Я тебя, поверишь нет,
Вспомню в час досуга.
Ты прекраснейший сюжет,
В амплуа для друга.

Идеальная во всём,
Нет в тебе изъяна.
Только нас с тобой вдвоём,
Не осыплет манна.

Дело даже не в тебе,
Обстоятельств много.
И выходит, что в снопе,
Не видать итога.

Я теперь, поверишь нет,
Вспоминаю лестно,
Твой не сыгранный сюжет,
Жалко, если честно.

Ты мне нужна, таки бесспорно,
Но есть другая сторона.
Осознаю, столь непритворно,
Как тяготит меня она.

Казалось, что же тут такого?
Ведь я тебя давно искал,
Но обретаю чувство снова,
Что не на ту дорогу встал.

Когда на первый взгляд не плохо,
У нас сложилось бы с тобой,
Выходит вовсе без подвоха,
Не ведать нам судьбы иной.

Так не хотелось б ошибаться,
Но видно я совсем глупец.
И в этом сложно признаваться,
Купил билет в один конец.

И только миг один остался,
Затем неведомо ни сколь,
В вагон войдя, обосноваться
И оторвать талон — контроль.

Ты мне нужна теперь бесспорно,
Но есть иная часть бытья.
Да признаю весьма позорно,
Что не могу решиться я.

Как уяснить, что невозможно,
Не взяв за грязное бельё?
Заметил я на сколь ничтожно,
Ко мне доверие твоё.

Тут дело как бы не в приличном,
Чего заборы городить?
Но тоном ты, весьма тактичным,
Сказала этому не быть!

О вывод как тут не споткнуться?
Нет смысла времени терять.
Уж если где не дотянуться,
Так и не стоит продолжать?

Может быть, когда-нибудь,
Вспомнишь между делом.
Чтобы я сумел икнуть,
Мыслят о замшелом.

Значит будут вспоминать
И поныне дальше.
Так приятно, что скрывать,
Без сарказма фальши.

Находя в прожитом суть,
ПроизнЕсть не сложно,
Что тебя я ни чуть-чуть,
Не гнобил безбожно.

И совсем не обижал,
Без причины сроду,
Бестолковый маргинал,
Схожий сумасброду.

Может быть, когда-нибудь,
Не обмолвишь матом.
Вот тогда могу вдохнуть,
Грудью всем охватом.

К тебе мадам любые термины невнятны,
Ты за глаза меня предателем звала.
И пусть мотивы лишь тебе одной понятны,
Уже ль в ответ чего радушного ждала?

Сколь ты в эпитетах бываешь беспощадна
И это вряд ли станет нотою благой,
В ближайшем будущем, от этого досадно,
А ну, попробуй, назовись теперь судьбой.

И в самом деле наша партия цугцвангом,
Была от самого начала до конца.
Оно вернулось, только в спину, бумерангом,
Что получила ты от крепкого словца?

Я себя нахожу не далёким,
Ты же тоже заметила что,
Со стихов моих, смыслом глубоким,
Пропиаривать цирк шапито.

Просветления тоже бывают,
Ведь говорено в тысячный раз,
Что весенние дни обостряют,
Приступ дурности и без прикрас.

И тогда уже не понарошку,
Изолировать нужно меня.
А иначе босым под гармошку,
Краковяк запляшу семеня.

Я себя нахожу не далёким,
Ты же видела это в анфас.
Что поделать с умишком убогим?
Коль граничен словарный запас.

Мне вновь предательство вменяешь,
В серьёз с уверенным лицом.
Хотя прекрасно понимаешь,
Не быть с тобою нам потом.

С лихвой досадою накрыло
И как при смене лунных фаз,
В начале всё прекрасно было,
Но мы прощаемся сейчас.

Как говориться на народе,
Пора бы знать от ныне честь.
Да и причин достаток вроде,
Обиды я не в силах снесть.

Не то, как видно мы ценили,
Скажу в последок пару фраз:-
Средь женщин тех, что рядом были,
Такую встретил в первый раз.

Позволь старик мне не слукавить,
Посколь уж поздно в день такой.
Ведь силы нет людей избавить,
Уйти на веке в мир иной.

И так сложилось, с верой разной,
С тобой мы прибыли на свет.
Но предпосылки сопричастной,
Чтоб не проститься точно нет.

