Что-ж... Привет, давно знакомы?
Я по моему, был твоей
Клеткой, правилом, законом
Тварью ты была моей

Я себя терзал до болей
Я с тобой был всех сильней
Не был обделён я волей
Я был всех во сне бодрей

Только довела меня ты
До сожженья ярких глаз
Их затушили концентратом
Твоё распятье на показ

Один лишь зритель видел пламя
И в немоте смотрел сквозь газ,
Как в костре чёрном плачет дама
И говорит: «Не в этот раз.»

Сжавшись в кучке пепла после,
В моей подкорке поселясь,
Став моим кусочком мозга,
Изредка мыслью доносясь

И вот, проснувшись на свободе,
С непривычки встрепенясь,
Снявши чёрные лохмотья
И оттряхнувшись, посмеясь,
Стала чёрной тени дама
Белой тенью, заискрясь!

Художник должен быть голодным
Писатель - вечно несвободным
Заложник собственного мира
Словами пишет на картине

Он вечно спит, но разум дышит
Он прям кричит! Никто не слышит...
И лишь чернючие чернила
Способны звук произнести

Заложник мира на бумаге,
А тьма стекает с его рук
Он пишет днëм - пишет во мраке
Он создаëт себе конструкт

И сколько будет он голодный?
Стечëт ли тьма со светлых рук?
Надолго ль парень несвободный?
И вытерпит душевных мук?

Легион, печаль свою скрывая,
В сублимации работал
Себя жалеть он не желая
Терзал. Других считал за идиотов

Что счастье - глупость и надумка
Улыбки - маски, неизлечимы
А спокойствие задумка
Для тех, кто слишком уязвимый

На вопрос, опять замолкнув,
«Почему морозно телу?» -
«Мне больше не с кем спать. Неволен
Дальше я дружится с тенью

Она мой яд и мой напарник
Она мой сука гробовщик
Она мой враг и мой соратник
Она мой психомозгосдвиг

Но мне до смерти с ней скитаться
Она моё проклятие - дар
Ведь мне без смерти прилагался
Её чернющий экземпляр.»

Три грани души, но в моей голове
Эти скрытные монстры у меня в голове
Это тени из света, но они в голове
Эти чувства рассудка лишь в моей голове

Участь первой души - угасать в естестве,
Увлекаться наркотиком, едой подшофе
Дофаминоприёмник лишь в своём большинстве
Это участь для тела. Смерти смех в торжестве!

Ну а вторая душа благодарит божество,
Увлекается верой, в идей баловство,
Философствует много, знает слов мастерство
Но это участь для тела, не спасёт колдовство...

А третья душа - наблюдатель двоих
Не выберет участи тел никаких,
Отвергнет правильность дел бытовых,
В сублимации извергнув отчаянный стих

Отвергнет влияние сил неземных,
Законы тела познает на зло всех неживых,
Научит справляться всех слепых и немых,
Пока будет отчаянно дописывать стих

Эти струны души заплетены в тетиве
Стреляют жестоко, видно кровь в синеве
Пробивает насквозь - будут шрамы в крыле
Черкают танцы из слов, хоть и не в каждой строфе.

Я слова тут приберёг
Моей жизни суетной
Дни ушли не просто так

Снова будет монолог
В мой рабочий выходной
Я приехал как чужак

Начеркал я вновь стишок
Слова идут все в разнобой
Но не попали мы впросак

Я глаза свои поджёг
Резкий, гиперзвуковой,
Лишь внутри я весь мертвяк

Мой зелёный огонёк
Пока что вроде как живой,
А может нет, а я Ермак

На душе моей ожог,
Но лишь таковой ценой
Твоё тело я спасал. Чудак

Этот крепкий узелок
Вновь окутан темнотой
Свет там есть, но он есть мрак

Я пред тобою босоног,
А ты раз в очередной:
«Дистанцию держи, чувак»

Я прошёл сто дорог,
Чтоб с тобой обрести покой,
А сто первую...
Мне никак.

