В зале старинном огромная ёлка.
Помню себя в этом зале ребёнком,
Одной из толпы девчонок-снежинок
В белой прозрачной юбочке длинной.

Паркетные доски истёрты ногами,
А мамы и папы сидят за столами,
Внимательно смотрят успехи девчонок -
Кружат балерины на ножках точёных.

Вся ёлка мерцает цветными огнями,
А я улыбаюсь и кланяюсь маме.
Девчонки-снежинки по залу порхают,
И музыка праздника не утихает.

Сюрпризы-конфеты в блестящих коробках
Девчонки хватают ручонками ловко.
Смеются, довольные радостью этой,
Как будто наполнены счастьем конфеты.

Вся ёлка сверкает огнями как раньше,
Да только девчонки те стали постарше.
Паркетные доски истёрты годами,
И мамы-снежинки сидят за столами.

Как просто уходят ненужные люди,
Остыл свежий след.
И грусть расставания мучить не будет,
Что были, что нет.

Случайные лица без чёткой огранки
Из чувств и часов
Уходят из памяти все, без остатка.
И дверь на засов.

Станцевали листья танго
Меж бульварами столицы.
Над коврами цвета манго
Лёгкий пух зимы кружится.

По витринам старый город
Засверкал огнями ёлок,
А под ними белый войлок
И подарков целый ворох.

Над бульварами витает
Не холодное дыхание,
Это в детство возвращает
Ожидание, ожидание...

Заплелись сухие ветви в серую канву
И кружатся вдоль дороги в дымке по утру.
Шелестит дорожный камень от юлы колёс.
Смотрит в даль с надеждой вечной придорожный пёс.

Небо серое одьялом кроет тёмный лес.
В танце тихом, запоздалом кружит снег с небес.
Стелет осень под колёса нежный белый тюль,
И с тоской глядит дворняга в лето, где июль.

Мне снится осеннее море
И кости отбеленных скал
Над серой его глубиною -
Вечернего солнца причал.

И воды седой бородою
Щекочут свой галечный брег
Шуршащим камнями прибоем:
"Что делаешь здесь, человек?

Неужто пришёл попрощаться
И ждёшь для полёта волну?
Закружит она тебя в танце,
Оставит навечно в плену..."

Стоял человек безответно,
Не понял он моря речей.
Стоял, закрываясь от ветра
Теплом проведённых здесь дней.

Не думал о вечном покое,
Ответы себе не искал,
А слушал шумящее море.
Он так по нему тосковал.

Дневник всего мира
Держу на ладони,
Листаю эфиры,
Меняю пароли.

Я знаю про всех -
Про известных, знакомых,
И знаю о тех,
С кем совсем не знакома.

Я вижу таланты
И вижу бездарность,
И девочек в бАнтах,
И глупую старость,

Картины в музеях,
Музеи в картинках,
Столицу России,
Россию в глубинке,

Успешные лица
И глупые посты,
Дешёвую пиццу
И громкие тосты.

Я вижу попытки
Абсурда и китча,
Которых в избытке
В эфире в наличии.

Я вижу как химия
Лица калечит,
Не важно как именно
Химия лечит.

Я вижу как сильные
Силы теряют,
И вижу красивых,
Что их поднимают.

Я слышу мольбы,
Что о помощи просят
У мира толпы.
А толпа просто постит

Смешные эфиры
В полночном спросоньи.
Дневник всего мира
Держу на ладони.

Тонкой белой паутиной
Снег улёгся на траве.
Утро стало ночью длинной,
День заходит в дом во тьме.

Молчаливой пухлой стаей
Воробьи обсели куст.
Небо сеет дождь из стали
С ноткой горечи на вкус.

Всё затихло, всё примолкло
В ожидании зимы.
Тонкий лёд в углах на стёклах
Окон тёмных и немых.

Тени быстрых пешеходов
Исчезают в сонной мгле.
Город спит, и спит природа,
Снег на небе и земле.

В старой шкуре да в новое время,
Как теперь будет житься здесь мне?
Сто веков первобытное племя
Не научится жить на земле.

В старой шкуре со нравом дикарским
Я хочу быть царём из царей
И топтать свою землю по-царски,
Быть владыкой и гор, и морей.

Но проста и жестока природа
В объяснении места людей.
Человек - это просто порода
Из пород всех известных зверей.

Закрыт обратный путь,
Ни матери, ни дома.
Другой фасад перрона,
И детство не вернуть.

