Уснул, прижав к земле холодной щёку,
И греет спину кореша спина.
А свет луны с насмешкой и упрёком:
"Кому нужна орущая война?"

Эх, корешок мой, преданное сердце,
Нам не впервой в окопах видеть сны,
А рядом... Никогда уж не согреться...
Спят вечным сном герои-пацаны.

Не нужно слёз и жалости, прошу вас.
Мы все вернёмся, в цинке или нет.
Мы здесь впитали кожей этот ужас,
Мы выстелали кровью путь побед.

Здесь нет нытья. Здесь только брат за брата.
Мы жрали ветки, пили талый снег.
Не быть вам в шкуре русского солдата,
Солдат - с заглавной буквы Человек.

Пройти так хочется сквозь зрительские толпы,
Глаза в глаза и каждому вопрос -
Кто ты сейчас, за кошельком безмерно толстым?
Кто ты потом? Щетиной мир зарос.

Мы все вернёмся с волчьими глазами
И молча мимо каждого пройдём.
Седины матерей вам всё сказали,
Мы лишь для них слова всегда найдём.

И никогда никто из нас не скажет,
Что он - герой, медалями звеня.
Рукой беспалой жизнь на всё укажет,
Всю честь и доблесть бережно храня.

Не нужно слов и жалости, прошу вас.
Мы все вернёмся, в цинке или нет.
Мы здесь впитали кожей этот ужас,
Мы выстелали кровью путь побед...

Мы умирали за своих детей,
За матерей, отцов, сестёр и братьев.
Мы умирали в шорохе ветвей,
Упав в лохмотья ярко-красных платьев.

Мы умирали медленно, любя,
Вдыхая жизнь весны, в цветущих травах.
Мы умирали. Нет, не за себя,
Так рано надевая белый саван.

Мы уходили в вечности закат
Под пенье птиц и падающей смерти.
Свинцовой дроби холодящий град
Ловили ртом в кровавой круговерти.

Мы выживали страху вопреки,
Зажав рукой "привет" от пули-дуры.
И друга волоком тащили... Без ноги...
Я не успел. Прости, дружище Шура.

Я не успел тебя прикрыть собой.
Я, как себя, тебя сейчас теряю.
Ведь мы всю жизнь прошли одной тропой
И вместе под берёзой умирали.

Мы умирали, глядя в небеса,
Короткой жизни — шёпотом "Спасибо".
За нежность мамы и за строгий взгляд отца,
За смех сестры божественно красивой.

Мы улетали хлопьями зимы,
Ложась ковром холодным в вашу память.
Мы уходили в даль кромешной тьмы,
Но мы успели здесь себя оставить.