Как нет границ у скорби вечной,
Где застят слёзы свет в глазах,
Твоею смертью скоротечной,
Прощай! Прими твой дух Аллах.

Мы сговорились нарочито,
Без откровений! Тишина.
Но как же мне сказать открыто,
Теперь, что ты мне так нужна?

Как без души глядеть на фото,
Что присылаешь ты теперь?
И притворяясь лгать чего-то,
Когда внутри бушует зверь.

Внимать речам твоим послушно,
С улыбкой детской не глупя.
Смиренно, после, и тщедушно,
Пожар гасить внутри себя.

Я не могу, поверь, так дальше,
Уж раскалился до красна.
И признаюсь без лишней фальши,
Ты несомненно мне нужна!

Да, дела мои плохИ,
Тут не загуляешь.
Не пойму, что за грехи,
Ты мне всё вменяешь?

Про обиду пишешь вновь,
Что тебе, постылый,
Причинил попортив кровь,
Демон свинорылый.

Понести вину готов,
Только, что печально,
До твоих святейших слов,
Было же нормально.

Не на месте на пустом,
Зарастает гнило.
Только с мартовским котом,
Ты меня сравнила.

За стихи наградой мне,
Видно это стало.
Не логичное вполне,
Начинать сначала.

Есть миллиарды женщин разных,
Средь них, досталась мне одна.
Та, что в поступках несуразных,
Чресчур болезненно скромна.

Жила себе доселе тихо,
В семействе узами верна.
Но тормошить не стоит лихо,
Вода в пучинах так темна.

Когда фантазиям столь тесно,
Бывает в дамской голове,
Они сбываются телесно,
В своём предметном существе.

Мне всё одно, что ты желала,
Хоть исповедайся о том.
Раз ты однажды в это встала,
Нет, не отмоешься потом.

Мне показалось, женщина ты в принципе иная,
Совсем не та, которые в достатке на земле.
Начитана столь, умная, как ангел внеземная,
А ты седьмая, выяснил, вода на киселе.

Сколь элегантно вычурно в начале объяснялась,
Как сотни лет знакомые, вели мы диалог.
Забористою фразою ни капли не гнушалась,
Дополнить начинающийся наш с тобой пролог.

Везде есть после нонсенсы и вот оно случилось!
В постыдном домогательстве винишь меня теперь,
Не знаю, уж чего в тебе тогда зашевелилось,
Но нет тебя, в моей судьбе, от ныне уж поверь.

Скажи мне искренне и честно,
Ведь приукрасить можешь ты.
Но я считаю не уместно,
Друг другу врать до хрипоты.

Хотя быть может затрапезно,
Во благо мы внимаем ложь.
Ведь кое-где она полезна
И душу греет, ну так что ж?

Как раз не тот ли самый случай,
Где чужеродна болтовня?
Прошу, риторикой не мучай
Уже ль забыла ты меня?

Позвольте мне забыть обряды благочестий,
Посколь поверить очень сложно чудесам.
Сегодня нет весьма печальнее известий,
Я похудел на девять с лишним килограмм.

Что для спортсмена может быть ещё похуже,
Встав на весы, увидеть цифры на табло,
Прикинуть, что за пару месяцев, о, друже,
Слилось одну десятку целую в кило.

Всегда есть шанс добиться трезвых объяснений,
А тут намёков нет в логический исход.
Ведь было столько в тренажёрке устремлений,
Но сбросил всё, что наработано за год.

Теперь забуду про обряды благочестий,
Когда в них толку не поместится на треть.
Сегодня нет весьма печальнее известий,
А дальше что? Опять со штангою пыхтеть.

Пусть будет выглядеть весьма ультимативно,
Я лишь хочу, чтоб ты смогла меня понять.
Нам не найти какой-то выход конструктивно,
Мне просто поздно чьей то милостыни ждать.

Да и тебе, сказать по чести ошибаться,
Уже не станет столь полезным, ну так что ж?
Нам по отдельности как видимо держаться,
А нужен стану, ты наверно, позовёшь.

Сегодня видимо денёк,
Погожим должен быть.
Синицы нам дают намёк,
Щебечут во всю прыть.

Пригрело солнце неспроста,
Проталины видны.
Так с добрым утром красота,
В наш первый день весны.

Уж раздевается народ,
К плюсам крадётся ртуть.
Светлеет пуще небосвод,
Любовью пышет грудь.