Среди других заблудших душ, деньгами опьянённых
Шёл герой по улице, ничем не защищённый
На пути он видовал много щегольства
В бога псевдоверующих, лести, хвастовства
Встретил суетных, вечно неспешащих,
Говорящих много, почти всегда молчащих
Бывших наркоманов и тех, кто прям сейчас
Шмыгает носами, дозу приняв раз
Задавал вопросы людям мой герой
Почему, зачем так, какой в этом покой?
Люди отвечали, мол ты какой-то странный
Мыслишь как-то мрачно и слишком узко-прямо
Что всё имеет смысл, герою говорили
Что все, все, все зависимости - быстрообратимы
А то как ты глаголишь, будет слишком постно
Путь человека сложен, у тебя всё как-то просто
Тебе нужно стремиться, к цели видеть путь
Слушай тех, кто старше, информацию фильтруй
Посмотрел герой мой, на все эти забавы
И потопал мимо, я клал на ваши нравы

Опять от боли стих свой напишу
О том, как я устал, что умираю
Лежу один в кровати, не дышу
Кто эти люди, фиг их знает

Они мыслят замкнуто и глупо
Ошибки совершают вновь и вновь
Их тело блять не храм, халупа
«Мне соли с никотином, но ты не сквернословь»

Несчастные, считают что заснувши
Счастье обретут на век
А потом кричат, от боли непослушной
Ибо законы не пишет человек

Правила природы отвергают
Божье слово благодарят
Но вновь желудок спиртом обливают
Безгрешных не бывает, говорят

Их оскорбляет непокорный,
Незнавший книги человек
Книги, что рукою ть покорной
Написал им всем ть человек.

Истощённый писатель не пишет картины
Измождённый поэт не рисует стихи
Лишь в пустую сжигает в темноте парафины
Лишь краски выглядывают его из трухи

Он поставил на паузу смысл всей жизни
Кинестетика радует своего существом,
Что не любит он, его цели корыстны
Упивается только телесным грехом

Конвейер, расписанный почти поминутно
Настолько всё плотно, что третья душа
Спит глубоко и вообще беспробудно,
Возможно и смотрит, но совсем не дыша

Что же будет в конце этих странных скитаний?
Что будет после очередного конца?
Какой же период настигнет писателя?
И будут ли снова биться в такт их сердца?

Мягкое, тёплое, бархатистое тело
Обвивало меня своим волшебством
Оно грело меня, моё тело горело,
Упиваясь прекрасным телесным грехом

Вдохнув полной грудью весь её силуэт,
Я назову его ласковым запахом сигарет

Звенели осторожные касания
В приглушённой тёплой темноте
Тела мерцали в их слиянии,
Прерываясь на жажду лишь в воде

Они лежат, друг дружке тут мурчат
Под сигарет ласковый её аромат

А сердца их бьются в ритм всё чаще,
Кровь пуская ближе к коже
Плоть их мягких тел дрожащих
Всё успокоится может

И утром, жадно целуя её в полусне,
Я наслаждаюсь ласковым запахом сигарет.

Заложник своего сознания
Проснулся, транс покинул вон
И начались его терзанья
Его имя Легион

Одержимый тварями без света
Вечно пишущий, когда
Плоть души вся льдом согрета
Свет души есть темнота

Что-то в нём сидит такое,
Что не каждый разглядит
Оно дышит как живое
Его губами говорит

Хотя тени хищные бывают
Посветлей любой души
И легионом управляют,
Будто кто-то жив внутри

Клякса зла светлее будет
Чем великий легион,
А он без тени позабудет,
Кто на самом деле он.