Я расскажу вам историю о Волке и Ёжике.
В одном лесу жил Волчонок,— маленький, шустрый. Каждое утро волчонок резвился на полянке, кувыркался в утренней росе и, притаившись в цветах, наблюдал за изящно порхающими бабочками. Волчонку очень нравилось смотреть, как их крылышки переливаются в солнечных лучах. И вот однажды утром захотелось Волчонку узнать, как же пахнут цветы на полянке?Уткнувшись своим мокрым носом в траву, он медленно стал бродить по поляне, вдыхая запах прекрасных цветов.
Вдруг его нос что-то защекотало, и Волчонок чихнул так, что пыльца с цветов разлетелась, а его чёрный мокрый нос стал жёлтым.
— Извините,— из травы послышался тихий голосок.
Волчонок раздвинул траву носом и увидел маленький пушистый клубочек.
— Ты кто такой?
— Я — Ёжик.
— Почему ты дрожишь? — спросил Волчонок. — И где твои иголки?
— Меня намочила роса, а иголки мои ещё очень мягкие, потому что я родился несколько дней назад. Я потерял маму,— грустно сказал Ёжик.
Волчонок, ничего не ответив, аккуратно взял Ёжика, чтобы не поранить его острыми зубами и понёс к себе в логово. Ёжик дрожал от страха и холода. Добравшись до места, Волчонок тихонько положил Ёжика, лёг рядом и прикрыл его своей огромной, тёплой лапой.
— Я не брошу тебя, малыш. Теперь мы — друзья. Спи,— сказал Волчонок и тоже уснул.
Так Волчонок и Ёжик стали верными друзьями.
Ёжик подрос, иголки его стали острыми и крепкими. Волчонок тоже возмужал и стал сильным, гордым и мудрым Волком. Часто было очень нелегко, друзьям пришлось многое пережить: мороз и изнуряющую жару, голод и холодные осенние дожди, насмешки зверей, живущих рядом. И всё равно они всегда были вместе.
Шло время, друзьям приходилось жить в разных местах. Их пристанищем были овраги, болота, леса.
Наступила зима. Прекрасным утром, когда мороз переплетался с тёплыми солнечными лучами, Волк отправился на охоту. Он долго бродил, и вдруг навстречу ему вышла стая таких же волков.
— Кто вожак вашей стаи? — уверенным голосом спросил Волк.
— Нашего вожака убили охотники,— шагнула вперёд молодая волчица.
— Я не могу оставить вас. Без вожака вы погибнете,— строго сказал Волк.
— Тогда ты будь нашим вожаком,— предложила волчица. — Ты бесстрашный и сильный, сможешь нас защитить. Мы пойдём за тобой.
— Я не подведу вас,— с гордостью ответил Волк и повёл стаю в логово.
— Знакомьтесь, это мой друг,— вожак представил стае Ёжика.
— Он что, будет жить с нами? — волки попятились назад. — Это безумие! Звери выставят нас на посмешище!
— Для вас важнее мнение живущих рядом зверей, которым нет до вас никакого дела, которые вряд ли придут на помощь, когда вы попадёте в беду, или же преданность и верность друга? В голосе Волка был холод и уверенность. — И совсем не важно, будь то маленький ёжик или один из вас. ДРУГ — вот что важно, и это делает Ёжика огромным и сильным, гораздо сильнее каждого из вас. Я привёл вас в своё жилище, и я в ответе за вас теперь. Друга я не предам и он будет жить здесь, нравится вам это или нет! Хочу чтобы вы поняли, что самое главное и ценное в жизни — ВЕРНОСТЬ! Без верности вы никто, и нет у вас никого без верности. И это моё последнее слово! Ложитесь спать.
Ёжик прижался к Волку как тогда, давно... Он дрожал и долго не мог уснуть.
— Я не брошу тебя, малыш. Помнишь, когда-то я сказал тебе эти слова? — прошептал Волк.
— Помню,— тихо ответил Ёжик.
— Ничего не бойся. Спи,— Волк уткнулся своим мокрым носом в мягкое брюшко Ёжика и уснул.
Утро сменило ночь. Так летели дни, недели, месяцы. Стая вела себя спокойно, но Ёжику всё равно было неуютно. Он чувствовал, что мешает.
Как-то ночью стаю разбудил гул вертолётов, кружащих над лесом.
«Охотники», — подумал Волк.
— Вставайте, нужно уходить! — скомандовал он. — Я выведу вас к безопасной тропе, идите, я догоню.
— Жди меня здесь, малыш, я скоро, — ткнул Волк Ёжика носом в бок. Так он делал всегда, когда уходил из логова.
И Ёжик остался один. Забившись в угол, свернувшись в клубок, он ждал своего друга. Были слышны выстрелы охотничьих ружей и гул вертолётов.
Так Ёжик просидел несколько часов и лишь одна мысль была в его малюсенькой голове. «Ну где же ты, мой верный друг? Почему так долго?»
Вскоре всё стихло, но Волк так и не вернулся домой.
«Он не мог, не мог бросить меня... Не мог. Что-то случилось», — крутилось в голове Ёжика.
Наступила ночь. Ёжик бродил из угла в угол, изредка выглядывая из логова, в надежде увидеть возвращающегося друга. Но его так и не было.
Утро ворвалось яркими лучами. Жуткий шум доносился из леса. Ёжик медленно вылез наружу. Вокруг логова стояли звери, и каждый по-своему пытался что-то сказать ему. Ёжик ничего не понимал, лишь видел ужас в глазах каждого из них.
«Беда», — подумал Ёжик.
Он бежал по лесу так быстро, иногда не понимая куда, только бы найти друга и помочь ему.
— Нашёл, я нашёл тебя! — увидев вдалеке лежащего Волка, закричал Ёжик и из последних сил побежал ещё быстрее.
Волк лежал, еле дыша, раненый охотниками.
— Я знал... Я верил, что ты найдёшь меня,— чуть слышно прошептал Волк и закрыл глаза.
— Я не брошу тебя, ни за что не брошу,— не умолкая тарахтел Ёжик. Из его маленьких глазок падали бусинки слёз.
— Пожалуйста, только держись, я сейчас,— Ёжик ткнул друга в бок своим маленьким носиком.
Волку вдруг стало тепло и спокойно. Он знал, что этот маленький комочек никогда не оставит его.
А Ёжик, выбиваясь из сил, искал по лесу листья, накалывал их на свои иголки и спешил к другу. Осторожно укладывал их на рану и всё время приговаривал: «Я не брошу тебя, не брошу».
Своими малюсенькими лапками он сгребал ветки, сухие листья и мордочкой подсовывал их под Волка, чтобы тот не замёрз на холодной земле. Иногда казалось: всё, нет больше сил. Он падал, но снова вставал и собирал листья, потом прижимался к огромной волчьей лапе и засыпал.
Никто не знает, сколько времени прошло, но однажды Ёжика разбудило что-то мокрое и до боли знакомое. Он понимал, что кто-то тычет его в бок, но боялся открыть глаза.
«Я никогда не брошу тебя»,— сквозь сон услышал Ёжик. Он понял, что это Волк тычет его в бок своим носом, и открыл глаза.
Перед ним стоял тот единственный и самый верный друг, ещё очень слабый, на полусогнутых лапах…
— Спасибо тебе, малыш. Пойдём домой,— тихим голосом сказал Волк.
Они шли долго, часто останавливаясь.
Всю дорогу Ёжик молчал, и только слёзы катились из его глаз.
Добравшись до логова, уставшие, почти без сил, друзья легли спать. Волк легонько накрыл Ёжика своей лапой и шёпотом сказал:
— ВЕРНОСТЬ. Без неё ты никто и нет у тебя никого. Спасибо, друг.
Друг, изображение №3

