1.
Я твоё тело, сожжённое на камнях, буду долго любить и помнить.
В очертании лиц других буду видеть глаз твоих неприступных холод.
Исчезать не смей! Чёрствый лёд твоих слёз мне дорог,
Я вдоль и поперек обошёл твой любимый город,
Но прошёл нужный поворот и мимо комнат
Я прошёл...Наш договор расторгнут.
2.
Последний лист вырван, разговор оборван,
Дорогой нашему сердцу дом взорван.
Я в движении, как обычно, скован,
Дай мне доллар, водка с перцем предательски рвёт горло.
Я посажен в клетку, тобою пойман,
Ну и ладно, я не гордый и не воин!
Буду ждать тебя у разбитых руин...
Итог? Я остался один.
3.
Кто-то с ума в одиночестве сходит
Кто-то в слезах своих мёртвых тонет,
Кто-то кожу рвёт и потом эти раны солит,
Кто-то под бетоном застывшим стонет,
Кто-то к самоубийству склонен.

А я, я буду тело твоё, сожжённое на камнях, вечно любить и помнить.
Занавес.Титры. Вечная память.

Мы тысячи раз начинали заново жить,
И, вряд ли, это было в последний раз.
У нас получалось, вроде, о прошлом забыть,
И Бог нам давал всё новый и новый шанс.
Но новая жизнь начиналась опять не так,
И перед нами всё те же грабли и те же обрывы.
Снова в больной голове бесконечный бардак,
И ежедневные мучают срывы.
Снова дыры в чёрной душе и переломаны рёбра.
Тише, в дверь не стучи, никого нет дома...

Давай с тобой сегодня помолчим,
Мы так давно друг друга знаем.
Не нужно, милая, искать причин,
Закрой глаза и молча встань у края.
Представь, что нам опять 15 лет
И мы, всё так же, безмятежно верим
В любовь, которой больше нет,
Но мы ещё любить пока умеем.
Не плачь, прошу не надо слёз!
Ну что ты там всё причитаешь?
Расслабься и не морщи нос,
Представь, что ты меня пока ещё не знаешь.
Открой глаза , и пусть уйдет печаль,
Пусть сердца ритм становится всё тише.
Я принесу тебе клубничный чай,
Всё будет хорошо, как раньше, слышишь ?

Я хочу почитать тебе на ночь
Что-то хорошее,
Чтобы во сне ты увидела маленький лес,
Пряничный домик, а возле белые лошади
Щиплют траву, а ты крупные яблоки ешь.
В шелковом платье в горошек бежишь за бабочкой,
Громко смеешься, ножки щекочет трава.
Я так хочу, чтобы ты была счастлива, лапочка!
И так же, как в детстве, верила в чудеса...

Я их беру, открываю и снова кладу на пыльную полку,
Не жду прочитать в них каких-то твоих идей...
Ты куришь нервно на кухне от всех втихомолку
И смотришь, как падает снег на продрогших людей.
Я вечером лягу сегодня, наверно, пораньше
И снова не буду спать, закрывая глаза.
Ты вытянул долбаный этот Carte-Blanche
И просто ушел, ничего не сказав!
Я села, открыла и клавиши ждут моих рук,
А я сил никак не найду, чтобы что-то сыграть.
Ты тысячи раз меня обводил вокруг,
А в этот раз даже не счёл нужным врать...
Я молча встаю, и без лишних истерик и слов прощальных
Беру их кидаю в костер, и сжигаю до тла!
Ты куришь нервно, в глазах печальных
вопрос:
«Как ты уйти смогла?»

Дорога домой заросла,
Я шел туда тысячу лет.
Но ты меня там не ждала,
Петлялся и путался след.

Рубил ветви тупым клинком,
Косил траву и сразу жёг.
Виднелся вблизи мой дом,
Но я от него далёк.

И ты от меня далека!
Остался, лишь, в памяти след
О том, что твоя рука
В моей, но ее там нет.

Я вспомнил твои глаза,
Как нежно смотрела вдаль.
Я знал, что скоро гроза
Мою унесет печаль.

Я шел домой тысячу лет,
Но ты меня там не ждала.
Тебя в этом доме нет,
Дорога домой заросла...

И тогда я от неё отвернулся!
А она ждала, что я смогу её спасти...едва ли...
Ведь рваные мятые листья, почти неживого искусства,
Уже увядали... на мокром бетонном полу в холодном подвале.
Мне жаль. Я помнил , как нежный бутон распускался и к солнцу тянулся,
Как тонкие белые стебли меня обнимали.
Я думал, оно бесконечно-искусство!
Но мятые листья завяли в холодном подвале.

