Моё тело - сгоревший музей.
В нем живёт пожилой человек,
Иногда он приводит друзей,
Коротать свой замузданый век.

Он живет так порочно и весело,
Где несгоревшее место от центра
Изумрудной покрыто плесенью
Цветё и пахнет, как в мае децентра.

В паутине скудных мук,
Компанейских подлых сук
беру бокал, я - Эдвард Мунк.
Шедевр реалий, но для народа глюк.

Смотри, я всё могу
Любить. Тебя. Себя. Его.
Кого ?
Все подойдут под шато Марго.

Мой космос соткан из перламутра,
С айсвайном в руках
Встречаю восходящее, над пропостью утро.
Смотри, меня боится мой страх.

Я отпущу мечты в небо салютами.
Ты так увидишь мою любовь.
Мои цели дышат и юзают
Лишь похлаву души вновь и вновь.

Я тыся раз Косандру свою превознесу,
Чтобы ванили хватило на век.
Как нежную плоть, Артемиды красу.
Чтобы Вавилоном мой стал человек.

В просторной комнате однушки
Я растилаю свой обзор,
Подъезда бабушки старушки
Вещают за 70-м, жизнь, бортом

Я буду гнить, так медленно, как только можно
В просторах коммунальных стен.
Смотреть, как говорят, что все возможно,
Но остаюсь все также - тлен.

Употребляете меня, стараетесь без соли,
Закрыв глаза, капризам вопреки.
Я рассказала все подружке Оле
И высмеяла всё в лицо любви.

Я благодарна, за красивые посылы
Вашей любви в мой адрес, сэр.
Но я не вижу в них той силы,
Которая свела сума бы мой гнетущий мир.

И я прошу у вас прощенья
За мой характер, он бестыж.
Вот, вы примите от меня печенье
И парочку помятых тыщь.

Я снова высмеяла вас,
Мне так неловко, вы простите.
Я не могу бродить как квас,
Чего - то ждать, как на репите.

Я отдалюсь и вы забудете,
Когда - то вспомните, как страшный сон.
Всю ночь в поту пробудете,
А утром сменится ваш стон.

Давай с тобой любить друг друга
Я стану твоя лучшая подруга
Я стану тем, кем хочешь ты.
Поутру собирать цветы

И мне не нужно много дать.
Умей ты пить и танцевать,
Чтобы могли мы вместе спать
Когда во мне кипит та страсть.

Бордо. красивое вино и вкусное пальто.
Я на мальберте изображена упрямо.
Мой "синий" художник знает меня давно
И свои мысли формирует прямо.

"глубокая серость глаз в печали,
Голое тело наполовину во сне,
Шея, держащая силы медали,
Плоть, утопающая не во мне.

Губы, поющие свирепой жизни акапеллы.
Твои руки, усопшей богини любви.
Родинки, словно кометы на теле,
А кожа бледнее зимней зари.

В голове твоей вечно дурманом май,
Я не найду дуру другую.
Я перед тобой, запоминай,
Ты позовёшь, я нарисую."