Слегка приоткрыто окно
Стремятся куда-то машины
Я лежу здесь один под огнём,
Прогоняю в голове всё картины

В первой картине я вечно один
Только разум тут властен над телом
И, пытаясь эмоции свои усмирить,
Я рисую границы из мела

Становится труд мой недееспособен
Он не знает мечты своей, смысла и цели
И зачем его в мир этот нужно нести,
Где его выслушают ну максимум ели

Но в мире я в этом ото всех защищён:
От всякой напасти, беды и войны,
Но только не вижу тут личного счастья
Там все эти строки никому не нужны

На второй же картине я весь уязвим
И раны от игл заживают нескоро,
Но как же я счастлив, улыбчив и мил,
Когда завершаю кусок эпизода

И нет этих мыслей что лезут всегда,
И творить мне мешают, и спать иногда,
Но есть один мелкий такой вот изъян
Находясь в этом мире, я кажется пьян

Ведь нет в этом мире ни капли рассудка
Вся рациональность ушла далеко
И боль от нехватки тут действует жутко
Нехватки того, что потерять тут легко

Художник лежит, и, что делать не зная,
Боится второй и первой картины
И мечется в клетке душа, выбирая
От горячего сердца до бездушной машины.

Опишу вам друзья сей прекрасный предмет,
Который пронзает наш с вами менталитет
Когда не спасёт пачка немых сигарет,
Придётся тебе друг искать табурет

Загадал я друзья столь обычный предмет,
Что каждый моряк плетёт его много лет,
А нужен он людям, когда не спас лазарет
Но от такого леченья ты не будешь отпет

Думаю, поняли вы, что за ужасный предмет,
Что не позволяет тебе взять с собою монет
Немного загадкой будет автопортрет,
Если ты выбрал вот этот предмет

Мне нельзя называть его, это запрет -
Пропаганда плохих новостей в интернет
Зато ты получишь второй свой букет,
Если конечно в кольцо был одет

Тебя может осудят, когда сам с собой тет-а-тет
Ты возьмёшь вдруг его, а не бронежилет,
Но сделав иначе, и получив пистолет,
От судьбы не уйдёшь - не соберёт ортопед

Больше сотни поэтов ужасались в ответ,
Когда жадно смотрели на этот предмет
Ведь мы пишем и думаем: «Боже о нет!
Он повесился в 30, а ведь я тоже поэт».

Мой милый друг, мы не знакомы,
Но вместе делим этот путь
Ломали правила, законы
Списком планету обогнуть

Живём вдвоём в одном сознании
И сердце делим на двоих
Мы любим боль, любим изгнания,
Высматривать своих, чужих

Но как же нам с тобой общаться?
Ведь в зеркале одно лицо
Не могут в свет один сливаться
Два полушария творцов

А кто из нас дежурный будет,
Если захватит дух винцо?
А кто из нас последним будет,
Если прорежет нас свинцом?

И как вообще мы различимы?
И кто же пишет этот стих?
Насколько мозг неуязвимый,
Что держит нас один двоих?

Твой мозг был обманут
Разум твой - ядовитый,
Болезненно ранен,
Слегка не добитый

Лишь боли фантомные
Вместо конечностей
Пуста твоя комната
Препарат неаптечный

Ты сдохнешь нескоро
В мучительном страхе
Рассудок разорван
Весь череп был встряхнут

В крови цианиды
Кислорода нехватка
За жизнь не борись -
Слаба твоя хватка

Когда будет близко ,
Тебе станет легче
Расслабься, мой милый,
Отпустит при встрече.

И вот я снова здесь - в кровати
О боли снова расскажу
Мой мозг сидит на препарате,
А я под ним сейчас лежу

Откуда я здесь - я не помню
Не помню ничего вчера
Средь белых комнат я бездомный
Такой я года полтора

Мой главный орган не фурычит,
И сердце барахлит опять
Я как авто пролематичен
После аварии раз пять

Мой разум вечно неритмичен,
В руках лишь тремор и мандраж,
Мой организм непоэтичен -
Поможет только демонтаж

Я забываю часто кто я
И вспоминаю не всегда
Я будто вышел из запоя,
В котором не был никогда

Возможно будет день недолгий,
Я буду снова засыпать
В тот вечер я тебя не вспомню
И не буду вспоминать.