Крутит голову дурман,
От твоей фигурки.
Только это всё обман,
Как осадок в турке.

Только это не моё,
Участь не обманешь.
И наверное в бытьё,
Ни за что не станешь.

Ты так близко от меня,
Но какая жалость,
Что фантазии дразня,
Лишь мечтой осталась.

Когда ты ждёшь уже какого то знаменья
И тут оно приходит розовым во сне.
Вот так и я, тебя дождался в поле зренья,
Но не цветным отнюдь, а в серой пелене.

И пусть бы так, я и на это был согласен,
Когда подарено то в зубы не смотри.
Но путь не может быть сквозь тернии прекрасен,
Чтоб ближе к звёздам стать, вершину покори.

Но доберёшься ли, понять настолько сложно,
А то гляди лишь миг и вот тебе итог.
И я иду к тебе шагая осторожно,
А ты всё дальше, мой небесный уголёк.

Я стал зависимым серьёзно от тебя,
Сижу и жду хотя бы маленькую строчку,
А ты молчишь мой лютый бред усугубя,
Да я и сам, поди, сдурею в одиночку.

И мне плевать на положение вещей,
Когда глядишь на то как рухнула надежда.
Взгляд в никуда, за синевою в сто огней,
Она горит себе и тело и одежда.

Я стал зависимый серьёзно от тебя,
Так и трясусь как будто в возрасте невротик.
В ответ молчание в виски мои долбя,
Ты преткновение моё и мой наркотик.

Прости мне глупости Ирина,
Прости никчёмные слова.
Я неотёсанный мужчина
И не смекнул расклад сперва.

Всё как то сложилось вначале,
Не так, как дОлжно выходить.
Да и понять дано едва ли,
Что важно напредь говорить.

Ведь ты же верно симпатична.
И ослеплённый красотой,
Свой речи дар не прагматично,
Теряю рядышком с тобой.

И вот тогда, винюсь, лукавлю,
Поскольку склонен ересь несть.
Но не пугайся, всё исправлю,
Я благодарен, что ты есть.

Ни черта не представляю,
Даже если было б так.
Ну зачем тогда от краю,
Отступать теперь на шаг?

Раз уж взрослая, всё знаешь,
Ведь саму, поди, влечёт.
И прекрасно понимаешь,
Что к чему, куда ведёт.

Тут обмолвилась со спешкой,
"Любопытно?- Не скрывай.
Хочешь, что спросить, не мешкай,
Без стеснений узнавай".

А посколь нам чуждый идиш,
Напрямик спрошу, entree -
Кем меня ты рядом видишь,
Не шутом ли при дворе?

Гуляют мысли в разнобой
И сердце рикошетит.
Я видел то, что нам с тобой,
В реальности не светит.

И так бывает иногда,
Приснится же такое.
Проснёшься утром, ни следа,
Видение былое.

Но разогнав туман долой,
Отступит суматоха.
Я признаюсь, что нам с тобой,
Пришлось весьма не плохо.

Ты промолчала неуместно,
Как будто я полнейший ноль.
Хотя самой же интересно,
Пикантным выглядело сколь.

Но прочь излишества фантазии,
В души укромный уголок.
И никаких взаимосвязей,
То лишним будет, что не впрок.

Ну и пускай, себе дороже,
Не я судьбу тебе избрал.
А мне болеть тобой негоже,
Нашёл и тут же потерял.

По существу тебя никто не искушает,
Ты выбираешь путь естественно сама.
И если, что-нибудь хотя бы помешает,
Так расскажи, я к мелочам учтив весьма.

Мне не примерить вовсе лавров Казановы,
Уж постарайся хоть немножечко понять,
Я не давлю отнюдь, мне тоже чувства новы,
Ведь ты же женщина, чего тут объяснять?

Мне захотелось лишь немного пообщаться,
Есть у тебя гляжу, взаимный интерес.
То разве может субъективно осуждаться,
Пусть на земле иль в канцелярии небес?

И напоследок, раз уж это прочитаешь,
От самого себя хочу проговорить,
Раз диалог ты столь критично отвергаешь,
Осознан выбор твой, ну так тому и быть.

Давай красотка, жми на то,
Что я тебе не нужен.
И как ты счастливо давно,
Живёшь за лучшим мужем.

