Кто что видит - решаем сами.
Сверху - ярко/темно - внутри.
Не смотри на меня глазами
За которыми нет любви.

Кому счастье - кому монета.
Мне - реальность как вид искусств.
Не смотри на меня раздетой,
Если в сердце не греешь чувств.

Одним цели - другим надежды
(Я надеюсь, что вижу цель)
Не смотри на мои одежды -
Там, за ними, всегда метель.

Кто-то ищет советы в сводках.
(Относительно верю СМИ)
Если я для тебя обёртка -
Не вскрывай, я горчу внутри.

Смешные люди.. спешат куда-то..
Успеть пытаются всё на свете.
А разве много для счастья надо?
Ну, вы представьте. Нет, вы поверьте!

Мне вдруг увиделось ясным небо.
Да вот такое, что звёзды - ближе.
И сразу вспомнилось где я не был
(От Мариуполя до Парижа).

А захотелось. И там и всюду.
И побывать, и пожить, и даже,
Да черт с ним, взять наконец-то ссуду
И улететь с кем-то самым важным

В уютный дом. Кипарисы, море,
Где не с экранов, а глянь - с ладони!
Я столько видел повсюду горя
И вот теперь, наконец-то, понял:

Мой мир - внутри. Оттого - снаружи
Преобразилось всё в чистых красках.
Какое счастье, что я здесь нужен
Без карнавалов и глупых масок.

Какое счастье, что я здесь важен.
Незаменим. не убит. нетленен!
Когда декабрьский мир украшен
И этот снег до того отменен,

Что снова – в детство, с теплом и лаской..
Я жгу салфетку. Куранты.. будем!
И вдруг так хочется верить в сказку..
И даже людям, представьте? Людям.

Существом из других галактик;
Небосводом и звездной пылью;
Миллионом дремучих Арктик;
Словом, фразой и сказкой, былью

Неприкаянным грустным гостем;
Пьяной песней в чужой квартире ;
Зимней вишней, калины горстью ;
Смелым выстрелом в старом тире

Новогодней гирляндой, блеском;
Хвойным запахом, бергамотом;
Сладким персиком Фьордипеско;
Яркой вывеской «С Новым
годом!»

Это выше меня и тише.
Чем угодно могла бы стать,
Чтобы быть к тебе просто ближе.
А не так по тебе скучать.

я ещё не дописана - допиши.
во мне много всего, что лежит меж строк.
и моей заплутавшей большой души
осыпается память как порошок.

я совсем недосказана - расскажи,
что во мне видишь свет (и он, в правду, есть)
годы плавно кочуют за рубежи
и я верю в судьбу и не верю в месть.

я ещё не рисована - приступай.
тонкой кистью веди по изгибам вен.
нарисуй, иллюстрируй зелёный май.
разукрась серый холод бетонных стен.

я ещё так жива, но уже больна.
излечи меня, слышишь, полётом стай,
сладким зельем, запахами вина
я ещё не закончена - начинай.

Как со старых кассет или дисков затертых, в самых лёгких мотивах о первой любви,
Назови свою дочь незатейливым именем. Моим простеньким именем её назови.

И рассказывай сказки , где море бескрайнее,
Где царит доброта и мерцают огни.
Расскажи ей о самом заветном признании,
О великой волшебной огромной любви.

Пусть уснёт на руках, теплотою объятых,
Пусть не знает она не печали, не слез.
Развяжи ей банты, не ищи виноватых.
Ничего не ищи. Всё что рядом - всерьёз.

Целый мир на руках. Пока кружево инеем,
Укрывает тихонько узором, леса.
Назови свою дочь моим простеньким именем,
У которой могли быть мои глаза.

Лучше спи, наверху, царевна. в старой башне и есть твой дом.
Есть окно - за ним жизнь (наверно), что давно заросло плющом.

Спи тихонько. Не тронь иголок - их же в сердце не сосчитать.
Хоть и сердце давно осколок —
Только б ранить да разбивать.

Не тревожь свою память дымом. Говорила же: не кури. сколько их молодых красивых поцелуев в твоей груди?

Поначалу лишь блеск от фресок, статуэтки, венец, дворцы..
Из-за тоненьких занавесок мир зовёт суетою лжи.

