#ЧарующаяЭротика

Сидели грузчики на таре,
Мечтали каждый о своем:
«Егор! Сыграл бы на гитаре?
А мы как сможем подпоем...»
Егор на то насупил брови:
«Что-то сегодня не досуг...
Мне б для моей горячей крови
Сейчас бы парочку подруг...
Ух, я задал бы им тут жару!
Не упустил такой бы шанс...» -
И бросил взгляд свой на Тамару
И томно погрузился в транс.

В его мечтаниях интимных
Рыжеволосая девица
В красных чулочках в меру длинных
Ползла мурлыча, как тигрица.
Он ее ласковое тело
В мечтах кладет прямо на стол,
Ведет ладошкою несмело,
Ах, несравненный слабый пол!
Он ее грудь сжимает тесно,
Пронзает пах своим «мечом»,
А Томе будто неуместно,
Но только слаще... И потом,
Когда ей вдоволь насладится,
Ее горячей наготой,
То не устанет он гордиться
Ее агонией златой...

Сидели грузчики на таре
Июльским летним жарким днем,
Егор мечтал все о Тамаре,
Она вздыхала все о нем...

Любовь на острие ножа,
Ласкает тело плеть.
Кто господин, кто госпожа?
Кого черед гореть?
Кто, право, может осуждать,
Что разорвав шаблон,
Какой бывает нежной страсть
Ей показал лишь он.
Лишь этой страстью дорожа
Их сбудутся желания!
И, если плеть их госпожа,
То что предел мечтания?

Снова ночь паутинкой лоснится -
Ее сплел, непременно, Джедай,
Я устать не смогу тебе сниться,
Умоляй меня, не умоляй...
Моих мелких шагов тихий шорох 
Распознается сам по себе,
Светового меча яркий всполох -
Кимоно на тебе не по мне...
Вздрогнешь в сторону. Что ты? Не вышло!
Поздно, милая, как не крути!
А на кухне стакан еле слышно
В такт отзванивал, нам не с руки...
Замолчали сверчки под полою,
И застыл с потолка абажур,
Твои ногти я правил спиною -
Писк сезона такой маникюр...
Свою жажду сполна утолю я -
Уползать ты не в силах уже,
Мне плевать, что соседей бужу я
Параллельно на всем этаже...

Ты очнешься к обеду несдержанно -
Растворился твой сон как туман,
Простыня только в клочья повержена,
Да предательски лопнул стакан...

В свете звезд нам никак не уснуть,
Объясненья банально просты:
Южный ветер ласкал твою грудь,
Ты стеснялась своей наготы.
Я доверчивый преданный пёс
Твои мысли ловил на лету,
Окунаясь в безумие грёз,
Порывался завыть на луну.
Я пытался вкусить твою плоть,
Слаще, к счастью, уже не найти,
Только жажду к ней не побороть,
Я не верил в твоё: "Прекрати!".
Я старался искусно вплести,
В поцелуи загадки огня,
И не верил в твоё: "Отпусти!" -
Слишком крепко держала меня!
Слишком явный прозрачный намек,
Слишком трудно его не понять,
На "отлично" усвоен урок -
Не впервой мне тебя совращать.
Ночь тиха́, мы не знали покой,
Небо стразами гасло в вине,
Ты пылала, струясь подо мной,
Остывая ногтями в земле.

