Я пишу стихи, чтобы выплеснуть эмоции,
Как море бросает волны на песок.
В душе моей тревожные пропорции,
Чувств накипевших просятся в поток.

Здесь каждый слог — частица сердца рваного,
Каждая строчка — кровь из старых ран.
И в рифмах ищет разум исстрадавшийся,
Спасенье от тоски, что, как дурман.

Пишу стихи — и боль уходит в вечность,
Сливаясь с тьмой, как дым от свеч ночных.
В словах находит чувство бесконечность,
Что не вместить в границах дней земных.

Пишу, пишу... Чтоб не сгореть от пламени,
Что изнутри сжигает естество.
Перо в руке становится спасением,
Бумага — исповедальней его.

Мы познакомились у гладильной доски,
Судьба причудлива в своих решеньях странных.
Не под луной, не у шумной реки —
Средь бытовых забот и дел спонтанных.

Ты блузку гладила, я вышла из дверей
И разговор наш лёгким был, как пена.
Кто мог подумать бы, в один из февралей
Начнётся дружба, что мне так драгоценна?

Теперь, когда проходят дни и даже годы,
Смеёмся мы над случаем таким.
Как из обычной, помнишь же, невзгоды
Родился нашей дружбы негасимый гимн.

И пусть другие встретятся в кино, театре
Под звездопадам в час назначенный ночной
А нам с тобой был назначен странный адрес,
Знакомство помнишь же с гладильною доской?)

Высоко летают птицы,
Над землёй паря легко.
Не нужны им небылицы,
Их стихия — высоко.

Рассекают воздух крылья,
Словно острые клинки.
Даль небесного усилья
Не измерить у реки.

Как завидую я птицам —
Их свободе в облаках!
Их полёт мне часто снится,
Их призыв в моих стихах.

Быть бы мне подобной птице,
Взмыть над суетой земной,
Чтоб душа могла разбиться
С бесконечной синевой.

Есть лекарство от всех бед,
Лучше, чем микстура —
Это смех, простой совет,
Чудо от натуры.

Он как солнечный рассвет
Разгоняет тучи.
В мире не найти рецепт
Эффективней, лучше.

Смех звенит, как ручеёк,
Льётся через край.
С ним и холод не так строг,
И светлей наш май.

Смех — спасательный маяк
В море трудных дней.
С ним и враг совсем не враг,
И друзья дружней.

Люблю тебя, театр волшебный,
Твоих актёров чудный дар.
Ты для души моей целебный,
Священный, негасимый жар.

Люблю твой занавес багряный,
Что открывает новый мир,
Где страсти, чувства, все изъяны
Нам представляет как факир.

Люблю тебя за то мгновенье,
Когда стихает зала гул,
И, затаив своё дыханье,
Я в мир иной уже шагнул.

Театр! Ты - жизни отраженье,
Ты - правды искренний маяк.
Даруешь сердцу наслажденье
И мудрости вручаешь знак.

Больно от собственной слабости,
Сердце сжимает тоска.
В море душевной усталости
Тонет надежда моя.

Что же так долго я пряталась
От неизбежной борьбы?
Что же так жалко я каялась
В плену у своей же судьбы?

Тенью бреду по обочине,
Вместо того, чтоб идти.
Путь мой печалью отмочен
Не видно, что ждёт впереди.

Больно? От собственной слабости!
Серце сжала тоска.
В море душевной усталось,
Утонула надежда моя...

Среди садов, где лёгкий ветер веет,
Где каждый цвет стремится к небесам,
Одна лишь роза кровью пламенеет,
Как будто ранена по лепесткам.

Её багрянец - не игра природы,
Не прихоть солнца в утренней росе.
В ней отразились бурные невзгоды,
Что на земле изведали мы все.

Как капли крови - алые раскрылись
Её бутоны в сумрачной тиши.
В них все страданья мира воплотились,
Все муки человеческой души.

Она прекрасна, словно скорбь земная,
Что в красоту возносится свою.
И тот, кто мимо розы проходил, вздыхая,
Познал на миг всю боль мою.