Её здесь нет, она на воле
Она, наверно, где-то там
А я здесь есть и чем-то болен -
Вечно уставший по утрам
Я где-то тут, наверно, вроде,
А был когда-то тутытам
Я, может, здесь, а, может, тоже
На самом деле где-то там
Её здесь нет, не будет, вроде
Она останется вон там
А я вот здесь останусь, вроде,
И выйду лишь по торжествам
А её здесь нет, она на воле
Она вот точно где-то там
Я, может, здесь, вот тут вот, вроде,
А, может, всё же где-то там.

Она проникнет в твоë сознание,
Когда ты будешь лежать спокойно,
Накормит разум твой вкусной дрянью
Ты заснёшь вместе с ней невольно

И захватит твой сон, мой милый
Но небойся, не будет больно
Мы с тобой это всё проходили
Лучше сдаться ей так, добровольно

Она сидит на подкорке мозга,
Триггерит иногда паранойю
Слышно разума лишь отголоски
Он сражён и, возможно, без боя

Феи сна не приходят случайно
Ты ведь сам сих страданий желаешь
Убиваешься ты через чур театрально
Что ж, теперь жизнь во сне скоротаешь

Будешь ты наблюдать лишь отныне
Личного тела ты зритель
Отдай же свой разум прекрасной богине
Она твоей жизни хозяин-правитель

И так будет с каждым, кто жизнь прожигает
Смотря лишь за тем, как весь мир пронесëтся
Чья жизнь просто тело, участь чья убивает
Их разум теперь феям сна продаëтся.

Они ждут когда ты остановишься
Они жаждут конца твоего
Шебечут под нос: «Неопомнишься,
Как ты будешь сломлён, дорогой»

Твои слабости кормят их души
Для них лакомство - твой неуспех
И на шее верёвка всё туже
А на коже десятки прорех

И ком в горле уже ядовитый
Голова наизнанку трещит
Но ты живой, слышишь, ты, не убитый,
Хоть в спине три десятка ножей

Но ты встанешь сейчас и проснёшься,
И не будешь себе позволять
Кормить тех, кто святыми зовутся,
Но способны лишь жизнь отравлять.

Не напишу вам о любви, о которой принято молчать
Я напишу вам о поэтах, у которых принято кричать
Кричать сквозь почерк без капс лока!
Кричать на полке одиноко
В закрытой книжке на стене!

Поэты мыслят о тех голосах,
Что живут далеко в небосклоне
Поэт в жизни сам себе друг и враг
У поэтов снег утром кормит ладони

Поэты ловят иногда отходняк,
Не видят смысла в своём лексиконе
В их жизни редко ярко светит маяк,
И их компас частенько расстроен

Им хотелось бы дальше молчать
О том, что личность нынче больше не в моде,
Но тогда кто будет его окружать,
Ведь он и так всегда один по природе

Поэт скрывается в чужих именах
Он сомневается в написанном, вроде
У поэта вечно внутри голоса
Он отражается в своём антиподе

Он хоть и мёртв, но он жив навсегда
У поэта нету нужды в кислороде
Жизнь поэта беспокоит меня
Ведь он как личность нынче больше не в моде.

Две лодки плыли в океанах
Но в океанах разных вод
Самих себя всюду искали
Никто из них их не найдёт

Не перейти им через реки
Материки степей, высот
На той планете раз во веки
Объединение разных вод

Два океана омывают
Одну и ту же часть земли
Пески их воды в пыль стирают
Но сука с разной стороны

И раз в столетья, растворяясь,
Расходится земля на юг
На север берег, удаляясь,
Материка разрежет круг

Пролив мгновенно разольётся
Для кораблей других миров
И каждый, бортом прикоснувшись,
Снимет ветер с парусов.

