Аэродром приведен в боевую готовность.
И даже застыла листва на дорожках.
Виднеется взлетки бетонная ровность
И открытые рампы "семьдесят шестых" на рулежках.

Подьедут Камазы с крылатой пехотой,
Проверен боекомплект, парашют и состав.
Начнется погрузка, роты за ротой.
Покатит "горбатый" на взлетку движком застонав.

Опять сто четвертый идет на задание,
"Никто кроме нас" - с девизом по жизни.
Со смертью гвардейцы полетят на свиданье,
За веру и честь, с присягой к отчизне.

Обычно про это не скажут с экранов,
Не публикуют страницы анонсов газеты.
Лишь станет светлее от свечек во множестве храмов.
Благословляя на подвиг голубые береты.

Для них не пустые слова: отвага и честь,
Гвардейцы это во многих боях показали.
На высоте семьсот семьдесят шесть,
Десантники жизнью и кровью своей доказали.

И опустеют казармы Черёхи и Пскова,
Но, будут родные всех бойцов ждать домой.
Они же вернутся..., они ведь дали слово!
Уходит в бой гвардейский сто четвертый десантно- штурмовой...

Кто не был на войне наверно не поймет,
Что значит для бойца простое слово "ОТПУСК"...
Ведь ждут его и дни и ночи напролет,
Он как..., в былые времена, с печатью пропуск.

И снятся эти долгожданные деньки,
Еще задолго до его начала.
Во мраке будней фронтовых надежды огоньки,
Как будто жизнь свою начнешь сначала.

И мысли только в голове о нём,
Другие темы уж давно не интересны.
Не думается солдату больше ни о чем,
Вокруг всё остальное стало слишком пресным.

Но, грех за это осуждать бойца,
Ведь в ожиданье время - сутки как неделя...
И кажется, что нету этому ни края ни конца,
Маячит дата отпуска, как свет в конце туннеля.

Не много времени на отпуск у солдата,
В полгода - две недели, как в озере слеза.
А отпуск - он важнее чем награда,
Он для бойца - как для фрегата в море паруса!

Ворвется в мирный отпуск военный человек,
Как парашюта в голубое небо купол.
И кажется, что впереди есть целый век,
Осуществить о чем он столько думал.

Но, пролетят пятнадцать суток словно миг.
А ведь какие планы были и надежды...
Оставят от свободы ощущенья блик.
И вновь: война, окоп, блиндаж... Как прежде...

На Пасху обьявили по фронту перемирье,
По новостям твердят об этом
все подряд.
От этих новостей не стали наши души шире,
И в храмах, чтоб не искушать врага, перенесли обряд.

Но, праздник Воскрешения Христова,
От этого не стал для нас мрачней.
Все поняли нововведенье переноса с полуслова,
В субботу освещая яйца и горы испеченных куличей.

И Кресный ход прошел не как обычно в полноночь...
Народ пришел к церквам к восьми утра.
Все как прежде и как привыкли ночью:
Свершить пасхальное богослужение и пожелать добра.

И ничего в душе не изменилось,
Не рухнул мир от этой временной игры,
Но, сколько вероятно жизней сохранилось.
Хотя устои православия стары.

Честь и хвала тем ангелам хранителям,
Кто поберег спокойствие и жизни прихожанам.
И этот день святой настал на радость жителям!
Христос Воскресе! Душе всех благ и мира вам!

По дорогам войны едет много машин,
По задачам и ночью и днем.
Выполняют приказ не щадя своих шин,
Среди них есть - Урал, речь сегодня о нем.

Урал - трудяга фронтовой бессменный,
Уже почти полвека как в строю.
Он староват, не очень современный,
Но, именно по этому его и узнают.

Ворчит, кряхтит, ругается - но, дело свое знает,
Не даром не списали работягу на покой,
Везде во всех делах военным помогает,
Он ветеран, ему ведь не впервой.

В какие бы не мчал старик неведомые дали,
Держалась жестко рама и не подвел мотор.
Про те места Вы даже не слыхали.
Но, он свою работу делал судьбе наперекор.

Его колеса очень четко помнят:
Афганский раскаленный горный серпантин.
Чеченские ущелья эхом рёва его вспомнят.
В песках сирийских узнает русский профиль бедуин.

И пусть свестит ремень, трещит по швам коробка,
И хочется движку заглохнуть иногда...
А впереди бескрайнее болото или в горах крутая "тропка",
Он выполнит задачу точно, как всегда.