Но что же это, как же так?
Лишь встретились с тобою,
На встречу делаешь мне шаг,
Ты первая, чредою.

А как ты слушаешь меня!
Сродни эквиваленту,
Когда гипнозом опленя,
Внушают транс клиенту.

Давай красотка жми на то,
Что нам и без общений,
Живётся классно, но зато,
Взаимных нет влечений.

Упала за полночь звезда из небосвода.
Своё желание спешу вновь загадать,
Пускай сейчас, до наступления восхода,
Я буду тем кто просто так умел летать.

Земля тот час же под ногами шелохнулась
И я взлетел свободно прямо в облака.
Но глядя ниц весомо вера пошатнулась,
Что всё сумею если плоть моя легка.

И вот уж падаю со свистом между делом,
Горланя мало сколь разборчиво слова.
А вы попробуйте, прошу вас, за пределом,
Припомнить ужасы мелькнувшие едва.

Потом вдруг дёрнулся и небо обратилось,
Кроватью той, где ночью очень крепко спал.
Жена спросила - "Что-то страшное приснилось?"
Да нет, ответил я, желанье исполнял.

Ты всё ж собрался на чужбину,
Прося отеческий наказ.
А как по мне, так вполовину,
В затее этой толку в раз.

Ведь ты же сроду не Романов,
Чтоб постигая ремесло,
Из чужестранственных дурманов,
Вдохнуть всей грудью повезло.

Ну что найдёшь ты за буграми?
Послушай дружеский совет, -
Там всё измерено деньгами,
Души, поверь славянской нет!

Уж коль общаться по секрету,
И это вряд ли чудеса.
Молва не зря идёт по свету,
Прелестна русская краса.

И коль отъезд твой панацея,
То ты послушаешь едва.
И что с того, пуста затея?
Ведь ты же сам себе глава.

Как мне понять твои манеры,
Какие сыпят в разнобой,
С тем ощущением без веры,
Что ты в ладах сама с собой?

Хотя ни капли не стеснялась,
Когда смеялась, а теперь,
Каким смятением поддалась,
Хоть холод лютостью измерь?

Покуда разум мне мой верен
И светом застит блажи тьму,
Я твёрдо буду в том уверен,
Что трезвым это не приму.

Пережить возможно страсти,
Но бывает чем сразить.
Ты мне вновь приносишь сласти,
Чтоб как птицу покормить.

Этот жест пойму едва ли,
То намёк наверняка!
Ведь не просто так питали,
На деревне мужика.

Ну, с аграрием понятно.
И галерные рабы,
Вдоволь ели вероятно,
Дабы не были слабы.

Вот и ты приносишь сласти,
Недомолвка не о том,
Чтобы лезть в акульи пасти,
Выйдя в море за руном.

На виду мои секреты,
Как селянин не сгожусь.
Съем сейчас твои конфеты
В гости, точно попрошусь.

Эх, расстроился до вздоха,
А потом подумал я, —
Может быть, не так всё плохо,
Мы ведь даже не друзья.

Ну подумаешь встречались,
В тренажёрке пару раз.
Вот и будет, пообщались,
Весь пожалуй в этом сказ.

Да, не скрою, симпатична,
Но характер не ахтить.
Как по мне, скажу этично,
Вместе деток не крестить.

Ну не пишешь, это плохо.
Только видимо зазря,
Так расстроился до вздоха.
Плакать вряд ли стану я.

Чего ты ждёшь душа старея,
В своём остатке бренном, дней?
Как лишь смогла в грехах сотлея,
Дождаться чьих то податей.

Уже ль пустячных обещаний,
Тех что согреют наперёд?
Лукавых чьих то оправданий,
Что твой настанется черёд?

Кататься будешь в масле, сыром,
Впредь на кисельных берегах,
В молочных реках, сальным жиром,
Всяк обрастёшь как грядь в цветах.

Кому нужна душа слабея?
Лишь только богу одному.
А на земле, что себорея,
Ты непотребна никому

Как снег кружился, помнишь, тихо?
Мы были вместе ночью той.
Шептала ты мне, что трусиха
И темноты боишься злой.

А я тебя держал за плечи.
И мы с тобою шли скорей,
Где словно праздничные свечи,
Горели сотни фонарей.

Как мы играли и смеялись,
Бросая белые снежки.
А после, помнишь, целовались,
Морозам крепким вопреки.

