.
Он как особняк-скиталец.
С ним лишь солнца белый лучик.

Стёкла в грязи. На перилах
Пыль осела толстым слоем.
Лампы долго не светили.
Стены в трещинах и в мохе.

Печь остыла, петли ржавы,
Пол скрипит под гнетом ветра.
Крыша ветха и дырява,
Дождь стекает по паркету.

Раньше всё: толпа туристов,
Шум, шаги, семья, озера.
Всё затихло и зависло,
"Не входить" лишь на воротах.

Дом стоит тут как надгробье,
Продолжая наблюденье.
Рядом с нмм деревья, тропы
Да скелеты из легенды.

Этот светлый апрель, он въедается в память,
Сыплет цветом деревьев на тёплый асфальт.
Мне вновь жить захотелось дождём, адресами,
Теми фото, что больше не сможем снимать.

Воздух чист и прозрачен, нетронутый зноем.
Во дворе нашей школы цветёт алыча.
Припаркованный велик у стен стадиона
Ожидает мальчишку, что молча сбежал.

На заброшенной даче родились котята —
Кошка-мать умывает, поит молоком.
Плющ ползет по стене, снизу плачут цикады.
От ростовского моря до дома — пешком.

Солнце блещет, смеется гранат на обоях...
Укатил и пропал мяч в соседнем дворе.
Мир не рухнет, пока наше время живое,
И пока на шкафу мы храним акварель.

Можно спать дни и ночи, с восьми до восхода,
Можно вовсе не спать: не осудит никто,
Ведь весна и покой и свобода в ладонях.
Этот светлый апрель... Он любовь и тепло.