Давным-давно, на склоне Пустоты, глухом и мрачном, покрытым лишь воронками: серыми, чёрными, белыми и алыми, появилось маленькое, светящееся радужными цветами, существо. Это было Счастье.
Бродило Счастье по склону, заглядывая в воронки, пытаясь понять, отчего же они разных цветов?
«Странно,— думало Счастье.— Воронка чёрного цвета гораздо глубже, чем серая, но намного уже белой воронки. А вот алая воронка широкая и неглубокая».
И эти мысли не давали покоя маленькому Счастью. Ему было ужасно неуютно и холодно на этом склоне. Там не было ни утра, ни ночи, ни тепла, ни солнца.
И вот однажды, когда Счастье бродило, надеясь найти хоть какой-то ответ на все свои вопросы, из белой воронки послышался голос, очень тихий и робкий:
— Помоги мне! Забери меня, пожалуйста, отсюда. Одной мне не справиться.
— Кто ты? — испуганно спросило Счастье.
— Любовь,— всхлипывая ответил голос.
— Но как ты попала сюда и почему вся в слезах? Я всегда слышу твой плач из этой воронки. Зачем ты здесь?

Счастье протянуло свою малюсенькую ручку. И как только Любовь коснулась её, Счастье стало больше и сильнее.
— Теперь мы вместе! — сказала Любовь.— Давай выбираться отсюда.
— Но куда нам идти? — спросило Счастье.— И что в тех, других воронках?
— В них... — Любовь снова заплакала.— В них...
— Ну говори же! — крикнуло Счастье.— Может им тоже нужна помощь!
— Нет,— отрешённо сказала Любовь.— Им не помочь. Садись рядом, я расскажу тебе о них. У чёрной воронки нет дна. Она бездонна, понимаешь?! В ней — зло, зависть, ложь, и она наполняется этим ежеминутно. Серая воронка наполнена страхом, отсутствием веры, нежеланием идти к цели.
— А в алой, что в алой воронке?
— Боль. Там боль, горе и слёзы. Много слёз.
— Кто же заполняет их всем этим? — спросило Счастье.
— Люди… — дрожащим голосом ответила Любовь.
— Люди? Но зачем?! Зачем они это делают?
— Они не могут иначе,— сказала Любовь.— Давай уйдём отсюда.
— Давай. Но куда?
— Знаешь, этот склон — лишь часть огромного холма, который называется Жизнь. Мы доберёмся до его вершины и подарим Людям хоть капельку тебя и меня.
И, взявшись за руки, Любовь и Счастье, отправились в путь. Шли они молча, погружаясь в свои мысли и вопросы. Вдруг Счастье остановилось.

— Посмотри, там кто-то лежит! Давай подойдём поближе!
— Здравствуй! Кто ты, и почему так много ран на тебе? — спросила Любовь.
— Здравствуйте, я — Дружба.
— А почему на тебе надет только один башмак? — удивилось Счастье.
— Я потеряла его, споткнувшись о Предательство,— ответила Дружба.