Вот так гуляли и чудили,
Куда б дорога не вела.
Друг друга искренне любили,
А впереди вся жизнь была.

И всё-таки ты написала!
Хотя душою не кривя,
Признаюсь, веры было мало,
А ну, пойди, пойми тебя.

Так спросишь вроде, всё в порядке.
Но я же чувствую спиной,
Как наблюдаешь ты в украдке,
Пусть мельком, пристально за мной.

И вопреки приличий правил,
Не удержался вовсе я.
Свой телефон тебе оставил,
Надежду издали тая.

И всё-таки ты написала,
Момент мной этот вожделен.
Позволь признаться для начала,
Ты привлекательна Ирэн.

Нам вновь с тобою объясняться,
Хотя никак не в новизне.
Мол, не поймёшь, откуда взяться,
Обидам этим, что во мне.

А я, поверь мне точно знаю,
Где размещался экспонат.
И сотым разом повторяю,
Что был на айсберге женат.

Ведь раньше было по другому,
Любовь действительно цвела.
И мне хватало как чудному,
С лихвою женского тепла.

Но что с тобою приключилось?
Ты превратилась в сущий лёд,
Лишь недовольство воцарилось,
То то не так, то час не тот.

Нет, не хочу с тобой ругаться,
Хоть думай всё о чём не лень.
Любовь? Откуда же ей взяться?
От чувств твоих осталась тень.

Там под синим небосводом,
Вход людской туда не дюж,
За злочёным переходом,
Распростёрся рай для душ.

Сад из яблонь там ветвится,
Шелестит кругом трава.
С родников вода струится,
Точно выси синева.

Там они, все те кто жили
И покинули вслед нас.
Те, кто славное вершили,
Но настал их смертный час.

Боже правый, вездесущий,
Буден отче и чудес!
Властью высшею присущий,
Дай им царствия небес.

Вот как то в руки взял я старый карандаш,
То на смартфоне сочиняю в каждой строчке,
А тут в старинку вдруг, приятно стало аж,
Шуршит как грифель в разлинованном листочке.

Нежданно гаданно и тема родилась,
Лишь добавлялись рядом точки, запятые.
Из сердца самого и рифма полилась,
Те, что в экспромте с пылу тёплые живые.

И поздним вечером, так глядючи в окно,
Как хлопья сыпятся из снежного тумана,
Писать себе тихонько сроду не грешно,
Так и рождается души моей нирвана.

Скажи мне бес, как не свихнуться,
Смиренно как устроить быт?
Чтобы лишний раз не заикнуться,
О том, что плечи тяготит.

Как верить им, тем что воруют,
У нищих сущие гроши?
И над могилами пируют,
На трупах праведной души.

И жрут когда в четыре горла,
Лишь потешаясь над людьми.
Скажи мне бес, шлея натёрла,
И режут с упряжи ремни.

Я всё отдам тебе, что справил,
Всё до последнего. Владей!
Я детям мало что оставил,
Прошу, хоть внуков пожалей!

Брось, прошу тебя, не нужно,
Столь пуста затея та.
Ведь самой же это чуждо,
Чтоб тянуть за хвост кота.

Понимаю, интересно,
Только вряд ли это шанс,
Сложить в целом, полновесно,
Нас с тобой в один пасьянс.

У тебя своя идея,
С ней тебе вперёд идти.
Ну а мне, не панацея,
Я б хотел своё найти.

Этот повод не для шуток,
Зубоскалить не берись.
То что мой "жуёт" рассудок,
Твой не примет во всю жизнь.

Умоляю, будь послушна,
Постарайся всё понять.
И тошнить, прошу не нужно,
Ну чего нам обсуждать?

Увы, дурная это в сущности затея,
Посколе проку в ней пожалуй не найдёшь.
Свою надежду так и теплим мы лелея,
А вот во что она, совсем не разберёшь.

Хотя хоть как то объяснить сие возможно,
Мы все когда-нибудь глядели в небеса.
Шепча заветное украдкой, осторожно,
В ответ пытаясь слушать чьи то голоса.

Наверно, сбудется загаданное ране,
Ведь каждый знает будет белой полоса.
Нельзя без веры в наше время в океане,
Где мы скользим подняв по ветру паруса.

Едва шторма ломают палубу зверея,
То без удачи дальше очень тяжело.
Вот так живём надежду в лучшее лелея,
Авось дождёмся, вероятнее всего.