Он был во всех боях и полз во все сражения.
Ни разу и нигде не подводил солдат.
Поэтому УРАЛ - достоин уважения!
Я лично его знаю и этому знакомству рад!

А есть ли чуства в душах у солдат?
Конечно!... Ведь они простые люди...
И чуствами такими, как святыней в храме дорожат,
Их не измерить ни в какой валюте.

Не измеряются ценой такие чуства,
Хотя черствеют очень сильно души на войне.
И вроде нет в душе уж ничего и пусто,
Они дороже и ценней становятся вдвойне.

Речь про Надежду, Веру и красавицу Любовь...
И как не странно все бы это не звучало:
Они как в теле для артерий - кровь.
В душе - они всегда всему дают начало.

Они как три сестры родные в доме,
Не могут ни секунды без друг друга жить.
Всегда душе помогут на жизненном изломе,
Как в жажду путнику дадут воды испить.

Не много есть в запасе у солдата,
Когда израненый в бою на землю упадет,
И если кажется что это - "точка невозврата",
Тогда в душе черёд Надежды настает.

Потом когда его найдут полуживого санитары,
И к жизни на столе хирург вернёт.
В бинтах загаснут ранения пожары.
Тогда по имени, солдата Вера позовёт.

И начинает потихоньку понимать боец,
Что он как птица Феникс оживает вновь.
Положено начало в жизнь, а не конец.
Вот в это миг и появляется Любовь.

И тишиной бы наслождаться этим чуствам и покоем...
Но, как и прежде хоть и ненавидят кровь,
Уходят вместе на войну за строем,
Сестренки три: Надежда, Вера и красавица Любовь...

Не долог по примерам в жизни мир,
Бахмут или Артёмовск - тому не исключение.
И демоны войны замыслили здесь пир.
Никто не думал, что пройдет тут переломное в войне сраженье.

Восьмого октября чтоб поддержать уставшие войска,
В бои вошли штурмовики отрядов ВАГНЕР.
Сменили так сказать, на поле игрока.
И показали настоящий там характер.

За домом брался дом, не для красивого словца -
Ни сил, ни жизни МУЗЫКАНТЫ не щадили!
Погибшим не было ни счета, ни конца...
Но, город взяли и освободили.

Что там творилось - словами вам не передать...
Тела, оторванные ноги..., руки.., кишки...
Да и не надо все подробности под рифму подставлять,
Не для стихов всё это и не для детской книжки.

Не каждый штурм имеет имя - на них в бою скупы.
Тут подвиги и жизни, как семечек скорлупки.
Но, эти восемь месяцев нечеловеческой борьбы,
Войдут в историю войны с названием " Бахмутской мясорубки".

Однажды я спросил бойца: "Чтоб сделал ты сейчас, вернись туда?"
Он воевал тогда в Бахмуте, в это время.
Немного помолчав он буркнул без прикрас:
"Что сжег бы под чистую всё это вражье племя..."

Не надо осуждать его за мысли эти вслух!
Война, штурма, бои - не ласковые дали.
Достаточно в сети хавна и либеральных оплеух.
Вы не бывали там и смерти не видали!...

Скажу одно - победа та была не на словах,
И партию сыграли честно - без лживых перемирий!
Невероятный подвиг ВАГНЕРОВ останется в сердцах,
Намного дольше, чем композитор Рихард Вагнер и "Полет валькирий".

Как по науке верно этот город называть?
Артёмовск иль Бахмут? Мы не эксперты, а всего лишь зрители.
Для "МУЗЫКАНТОВ" он - Бахмут, не дать не взять.
А как потом он будет называться - пускай решают жители....

Есть много не рассказанных историй,
Которые лишь в памяти участников живут.
Как будто бы на них наложен мораторий...
Речь про Артемовск, или же - Бахмут.

Давным давно в шестнадцатом столетьи,
Царем Иваном Грозным издан был указ:
Построить пограничную сторожу для защиты в лихолетье.
Татарам крымским противостоять на раз.

И поплевав на руки, не мудрствую лукаво,
Донские казаки, что охраняли рубежи и добывали соль,
Заставу возвели на речке Бахмут браво.
По принципу: "Раз царь велел, то  делай что сказал и не глаголь".

Потом уже через почти два века,
Там крепость появилась по велению Петра.
И не было в империи  такого человека,
Что соль бахмутскую не ел или не пил вина.

Ожил по новой городок уж после крепостного права,
Когда купцы решили здесь дела вести.
Заводов три десятка стояли величаво,
Ну, что сказать - прогресс, как ни крути.