«В этих словах столько боли»,— подумало Счастье.
— Не беда, сейчас всё исправим! Счастье вытащило из своей радуги несколько лоскутков, и они с Любовью смастерили яркие башмачки для Дружбы.
— Скорее, надевай и идём с нами! — предложила Любовь.
Дружба надела новые башмачки и робко полезла в карман своего изорванного пальто.
— Вот,— Дружба протянула руку. В её ладошке лежало что-то маленькое, но очень яркое и тёплое.
— Что это? — спросила Любовь.
— Благодарность,— смущённо ответила Дружба.— Возьмите, пожалуйста!
В тот же миг сквозь мрачное, серое небо пробился яркий лучик солнца.
Дружба, Любовь и Счастье улыбнулись и отправились дальше.
Дорога была долгой и не всегда лёгкой. Друзьям приходилось прятаться от дождя с градом, который больно ранил их горошинами Зависти и Лжи, пробираться через колючие дебри Злословия. Помогая друг другу, они смогли преодолеть все эти трудности.
Через несколько дней друзья вышли к ручью. Вода в нём была очень холодной.
— Добро пожаловать! — послышался откуда-то голос. Он был довольно неприятный.
— Я очень боюсь воды, вы не могли бы помочь мне перебраться на другую сторону? — попросил голос, и над ручейком возникла длинная, худая рука.
— Конечно,— ответила Любовь и уже хотела протянуть руку, но Дружба
одёрнула её.
— Нет, не нужно этого делать, ты пропадёшь!
— Но почему? Здесь же всего один шаг! — с недоумением воскликнула Любовь. — Это Ненависть,— прошептала Дружба.— Я хорошо с ней знакома. Она очень хитра, а этот ручей — Коварство и Ложь. Они всегда вместе.
Любовь задумалась: «Что лучше — помочь и пропасть, сделав доброе дело, или остаться с друзьями и продолжить путь?»

Её сердце билось так сильно, что, казалось, всем вокруг был слышен этот стук.
— Нет, я останусь с друзьями и буду счастливой,— ответила Любовь. Раздался страшный гром, небо стало чёрным, потом ярко-красным, молния ударила в ручей...
Друзья от ужаса закрыли глаза. Через мгновение Счастье прошептало:
— Вы чувствуете тепло?
Они открыли глаза. На месте ручья была поляна изумительной красоты, покрытая ковром необыкновенных цветов.
— Вот это да! — воскликнула Дружба.— Какая красота!
— Вы правы, меня зовут Красота,— ответила поляна.— Спасибо вам за то, что спасли меня от оков этой мерзкой Ненависти.
— Пойдём с нами! — предложила Дружба.— Мы хотим добраться до вершины Жизни и подарить людям свет, тепло, нежность и всё то, чего им не хватает, без чего они живут в страданиях и боли.
— Я с вами,— тотчас согласилась Красота.

Друзья двинулись дальше. Через какое-то время они остановились у огромной лестницы, которая вела к вершине холма. На ступеньках сидели Люди. Кто-то корчился от боли, кто-то плакал. Одни просто сидели молча, опустив голову, другие бились в истерике. Разные Люди, разные судьбы…
На первой ступеньке, самой разбитой, сложенной из каких-то осколков, сидела маленькая девочка. На ней было лишь рваное платьице. Девочка сидела молча и смотрела куда-то вдаль, не замечая никого и ничего вокруг.

— Кто ты? — обратилась к девочке Красота.
— Вера,— ответила она, продолжая смотреть вдаль.
— Почему ты здесь сидишь и как давно?
— Я хочу помочь Людям. Изо дня в день я поднимаюсь по этой лестнице, пытаясь подарить частичку себя нуждающимся во мне, но лишь немногие мне рады. И Они дошли до вершины. Остальные просто толкают меня вниз, поэтому я здесь, а они продолжают сидеть на своих ступеньках без меня... Без Веры. Мне жаль их...
— Мы тоже пришли сюда, чтобы помочь Людям,— сказала Любовь.— Может быть, вместе у нас получится?
И они поднимались, ступенька за ступенькой, оставляя свои частички в сердцах Людей. Кто-то вставал и шёл к вершине Жизни, иные падали вниз…
По пути друзьям приходилось вытаскивать из-под обломков ступеней Преданность, Честность, и многое другое, важное и необходимое, без чего невозможно дойти до вершины Жизни, без чего невозможно сохранить ценное или построить главное. То, без чего Жизнь глуха и нелепа, как склон Пустоты.

Осень в золото оделась,
Закружила землю в танце.
Люди, кутаясь в пальто,
Прячут в рукавицы пальцы.

Рыжий кот расстелет коврик
Из зелёно-красных листьев,
И расскажет старый дворник,
Как художник держит кисти.

Как рисует год за годом
Белый снег и летний дождик,
Как весной цветут деревья,
Как иголки чистит ёжик.

Как ночные мотыльки
Наряжают небо в жемчуг.
Закрываются ларьки,
Фонари включают свечи.

Кошка с хищною душой
Грациозно ставит лапки.
Город сумрачный ночной
Ночи шёлк раскинет гладко.

Жизнь, как свечки огонёк,
Ярким пламенем играет.
Воском медленно стекает
Дня минувшего урок.

Я судьбы своей страницы
Перелистывать не стану.
Пусть Злодейка тычет спицы…
Жить с улыбкой не устану.