Узри внутри меня Иуду,
Послушай только пять минут.
Я исповедоваться буду,
Как пред кошарой рыжий плут.

Да, грешен Свет и в этом каюсь,
Как миллионы на земле.
Посколь от них не отличаюсь,
Варёный был в одном котле.

Судьба моя так несуразна,
А с виду сроду не плейбой.
И в чарах женского соблазна,
Безвольный вовсе как изгой.

И как приятель я не сочен.
Ну вот ответь мне на досуг,
Кто страстью только озабочен,
Кому такой сгодиться друг?

Столь ясно это понимаю,
Всяк лишь опаска от меня.
Нет, никого не искушаю,
И потому отшельник я.

Вот уж тридцать первый год,
После нашей свадьбы.
Вдоволь видели забот,
Со своей усадьбы.

Сколь бранились хоть молись,
Сколь мирились к ряду.
Уж теперь мелькнула жисть,
Неприступной взгляду.

Детки зажили судьбой,
Всяк своею гладко.
Вот теперь и мы с тобой,
Стали дед да бабка.

Против правил, стороной,
Не спросясь тем паче,
Ты решила, я лишь твой
И никак иначе.

И условий диктовать,
Принялась мне столько!
В пору самую бежать,
Женщина и только.

Можно жирно подчеркнуть,
Тут уж не обманешь.
Стоит раз лишь подмигнуть,
Вещью чьей то станешь.

Расчёт холодных, слышу, требований в тоне
Внимая многое доподлинно. Ну что ж?
У нас с тобою как в туманном Альбионе,
Что дальше сложится? Без литра не поймёшь.

То как пощёчиной бросаешься словами,
То в форме милостыни, строишь мне глаза.
Намёк давая про возможности меж нами,
Из рукавов достав, пикового туза.

Затем, рыдая, сново плачешься в жилетку,
Мол, за ошибки в прошлом, ты уже прости.
И после куришь очень нервно сигаретку,
Как видно исповедь сложилась не ахти.

Нет, я в ответ тебя совсем не упрекаю,
Какой тут смысл возражать тебе, пока,
Я эту драму сотым разом наблюдаю,
От примы сцен эффектных, после сорока.

Кто спорить станет с этим "против" или "за",
Но смысл явно тут откроется не третий.
По существу мы закрываем лишь глаза,
А на яву проходит тысяча столетий.

Как утверждают люди ясные умом,
Что в том вопросе не одну собаку съели,
Мол, до рождения, пред самым торжеством,
Мы на свою судьбу однажды уж глядели.

И раз за разом возникает дежавю,
Обрывки прошлого в деталях вспоминаем.
В порядке списка фееричное ревю,
Вновь от начала до финала проживаем.

Кто с этим спорит, может против, может за?
Но в час, когда подходишь к краю постепенно,
Ты на секунду закрываешь лишь глаза,
А здесь века уже проносятся мгновенно.

Я не безгрешен, и всегда мечтал о том,
Чтоб формы девичьи в ответ меня сразили.
Но бутерброды с маслом падают ничком,
И мне слезами вновь жилетку промочили.

Ведь ждал торнадо потрясающего чувств,
Чтоб от земельного покрова отрывало.
В замен того, дух раздирающих безумств,
Ты, не смущаясь, мне детально рассказала.

Вот так всегда, коль разобраться в мелочах,
Законы подлости невольно поминаешь.
Бывает, грезишь чем-то в розовых цветах,
Выходит, сопли лишь кому-то подтираешь.

На стенах тени снова корчатся в ужимках
И исполинами беснуются под час,
Куда-то тая без следа в прозрачных дымках,
Я эту драму наблюдал в который раз.

Когда часы ночной бессонницы наступят,
Ты даже в тайны веришь глупости терпя.
То ли тебя, совсем бессовестного любят,
Иль проклинают так, бессовестно губя.

Стремглав проносятся загадочные вспышки,
Бесцеремонно дождь по стёклам застучит,
Как барабаны в разнобой, без передышки,
Иль ветер в форточку зверюгою скулит.

Уж как не жди, но в постановке нет финала,
Постфактум вряд ли хоть кого-то удивит.
На интересное лишь капелька попала,
Когда будильник на работу зазвонит.