Они все обещали пламенный исцеляющий поцелуй.
Ты же кактус, цветочек каменный,
Пока ветер утих – задуй

На окне своём свечи. Холодно. укрывайся теплее в ночь.
Эти принцы с лица из золота,
Но едва ли смогли помочь.

Кто бы мог победить чудовище
Если это внутри тебя ?
Из них каждый искал сокровище,
Но сбегал по утру, хрипя.

Вот и спи, что же ты взволновано тянешь руки к его плечу?
Он целует тебя. Рискованно.
Ты встаёшь и идёшь к нему.

Помню, как мне казалось - сдвинулся.
Ночь извилиста как змея.
Я напрасно дождём прикинулся,
Чтоб увидеть твои глаза.

Твои волосы непослушные, бойкий взгляд и с горбинкой нос.
Слышал слухи и их не слушал я.
Выл озлобленный, словно пес.

Видел этих, твоих. На перечень.
И не видел тебя одной.
Понапрасну калечил печень я,
Возомнивши тебя другой.

Кожа нежная. Голос хриплый твой -
Он мерещился по утрам.
Я тебя потерял, опешивший,
Всё хожу по твоим следам.

Не понять, дураку, что истина.
Я и сам теперь не один.
Но рисую тебя как кистью я
На холсте уходящих зим.

Ночь взорвется на сотни тончайших сфер,
Перепутает все созвездия.
Ничего - кроме наших безумных тел.
Потерявшие равновесие.

Никого кроме нас. Пустота и сон.
Руки в руки. Цепочки. Звенья..
Мои плечи, дрожавшие в полутон,
От любого прикосновения.

Пока руки твои по мне будут плыть -
К черту, правила мироздания.
Всё, что нужно сейчас, непрерывно входить
В резонанс твоего дыхания.

Я смотрю на тебя, скинув лёд и стать,
И сжигаю глазами заживо.
Будет ночь полыхать, пока будут играть
Твои губы, по мне, адажио.

И, однажды, я всё брошу.
Я уеду безвозвратно.
Больно колет память, брошью,
Грудь, от алого заката.

Я оставлю телефоны
На столе, в прихожей тёмной.
Взглядом, бросив, на иконы,
С верой в мыслях не объёмной.

Ключ под ковриком - соседке.
В чемодане - только лето.
И последнею заметкой
Станет песня, что не спета.

Я уеду ровно в полночь.
Позади меня, лишь, время.
Впереди - такая лёгкость!
Дует ветром в моё темя.

Никому (и даже слова!),
Чтоб не вздумали прощаться.
В этом кроется основа:
Уходить - не возвращаться.

Я всё брошу. Безвозвратно.
Адреса, конверты, диски..
В первый раз – не виноватой.
И в последний – по-английски.

Ты как-то сказала, что дружба – есть смелость.
И мир этот тонкий, сыпучий и маркий.
Что дружба – не россыпь, не мягкотелость.
Поступки, отдача со строчек Ремарка.

Когда-то наш город казался нам миром,
Где правит немыслимо яркое солнце.
Теперь ты к столице подводишь пунктиром
Маршрут, что назад уже не вернётся.

А я не считаюсь не с солнцем, не с миром.
Живу от стиха до стиха, но я рада.
И нет мне милее моей квартиры.
Где ждёт никотином тебя веранда.

И мне до тебя: часа три, ну плюс/минус.
(Конечно, на деле выходит подольше)
Но важен тот сладкий и мягкий привкус
Наших с тобой разговоров о прошлом.

Они не выходят за грани мобильных,
А если выходят – за стол моей кухни.
Но если я вдруг оказалась бессильной –
Ты так же протянешь мне добрые руки.

Но если на сердце твоём перепутье,
Завал на работе, усталость накатит –
Я меньше, чем в долю какой-то минуты,
В ментальном порядке скажу тебе: хватит.

Скажу, что я рядом и буду так близко,
Что вовсе не важно какие там мили.
Вот так вырастают с подъездов и вписок,
Становятся сложными и большими.

Но не чужими. Роднее найди, а?
Тут, Эрих, конечно, о нас не скажет.
А я напишу. Здравствуй, my dear!
Мы прежние, просто теперь мы старше.