2010-й, Караганда,
Утро в родильном доме.
Господи, страшно, как никогда.
Тело как будто в коме.

Стол, яркий свет и улыбки врачей:
«Не плачь, будет всё, как надо!»
А я об одном прошу небеса −
Обнять долгожданное чадо.

Укол и провал, поплыл яркий свет…
Считаю: 1, 2... Снится...
Всё, возвращаюсь. Вопрос… Ответ…
Мальчишка, 3530!

И всё забылось − и боль, и страх.
Я щёчки твои целую.
К груди прижимаю тебя. В слезах
Шепчу: «Как тебя люблю я…»

Уже пролетело так много лет,
А я тот день вспоминаю…
И, как тогда, прижимая к груди,
Лишь счастья тебе желаю!

Чтоб путь твой нужным и ярким был,
Умел чтоб ценить ты дружбу.
Чтоб был ты здоровым, сыночек мой,
А большего и не нужно!

Мы привыкли к дерьму на дорогах
И к захарканным лавочкам в парках,
К перевёрнутым мусорным бакам.
Мир вокруг, как бельё, наизнанку.

Раскурочены где-то качели
Мудаком наркоманских притонов.
Фонари, что когда-то горели,
Смотрят вслед сквозь осколки плафонов.

Люди − свиньи в душе и снаружи.
Обесчестили ценность искусства…
С постамента задумчивый Пушкин
С грустью треплет кудлатые чувства.

Где сокровище русского слова?
Где для дамы рука кавалера?
Где мелодий прекрасных каноны?
В красоте утонувшие скверы?

Всё проходит, меняется время,
Превращая бесценное в мусор,
В грязный хлам и немую нелепость,
Человечества мелкую трусость.

Люди пачкают жизни дорогу,
Убеждаясь упрямо в обратном.
Во главе их идей − мысли-свиньи...
Утопают в дерьме безвозвратно.

Что такое детство? Детство — это счастье.
Босиком по лужам, эскимо в руке.
Детство — это утро с маминой улыбкой,
Как ромашка, с нежностью в каждом лепестке.

Детство — это берег речки беззаботной,
На который хочется хоть разок ступить.
Но уходит время быстро, безвозвратно...
И билет обратно в детство не купить.

Я говорю: спасибо, сын,
За то тепло, что даришь мне,
За разговор по телефону
И что являешься во сне.

За то, что балуешь сестру
И младшего братишку.
Ты далеко от нас всегда
И это больно слишком.

Так хочется тебя обнять,
Поцеловать в макушку,
Как в детстве утром принести
Любимую игрушку.

Благодарю тебя, сынок,
За труд твой и учёбу.
За то, что в жизни выбрать смог
Ты верную дорогу.

Люблю тебя, мой взрослый сын,
Хочу, чтоб только счастье,
Любовь, спокойствие в семье
Без горя и ненастья.

Чтоб в доме только доброта,
Мечты и понимание.
Чтоб никогда не забывал
Глаза и руки мамины.

Коль не знакомо вам простое слово ДРУЖБА,
И что такое преданность друзей,
Мне жаль вас. Улыбаетесь снаружи,
Внутри себя вы — пустоты музей,
В котором пыль бессмыслия и лести
Покрыла все минуты ваших дней,
Вы никогда не сможете согреться
В объятьях верных, преданных друзей.

Садись, родной, поговорим немного...
Непростительно мало мы делаем это.
Я тебе улыбнусь, обниму у порога,
А ты говоришь, что хреновое лето.

Печалит тебя нелюбимая служба,
Но это короткого времени трудность.
Гораздо печальней отсутствие веры
В себя...
И к любимой слетевшая грубость.

Не больно, упав, разодрать в клочья руки,
Разрушить единое целое — больно!
Где боль по щеке, покрытой щетиной,
Жемчужной слезинкой скатилась невольно.

Мы злимся на то, что нет денег в запасе,
Намного страшнее смерть лучшего друга.
И знать, что не сможешь родить человека,
А кто-то аборты херачит по кругу.

Мы тратим минуты на ссоры, обиды,
Из них между нами слагается крепость.
А где-то малыш не вернулся из парка...
Ужасная, страшная, злая нелепость.

Мы где-то теряем друг друга бесценность,
Не верим, что жить друг для друга прекрасно.
Терять дорогое, мечту разрушая...
Сейчас для чего мы с тобой? Всё напрасно?

Поверь мне. Я сделаю всё, что зависит.
Я буду с тобой до последней минуты.
Мне больно молчанье твоё, режет душу.
Спасибо за то, что хотя бы послушал.