Два сердца бились невпопад
Но друг друга ощущали определённо чётко
Эмоций слышен немой, но водопад
Эмоций
Безжалостных, безудержных, и звонких.


Два сердца бились однородно
Два сердца бились в один такт
Два сердца бились несвободно
Два сердца бились. Это факт

Я бился долго в такт с твоим
Сердцем. Кровь гонял под кожей
Я бился долго в такт с твоим,
Пока тебе тут был я нужен

Но ритма не сумел сдержать я
Не смог я долго биться в такт
И даже тени смотрят тихо
И размышляют: «Во чудак!»

Я сдаюсь, я не способен
Вывезти твоих частот
Я сдаюсь, я не способен
Оно вот-вот сейчас умрёт

И хоть сдаюсь я под конец
И может всё ещё я нужен
Тебе. Но у меня не 5 сердец
Я лишь с одним и перегружен.

Два сердца бились несинхронно:
Частоты, ритмы, всё не в такт
Два сердца бились осторожно
Два сердца бились невпопад

Но кровью вместе обливались,
На пару дребезжав в груди
Они сближались, разделялись,
Друг друга чтобы мочь спасти

Жизни разные бывают,
Бывают разные сердца
Бывает тени возглавляешь,
Бывает лопаешь свинца

Задолбится густая кровь
В один такт в сердцах сухих
До тех пор, пока невзгоды
Не заставят чьё-то бить двоих

Я буду биться в такт с твоим
Сердцем, кровь гонять под кожей
Я буду биться в такт с твоим,
Пока тебе я буду нужен.

Шрапнелью кусочки из сердца исходят,
Кровь выпуская, впускают яд.

Убив добровольно кусочек себя,
Впускал он кусочек от сердца её
Взрастил он его, истерично любя,
А опухоль тихо губила жильё

Владельца кусочка тревожного сердца,
Что счастливо будет возможно потом,
А сейчас оно бьётся в 203 герца
И под таблеткой болеет прилично давно

Не будет он счастлив с тревогой в грудине,
Не будет он счастлив, по краю ножа
Бродя средь заснувших, подобно машине,
Своими руками красный яд подержав

Внезапно наткнулся на сердце другое
С ней мягко, спокойно и очень тепло
И вот механизм отверженья запущен,
И время кусочек менять подошло

Шрапнелью кусочки из сердца исходят
Наружу, отвергнуты, выйти хотят
Часов механизм с этих пор не заводят
Кровь выпуская, впускают яд

«Возможно останусь я в сердце с дырою
И будет там яд перемешанный с кровью
Сквозь силу я кожей пустоты закрою
А блистер с таблеткою красной зарою»

Впуская кусочек кого-то другого,
Заплатишь ты друг мой кусочком себя
Отнесись с головою с выбором дорогого,
Кто будет кусочек хранить от тебя

Ведь кусочками гибнут веками поэты,
Рождаясь как раз из собственных мук
Хочу лишь сказать как поэт я
Не бери красный блистер из тревожащих рук.

Потерявший смысл жизни, милый свисает с моста
В луже крови лежит босом она
Испуганно дрожит в крови её рука
Смысл жизни - вместе до конца

Став друг другу смыслом жизни теряются реалии
Повсюду видно магию, творятся аномалии
Обвивают руки образ узкой\мягкой талии
Точка. Кончились баталии

Плавились друг другом будто капли галия
Руки под футболкой в уме слово пошаливай
Руку взяла в руку, стоном просигналила
Сжались в кучке пепла, предварительно распялило

На кровати будет след, останется окалина
Оба растопились, шея вся ужалена
Вскоре успокоились, были одичалее
Точка. Завтрак будет далее

Позже будет вечер, обоих отпустило
Пылающих оставило, пламени лишило
Желание заканчивать давило и душило
Желание желать само себя отбило

Ссорятся как в панике, нервы обнажило
Летят ножи друг в друга, следствие убило
Пожалеют оба, герои вакханалии
Точка. Начинаются реалии.

