Старик, хромой, с босыми ногами, косит траву по старинке.
Коса со свистом срезает сочные травинки.
Натруженные руки, пальцы в мозолях, густые
брови скрыли недоверчивый взгляд на городских: им неведомо,
как нелегка деревенская жизнь старика. Он уже молод,
но другой жизни ему более и не нужно.
Привык к разнотравью в парном молоке.
Для него оно словно эликсир. Хворь и хандра отступают,
будто деревенская колдунья заклинание
шептала. Только здесь, в деревенском просторе,
где-то скрыт эликсир этой вечной молодости для старика.