В неискренности раскрывается правда,
В глазах, ускользающих вниз.
В руках, убегающих за спину.
Рядом буквы не станут-смирись.

Лжецу найту истину сложно, трепещет
Внутри него сладкая фальш.
Пальцами скользкими сжимает украдкой
Покроя обмана свой плащ.

Он спрятаться в ткани из лести намерен,
Подальше от простоты.
Ведь в слове своём он уже не уверен,
Боится подлец наготы.

Увы, хитрый жох жизни светлой не встретит.
Погряз в мутных водах вранья.
И выплыть из них он теперь не сумеет,
Прайдохи судьба решена.

Красноречивой, с оттенком марсала
В платье по щиколотку, всю в кружевах
Запомни её, уходя - оборвала
На полуслове :"до встречи во снах".

То было видение? Спутанный образ...
Её шёпот растекся средь стен пустотой.
Ты перед свечой и раздетый по пояс,
Молился богине остаться с тобой.

Её строгий стан, её профиль так сладок,
Но это мираж, иллюзия грёз.
На девиц ты потратил бюджета остаток,
Не стоит теперь проливать горьких слёз.

Ведомый потребностью жалкий и гадкий,
Ты демоном скован, продажник души.
Платить тебе нечем, с тебя взятки гладки.
Другой демоницы давно ты должник.

Тихий гость мягкой поступью ночью
В дом мой явится с острым серпом.
Песнь о диве Авроры пророчит,
Хочет душу изрезать клинком.

Мы с тобой много раз повстречались,
Когда руки опущены вниз.
Столько раз, сколько с жизнью прощалась,
Ты готов был исполнить каприз.

Ты привратник реки преисподней.
Руку тянешь навстречу моей.
Отрицаю, мой дух здесь свободней.
Встану, вспомню о цели своей.

Не смотри в мои очи взывая,
Рано мне за тобою шагать.
Встречу, друг, тебя позже, я знаю,
Но сейчас мы простимся опять.

Без блеска, без лоска, на грани безумства
Пишу этот стих, что никто не прочтет.
Не вспомнят, увы, молодые геройства.
У меня в этих подвигах строгий отчёт.

Я на комбинции себя разложу
На столе, будто кости игральные пали.
Мне выпал фулхаус, я снова хожу.
Три на двое, точки, квадраты, детали.

В них выбор, казалось бы, мой, но увы,
Судьбой решено уже то, что не вижу.
Я чувствую гул под слоями коры.
Предчувствие выше, мой мозг обездвижен.

Себя за рукав я хватаю, а зря...
Вернее бы было ослабить ту хватку
И резвой, горцующей пляской коня
Отправиться в степи, резвясь без оглядки.

Забыла свой дух, мудрый тон, острый ум.
Не вижу я радости в веках увядших.
В отражении зеркала под тяжестью дум
Мой лик исказился в гримассах ужасных.

Кто женщина эта? Чего жаждет она?
Глаза изрекают последнюю просьбу:
"ты к жизни тянись и себе будь верна".
На минуту застыла, вдох... хлынули слезы.

К стеклу серебенному я прислонилась,
Старшуки ладонь прикоснулась к моей,
Себя не ругала, а только стыдилась.
Что я натворила? Что сделалось с ней?

Минутой позднее услышала робкий
Шуршит еле слышно шажок за шажком.
Подкралась девчушка со взглядом глубоким.
Я вижу - наполнен надеждою он.

Мне шепчет малышка:" прислушайся к сердцу".
Я чувствую жаркий огонь под ребром,
А помнить забыла где органу место.
Исчезло все в миг, тихо стало кругом.

Нет жуткой старушки, нет девочки милой,
То все была я, да из разных времён.
Мне обе твердили быть в жизни счастливой,
Но в чем моё счастье - вопрос не решён.

Не догнать, не обнять, не увидеть
Тебя в лесу в темноте наяву.
Я охоту с опаской начну
Одержимая мыслью "похитить".

Самый сладкий нектар Афродиты
Мягкой патокой, снегом весной,
Манит яркостью, светит софитом.
Милый Принц весь окутан Луной.

Ты вуалью истомы далёкой
Омрачен, все пургой позади.
Был нелегким твой путь одинокий.
Дегтем чёрным исчерчен внутри.

Новый день наступает, я рядом.
Ты увидишь огни, что горят.
Был отравлен опаснейшим ядом,
Люди хуже зверей, говорят...

Седой воин далёкой равнины,
Закаленый в бою острых скал,
Медью, сталью весь сложен, отныне,
Страшен демону злой твой оскал.

