Ночь, в которой горело пламя,
я не забуду никогда,
как мелькали твои очи,
я заворожен был, смотря лишь на тебя.

Ты говорила лишь лицом,
я запомню все слова, что произносила ты.
Я хотел бы нарисовать картину,
показать, как впервые увидел свет.

Но лишь за кисточку схватившись,
я обречен был на надрыв.
Ты прекрасна там, поверь.
Но нет звезд на небе,
что разглядывала ты.

Лишь ты одна освещала путь,
показав мне, не видящему неба,
как мало важного я знал,
как много можно получить лишь взглядом в небо.

Но мир нуждался лишь в тебе,
нашлись и те,
кто захотел забрать звезду себе,
чей свет давал возможность видеть.

Куда идти? Лишь на верный свет
не предала и тех, кто умысел греховный грел.
Лишь твоя забота заставляла поверить в то, что ты куда еще добрей.

Но потеряв лучик собственного счастья,
я охвачен жалостью и скорбью,
я возненавидел тьму, хоть сам являлся ею.
Пойдя вперед, не думая, что неправым был, и в неведенье поднял руку вверх.

Перед тем как ударить вслепь,
меня ослепило маленькое чудо,
что защищало тех, кем убитым был.
Я поистине безнадёжно бросился вперед,
обнимая холодными руками то, от чего веяло теплом.
Но потухло пламя, пройдя сквозь пальцы, превращаясь в пыль,
что покрывало город, в котором я давно и жил.

Погас среди тысяч стен
мой намек на то, что все взаправду было.
Я не знаю, что будь больней,
поверить в чудо и в его исчезновенье.
Иль потерять в последний шанс на свет.

Виски со льдом,
Глотаешь не спеша,
После трудного дня
Все мысли лишь о том.

Домыслы дохода
Погружаются и в сон,
Доживать до восхода солнца,
Дожидаясь тридцатого числа.

Пальцы на руках -
Покрываются мозолью,
Наливают еще один стакан,
Запихивая в себя еще сто грамм.

Туман в голове,
кальян в руке,
В глазах отражается попойка
Чтоб не вспоминать о работе.

Дожидаясь его дома
Грязная посуда.
Споры распускаются на ней
Давно не мыл, не ел оттуда.

Питаясь алкоголем,
Запивая работы до утра,
Перекусывая коммуналкой,
Не забывая о долгах.

Не спал, не ел,
не выходил с друзьями
Работал он на славу
Работал на страну.

Ради матушки любимой,
Ради Родины своей.
Погиб герой-
Погиб запой.

Не вспомнят,
Не скажут же спасибо.
Припомнят слова
и бухла.

Работал он в три пота.
Чтоб выживать среди людей.
Обреченный смертью
В грехах своих креститься.

Даже бог ему не друг.
Сатана разведет руками,
Пляшет под дудочку отца.
В котле каптиться станет.

Не знаю, что страшнее жизни.
В которой радости нема.
В которой люди на губах с улыбкой смерти пожелают и забудут навсегда.

Кем был, кем стал,
Зачем работал и трудился .
Если попросту он спился
Продолжая же страдать,

Ни смерть, ни жизнь
Не приведёт вас к счастью .
Вы поведете их за вами в след.
И только вам решать как жить
котел уже стоит

Яркий белый свет падает на класс.
На доске пара уравнений, которые трепетно решает Алёночка в тетрадь.

Волосы зажмёт в хвост, поправит пилочкой ноготок, оденет юбочку, рубашку, соберёт заранее рюкзачок.

На уроках отвечает на вопросы,
знает ответ на любой вопрос. На физкультуре пробежит дистанцию с отдышкой,
ноги подкашиваются, дрожат.

Пот скатывается с щеки на подбородок,
лицо приобретёт розоватый оттенок,
дыхание прерывается, вдох даётся лишь с трудом.

Поставят ей в дневник пятёрку, похвалят Алёночку свою,
но не знают одноклассники, не осознают учителя,
откуда красное пятно,
откуда шрамы на руках,
не обращают уже внимания, если придёт с новым синяком.

Придёт Алёночка домой, поздоровается с постоянцем, прорывая воздух,
прилетит бутыль,
разобьётся рядом с головой девчушки.

Крик заполнит помещение, на фоне телек играет на всю, звон стекла об стекло,
скрежет вилки об тарелку.

Улыбается скромно,
держит в руках свой рюкзачок, руки еле держат его,
не решает сделать шаг.

За шкирку возьмут,
бросят на кровать,
за воротник держа,
будут орать об оценках и карьере.

Вонь изо рта,
грязная одежда,
пропахшая алкоголем мочалка вместо волос на голове.