Мы рассуждали в этот вечер о прекрасном,
О редком климате уральского хребта.
И о закате, как с холста кроваво - красном,
И что такой закат к жаре, а не с проста.

В тебе давно приметил близкую мне душу,
А предложение, рождало собой спрос.
Подумал я, да будь не будь, чего же трушу?
И вот тогда-то, столь серьёзно произнёс:-

"Так может вместе нам, мадам...?
Что? По рукам?"

Ты столь внезапно, почему - то замолчала.
И мне вдруг стало, от того не по себе.
В твоём желудке даже, что - то заурчало,
Потом сказала, как шаман в своём рапе:-

"С чего бы вдруг, такой нахрап?
Нет больше баб?"

Я спорить стал, - куда по мне, ты будешь ближе.
Ведь столько времени совместного у нас,
Да и беседы тёплой, чувства с ними иже.
Но ты упёрлась на своём и без прикрас:-

"Да посмотри ж ты, баобаб,
Как много баб!"

Теперь три года промелькнуло незаметно,
Куда тебя, не знаю после занесло.
А я глаза открыл, всё в мире разноцветно,
Ведь ты права была и до меня дошло:-

Гляжу вокруг. Каков масштаб!
Навалом баб!

Поверь, серьёзно даже не претендовал.
Как на ладони я тебя увидел сразу,
Когда вошла вот только, тут же и узнал,
Ну не моё, увы, как будто бы ни разу.

И что с того, что так ухожена на вид,
Умеешь глазками стрелять на пораженье.
Но сглаз тяжёлый, душу порчею чернит,
Несчастна ты, как будто дети в подземелье.

А как иначе мне рассказ твой трактовать,
Что ты поведала меж нами на досуге?
Но уж прости и постарайся уж принять,
Что не спасатель я, существ земных в недуге.

Какой прелестный образ вижу,
Как бантик губки у тебя.
Но не пугайся, не обижу,
Хоть пышет всё внутри, кипя.

Я грубый столь и очень нудный,
А ты? Ну просто идеал!
Как ангелочек юный, чудный,
В раю как будто побывал.

И бог ты мой, какие ручки,
Куклёныш словно на яву.
Совсем игрушечные брючки,
Твой мир подобен волшебству.

Честит весьма моё дыханья,
Шалит коварный Купидон.
Но я скажу лишь "до свиданья",
Ты оператор на озон.

Ну вот вам, собственно финал,
Без коей там предтечи.
Как не старался не сдержал,
В себе фигуры речи.

Скрутил такие кренделя,
Сапожникам на шалость.
Аж стало легче опосля,
На самую на малость.

Хрупка людская жизнь порой
И столь недолговечна.
А этот олух молодой,
Под груз полез беспечно.

Везли оправку мы тогда,
Висит три тонны в стропах.
А этот чудик нырк туда,
Как вошь скакнул в окопах.

И вот, признаться вам финал,
Без коей там предтечи.
Грешно конечно, но собрал,
С лихвой фигуры речи...

Ан нет! Как будто не случилось,
Насчёт тебя я был не прав.
Что мне пригрезилось, разбилось,
Лишь оттого излишним став.

Чем тут помочь? Ведь так распутна,
В мечтах, неистовость мужчин.
Что благо дело не преступно,
Закон природы всем един.

И я, всё ждал твоих симпатий,
Но что-то право не срослось.
Как видно наш момент объятий,
Нам предстоит изведать врозь.

Ты заперлась в своём невзрачненьком мирке,
Задвинув двери на железные засовы,
В плетнёвой хате на забытом хуторке,
Где сколь не вились бы, тропинки тупиковы.

И эка невидаль, молчала б да ждала,
Вот только в спину давят прошлые обиды.
Забыть которые не значит приняла,
Но как пленяют окружающие виды.

Что от надежды там осталось не понять
И пусть хоть это чувство маленькое будет.
В закрытых стенах всё равно, что почитать
И ведь никто за это, точно не осудит.

Ну неужели со своей принципиальностью,
Ты не подвинешься ну даже на чуть-чуть?
Пусть эта малость остаётся лишь формальностью,
Но без тебя я не смогу теперь вдохнуть.

Ведь ты же опытная женщина достаточно
И понимаешь, что на свете где да как.
А этот спорный термин, жизненный "порядочно",
При нашем случае, как чтиво для собак.