Творец вложил в неё своё мученье,
Чтоб каждый видел: даже в красоте
Есть боль, есть кровь, есть тайное значенье,
Что не постичь житейской суете.

Я пишу стихи, чтобы выплеснуть эмоции,
Как море бросает волны на песок.
В душе моей тревожные пропорции
Чувств накипевших просятся в поток.

Здесь каждый слог — частица сердца рваного,
Каждая строчка — кровь из старых ран.
И в рифмах ищет разум исстрадавшийся
Спасенье от тоски, что как дурман.

Пишу стихи — и боль уходит в вечность,
Сливаясь с тьмой, как дым от свеч ночных.
В словах находит чувство бесконечность,
Что не вместить в границах дней земных.

Пишу, пишу... Чтоб не сгореть от пламени,
Что изнутри сжигает естество.
Перо в руке становится спасением,
Бумага — исповедальней его.

Боль пронзает, как острый клинок,
Но смех звенит его, точно звонок.
Маска шута скрывает печаль,
Шутки льются, как в сказке мораль.
Каждое слово — укол и обман,
В глазах его жалких — вечный туман.
Зеркала тихо шепчут: "Ты не такой",
Смех его — только защитный покой.
Арлекин, ты словно загадка, мираж,
В мире кривом, ты — единственный страж.
Сквозь страх, боль, сквозь слезы и тьму,
Ты шутишь, смеёшься, не сдайся ему!
Удар! В отражении я... Я - шут и печаль...
Но смех — это тоже душевная сталь...

Мы перестанем быть друзьями может,
Судьба вдруг разведёт по городам,
И суета людская нити уничтожит,
Что связывали нас с тобою по душам.

Быть может не увидимся мы снова,
Забудуться и дни рожденья, и мечты.
Не тебя я буду понимать с полслова,
Не ко мне ты будешь ехать полверсты.

Номер точно мой ты удалишь когда - то,
Не тебе звонить уж буду каждый час,
Не дойдет и сообщенье с кучей мата,
В котором день я проклинаю сотый раз.

Мы перестанем быть друзьями может
Не вспомним уж друга друга за столом,
Но верю, что в душе на глубине возложит,
Памятник о дружбе в прошлом,о былом.

Между строк течёт вино,
Всё смешалось в полотно.
Буквы пляшут в тишине,
Словно звёзды в вышине.

Перепутались слова,
Кругом ходит голова.
В рифмах прячется душа,
Ночь уходит не спеша.

Между чертовый тех строк
Затерялся мой порок.
Утро смоет все стихи,
Что в тишине ночной тихи.

Рюмка сквозь пальцы, в прошлое течёт,
На столе — незавершённые мечты,
Каждая строка — это вздохи и полёт,
Каждая рифма — тайна запертой груди.

Он пишет о солнце и о знойных ночах,
О сказках, живущих в тени городов,
О том, как гуляет Она в облаках,
О сердце, что спрятано в куче оков.

Ночь чернилами строчки мажет,
Вдохновения шёпот — под гулкий звон,
В душе его — гренадёрская жажда,
В мире — лишь пена, потоки и стон.

Он пишет, слов своих не разбирая,
О счастье, что разбилось в тишине
И карих глаз своих не поднимая,
Утопить пытается всю боль в вине.

Ну, здравствуй, друг мой, как живёшь?
Пишу тебе я так нежданно.
Ты, верно, даже не поймёшь,
Как это выглядит всё странно...

Мы разошлись, как корабли,
Что встретились в ночном тумане.
И годы тихо проросли
Травой забвенья между нами.

Спрошу себя я - кто виной?
Пожалуй, оба мы лукавы.
Но знай, что помню образ твой
И в прошлом искренние нравы.

Наверно, ты забыл меня...
Забыл, как вместе мы смеялись,
И каждый вечер, вновь, звоня,
Придумать книгу умудрялись.

Быть может, встретимся опять,
А может, так и разминёмся...
Но не устану вспоминать,
Как прошептали мы: "Клянёмся..."