А позже революция и пролетариат подкрался,
И Бахмут стал Артемовском при нём.
Вы спросите:  а почему так назывался???
А я отвечу: от клички "партийного товарища" -  Артем.

Потом была война, фашистов били,
В те времена народ был весь един.
А после, всю Восточную Европу поразили,
Построили в Артёмовске "Завод шампанских вин".

Развал Союза в девяностых был как гром средь неба,
А вот когда его не ждешь - вдвойне!
История "развалов" почти всегда свирепа.
...И город начал жить в другой стране...

"Бои в городах, деревнях и станицах,
Развалины школ и пожары в больницах.
Как это возможно? Что это такое?
А я вам отвечу - это горе людское.

Страх в детских глазах, боль в измученных лицах.
Разрывы, стрельба и посты на границах.
Колонны машин, "Грады" дико ревут,
Здесь как в преисподней, но люди живут...

Живут и не просят врага о пощаде,
Три года под смертью, три года как в аде.
Беда не приходит в гости одна,
Тут просто давно поселилась война.

Здесь слабый не выживет, быт здесь суров.
Готовят на улице, спят в подвалах домов.
Там давно нет аптек и витрин магазина,
За счастье считают канистру бензина.

Здесь после обстрела воздух в гари и дыме.
А дети становяться рано седыми.
Тут роют могилы день ото дня,
И в ночь не увидишь в окошках огня.

Здесь тот кто остался - друг другу как братья,
И верят в победу молясь у распятья.
Гумпомощи пайку берут для соседа,
И курят по кругу если есть сигарета.

Я многое мог бы еще написать...
Но, хочется громко от души закричать:
Держитесь! Надейтесь! Вы - не одни!!!
И низкий поклон вам, "Людям войны"....

Где только не был наш солдат в последние века...
Почти все войны, помощи народам и конфликты.
Ведь только русский воин никогда,
Не забывает про защитника инстинкты.

Недаром в сказках русских три богатыря,
Стоят всегда на страже у границы.
Они накажут как всегда злодея -"упыря",
Экспромтом, так сказать - без репетиций.

Ведь слово "богатырь" - от слова "бог",
Нигде не пользуются вот таким определеньем.
Не просто так солдат господь берег,
В любую битву шли с его благословленьем.

Забыли как Суворов вел войска?
Как лезли через Альпы, ползли и не пищали,
Как на Балканах в фрицев плевали свысока,
И как болгар от турков штыками защищали.

А сколько было их, таких боев...
Не будем ворошить постель истории.
Для русского солдата нет границ и берегов!
Мы - "Русские Богатыри", другой не будет категории.

"За память предков - жизни не жалей!"
Идут солдаты строем по сраженьям браво.
Ведь мы - потомки тех богатырей,
Кто кровью доказал на это право!"

Служил в мед. роте мобилизованный чувак,
Парняга хоть куда - шутник, ну и водила клевый.
Водил буханку и вот сложилось так,
Что знали его все, как - позывной "Весёлый".

Не важно почему закинула судьба,
В Макеевку тогда сначала, для проверки,
Но, выстоял он там, не пожалел себя,
Хотя как и у всех тогда, тряслись коленки.

И после при прорыве на БЗ, штурмов он завозил,
С начмедом на двоих боекомплект делили.
И вроде бы герой и шкуру не щадил...
Тогда медаль не дали - просто похвалили.

А уж потом, когда потерян был подсчет
Всем выездам его, задач вчерашних.
Пришел приказ к нам полк, Весёлому - зачет!
Был награжден медалью "За спасение погибавших".

Любимец наш герой и женщин и детей,
Всегда в носках не по уставу белых.
Сравним с пиратом из седых морей,
Среди военных будней ошалелых.

И если спросите сейчас его:
Что хочется? Ответь - не думай головой.
Веселый улыбнется широко,
И скажет: Ничего, устал и просто хочется домой!!!

"Блиндажи, опорники, окопы, капониры...
Сколько грунта, грязи и кубов песка,
Что перелопатили в войну солдаты,
Зарываясь в землю за последние года.

Нету у солдат такой надежды,
Что утром вдруг приедет в роту генерал...
И... отдаст приказ по направленью,
С экскаватором пригнать огромный трал.

Или как из сказки иль былины,
Ну а может в цирке или на балу среди шутов,
Как из шляпы зайца доставая,
Появилась на переднем крае целая бригада джамшутов.

Похватали быстренько лопаты,
Точно зная где траншею прокопать,
И скорее не жалея ни себя ни инструмента,
Начинают время в кубометры превращать.