Нашедший смысл смерти милый свисает с моста
В луже крови лежит босом она
Испуганно дрожит в крови её рука
Смысл смерти - вместе навсегда.

Сухой, пушистый, тёплый, мягкий
Промокший, пористый, но гладкий
Жёсткий, твёрдый, очень страшный
Противоречий множеством кишащий

Кожей много можно знать
Не только видеть, но дышать
Чуять, слышать всё, глядеть
Как слепы в мире почти все

Мир кинестетиков ужасен
Настолько же как и прекрасен
Он не обманчив, настоящий
Противоречий множеством кишащий

Ты близорук, и взор твой мал
Парирует всех визуал
И тут же список перечисляет
Всего что в мире повидал

А там блестит, а тут сверкает
А тот зверёк был цвета чая
А вот ты знаешь, где-то там...
Ну ладно, повидаешь сам

Ухмылка спала сразу в ноль
А ты хоть трогал, а, герой?
Ты видел, но тебе все врали
Зверьки те сделаны из стали

Что смысл блеска, он ведь всюду
Глаза пусти свои по кругу
Что бриллиант, а что есть лужа
Сверкает первого не хуже

Глаза вам всем безбожно врут
Способность мыслить отберут
Один лишь выбор вам дадут
Смотреть на пряник иль на кнут.

Проспект, сентябрь, шум трамвая
Метро, штих-коды, карандаш,
Телега, парта, пятьсот седьмая
Потом обед одет в лаваш

Метро, работа, болтовня
Опять метро, заход в общагу
Звонок от матери любя

Чертёж под кофе, киснешь в душе
Ноги в лифте уж дрожат
Сон, подъём да завтрак сушит,
Сегодня будет сопромат.

А завтра будет воскресенье,
На работу в 7 вставать
Не дай бог мне жить в твореньи,
Что пришлось мне написать.

Кто-то правила пишет для мира,
Кто-то опаздывает на самолёт,
Кого-то избивает школьный задира,
На кого-то совершают ОМОНом налёт,

Кто-то сейчас играет с родителем,
Кто-то в компании друга идёт,
Кто-то откашливает спрей от вредителей,
Кто-то грустит, рыдая от нот,

Кто-то взрослеет с каждой минутой,
Кто-то ребёнком остался до смерти,
Кто-то замёрз и идёт необутый,
Кто-то письмо отправляет в конверте,

Кто-то с лезвием тонким играет,
Кто-то является третьей душой,
Кто-то проклятье как дар воспевает,
Кто-то болтает о смысле со тьмой,

А кто-то шлёт сообщение тёплое,
Кто-то в подъезде словил передоз,
Кто-то глотает чай свой холодный,
Кто-то ужал этот такт что до слёз,

Кто-то он вечно - сегодня и завтра,
Кто-то ведь может быть нами всегда,
И выбор за вами, каким этим кто-то
Ты будешь пол жизни, каким никогда.

И пусть сумасшествием годами я страдаю
И пусть моё возрение до бледности пугает
И пусть мои подарки пользой не блистают
И пусть не скажешь ты «Я тебя хочу»

Пусть над нами властна будет лишь судьба
Эффектом от крылатых насекомых
Пусть встретимся мы может чрез года
Сквозь следствие поступков невесомых

И пусть я с ролью нужной не справляюсь
Пусть сам себя я опасаюсь
Слова которыми я попрощаюсь
Пусть будут «Я тебя люблю»

Для той, что любит меня, кусаясь,
Твой
Перепуганный
Бешеный
Заяц.

Возбуждение, ненависть, отчаяние, любовь...
Да что ты знаешь о противоречивых чувствах?
Ты разве упаковывал преданность как злость
Или может быть прятал всё в безумство?

А пробовал ли ты любить своей душой,
Но нож вонзать, ей говоря об этом?
А пробовал страдать, зарывшись камышом,
Улыбаясь им вокруг, храня публичные секреты?

