"Иссаев Вася кореш мой,
Сиделец старый и мужик отличный.
Такого на испуг не взять тюрьмой,
Он - тертый бармалей, не фраерок столичный.

Из всех шестидесяти с лишним лет,
Тридцатку по путевкам за колючкой.
А это вам не в мантии в обед сожрать омлет,
И не в вынесение приговора расписаться закорючкой.

Тридцатка в тюрьмах и по лагерям...
Пол жизни под откос судьба пустила.
Сегодня на свободе здесь, а завтра по этапу там.
Как будто бы колоду карт по масти разложила.

И институты жизни даром не прошли,
Экзамены понятий они всегда суровы.
Как не толкать фуфло и чтобы нычку не нашли,
Он выучил как "отче наш" или как после чиха фразу "будьте Вы здоровы!"

Он родом с Костромской, из глубины  лесов.
Там жизнь не как в Москве и это вам не хохма.
Но, даже не смотря на быт и роскошь городов,
Душа его вела всегда в родной посёлок Вохма.

Вениаминыч, без понтов, по жизни  - игровой,
Раздеть лоха  в нули не западло на зоне.
Колоду стир в руках он держит не впервой -
Профессия такая, хотя и не в законе.

Частенько в блиндаже под вечер, не спеша,
Заварим литр чифиря и жахнем пару партий в нарды.
И вроде как война, но требует душа
Забыться и воспринимать прилеты, как на НГ петарды.

Вот так,  уже не первый год воюем вместе мы,
И не смотря что я технарь, а он на кухне повар
Живем и в ус не дуем. И на хрен все понты!
Хотя и у меня и у него еще остался гонор.

Нам нечего делить, и цель у нас одна.
Закончить бы войну, а дальше - будь, что будет.
Закончить и забыть, как в омуте без дна.
А остальное - бог рассудит.

Когда нибудь потом, уехав по домам, 
Ему я напишу:  "Здорово Васька, друг!"
А он нальет сто грамм и скажет пацанам:
"Меня не забывает старший прапор с позывным "Паук".

"Не любят птиц солдаты на войне,
С утра когда туман под солнцем тает.
Ведь нервы напрягаются вдвойне,
Когда какой то силуэт над лесом пролетает.
И не понять ни чайке, ни орлу,
Что ненависть у нас совсем другая.
Ведь изменилась техника в миру,
И что война сейчас совсем иная.
Война не та, прогресс на месте не стоит...
Теперь железки роем в облаках летают.
И ищут эти твари жертвы на земле,
В ночи, как глазом светодиодами моргают.
Нет в небесах ни пения, ни трели заводной,
Нету у дронов музыкального призванья,
Слышны лишь только  рокот под луной,
И как в аду противное жужанье.
Но, верю я когда настанет мир,
Оттают души от былых боев.
Все небо станет ясным как сапфир.
И будем вечерами слушать пенье соловьев..."

"В черных мешках, как в строю, на земле.
Без знаков различий, регалий и званий.
Лежали тела, не куда не спеша,
Они не вернулись обратно с заданий.
Опять пополнение  в "мертвый полк"
Сегодня примчала  с границы "буханка".
И ждут отправленья  солдаты домой,
Теперь уже в вечности, без опозданий.
Маршрут отработан: сначала сюда,
Потом в холодильники,  в морг, всем составом.
Потом до Ростова на ДээНКа.
А после по цинкам согласно уставам.
Дождутся борта и домой  полетят, н
Настигнут домашних печальные вести.
Простая бумажка: "геройски погиб",
Фамилия, Имя и циферка "двести".
В черных мешках, в атрибуте войны,
Ждали солдаты последнего рейда...
И очень тихонько, чтоб не разбудить,
Звучала над ними ангела флейта...."

"На минном поле расцветут сады...,
Не в этом веке и в других вселенных.
Не будет штурмов и пойдут дожди,
Смывая лужи крови с рубежей победных.
Ценой всей этой жизни будет - смерть,
Десятков тысяч не вернувшихся с сражений.
История не учит ничему,
А "мир" и "тишина" не терпят поражений."