Вот такие вот бывают мысли,
У солдат с лопатами - красивые мечты.
Ну, а если дроны над тобой зависли,
Надо зарываться или всем кранты.

Если все сложить или умножить,
Время, силы и кубы земли сырой,
Можно не стесняясь в цифрах подытожить:
Выполнили план по Метрострою вековой.

И какой итог - пока копай пехота.
Много нам до Киева еще копать.
Не проси, не бойся, не надейся -
Русского солдата рытьем не испугать!"

"Иссаев Вася кореш мой,
Сиделец старый и мужик отличный.
Такого на испуг не взять тюрьмой,
Он - тертый бармалей, не фраерок столичный.

Из всех шестидесяти с лишним лет,
Тридцатку по путевкам за колючкой.
А это вам не в мантии в обед сожрать омлет,
И не в вынесение приговора расписаться закорючкой.

Тридцатка в тюрьмах и по лагерям...
Пол жизни под откос судьба пустила.
Сегодня на свободе здесь, а завтра по этапу там.
Как будто бы колоду карт по масти разложила.

И институты жизни даром не прошли,
Экзамены понятий они всегда суровы.
Как не толкать фуфло и чтобы нычку не нашли,
Он выучил как "отче наш" или как после чиха фразу "будьте Вы здоровы!"

Он родом с Костромской, из глубины  лесов.
Там жизнь не как в Москве и это вам не хохма.
Но, даже не смотря на быт и роскошь городов,
Душа его вела всегда в родной посёлок Вохма.

Вениаминыч, без понтов, по жизни  - игровой,
Раздеть лоха  в нули не западло на зоне.
Колоду стир в руках он держит не впервой -
Профессия такая, хотя и не в законе.

Частенько в блиндаже под вечер, не спеша,
Заварим литр чифиря и жахнем пару партий в нарды.
И вроде как война, но требует душа
Забыться и воспринимать прилеты, как на НГ петарды.

Вот так,  уже не первый год воюем вместе мы,
И не смотря что я технарь, а он на кухне повар
Живем и в ус не дуем. И на хрен все понты!
Хотя и у меня и у него еще остался гонор.

Нам нечего делить, и цель у нас одна.
Закончить бы войну, а дальше - будь, что будет.
Закончить и забыть, как в омуте без дна.
А остальное - бог рассудит.

Когда нибудь потом, уехав по домам, 
Ему я напишу:  "Здорово Васька, друг!"
А он нальет сто грамм и скажет пацанам:
"Меня не забывает старший прапор с позывным "Паук".

"Не любят птиц солдаты на войне,
С утра когда туман под солнцем тает.
Ведь нервы напрягаются вдвойне,
Когда какой то силуэт над лесом пролетает.
И не понять ни чайке, ни орлу,
Что ненависть у нас совсем другая.
Ведь изменилась техника в миру,
И что война сейчас совсем иная.
Война не та, прогресс на месте не стоит...
Теперь железки роем в облаках летают.
И ищут эти твари жертвы на земле,
В ночи, как глазом светодиодами моргают.
Нет в небесах ни пения, ни трели заводной,
Нету у дронов музыкального призванья,
Слышны лишь только  рокот под луной,
И как в аду противное жужанье.
Но, верю я когда настанет мир,
Оттают души от былых боев.
Все небо станет ясным как сапфир.
И будем вечерами слушать пенье соловьев..."

"В черных мешках, как в строю, на земле.
Без знаков различий, регалий и званий.
Лежали тела, не куда не спеша,
Они не вернулись обратно с заданий.
Опять пополнение  в "мертвый полк"
Сегодня примчала  с границы "буханка".
И ждут отправленья  солдаты домой,
Теперь уже в вечности, без опозданий.
Маршрут отработан: сначала сюда,
Потом в холодильники,  в морг, всем составом.
Потом до Ростова на ДээНКа.
А после по цинкам согласно уставам.
Дождутся борта и домой  полетят, н
Настигнут домашних печальные вести.
Простая бумажка: "геройски погиб",
Фамилия, Имя и циферка "двести".
В черных мешках, в атрибуте войны,
Ждали солдаты последнего рейда...
И очень тихонько, чтоб не разбудить,
Звучала над ними ангела флейта...."

"На минном поле расцветут сады...,
Не в этом веке и в других вселенных.
Не будет штурмов и пойдут дожди,
Смывая лужи крови с рубежей победных.
Ценой всей этой жизни будет - смерть,
Десятков тысяч не вернувшихся с сражений.
История не учит ничему,
А "мир" и "тишина" не терпят поражений."