Всего лишь два стекла,
два неглубоких озера…
И мы стояли бы рядом, но нет:
разделены, отдалены надолго видимостью
друг друга сквозь глубину стекол.
Навсегда

уезжает поезд твой,
мой остановлен временем –
больше не встретимся. Нам это
зачем? Ты – в свой город, я уеду в свою
печальную комнату, одинокую,
где прошлого

слишком много. Буду
вспоминать это, и воспоминания
уничтожат меня. Но зачем им?..
Уж лучше бы никогда не смотрел в это туманное
стекло и тебя не видел. Сигнал.
Ещё пять минут.
Успею!..

Танцевали листья и кружили на ветру –
настал мокрый осенний вечер.
Серое и холодное небо грустило,
как я,
как эти падающие листья.

Печальный танец!
Музыка его – завывание ветра: «Вниз… падай…».
Черный асфальт, покрытый грустью,
как я,
страдал и смотрел на туманные краски неба.

Шуршите тихие голоса
немногих живых,
немногих светлых листьев, что держатся,
как я,
устав и обессилев, на тонкой ветви:
жизнь.

И всё же падение наше –
беспечный неудержимый танец.
Так готовьтесь к нему, танцуйте,
как я,
как эти танцующие листья.

Я тень твоя. Никто. Возможно, память. Ветер,
его дыхание, что близко, что касается тебя.
Иль просто ничего… упоминание, пробел на месте,
где имя.
Обрубок слов и речь твоя.

Прошу тебя: ты только не молчи – меня используй: звук,
исход недолгий букв… В мгновенье вечный
я запечатлюсь, как линия в закрытый, бесконечный круг,
в твоих словах:
не человек - Часть Речи

Пылающий Карфаген, она, смоτрящая
не прямо в смерτь, но на Него,
плывущего и уходящего куда-τо вдаль!
Печальный крик и одинокий взор –

воτ вся она! И прокляτое море, и бег судов,
и сам Он – всё ей ненависτно!
Весь город в зареве – уτопший
в пламени, как в море корабли.

Дрoжащие огни, она уже средь них;
и ненавидящая род его,
гоτова! Последний акτ любви
всепоглощающей, и в сердце – меч,

и самое себя - в горящий пламень.
Пора! В темнеющее царство Дита...

Печали не стоит дня уход.
Прощальный солнца поцелуй падёт
на дом; глаза откроет тот
навстречу темноте,
и тишина нарушит звон,
что город за день произвёл,
создаст чернеющий разлом
в моём окне.
Заходит прошлое вчера,
и я в предвестии утра
смотрю, как бледная луна
уходит прочь.
Вот вижу свет - горит звезда,
приветливо целует ночь!

Мутные зрачки одиноких фонарей
из-под век вечера ночи блеснули светом,
сплетение пальцев нагих ветвей
заплутало в тенях холодного неба.

Ветер плачет, витает меж листьев,
стелит их шёпот в ранах дороги пустой.
Стопы направив навстречу созвездиям,
дома большегрудые тянутся грузной толпой.

Сырость. Воздух призрачный, чистый,
последние капли в подоконник вгрызаются вновь,
за кожей бетонной спящему снится,
как скальпелем солнце режет изжившую плоть.