Путями прошлых лет
Идут чужие дети,
Сменились все соседи,
Друзей потерян след.

По улицам пропаж
Качаются трамваи,
Давно неузнаваем
Родных дворов пейзаж.

Ключей от дома нет,
Забылись все пароли.
Меняет время роли -
Был сын, а стался* дед.
(именно а стался - "стал, сделался", а не остался)

По любви, нужно жить по любви.
По любви уезжать на край света,
Где у моря сидеть до зари
И встречать по любви все рассветы.

По любви разносить чай в кафе
Или делать стеклянные чашки.
И писать о любви по строфе
На обрывке тетрадной бумажки.

По любви толковать о Земле
Для студентов, влюблённых в науку.
Или пальцем гулять по струне,
По любви к их гитарному звуку.

По любви танцевать под луной,
Или может под солнцем палящим.
По любви свой нарушить покой.
Жизнью жить по любви, настоящей.

В моё окно со свистом бури рвётся осень.
От перепадов бьётся сердце фонаря,
И по углам дорог сверкает снега проседь -
Почти зима накрыла пустошь ноября.

Ночной прохожий в хрупкой брони капюшона
Бежит от грубых и порывистых ветров.
Они мне в форточку всю ночь ревут и стонут -
Ночные духи отслуживших летних снов.

Мне даже в доме неуютно, тошно, зябко,
И хочется закрыть скорее дверь,
Чтоб духи осени зловещие украдкой
Не проскользнули в дом мой через щель.

Воскресное утро.
Пустынные улицы.
Бездомные псы
Над костями сутулятся

Под ржавым лучом
Фонарного света.
Тот, что палачом
Режет тьму до рассвета.

А с неба холодного,
Зимнего неба,
Снег валит не хлопьями,
Пылью из снега.

Не тает, а катится
Пыльной метелью,
И в серую кашицу
Ляжет под дверью

Подъезда облезлого.
Дворник с метлою
Мешает не брезгуя
Снег и помои.

И гладит собаку,
Сглодавшую кости.
Та трогает лапой
И просится в гости

В подсобку холодную
Дворника южного -
Друга случайного,
И ненадёжного.

Клочья лета шелестят по ветру,
Мокнут по обочинам дорог,
Из цветных становятся бесцветны -
Лето прахом ляжет в белый гроб.

И зима забьёт морозом гвозди,
Остановит бег по венам рек.
Расклюют синицы крови грозди
На рябиновых ресницах мёртвых век.

Даже плакать некому по лету.
Да и что тут плакать, это жизнь -
Разлетаться клочьями по ветру,
Чтобы каждый раз учиться жить.

Я оставляю с морем часть себя -
Часы рассветов над прозрачной гладью
И пройденные дали пядь за пядью
Крадут мой сон, зовут в свои края.

И горы, чьи хребты пронзают небо
С той стороны, где облака вместо земли,
Они прекрасны... только не мои.
В моих краях равнин тугие пледы.

И я вдыхаю пыль моих дорог,
Сырой прохладный воздух подмосковья.
Мой город не подарит мне здоровья
И не оценит в век моих трудов.

Но я его люблю простой любовью,
Пусть даже он к ответу не готов.

Она стояла красивая, тонкая,
В пуантах на израненные ноги.
Она обивала пороги
Нового театра. Да без толку.

Она стояла талантливо-гордая,
Опустив подбородок в досаде,
Опять провалив осаду
Отбора большого города.

Она стояла и плакала -
Подвели её нервы и ноги...
И в жюри были судьи не строги,
Она просто и глупо упала.

Она стояла сутуло-уставшая,
Пряча себя за витрину.
Она предала балерину,
Так некрасиво упавшую.

Дракон. Убить Дракона. Стать им.
Века идут, а изменений нет.
Драконом стать и сути не утратить
В драконьей шкуре сможет человек?

Дракона сможешь ты убить,
Но без Дракона
как жить? Когда привык так жить -
По правилам драконьего закона.

Не шкуру ты наденешь, ты по сути
Уже Дракон, воспитанный в приюте.
В питомнике драконьем в их системе
Научен с детства жить по этой схеме.

Жил-был маленький человек,
Исправно оплачивал квитанции.
Он всех друзей и коллег
Считал истиной в последней инстанции.

И каждое новое мнение
Сбивало человека с толку.
Менял человек мировоззрение,
Убирая своё на полку.