Кивает, соглашаясь со всем, слушает,
а слёзы на пределе,
чтоб не прийти,
она не отвечает, нет смелости, пощёчина оставит новое пятно.

Такого же яркого цвета, как и вина в бутылке на столе,
дыхание учащается, сжимаются губы,
покусанные зубами.

— "Прости! Прости, прости, прости, прости, прости, прости." Истерический голосок, слеза ускользает вниз.

Отпускают воротник,
хватается она уже сама за волосы свои,
заворачиваясь в клубок.

Потемнеет в местах одеяло, ведь слёзы падают уже не в первый раз,
лишь всхлипы слышно и тихое повторение «прости».

Оставят её там одну,
уйдут дальше бухать,
по ночным клубам гулять, изменяя друг дружке.

Тихие всхлипы продолжаются как час,
в глазницах лишь тьма,
руки сжимаются,
стремятся всё рушить, рвать и уничтожать,

но злоба не выходит наружу,
её опустошённый взгляд увидит нож,
потянется рука.

Возьмёт его,
держа как за руку отца,
улыбка расползётся по лицу, выражая слабые морщины и прыщи.

Поднимет ввысь над головой свой путь в один конец,
опустит с яростью в глазах, протыкая руку насквозь.

Мылится взгляд,
не может разобрать,
где стена, потолок,
лишь красная клякса продолжает украшать её кровать.

Через пару минут,
когда боль покажет свой оскал, упадёт вперёд лицом, ударяясь, ломая ручку,
что лежала внизу.

Окутана запахом крови и слёз,
прохлаждаясь на полу, коченеют конечности, прекращается пульс.

Украсила она комнату свою красной звездой,
как украшала дневник красной пастой учителей.

Разбитое стекло по всей кухни лежит,
алкоголь в холодильнике стоит,
цветок стух давно на окне,
а она всё ещё эмоции держит в себе.

Мелькающий свет.
Углы — туда, куда не доходят они.
Лучи от лампы одной, хотя было их три.

Ты смотришь на пол —
Он интереснее всего, того что нажил.
Отдай своё тело
Взамен на любимую боль.

— Тебе нравится, когда я так груб.
Когда бью тебе морду,
Когда прижигаю ключицы.
Дыхание сбито — трудно дышать?..

Не бойся, малыш,
Я ведь рядом — значит, никто не посмеет обидеть.
Руку, холоднее стекла,
Положу на красную щёку.

Дай успокоить твой взгляд.
— Я ведь не хочу тебе зла.
Ответь же мне, милый:
Любишь меня?

Кажется, жжётся от прикосновения кожа.
Раскалённый холодом нож
Проводит по ляжке тропу.

Пронзительный взгляд смотрит сквозь душу,
Которую не один раз убивали, чтоб возрождать.
Туманный разум её скажет: «Любить».

Больше некуда смотреть —
Лишь только он
Взамен на жизнь,
Которую проведёшь на цепи.

Сожмёшь кулачки,
Боишься отказа,
Скажешь: «Прости»,
Попросишь любви.

— Я не против, поверь мне,
Но время идти.
Увидимся завтра.
Прости.

Ты будешь ждать меня,
Ждать, пока не проявлю тошноты.
Ты хочешь внимания, как бездомное созданье.

Впрочем, я и есть твой дом.
Я стал для тебя отцом,
Заменил для тебя друзей.
Никому не нужна, кроме меня, любовь моя.

— Все другие — мудаки.
Заставил повторить сотни раз.
Это вовсе не абьюз —
Ведь я единственный, кто ей помог.

Зайка моя, помню же я,
Как улыбка твоя
Растворялась после моих слов,
Как слёзы стекали после удара в живот.

Убегая, возненавидела меня,
Но лишь я потом пришёл забрать —
Ведь все отказались от тебя,
Все поверили моим словам.

Рассказывал он всей ее семье и друзьям :
Что сходит с ума она сама.
Что истерит и бьет его по лицу.
А он лишь, не может не любить маленькую стерву свою.

— Ну же, обними меня,
Я единственный, кто любит тебя.
Ну же...
Позволь забрать твою волю себе.

После работы, приходя,
Брал за волосы тебя,
Вырывая клочками,
Ломая малюсенький носик.

Ты была так красива,
Когда кровь стекала с головы,
А голубые, моря цвета, глаза
Смотрели на меня с нуждой продолжать .

Ухмылка расплылась на щеках,
Сужались глаза.
В руках его - душа,
Душа, которая выполнит любое твоё пожеланье

Боль, приносящая счастье.
- Ну же, касайся меня,
Ломай меня.
Я хочу снова почувствовать то, что называют любовь

— Пусть узнают все вокруг: прекрасней нет среди подруг. Она нежна и интересна. Разве можете сказать, что есть грешок в ее улыбке?