— Ты плакала утром, родная?
— Немного. А как ты узнал?
— Меня изнутри разрывало,
Прости за вчерашний скандал.

— Не злюсь. На тебя не умею.
Ты нужен мне только такой.
— И я с тобой рядом робею,
хотя в окружении — другой.

— Прижмись. Я всегда буду рядом.
— И я никуда не уйду.
— Разлука для нас не преграда. Люблю!
— И я тоже люблю!

Моё чудо прекрасное, нежное,
Моя жизнь бесконечно счастливая,
Покрывалом любви своей бережно,
И вокруг меня нежность заливами.

Васильковых полей глаз сияние,
Я люблю, когда ты улыбаешься,
Когда небо усыпано звёздами,
Ты руки моей тихо касаешься.

Когда чувствую сзади дыхание,
Сильных рук сумасшедших объятия...
Ворошит память миг расставания,
Разрывая нутро всё в лохмотия.

Каждый день без тебя дыр залатанных
Лоскутами никчёмного времени,
Покрывало холодное стелится,
Разделяя сердца километрами.

Разбиваясь о скалы молчания,
Вечерами и днями бессмыслия,
Исчезаю туманом сиреневым
В пустоте твоего неприсутствия.

Пережду за разлукой разлуку,
Переплачу холодные ночи...
Вновь обнимут меня твои руки,
Я скучаю по ним очень-очень!

Глубиною небесно-синей
Взгляд любимый меня согреет,
И с ресниц усталости иней
Я губами смахну у двери.

Тихо скажешь: "Привет, родная!"
Я прижмусь... "Привет, мой хороший!"
Как я жить без тебя устала!
Каждый день без тебя непогожий.

Уберёшь со щеки слезинку,
Поцелуем согреешь руки...
Я люблю тебя без причины,
Не сломают, сука, разлуки!

Посидим до рассвета на кухне,
Буду гладить твою щетину.
Не живу без тебя, поверь мне,
Словно нет меня половины.

В недоднях пролетают недели,
Недоночь переходит в утро,
И зима перейдёт в капели,
Расставания не было будто.

Пережду за разлукой разлуку,
Переплачу холодные ночи...
Вновь обнимут меня твои руки
Я люблю тебя очень-очень!

Иных предел мечтаний - утопиться
В извилинах разврата и дерьма.
Чужими женщинами вдоволь насладиться,
Барахтаясь в помойке их белья.

И, между прочим, в омуте тупизма,
Делить с подобными эмоции свои,
В бессмыслии тонуть и кретинизме,
Нажав Delete, себя стерев, увы...

Один, карабкаясь к вершинам,
Хребет ломает, руки в кровь,
И через край души зашиты
Надежда, Вера и Любовь.

Но, затянув узлы покрепче,
Не расползлись чтоб жизни швы,
О зло людей ломая пальцы,
Подранком скалится... А вы?!

Вы - подавляющая масса
Никчёмных, жизненных пустот,
Летите вниз гнилым огрызком
Утех, разврата... Алчный сброд.

И не пытаетесь подняться
Из грязи мерзкой суеты,
Зачем вы? Кто вы? Разобраться,
Все ваши помыслы пусты.

В руках лишь камни зла и лести,
Летящие в толпу людей,
Ползущих (иногда на месте)
К вершинам собственных идей.

Ты - мир, безумный, ласковый и нежный.
Ты - мир, в котором я живу, тобой дышу.
Колючий, страстный, безмятежный,
Смешной, дурацкий...
Я всегда к тебе спешу.

Ты - мир из множества сомнений,
Из океана синих глаз,
Из рук родных прикосновений,
Из мне подаренных лишь фраз.

Ты - мир безумства и печали,
Мир расцветающей весны,
Мир горьких разочарований,
Мир неподдельной чистоты.

Ты - счастье в утреннем рассвете,
Моей улыбки сто причин,
Ты - трепет ожиданья встречи,
Ты - лучший в мире из мужчин!

Мне в этом мире так спокойно...
В объятьях твоих сильных рук,
Я утону, минуя время,
Из островов тупых разлук.

И окружающая данность,
Вонзая ненависти нож,
Утонет в собственном бессилии,
В конвульсиях держась за ложь.

Мир окружающий - иное,
Он полон грязи и вранья.
И в нём живущее другое
Гниёт в канаве бытия.

За одинаковостью жизни
Легко безличию пропасть,
И человек-обыкновенье
Поможет лишь тебе упасть.

Ты - мир, в котором я живая,
Где лишь моя рука в твоей руке
Где я, в твоём безумстве засыпая,
Губами прикоснусь к твоей щеке.

Мама, скажи, почему стал не нужен?
Чем я так сразу обидел тебя?
Я не хотел стать кровавою лужей,
Я хотел жить, свою маму любя.