Груб-нежен будь всегда, гостей прими с оскалом.
Попробуй, мой хороший, быть честным постоянно,
Но лгать обратно научись, полезный будет навык,
А то себе соврать не смог, другим то и подавно.

А пробовал ли ты самозванца укротить
И доказать ему, не говоря об этом,
Что в жизни многое способен воплотить,
Если он о будущем своём будет неведом?

Но сам ты знаешь, что ждёт тебя в конце.
Неизвестны эпизоды лишь посередине вовсе.
Будь тем, кем не смогли твой мать-отец,
Но знать что хочешь сам, дружок мой приготовься.

А пробовал ли ты играя в казино ,
Проигрывать, но выйгравши на этом?
А пробовал ли ты суть жизни не искать,
Являясь глубоко внутри поэтом?

Вдох...
Два стука друг за другом.
В голове лишь тишина
Выдох...
Снова друг за другом
Стукнет в сердце встрепенясь
Туки тук да туки тук...
Оно там есть!
Оно живое!
И его вам не отнять!
Оно там есть!
Оно живое!
Оно бьётся!
Вот опять!
Его слышно очень тихо,
Но отчётливо всегда
Вновь два стука друг за другом,
В голове лишь пустота
Я спокоен.
Она рядом,
Иногда лишь незаметно
Я спокоен,
Оно рядом
Стучит себе тут
Так беспечно.

Привет, проходи, вот билет на экскурсию.
Держи тебе шарик, номерок и бахилы.
Аккуратно, там прошлый всё бьётся в конвульсиях.
Повидал резко прелести нашего мира.

Смотри, там бездушный, других презирая,
Копает себе же свою же могилу,
И горой той земли, что он собирает,
Сам собой же и будет он в муках закинут.

Смотри, вон там вечно весёлый рыдает.
Остался на час он один сам с собой.
Почему он так делает, сам он не знает,
Но петлю себе вяжет на случай другой.

Смотри, вот тут тихо ранимый смеётся.
Все тело в ожогах, нет места без шрама.
Другие считают, что это всё норма -
Кусать тех кто от боли молчит улыбаясь.

Вот место для вечно пылающих страстью.
Обуглились, снова любить обессилены.
Гореть они могут чужим только счастьем,
А самостоятельно жить им увы не по силам.

Вот тут вот живёт наш немой лицемер.
Потолки изрисованы, все стены из масок.
Навечно приплавлен к лицу полимер.
К лицу, под которым пустая раскраска.

Пойдём, щас доверчивый станет лжецом,
И другим он больше верить не в силах.
А себя будет видеть таким мудрецом,
Будто ему лишь подвластны все тайны от мира.

«А почему в этой камере тихо и пусто?»
Потому что она для того новичка,
Что трясётся, от того что ему слишком скучно
В мире, где никогда не стоит тишина.

Отвергая законы природы,
Летит жертва прокрастинации
Исполняя законы Ньютона,
Разлетается в деформациях

Отвергая законы природы,
Виснет тело на прочном канате
Это тело писало законы,
Но они ему стали не кстати

Исполняя морали законы,
Мчится на фронт патриот
Отвергает законы природы
И глотает пулю в живот

Отвергая природы законы,
Производится разовый выстрел
Этот выстрел забрал тонны тел,
Кто перед собою не выстоял

Отвергая законы природы,
Дрогнет с лезвием тонким рука
Рука тела, что терпит невзгоды
На том конце его ждёт пустота

Тело бредит в молитве извечной,
Правила мира напишет само,
Но нарушит свои же законы -
Участь тела настигнет его

Отвергаем законы природы
Поголовно, кто меньше, кто больше
Мы, отвергая законы природы,
Стираем жизнь свою в мелкие крошки

Законы природы познало лишь тело,
Что их не отвергло на зло
На зло бездыханному мёртвому телу,
Что их отвергает давно.