А потом человек умер.
Только нравственно, не физически.
Потерял себя, обезумел,
Зато всем угодил... практически.

Без стука и без приглашений
Заходишь в мысли и в стихи,
Как будто мы с тобой близки.
Близки, в том нет моих сомнений.

Хватаешь строки наугад,
В них ищешь скрытые межстрочья.
Читай их днём, не надо ночью.
Ночь изменяет трезвый взгляд.

Тебе скажу легко и прямо,
Смотря в тебя сквозь призму слов -
Меж строк ты видеть не готов,
Хоть и стараешься упрямо.

Отбрось все лишние догадки,
Прозрачность дня не путай с тьмой,
Тогда услышишь голос мой
И отгадаешь все загадки.

Улица озлобленных собак
Скалится обшарпанной оградой
Детского заброшенного сада,
Места подростковых первых драк
И случайной пристани бродяги.

Золотая осень здесь не та,
Что цепляет взгляд своей красою.
Бурелом щемящей пустотою
И тоской ложится на глаза.
Ветер стонет тихо, беспокойно.

Даже солнца луч здесь как чужой,
Яркий, выдающий все детали.
Ветками, как старыми костями,
Каждый шаг крошится под ногой.
И скрипит калитка за плечами.

Если хочешь в детство заходи -
Нет охраны, нет замка на входе.
Те же стены и рисунки вроде,
Только тишина и грязь внутри.
И прохладно при любой погоде.

Запах плесени и логова мышей
Вместо киселя и манной каши.
Не толпятся нервные мамаши
У распахнутых на улицу дверей,
И из окон им никто не машет.

Сотни дней бездетной пустоты
Отслоились хлопьями на стенах,
Улеглись повсюду серой пеной,
Мухами запрятались в углы,
Сном забылись вечным постепенно.

В городе красивых мостовых,
Среди парков, улиц и бульваров
Детский сад, скрываясь за оградой,
На десятилетия утих,
Став случайной пристанью бродягам.

Мыслей дневник
Закутанный ритмами,
Путанный рифмами
К правде привык.

Входят в блокнот
Кружевом символов
Строки красивые
Датами в год.

Ты почитай
Сказку без вымысла,
Ту, что я вынесла
Людям на хай.

Мыслей лоза
Строчками чёткими
Будто бы плётками
Режет глаза.

Хочешь,смотри,
Хочешь, пролистывай.
С совестью чистою
В стол убери.

В этом столе
Сердце на блюдечке.
В дар. Безрассудочно.
Это тебе.

В небе над домами тишина,
Крики летних птиц до мая смолкли.
Сыростью пропах остаток дня,
Лёг воспоминанием на полки.

Эти крики - музыка тепла,
Дикий хор из ласточек и чаек.
Я его весь год ждала,
А теперь он снова улетает.

Под ногами отблески луны
В сумерках рождающейся ночи.
И клубами катят валуны
Чёрных туч... и осень мне пророчат.

Летних трав сухие облака
Мой буфет наполнят ароматом.
Как и предки в древние века,
Буду лето пить в холодные закаты.

Буду слушать ветер по дворам,
Городское соло а капелла.
А весной я расскажу стрижам,
Как зима без песен пролетела.

Осеннее солнце лежит на журнальном столе
Обманчиво-тёплым пятном сквозь вспотевшие окна.
Снаружи аллея берез вся промерзла, промокла,
Не в золоте листьев стоит, не в зимы серебре.

А я наслаждаюсь октябрьским солнечным блеском
В углах тротуаров, на мокрой опавшей листве
И в чашке медового чая на том же столе,
Журнальном столе со вчерашней не читанной прессой.

Мы не вберем лучшего кадра,
Всё останется в прошлом, увы.
И на фоне цветущего сада
Сотни фото, где смазаны мы.

Мы не выберем ракурс удачный,
Без разбора отправим в архив
Жаркий день в старом домике дачном,
Клад прошедших минут для двоих.

Мы забудем совместные фото,
Не отправим родне и друзьям,
И ни разу потом не просмотрим
Сотни снимков, оставшихся нам.

Всё прошло, разлетаются стаи,
Мокнет сад под осенним дождём.
Без раздумий и мук удаляю
Сотни смазанных фото вдвоём.

Старость водит
Чёрствым пальцем
По уставшему лицу..
Старость слабит
Ткань на пяльцах
К неизбежному концу.