Ну улыбнись, оставим детям замешательство,
Ведь даже шага сделать первым не смогу.
Прекрасно знаешь про иные обстоятельства,
А если нет, увы навряд ли помогу.

Читаю молча переписку
И вот, улыбка зацвела:-
"Привет, Серёга!" И в дописку -
"Ну что? Порядок? Как дела?"

Ты мне в ответ - "Здорова Жменька!
Нормально, не переживай.
Сегодня выпили маленько,
Ведь это праздник, первомай."

А я, как-будто бы, так строго -
"Ведь на работу же с утра!
И ты мне - "Я совсем немного,
В ажуре буду, всё мура."

Потом улыбка угасает,
Читая этот раритет
И грустью душу заполняет.
Тебя ведь, как, пол года нет...

Теперь другое всё и мир совсем иной.
Ты для себя находишь с жутким интересом,
Что лучше слышать стал, того кто за спиной,
Усвоив разницу меж ангелом и бесом.

Весьма острее взгляд и даже в мелочах.
Ты знаешь точный вес тех самых отношений,
Каких не продал бы, пусть даже впопыхах,
За сумму кратную немыслимых значений.

Как амулет - хранитель, острое чутьё,
Поставит точку у наивных заблуждений.
Изгнавши бережно ворьё и дурачьё
И не оставив даже тени от сомнений.

Ты посещала профиль мой сегодня тайно,
Чрезвычайно, ведь не случайно.
Что разглядела предположить не возможно,
Довольно сложно, внутри тревожно.

И как бы это для меня не вышло боком,
Пусть ненароком, жестоким роком.
Ведь я же сам к тебе весьма не равнодушен,
Настоль радушен, но не тщедушен.

Напишешь скоро, я об этом точно знаю,
Глаз не смыкаю, всё жду, вздыхаю.
Что дальше будет нам загадывать не стоит,
Всё время вскроет и успокоит.

Я объясняюсь, может, малость не порядочно,
Поскольку скудный за словесностью запас.
Ведь ты же опытная женщина, достаточно
И всё поймёшь в моей бессмыслице, сейчас.

С тобою есмь мы, между прочим одногодками
И потому нет сколько значимых преград,
Чтоб обходить друг друга молча, околотками,
К чему чинить весьма бессмысленный разлад?

Оставим игры с бесполезным содержанием,
Пусть молодёжь постигнет истину сия.
Ты знаешь, как помочь мне с самоистязанием,
А я бы вытащил тебя из забытья.

Что если стены лбом ломая,
Не столь прекрасен атлетизм?
Ведь есть у нас болезнь такая,
С простым названьем кретинизм.

Так мельком глянешь, вроде славный,
Толковый с виду охламон.
Но заключён в нем смысл коварный,
Как будто бес прописан в нём.

Несёт такое заблужденье,
Аж мама, сроду не горюй!
Так что кончается терпенье ,
Не слушать как? Пойди наплюй.

Скажи ему, спокойным тоном,-
Ты обожди пока, постой.
А он идёт себе пижоном,
Мол, ждать не станется нуждой.

И час за часом понимаешь,
С таким не дай бог на тропе...
Но делать нечего, скрываешь,
Всё недовольствие в себе.

И вот, что искренне желаю,
Пусть участь та минует вас.
Я не на что не намекаю,
Подобных лиц полно сейчас.

Вовсе ты ничем особа,
Не приметная на бис.
Только я, подобно сноба,
За тобой гляжу как лис.

Даже не предполагаю,
От чего же сталось так?
Ни на что не намекаю,
Но! Боюсь попасть впросак.

Вру себе настоль безбожно,
Ведь запал уж как глупец.
И понять совсем несложно,
То билет в один конец.

Потому ты неприметна
И особа не по мне.
Глупость так неимоверна,
И постыдная вдвойне.

Роскошный шарм, галантность дамы
И макияж само собой.
Но это в качестве рекламы,
А что же дальше за душой?

Ты тайной скрытая загадка,
В глазах лукавая искра.
Понять не сложно, что не сладко,
Пришлось тебе ещё вчера.

Не каждый ясно принимает,
Что женский гнев острей мечей,
Когда нещадно удаляет,
Она все фото с соц.сетей.

Уж коль судьба к тебе прохладна,
То ожидаем эпилог.
Ты безрассудна, беспощадна
И сотни жертв мужских, у ног.