Мама! Как больно меня разрывали,
Прятался, чтоб не добрался металл.
Здесь меня не было. Я не родился.
Я не родился, но очень устал.

Мама, скажи, разве я помешал бы?
Тебя испугала со мной суета?
Я просто любил бы тебя, вот такую,
И не предал бы тебя никогда!

Мама, скажи, почему стал не нужен?
Чем я так сразу обидел тебя?
Я не хотел стать кровавою лужей,
Я хотел жить, свою маму любя...

Иду. Едва касаясь жизни сути, я иду.
Хочу. Кричать над бездной веры... Только я молчу.
Прошу. В безмолвии слабости не утонуть себя прошу.
Дышу. Годами прожитых потерь теперь дышу.

Лететь. Над островами памяти хочу лететь.
Забыть. Безликих берегов ненужный свет забыть.
Писать. В разорванной тетради бреда жизнь мою.
Зачем? По венам лезвием, смеясь, ведёшь игру свою.

Ползти. По стёклам зависти и лести буду я ползти.
Прости. За боль моих сомнений ты меня прости.
Понять. Предательство и ненависть хочу понять.
Отдать. Мечте своей все силы я хочу отдать.

Крою. Терпения лоскутами каждый день крою.
Скажи. Боль рваных жизнью рук кому я отдаю?
Смогу. До нужности вершины я смогу доплыть.
Любить. Единственное рядом я хочу любить.

В голове бардак, мысли бьют друг друга,
Я брожу по жизни, как бездомный пёс.
Сам в себе никак я не найду приюта,
От пустот холодный изнутри замёрз.

Не грусти, родная, и прости за скупость
Этих нужных слов и счастливых глаз.
Знаешь всё сама - для меня одна ты,
Сколько б не споткнулся, сберегу я нас.

Я уйду в сознание, далеко, в те дали...
Ты дождись, родная, я к тебе вернусь.
Обними меня нужными словами,
Я к твоей любви, как щенок, прижмусь.

В кровь избитый жизнью, без мечты, без веры,
Разбивался больно о холмы проблем.
В океане гнева утонуть пытался,
Кто я в этой жизни, почему и с кем?

Я к твоим коленям прислонюсь щекою,
Мне на плечи руки нежно опусти.
Разреши пройти мне этот путь с тобою,
Нужность помоги, родная, обрести.

Бежали друг к другу дорогами разными,
Сбивая колени о хлам бытия.
Несущие стены с узорами праздными
Крушили кувалдами слёз и вранья.

И в пьяном угаре, руины минуя,
Как дикие псы, выгрызали песок.
Из рваной души, что о песне тоскует
И долбит битами забвенья в висок.

Друг к другу тянули замёрзшие руки,
Казалось, согреться не хватит огня.
Случилось. Два сердца купались друг в друге,
Мелодия счастья сквозь гул воронья.

В постели мечты, на любви покрывале
Шептали друг другу: "Тебя я люблю..."
Прощаясь, в лохмотья себя разрывали,
"Останься", - орала душа, - "Я молю!"

И вновь засыпали вдали друг от друга,
Пытаясь унять одиночества боль.
И мысли-убийцы гоняли по кругу
Шары необъятий, идей Карамболь.

Я буду с тобой, я тебе обещаю,
Сплетение рук нам уже не порвать.
В маразме дерьма ежедневно вращаясь,
Мгновения встречи приходится ждать.

Чтоб вновь утонуть в океане бездонном
Твоих непокорных, но любящих глаз,
Забыв обо всем, водопадом огромным
Упасть со скалы недосказанных фраз.

Ты верь плечу, подставленному молча,
Ведь ты мне больше, больше, чем любовь.
И даже если жизнь тупая, волчья,
Не прогоняй меня, поверив в счастье вновь.

Убей сознанье, разрывающее сердце,
Пусть нелегко. Я обещаю рядом быть.
Давай откроем в нашу сказку дверцу,
И постараемся счастливейшими быть.

Вопросы с нереальностью решений
Рука об руку преодолевать.
Тогда мы сможем всё! И никаких сомнений.
Ведь всё разрушить проще, чем создать.

Твою улыбку и счастливые глаза
Хочу беречь. Мне так необходимо
Дышать с тобой, как дышат небеса,
И быть тобой одним всегда любимой.

Люблю тебя! Я повторяю это вновь,
Чтоб ты поверил и мечтой моей укрылся.
Ведь ты мне больше, больше, чем любовь.
Блокнот из прошлого...
Он навсегда закрылся.

Холодная ночь, бесконечность разлуки,
В глазах — всё, что хочешь сказать.
Биенье сердец, в клочья рвущие звуки,
Скорей возвращайся назад!