Старость косо
Чертит годы,
Обозначив тленность тел,
Красит косы
Белой содой
И уводит сном от дел.

Старость тихо,
Год за годом,
Тянет силы, гнёт к земле.
Жить бы лихо,
Встать с восходом
И ложиться на заре!

Только старость
Знает дело,
Крепко держит, не уйти.
Что за малость
Это тело,
Только душу отпусти!

Холодным ветром воет осень,
В ночи дворов шумя листвой.
И, не спросив, тепло уносит,
Отправив лето на покой.

Стучит по крышам серым ливнем
И гонит птиц скорей на юг,
Пугает заморозком зимним
И ждёт суровых снежных вьюг.

Простудой балует прохожих,
Забывших утром тёплый шарф.
И друг на друга дни похожи -
Сквозь пальцы льются на асфальт.

Покрылись грязью краски лета
И в стоки утекли с дождём.
Перед зимой Москва раздета
Стоит в бесцветии своём.

Фразы прошлого душат, не сказаны.
Время нами безвольно потеряно.
Были мы просто-напросто разными,
Стали мы безвозвратно отдельными.

Поцелуи повисли стыдливые
Где-то в воздухе, пойманы взглядами.
Где-то "до" мы остались счастливыми
В своих мыслях, тогда не угаданных.

То, что было, прошло следом нежности,
Не захвачено страстью, не выжжено,
Мягким шагом, без признаков грешности,
Растворилось в былом... неуслышанном.

Зачем грустить о летних днях,
Когда вокруг такая осень?
Сквозь облаков тяжёлых проседь
Густая синь горит в лучах
Уже не греющего солнца.

В лиловой дымке всё вокруг,
Как зачарованное царство.
И в этом осени коварство,
Мечтаний русло, леность рук
И под ногами медь и бронза.

Обмякший лист готов к зиме,
Утратив цвет, утратив сочность,
Лежит ничком на влажной почве.
День быстрый меркнет в ранней мгле
Ночи бездонного колодца.

Где все радости-печали
Мы с тобою растеряли?
Жизнь несётся по спирали -

Раз, два, три,
Мне не врут календари.
Годы, полые внутри.

Не морщины режут тело,
Опостылевшее дело
Нами полностью владело.

Потеряли мы в работе
То на дядю, то на тётю
Жизнь, увязшую в болоте.

Мы не плыли, а тонули -
От депрессии пилюли,
В подмосковье отдохнули...

Старт игры, опять с начала,
Что нашла, то потеряла.
Для игры ступеней мало -

Раз, два, три...
Про стабильность повтори
И не ври.

Я оставляю с морем часть себя -
Часы рассветов над прозрачной гладью
И пройденные дали пядь за пядью
Крадут мой сон, зовут в свои края.

И горы, чьи хребты пронзают небо
С той стороны, где облака вместо земли,
Они прекрасны... только не мои.
В моих краях равнин тугие пледы.

И я вдыхаю пыль моих дорог,
Сырой прохладный воздух подмосковья.
Мой город не подарит мне здоровья
И не оценит в век моих трудов.

Но я его люблю простой любовью,
Пусть даже он к ответу не готов.

Двенадцать часов в день -
Короткий вполне срок.
Часы не забудь, надень,
На утро поставь звонок.

Дыши только пылью стен
Под светом холодных ламп.
И благодари свой плен,
И боготвори оклад.

А где-то там, за окном,
Туманом встает рассвет,
И ветер трещит костром,
И осенью пахнет плед.

По чашкам янтарный чай.
Гитара звучит в ночи,
Разбавив собачий лай.
И в небе луна молчит.

Я соберу мозаику из сердец,
Да только бы не резали осколки.
Разбитые сердца остры и колки,
И режут даже панцирь из колец,
Пока не встанут в рамочке на полке.

Работа требует "ежовых рукавиц".
Холодный ум, и глаз давно намётан,
И ожидание (не бить же сердце с лёту),
Пусть дорастёт до нужных мне границ,
Наполнится любовью и заботой.

Я вижу материал издалека,
Лишь стоит заглянуть в глаза-колодцы.
Надтреснутое сердце легче бьётся,
Пусть трещина не очень глубока,
С годами сердце всё же не срастётся.

Я соберу мозаику из сердец,
Повешу на стене, на видном месте.
Пусть кто-то скажет, что не совести и чести,
А я собой доволен. Наконец
Я сердце новое собрал. Тебе. Из мести.