Свет лоснится с витрин чуть подкрашенный,
До закрытия десять минут,
"Подсказать может что-то? Так спрашивай!" -
Ах, как голос Ваш, дамочка, крут!
Томный взгляд сквозь очки в мою сторону,
От таких я робею едва,
Разделяя любезности поровну,
Неспроста Вы сегодня одна.
Средь белья Вы особо загадочны,
Знать я басню свою расскажу,
На комплект перламутрово-сказочный
Я дрожащей рукой укажу.
Вы поймете? Поймете наверное -
До примерочной поступь легка,
В шторках щель - мое счастье безмерное,
Да, и Ваше уж наверняка.
Ах, какая Вы все же манерная!?
Вам в театре бы роли играть!
Только шторку отдерните первая -
Так как-будто бы мне не под стать.
Все века бредил мир королевами,
Этот идол по-прежнему свят,
До безумия чтим кавалерами
От очей и до самых до пят.
Вы, позвольте, не исключение -
Мне с собою уж не совладать,
Вы причина слепого забвения,
Коль дается, греховно не брать.
Нужно только одно заклинание,
Или, может быть, тайный обряд,
Сей секрет - Ваше впредь достояние...
Ах, как страсти-то в глазках горят!
И я ими уже переполненный,
Не в себе же все это держать!
И мой мозг Вами в раз обескровленный
Не способен отчасти понять,
Что Вы сами, простите, затейница,
Что Вам нужно слегка намекнуть,
И закрутится вдруг, и завертится,
И раскроется мне Ваша суть.
Я сегодня скупой на признания -
Чуть касаясь от шеи и вниз,
Вашей дрожи в груди созерцание,
Ах, какой же безтактный каприз!
Ах, какими путями, неведомо
Ваших похотей теплется след?
Вам меня бы увидеть раздетого -
Лишь дыхание сбито в ответ...
И помадою Вашей, проверено,
Насладиться мне вдоволь никак -
На куски все, что Вами примерено,
Жадно волосы в левый кулак.
Мне от стонов по коже морозится,
Миллиардом простейших частиц,
По стеклу ледяному елозится
Жаром Ваших тугих ягодиц.
Будто море бездонное вспенится -
Рассыпая песками вокруг,
И сиянием северным сменится 
И затихнет, уж, вроде, как вдруг,
Снова вспышками частыми грезится,
И,уж, точно контроль не у дел,
Не отпустит никак, не разлезится
Ваш экстаз ровно в сто децибел.
Тише, тише... Ногтями под ребрами,
Запах похоти, свечи, сандал,
Все еще извиваемся кобрами,
Ах, как долго я этого ждал...

Понасыпано листьев, да с ветками –
Разудалый нашкодничал шторм,
Ты предательски мыслила клетками,
Не смотря на округлости форм.
Я не стал выживаться из образа,
Покоренный твоей остротой,
Лишь гудки запоздалых автобусов
Не сходились с твоей наготой.
Я читал тебе что-то из раннего,
Ты изящно так гладила грудь,
И портрет твоего предка давнего
Говорил, что нам надо уснуть.
И в какой-то момент безысходности
Ты сорвала с меня свой халат,
Позабыв на мгновенья о гордости,
Разве я в этом был виноват?
Ты изящна в знакомых движениях,
Меня сломит их сладкий соблазн,
О нас будут писать, как о гениях,
Показавших, что значит оргазм!!!

Нам бы с совестью вновь подружиться!
Только грезится много и сразу.
Как тобой до рассветов напиться?
Возбуждение. Крайняя фаза.

Одеяла, подушки в разносе -
Ногти в спину и стон час от часа!
Вновь соседи потише попросят.
Возбуждение. Крайняя фаза.

Я за волосы, ты извиваться -
Сохнут губы на пике экстаза.
Не терпеть и не ждать, не стесняться -
Возбуждение. Крайняя фаза.

Голосами сокроются жажды,
Во объятьях ко сну, но не сразу.
На повторе... как минимум дважды -
Возбуждение. Крайняя фаза.

А помнишь, ты учил писать стихи?
На белом и холодном подоконнике...
А под окном скулили женихи,
И тайные и явные поклонники...

А помнишь, мои ногти по спине?
И привкус крови сохлыми губами...
Как задавал ты ритм, милый, мне,
А я в плечо твое от нежности зубами...

А помнишь, я врала, что не могу?
Что рифмы не мое, прости, не надо...
Но тот урок я в сердце берегу,
И по стеклу узором красную помаду...