Пишу тебе, дрожит моя рука,
В словах простых - вся нежность и тоска.
Ты для меня как солнце поутру,
Как свежий воздух в сказочном саду.

Я повторю, как эхо в тишине,
Как сердца стук в полночной глубине,
Как шёпот волн у сонных берегов:
Люблю, люблю - не мыслю других слов!

В твоих глазах я вижу целый мир,
Ты для меня - покой, любовь и пир.
Моя душа к тебе всегда летит,
Как птица в небе, что простор манит

Люблю тебя - как солнце любит день,
Как любит ветер вольную сирень,
Как любит море синий небосвод,
Как любит птица утренний полёт.

Люблю, как любят первую весну,
Люблю, как любят звёздную волну,
Люблю, как любит музыкант струну -
И эти чувства я в душе храню.

Пусть эти все заветные слова
Звучат, пока кружится голова,
Пока горит рассвет в моём окне -
Люблю, люблю... Я прокричу 100 раз тебе!

Когда туман застелет все пути,
И кажется - нет силы вдаль идти,
Когда во тьме теряются мечты,
И звёзды гаснут с горной высоты ,

Когда весь мир окрашен в серый цвет,
И кажется, что выхода здесь нет,
Когда душа укрылась в пустоте,
А сердце бьётся будто бы во мгле -

Прислушайся к дыханию земли,
К движенью ветра в утренней дали.
В природе всё устроено мудрей:
За ночью следует рассвет грядущих дней.

Ты сделай вдох, пусть даже через силу,
Прошу, не рой ты сам себе могилу.
Я знаю, впереди есть счастье, мне поверь,
И, если надо то сорви ты дверь с петель!

И пусть сейчас не видно впереди
Тех светлых дней, что ждут нас на пути,
Но верь - они наступят, и тогда
Растает мгла, как талая вода

Тревоги, страхи, боль былых обид.
Душа, как феникс, воспарит в зенит.
И там, где нынче мрак и пустота,
Вновь расцветёт весенняя мечта.

Демоны вокруг гуляют,
Ночь окутала их мглой.
Тени длинные мелькают,
Нарушая мой покой.

Чёрным шёпотом тревожат
Разум трепетный и слух.
И сомнений яд тревожный
Разливается вокруг.

Вижу их глаза — как звёзды,
Что упали с высоты.
В них забвенья отголоски
И бездонной пустоты.

Не боюсь я этой свиты,
Что из тьмы ко мне пришла.
Мне знакомы их молитвы,
Познала я их ремесла.

И когда рассвет наступит,
Растворятся тени прочь.
Но душа моя не сгубит
Память про былую ночь.

В подворотнях сырых и промозглых,
Где фонарь еле светит во мгле,
Где деревья, как призраки, мёрзнут,
Тени пляшут в холодном стекле.

Ветер воет протяжно и жутко,
Лужи в чёрных прожилках дождя,
И дрожит одинокая утка,
Под карнизом приют находя.

Но пройдёт эта мрачная полночь,
И очистится неба простор,
Утром солнце протянет нам помощь,
Смоет грязь с почерневших контор

Нет в сердце трепета живого,
Ни жалости, ни теплоты.
Не тронет слёз поток чужого,
Не дрогнут из камней черты.

Холодным взором, без смущенья,
Взирает на чужую боль.
И нет в душе той сожаленья,
Лишь равнодушия покой.

Как зверь, но хуже во сто кратов —
Зверь по природе лишь суров.
А эта тварь - по воле адовой
Лишила сердце всех оков.

Ни смех ребёнка, ни стенанья
Несчастного в его беде,
Ни красота, ни увяданье
Не вызовут участья в ней.

Бесчувственней камней прибрежных,
Что волны хладные дробят,
Бесстрастней звёзд ночных, безбрежных,
Что равнодушно вниз глядят.

И что страшней всего, пожалуй -
Не зверь, не демон... Человек!
Душа, что стала хладной, вялой,
Застывший чувств бегущий век.