В этой ясной ночной тиши
Свет луны ярче фонарей,
А в саду у одной души
Стало трое сирот-детей.

Летний воздух как сладкий чай
Из распаренных днём цветов.
Душу лёгкую принимай,
Не считая её грехов.

Не оставь горевать в саду,
Успокой под своим крылом,
От детей уведи беду
И наполни добром их дом.

Всё забудется, всё пройдёт,
Как проходят война и мор.
Смерти нет! И душа живёт,
Бросив тело в саду как сор.

Клочья лета шелестят по ветру,
Мокнут по обочинам дорог,
Из цветных становятся бесцветны -
Лето прахом ляжет в белый гроб.

И зима забьёт морозом гвозди,
Остановит бег по венам рек.
Расклюют синицы крови грозди
На рябиновых ресницах мёртвых век.

Даже плакать некому по лету.
Да и что тут плакать, это жизнь -
Разлетаться клочьями по ветру,
Чтобы каждый раз учиться жить.

Под убаюкиванье серого дождя
Чуть слышный сон ложится на природу.
Смывают лето пасмурные воды,
Несут с собою бедность октября,
А с бедностью печальную свободу.

Прекрасен лес в графичной простоте,
Из царства цвета в царство чёрных линий
Переплетённых, чётких, длинных,
Где все деревья те, да только уж не те.
Хрупки и тонки руки старых исполинов.

А в доме нашем сухо и тепло,
И свет от лампы - облако уюта.
Мой дом - корабль, тихая каюта.
А дождь? Он там, он где-то далеко
За пузырьками тающего брюта.

Расскажи мне про шум ветров
На полях позабытой ржи.
И про блеск литых куполов
С высоты своих глаз расскажи.

Не молчи. Почему ко мне
Ты приходишь в рассветный час?
Чтоб молчать об ушедшем дне
И не сбывшихся больше нас?

Кем ты видишь теперь меня?
Всю насквозь, без прикрас и лжи.
Мне без слов тебя не понять,
Расскажи мне про всё, расскажи.

Я наверно уже не та,
Время точит характер в нож,
Тот, что режет черты лица -
Профиль "после" и "до" не схож.

Как ты видишь теперь меня,
Мою душу в броне обид?
Разве это я? Разве я?
Ночь рассветом уже горит.

Раз молчишь, то давай потом,
Чтоб по-честному, наравне.
Потому что живой - о живом,
Только мёртвый молчит во сне.

Облака-драконы
Растянули лапы
Над закатным солнцем
Будто бы в прыжке.
Ночь прохладой сонной
Гонит день на запад,
И драконы в кольца
Свились в высоте.

Тают незаметно
Узники востока,
Души древних чудищ,
Солнце хороня.
С призрачным рассветом
Души встанут снова.
Воскрешения чудо -
Новая заря.

Загляни в чужую спальню,
Слушай наши разговоры.
Слушай ближних, слушай дальних -
Безграничные просторы.

Подсмотри в дверные щели,
Из-за плеч читай страницы.
Сплетни жизнью овладели,
И не знают, где границы.

Лезь в карманы незнакомцам
И суди по цвету кожи,
Взгляд оценщика упрётся
И в твои огрехи тоже.

Посмеётся над любовью,
И затопчет в грязь суждения,
И посыплет раны солью,
Обнажая унижения.

Загляни в чужую спальню,
Ведь твоя давно закрыта!
Гордость ты хранишь сакрально
У разбитого корыта.

Слушай наши разговоры
Без надежды на общение.
И гитары переборы,
Но в соседнем помещении.

Жизнь твоя неинтересна
Ни тебе, ни миру в окнах,
Бесталанна, бесполезна.
Сплетни есть, а жизнь заглохла.

Я поеду вдогонку за осенью,
Где октябрь на краски богат,
Чтоб глядеть в небо синее с проседью,
По бульварам топтать листопад.

Ворошить с упоеньем, как прошлое,
Лета бывшего жухлый ковёр,
Поднимая с асфальта подошвами
Разноцветный лоскутный узор.

И вдыхать эту влажность землистую,
Что вгоняет в тоску без причин.
Трогать дождь, что порывистым приступом
Обнажит каждый ствол до вершин.

Слушать выкрики птиц на прощание
И следить, как уйдут в горизонт.
Задержусь и застану нечаянно,
Как октябрь уснул крепким сном.