На дорогах улиц снег,
В городах наступила осень.
Я почти свободный человек,
До зимы осталось мало очень...
Я почти свободный и живой, много пил...
Прощу у Господа прощение!
Боже, я себя почти убил,
Дай мне выжить в этом воскрешении!
Отпустил меня.
Я снова вижу сны...
Знаешь, я как будто заново родился.
Как бы мне дожить до той весны,
Что так часто по ночам мне снится.
...
Наступила 31ая зима,
Бури улиц и бетонный холод.
Меня снова накрывает тьма,
Отпустившаяся вместе с ней на город...

Отличи меня от всех
Соединённых в этой эре пустых слов.
Одним мгновением брошенных во грех,
Освобождённых от тугих оков.

Освободи меня сама,
Покуда я искать спасателей не стану!
Я шёл и думал, как же ты нема,
Молчание же было твоим планом.

В живой весне ты мимо ангелов ходила
И, видимо, казалось мне,
Что ты меня тогда ещё любила,
Любовь свою сжигая на огне.

Опустошён, но вскормлен я твоим молчанием!
Я глух и слеп , и до бесстыдства глуп...
И ты ушла, оставив тусклый дым воспоминаний
И мой гниющий в яме бледный труп.

запомни нас...
потому что они больше нами не дышат
и не верят в игру наших тонких миров!
холод глаз
твоих, в полночь не кстати остывших,
потревожат печаль моих призрачных снов.
отвернись!
мне не нужно больше больное притворство,
да и им надоели, кстати, эти пустые слова.
только жизнь
в мои вены вдыхала любовь, так же просто,
как и чувства к тебе стерла напрочь моя голова.
цени время, -
это всё что у нас осталось!
мы стоим у обрыва и смотрим вниз...
были теми,
кому так всё равно на старость,
а теперь наша молодость - лишь эскиз.

Карусели из детства меня возвращали назад,
В дни, когда так хотела я повзрослеть.
Мама мне говорила: "Взрослые люди не ходят в сад
И у взрослых, котёнок, каникул нет."

И у взрослых, родная, много проблем и бед,
И они, поверь, не всегда их умеют решать.
"Все равно хочу повзрослеть", - говорила я ей в ответ. -
"Лучше взрослой быть, тогда будешь мне все разрешать!"

Карусели из детства меня возвращали назад,
В дни, когда так хотела я повзрослеть.
Мама мне говорила: "Взрослые плохо спят,
И у взрослых на жизнь остаётся всё меньше лет,

И взрослея, они совсем не хотят взрослеть,
И все чаще не помнят про чудеса!
Время мчится, его не остановить."
И взволнованно так посмотрела в мои глаза.

Воспоминания нежными фрагментами умерщвлённой памяти
Возвращались к жизни, вдохновлённые свободой действий.
Ты стоял, нарисованный на мятом сером пергаменте,
Вывернутый наизнанку, спасаясь молчанием от прямых воздействий
Солнечных лучей, которые жгли тебя сквозь эту тонкую бумагу,
Растворяя не только ее как пыль, разлагая тебя на пепел.
Ты стоял на мятом сером пергаменте, взяв в кулак всю свою отвагу,
Понимая, что мысленно ты давно сгорел.
Я смотрела, как тлеет бумага, сам ты, вместе с вами память.
Становилось вроде бы легче, а может быть мне казалось...
В принципе, ты в моей голове должен был бы давно растаять,
Ведь от фото, кроме пепла, почти ничего уже не осталось!

Заключённый в собственной тюрьме,
Я играл на мировой морали.
Аномально разлагаясь в тишине,
Не считая это аморальным.

За стеной орал больной магнитофон,
Сердце раненое задевая, ....
Беспощадных слов аукцион,
Убивал меня все больше с каждым звуком.

Это все тупой апофеоз
В бесконечной мириаде дней.
Мне казалось, что иссяк вопрос,
Он же все вставал острей!

Мне хотелось выбросить на берег
Все, что оставалось изнутри.
Но опять волна твоих истерик
Утопила наши корабли.

И стоишь ты у крыльца без платья,
Говоришь мне, что пора прощаться.
Я же понимаю, что истратил ... силы
И ушёл,
Чтоб никогда не возвращаться.

Расскажи мне, что тебе снится?
Может любимой ресницы? Или улыбка дочки?
Что снится тебе этой ночью?
Что потревожит память? Может быть слёзы мамы? Или слова отца: "Стоять за мир до конца"?
Или окоп и тело товарища,
Пули свистящие над головой?
Что тебе снится, солдат?
Пожарище?
Или дорога домой?
Что тебе снится, солдат?
Детский смех? Или береза в родном краю?
Воспоминания о тех, за кого ты готов отдать жизнь свою?
Что тебе снится? С уроков бегство?
Игры с ребятами во дворе?
Снится солдату далекое детство,
В этом нечестном сне.
Что тебе снится?
Взрыв под ногами? Детские письма: "Держитесь, мы с вами"?
Госпиталь, стоны - что тебе снится?
Или тебе не спится?