— Ну что ты, правда?
Я не столь прекрасна, мой нос кривой, а что за губы?
Вы льстите мне, прошу, признайте:
Не столь хороша для ваших комплиментов.

— О боже мой, ну что за блеф.
Разве не довольны комплиментом?
Вы милы, я вижу очи,
В них виднеется залив.

— Дайте руку!
Ну позвольте...
Станем вместе танцевать,
Чтоб все вокруг признали на все жизни,
Что прекрасней тебя нет.

Подхватил на танец.
Кружится он плавно.
Платье раздувается под ветерком.
Она смеется, волосы слетают с плеч.

— Я же правду говорю.
Вы так прелестны.
Ваши линии, изгибы завораживают глаз.

— Нет слов таких, чтоб описать.
Нету ни в едином языке
Того слова, что достойно признает тебя во своей красе.

Она прекрасна, ее душа светлей сотен свечей.
Позволила бы она прикоснуться к ней слегка.
Был бы я счастлив как никогда.

Бог позволил мне заполучить красу, что не видел свет.
Я бы хотел оплатить ему за одолженье, но мой бог со мной на «ты».

Вечер пройдет на славу.
Все взгляды лишь на них.
Все говорят, насколько он приветлив,
Насколько по уши он влип.

Бокал вина, закуска, виски.
Разговоры и тосты на весь зал.
После всей этой заварушки
Предложит проводить домой.

Что же, джентльмен, таков, как он, сделать сможет?
Разговоры под луной, подал пиджак, чтоб не замерзала.
Милая беседа,
Лишь лампы фонаря освещают путь.

Все темнее становится тропа.
Разве это та?
— Куда идем мы, милый? Куда завел в такую глушь?

Его лицо замрет,
Улыбка становится стеклянной.
Вдруг отомрет, улыбаясь чуть лукаво. Разведет руками, посмотрит сверху вниз.

— О милая моя, что за вопрос?
Я лишь знаю один короткий путь!
Боялся, что простудишься в такой мороз.
Уж прости меня, моя принцесса.

— Извини, не понимаю я тебя. Разве есть путь короче моего?
Нога отстопится назад, показывая страх.

Резкий хлыст вместо руки пройдется по трахее вверх.
Сжимаются ладони.
Зрачки меняются местами, рот приоткрыт. Лицо искажается, его улыбка теперь не так мила, смотрит прямо в душу, завораживая страх. Разве таким он был минуту назад?

Страх заставит окаменеть.
Лишь пару мгновений, как удар прошёлся по голове.
Слишком мало слов, чтоб закричать.

Лишь упасть на колени в платье вроде белом.
На грязь, полноценное болото,
Что затянет навсегда в пучину грез.

На его губах улыбка, как всегда, сияет ярче всех других.
Но сейчас вызывает лишь презренье для прекрасной дамы с его снов.

Затащит вроде джентльмен
В свою берлогу-леди.
Там грязь везде, нигде нет места для такой госпожи.

Положит на пол.
А дальше говорить не нужно. Всё и так давно уж ясно.
Лишь после ночного буйства придётся встать с колен, рыдая.

— Что за бред, как только он мог, я же верила ему, мечтала о женидьбе.
Как в белом платье пройдусь с букетом красных роз, хотя одно уж похоже.

Она бела была когда-то, сейчас же красные цветы растут из самой ее души. Ровные надрезы, там почва для цветов. Все в крови вокруг маленькой принцессы. Мания не всегда бывает впрок.

Любовь жестока.
Сводит молодых с ума.
Такой конец возможен.
Но, может, есть тому цена, счастливые моменты перекроет все чума.
Ее глубокие порезы оставят там ее до следующего утра.

В доме самого мужчины
Все стены увешаны картиной —
Прекрасной дамы. В каждом уголке она одна.

Тело так и не нашли.
Лишь тысячи картин, доказывающие преступленье, висят везде. Напоминая о тебе.

Он никак не перестанет рисовать.
Как прекрасна она была тогда,
Лишь когда в грязи и без одежды. Лежала на земле, ее величие, вульгарность, моя любовь.

Она обрела настоящее искусство, ее душа — мой малый храм.
Хочу запомнить все моменты,
Каждую деталь, каждый крик и каждый всхлип.

Я не забуду никогда. Твое тело навсегда со мной, тогда я бросил умирать, но сейчас не оставлю ни за что. Вечером туманным лягу рядом с тобой, под запах тошный туши гнилой.