А помнишь, научил писать стихи?
Уж столько лет грызу науки камень...
Уроки праведные, сладкие грехи...
Я жду возможность сдать тебе экзамен...

Ночь сползала котом по скамеечкам,
Обличая бульвары во тьму,
Где-то в парке хихикалось девочкам,
Не смотря на плюс сорок по дню.
Белки с веток порой заторможено
Любовались на нас свысока,
Ты коленки сводила встревожено
И стеснялась наверняка.
Зной сперал безустанно дыхание -
Воздух вязкий роднился с нугой,
Неохотные все же старания
Совладать с моей наглой рукой.
Грудь набухшая сердцебиением
Выдавала тебя всякий раз,
Ты подвластна была песнопениям
О красе чуть прищуренных глаз.
Я на звезды порою указывал,
Все ссылаясь на их правоту,
Их мерцание с чувствами связывал,
Клялся все не забыть по утру.
Ах, красавица, мне б твои прелести!
Я бы сам бы с собой переспал!
Мне бы точно хватило бы смелости
Гордо ставить их на пьедестал.
Луна желтою рожецей кривится
В легкой дымке седых облачков,
Ты сдаешься тихонько, строптивица!
Под лирический скрежет сверчков.
И коленки уже смотрят в стороны,
Им по-вкусу моя с ними связь,
Я им ласку делю почти поровну,
Выше, выше, под юбку стремясь.
Твои стоны уж неугомонные
Часто рвут пополам тишину,
И деревья, как будто бы сонные,
Чуть стыдливо роняют листву.
Зубки белые острыми пиками -
На плече моем смуглом узор,
В спину ногти и, нервными тиками,
Через пряди волос томный взор.
Ах, как сладко дрожь сеет ресницами,
До скончания дней будет помниться,
Как два тела крылатыми птицами
На скамейке пытались пристроиться…
Как широкими душами жаркими
Поделились два сердца без жалости,
Распалив воздух вспышками яркими,
Не оставив себе даже малости.

Ночь заснула котом на скамеечке,
Утро ждет неуемно зари,
Ах, как дышишь пунктирами, девочка,
Редкой дрожью горячей груди…

Как же долго мне, скажи, стоять у стеночки
В ожиданиях вниманья твоего?
Так горит, что сводятся коленочки,
Сушит губы - на́ душу легло...

Или же нарочно меня мучаешь?
Возомнив себя по сути Богом...
Мы друзьями были, вроде, даже лучшими,
Только мне выходит, видно, это боком.

Озабоченность не стала легким перышком,
Даже в мыслях до экстаза доводя,
И рука моя опять скользит по бедрышкам,
А должна быть огрубевшая твоя...

Вновь искусываю губы, словно девочка...
Не понять Анфисе только одного:
Как же долго мне, скажи, стоять у стеночки
В ожиданиях вниманья твоего?

Что творится порой между нами!?
Вне игры... вне форматов сезона.
Замечаю, касаясь губами:
Ты моя эрогенная зона!
Лишь увижу, и сразу вендетта!
Словно в сердце вонзилась заноза.
Важно, как ты красиво раздета:
Ты моя драгоценная доза!
Сядешь сверху и голосом страсти...
По обоям рукой - уже влажно!
Пусть другие зовут тебя Настей!
Ты моя! Остальное не важно...

Будних дней так унылы черты,
С ними можно сравнить лишь простуду.
Но однажды заметил, как ты
Соблазнительно моешь посуду.

Я глазами впивался в тебя,
В твои бедра округлые сзади.
А твой стан, меня страстно маня,
Губкой медленно чашечки гладил...

Я не знал, как себя оправдать
Не могу же сидеть я на месте!
Только ради того, чтоб обнять,
Предложил домывать ее вместе.

Я не слышал советов подруг -
Только ты возразить не успела,
Как спиною услышала вдруг
Жар мужского горячего тела...

Пусть проносятся мимо года,
Но с одним спорить точно не буду:
Как прекрасна ты в тот миг, когда
Соблазнительно моешь посуду...