Впереди много странствий далеких.
Цель сияет во взгляде усталом.
Наизусть знаешь страх духом робких.
Мудрецом своих лет стал так рано.

Оставляя весь мрак позади,
Закрывая глаза, выдыхая,
Бремя мутной и серой тоски
Ты сумеешь отбросить, я знаю.

Серебрится оскал в темноте
Кровожадного хищника-Принца.
Гулким воем взывает ко мне.
На охоту пора торопиться...

Красным терновым венцом мне на пряди упали грехи.
Искупления жаждет безбожник,
На погост погребения цветы.

Хватит сил мне до милости, отче, лета мимо летят как стрижи.
Серебром куплен мой ручной демон.
Перед рыцарством все мы - пажи.

Встречу с гордостью слезы расплаты,
Позади оставляя мольбы.
Улыбался хитро мне Рогатый.
Мне не ведомы Божьи псалмы.

С головою в воспоминания, пройду девять ступеней вокруг.
Мне забвение вряд ли прелестно, что известно любому рабу.
Оберсти мне покой после смерти
Уготовано только в аду.

Вы лихим меня не поминайте.
Благословения не попросив,
Я исчезну однажды, прощайте,
Куда Воланд звал на пиры.

Я собираю в замерзшие руки
Пепельно-белый рассудка остаток.
Кости пропитаны солью разлуки,
Жженой соломой, огнём от лампадок.

"у старых грехов длинные тени"
И шепчут они о деревне глухой.
Где бабка-ведунья в мрачные тернии
Девицу на гибель ведёт за собой.

Над веретеном с мягкой пряжей сияет
Глаз глупой красавицы в час золотой.
Наивна та молодость, что без ошибок.
Красива та старость, что с сединой.

Мне не разделить с ней ни страха, ни злобы.
Она не увидит меня из толпы.
Мы все были глупой, несчастной особой
И к мудрым посланникам жизни пришли.

В моих волосах рой из маленьких мыслей.
А в пальцах сжимаю обломки обид.
Ты скажешь, что путь был коротким, без смысла,
Но слышу я тех, кто моралью избит.

Они мне твердят, что за доброе сердце
Я получу миллионы наград:
Сверкающий нимб и повесть о чести,
Что стану у божьего дома я врат.

Истошно крича и в молчании вечном,
Я стану тем светом для них в темноте.
Руками потянутся к белым одеждам,
Запястья в крови, а пальцы в земле.

Я тех, без души призываю сражаться
За совесть ,любовь и с собою покой.
Но глухи они, все внутри у них мёртво
Меня те прозвали "с больной головой".

Не видят, не слышат, молчат бедолаги,
Им ценность одна - телеса поднабить.
Ремнями затянут карманы удачи,
Не дай бог хоть капельку им проронить.

Они знают толк в тряпье и декоре,
И пачкают руки, стремясь их отмыть.
В жиру, в блеске золота скрыто их горе-
Себя потерять, закопать и забыть.

Мне очень легко в них проблему увидеть,
Лишь пальцем коснусь и сама вся в грязи.
Вы мне, что запятнана с вас же кричите:
"отмойся, грязнуля, ты хуже свиньи!"

Хрустит между пальцами горечь обиды,
И рой в волосах, он ещё не утих.
Когда упаду где нагробия плиты
Всё помнят о людях, когда-то живых?

Осыпется крошкой старинная фреска.
Песен , славящих лик павших героев не счесть.
Нет, милая, слаще медоноса- вереска,
Чем кровью в запястьях кипящая месть.

Тебе её запах знаком через годы.
Ты жизнями век измеряешь с трудом.
Астрала чернеют манящие воды,
Ныряй! Чего ждёшь? Не успешь потом.

Когда мрак окутает разума сети,
Когда память стойкая станет врагом,
Не дрогнет воитель пред кожаной плетью
Забвения...
Оставим его на потом.

Пришли не отсюда, не здесь оставаться,
Пред высшими силами клятву нести.
Вперёд, дорогая, ещё нам сражаться,
Кровавых боёв век ещё впереди.

Ты в саван торопишься спрятаться. Рано.
Страшен гладиус вражеский, поторопись!
За тебя умирать никогда не устану.
Мы уже в современности, Лина, очнись!

Ворон чёрный напомнит молитвы о жизни.
Песней славят не тех, не о тех пишут слог.
Две души, что повязы узами чести,
Их забудут, таков басни той эпилог.