Киммерийские арабески

Посвящается Константину Комарову ...


Это может быть сном,
Если сон есть отсутствие боли,
Даже если открыты глаза и ты видишь рассвет на реке:
Ледяное пространство и низкое солнце...
Это может быть льдом,
Если лёд - это просто вода,
Но по ней не пройти,
Даже если закат,
Даже если декабрь,
Даже если зажгут фонари на приморском бульваре...

12 декабря 1991 г.Севастополь—Архангельск

Этот город покинут людьми,
Будто камни ответят за всё перед Богом,
Только ветер несёт прошлогодние листья
Да ливень стучится в окно,
Но никто не откроет…

Все дороги ведут в никуда,
Кругом пустыри да могильники—
Свалки времен и народов,
Как будто земля - лишь вместилище праха,
А Небо - Улыбка Бессмертных,
Чьи лица давно уже съела проказа...

Уже падают звёзды, так тихо,
Словно снег на застывшие лужи,
Если это кому-нибудь нужно...

Симферополь. 5 декабря 1992 г.

“It may be a fire…”*
Moody Blues.


Это может быть домом, если дом - это место для сна,
Нечто между забитой плацкартой и Вечным Покоем.
То, что было от века, вдруг стало тоскою без дна,
Словно дождь на рассвете над сумрачной бездною моря.

Бесконечный мотив чей скрипит как песок на зубах,
Под безжалостным небом, на скорбных холмах Киммерии,
Где Луна словно Череп, а звёзды - танцующий прах,
Там, где небо разверзлось и в ужасе камни застыли…

Декабрь 1994

«Это может быть огнём …»
Муди Блюз , британская рок-группа конца 60х годов двадцатого века

"Небо нас совсем свело с ума..."
И. Анненский.


Даже звездное небо в горах
Не в силах спасти от безумья,
Ты можешь позволить себе ——
Эту ночь, дым костра,
Терпкий чай, эйфорию,
Много других состояний,
Скорее подобных, способных
Возродить тебя к жизни
Из пепла депрессии ...

Ранним утром спуститься в долину,
Просто превысить случайно
Дозу неслабого кайфа, радуясь тем,
Кто пойдет той же дорогой...
Помилуй их, Господи!

Византийская крепость Сюйрень. Куйбышевский район.— Симферополь. 1989г.

Расписные гирлянды вечерних огней,
Бесконечные споры за кружкой вина,
Слабый отзвук когда-то не прожитых дней,
Светлый отблеск бокала хрустального дна.

Яркий свет ламп без тени и тень без лица,
Коридоры больниц словно злой лабиринт,
Простыня и каталка, бессилье шприца,
Черной раны судьбы окровавленный бинт.

Поезд в ночь и гостиницы пьяный уют,
С нами верный попутчик - граненый стакан.
Ожидание счастья: сейчас разольют...
Беспощадная память: я , кажется, пьян...

Вновь бесцветные ритмы вечерних кафе,
Словно блеклые звуки бездарных стихов,
Запятая в забытой, но страшной строфе,
Быть собой как последний из смертных грехов.

Симферополь. Август 1986 г.

Лучше б я не шатался
По большим кабакам,
Лучше б с рюмкой расстался
И взялся за стакан:

Я бы встал в переходе
С мятой шляпой в руке,
И хрипел о свободе,
И бежал налегке…

И упал бы я, пьяный,
На ступенях во мгле,
И счастливые страны
Вечно снились бы мне…

И простили бы люди,
Но пришли мусора…
Это было и будет -
Так и было вчера..

1987г.

«Ещё немного , и ты достигнешь желаемого!»
«Сказки 1001 ночи» пер. М.Салье .


Поздней ночью тяжелые мысли лезут в голову,
Словно варвары в столицу из белого камня,
Не встречая отпора, ибо легионеры под кайфом,
А император нежится в ванной,
Где вода перемешана с кровью - все пять с половиной литров!
И только пронзительный плач ребенка возвещает конец
Дряхлых цивилизаций, умерших, впрочем, задолго до этого
Героического штурма, ибо статуи
Некогда грозных и ликом прекрасных богов
Лежат в зарослях конопли, и на них отдыхают
Усталые сборщики этого злака,
Утоляющего голод духовный и заменяющего
Чтение пыльных папирусов , вина, любовные игры,
музыку и театральные действа...

И этот огонь не угаснет,
Пока не сгорит в нем всякий,
От полудня до севера,
Ибо вот оно близко -
Светлое будущее всего человечества.

Симферополь. 1989 г.

Бульвар и парк. Часы и башня.
Вокзал и площадь. Шум и свет.
Здесь провожают день вчерашний,
Поймать его пытаясь след.

След в голове шумит похмельем
И режет душу пустотой,
В кармане мелочью последней
Звенит и манит за собой.

Стряхну его, уйду к перрону,
В вагон последний на ходу
Вскочу, махну рукою дому,
Во мраке ночи пропаду…

Меня повестка не застанет:
Я вновь в пути, пусть и не дальнем,
И за вагонной пыльной рамой
Проходит ночи лик печальный.

Укутав мраком полустанок,
Ночь прорывается в вагон
Под звон граненого стакана
С дешевым и дрянным вином.

Свет фонарей меня ослепит,
И встречный скорый оглушит,
На станции никто не встретит,
И провожать не поспешит…

В вагоне заспанном и грязном,
На полке тесной боковой,
Как бред больной, как сон ужасный
Страна встает передо мной.

И грязь, и кровь… Моя Россия,
Зачем, зачем не в счастье ты?!
И лучших судьбы роковые
Детей твоих и их мечты…

Почтово-багажный поезд Севастополь—Синельниково. 1986 г.

Вот кладбище - обитель светлых снов,
Людей, измученных борьбой за выживанье,
Но пуст флакон - сей плод дневных трудов,
Залог печальный утренних страданий.

Проходит патруль, и бегут часы,
И медная луна над темными крестами
Не обещает ничего... И сны
Касаются холодными перстами
Небритых щек, как будто вышли из могил
Хозяева, и шарят за оградой
В недоуменьи. И, лишившись сил,
Скользят во мрак, покою уж не рады…

Уж меркнут звезды, и бледнеет ночь
Пред ужасом грядущих начинаний.
Трещит башка, и спать уже невмочь,
И свечи зажигают в ближнем храме.

Симферополь. 1988г.