Вся листва стала хрупкою в инее,
Лес прозрачен и чёрен стоит.
Возвращаюсь дорогами зимними
В однотонный столичный гранит.

Он украшен всегда и без повода,
Он распахнут для новых гостей...
И прошли незамеченно проводы
Быстрой осени в свете огней.

В карамельном саду стоит плотной стеной туман.
Так тихо, что даже тревожно.
Говорят, после смерти мир делится пополам.
Говорят... хотя знать это невозможно.

А мне снится раз в год этот старый сад,
В нём всегда осень и яблок последних запах.
Под ногами туман, листья не шуршат,
Никогда нет рассветов и нет закатов.

Я встречаю в тумане родных мертвецов,
Мы пьём чай без эмоций, без слов-сожалений.
Может в этом саду все концы концов
И начала начал всех земных воплощений?

Карамельная осень без дней и часов,
Бесконечный покой в сладкой яблочной неге.
Сон в туманном саду вечных душ всех веков,
Ни в аду Сатаны, ни в Христосовом небе.

Осень ворвётся в день своим сиплым ветром,
Светом медовым сквозь кроны уснувших лип
В толстом бокале с грогом. Я в платье летнем
Прячу куски тепла в лёгкий палантин.

Ветер бросает листья как гость на свадьбе
Горсть лепестков из жёлтых повядших роз,
Бесцеремонно хватает за полы платья.
Тут же стихая, будто бы не всерьёз.

Осень мешает запах листвы с духами,
Грогом и... Бог знает, с чем ещё...
Неповторимым в своей бесконечной гамме,
Чтоб я его описала, и может быть ты прочёл...

За черёмуховым садом
Я найду остатки лета,
Где ещё плюща ограда
Солнцем осени прогрета.

Где дурманит тёплый воздух
С нотками осенних листьев,
Чувствует сухую поступь
Сентября в расцветке лисьей.

Много яблок переспелых
Под ногами - мягких, сочных...
Но застать я не успела
Лето с запахом цветочным.

За черёмуховым садом
Лето тихо затаилось,
И под слоем павших яблок
Лето в осень превратилось.

Я забываю милые черты,
Хотя казалось, это невозможно...
Но ускользающее прошлое так сложно
Достать из лет прошедших темноты.
Я помню цвет любимых глаз
Как золото песка с морской волною,
И больше ничего... но Бог с тобою,
А ты мой ангел. Каждый раз,
Когда за мною шла беда,
И вот, казалось, зло неумолимо,
Всё проходило. Проходило мимо,
На мне не оставляя ни следа.
Я каждый вечер думаю о том,
Что где-то там, за гранью пониманья,
Ты стал мне рыцарем по высшему призванью
И бережешь меня своим крылом.

На холсте моём чёрный квадрат,
Ты же видишь себя, свой портрет.
И не я, в этом ты виноват,
Что во всём видишь собственный след.

На картине разросся пейзаж,
Ты увидишь и в этом подвох.
Обвинишь масло, холст, карандаш:
"Мой портрет безобразен и плох!"

Холст пустой на мольберте в углу,
И пока не придуман сюжет...
Но открою я тайну одну -
Здесь портретов твоих вовсе нет.

Солнечный вечер-воспоминание
Дарит сентябрь как летний цветок.
Август меня пригласил на свидание,
Осень на плечи надела платок.

Лето теплом гладит русые волосы,
Холод осенний идёт от земли.
В синем просторе кудрявые полосы
Чертят летящие в даль корабли.

Лето осеннее самое сладкое
С лёгкой горчинкой холодной зари.
Осень напомнит про время закатами,
Вечер холодный зажгут фонари.

Утро бьётся о стену своим лучом,
Падает на глаза белым беспечным зайцем.
Тянется ветки тень длинным корявым пальцем
Через весь пронизанный утром дом.

Запах кофе проснётся от кипятка
И разнесёт мою бодрость по всей квартире.
Я бы раскрыла объятия окон шире,
Но осень вскинет вуали шторы до потолка.

Я так люблю этот свежий и пряный вздох
Осени в тёплый мир ещё сонной кухни,
Жаль, что к полудню ясность утра потухнет
И превратится в серый дождя поток.

Но это позже. Осень глядит синевой небес,
Яркой, глубокой в своей бесконечной выси.
Жёлтым контрастом на ней будто кто-то высек
Сочный, полный листвы, необлетевший лес.