В наш маленький дом, где тепло и уютно,
Где вместе встречаем рассвет.
Где счастье объятий так важно и нужно,
Где лжи и предательства нет.

И утро за утром в холодной постели
Сменяет орущая ночь.
И как же мне люди вокруг надоели,
Прошу вас, исчезните, прочь!

Мне мерзко вопросы из уст ваших слышать,
Всё лживо, понятно давно.
Лишь только один в унисон со мной дышит,
Я с ним в небеса и на дно.

Листаю часы, за минутой минута,
Пустые слагаются дни.
В них нет твоих глаз, нет улыбки, нет шуток,
Безликими стали они.

Не нужен мне мир без любимого рядом,
И хочется только молчать.
Укрыться от всех невидимки нарядом,
И тихо, чуть слышно, КРИЧАТЬ!

Холодная ночь, бесконечность разлуки,
В глазах — всё, что хочешь сказать.
И рельсы — мои онемевшие руки,
Скорей возвращайся назад...

А я буду рушить ненужное
И идти шагами корявыми,
Переплыв все моря равнодушия,
Что сливаются с болью и драмами.

Не ломай меня, Жизнь упрямая,
Не найдёшь меня в яме бессилия,
Не останусь в тебе незамеченным,
Приложу все свои усилия.

Чтобы жить в унисон с мелодией,
Чтобы петь, и по венам музыка.
Я другим себя, Жизнь, не знаю,
По банальной тропе твоей узко мне...

Где ты была?
Где я бродил всю эту жизнь не ту?
Всю эту жизнь безликую, глухую.
Тащил я волоком заветную мечту,
С надеждой жизнь прожить не ту... Другую.

Другую, где есть музыки рассвет,
Любимые глаза и понимание.
Где слова "Мой" дороже в жизни нет,
Где вместе все невзгоды и страдания.

Где ты была?
Я шла всю жизнь к тебе!
К тебе, моё неистовое счастье.
Шла, утопая в огненном песке,
Босая, голая, разорванная грязью.

Оплёванная с ног до головы
Годами омерзительного мнения,
Вокруг меня живущей пустоты
Я шла шагами силы и терпения.

Я шла к ТЕБЕ! Я знала, что дойду,
Я знала, что идёшь ко мне навстречу.
Я знала, мимо счастья не пройду,
Почувствую, услышу я, замечу...

Касаясь шёпотом загадочности жизни,
По краешку себя тихонько шла.
На цыпочках, беззвучно, осторожно,
Вдруг оказалась у злословия котла,
Перешагнуть который невозможно.

Там люди-зло с ехидною улыбкой
Мешали копьями враньё из своих уст,
В бурлящей лаве, что разит зловонием,
Моей послышался надломленности хруст.

Но неет! Вы не дождётесь, не дождетёсь
Моих, истёртых до крови, колен.
Моих, избитых вами рук, вам никогда не видеть,
Вам не загнать меня в ваш дико-адский плен.

Я разобью на мелкие осколки
Все ваши мерзкие мечты меня сломать...
Меня сломать?! Да это просто невозможно!
Как невозможно Сердце у Любви отнять.

Вам никогда не встретиться глазами
Со светом искренности, что в моих глазах.
Он лишь для тех немногих, настоящих,
Для тех, кто держит жизнь в своих руках.

И ничего не предвещало огорченья,
Всё стадо, медленно копытами шурша,
Шагало в утреннем неистовом забвеньи,
Не видя рыжего убийцу-малыша.

Малыш шагал с ружьишком за плечами,
В глазах сверкали языки огня.
Людишки сторонились и молчали,
Желая выжить до конца такого дня.

А рыжий чёрт зловеще улыбался
И посылал не очень добрый взгляд.
На ровном месте кто-то спотыкался,
Иные в ужасе попятились назад.

Ну что, говнишки, мелкие никчёмки,
Хотите жить, костяшками гремя?
Пустоты заполняя в этом мире,
Обмен харчком Высокомерия.

В красивых фраках, с бабочкой на горле...
Обложка ваша, а внутри — газетный лист,
Замызганный обосранной ручёнкой,
А в подворотне плачет пианист.

Не от того, что холодно и сыро,
И что не видел пищи третий день,
Ему так скверно от того, что в этом мире
Его талант остался не у дел.

Его талант, что с музыкой сплетался,
Даря прекрасы луговых цветов,
Где клевер от улыбки распускался,
Где шмель в венке из детских голосов.

Вы не поймёте, с бабочкой на горле,
Она вас душит значимостью лжи.
НИЧТО на вас надето в чёрном лоске
Дерьма и лицемерья паранджи.

Ну здравствуй, друг, давно с тобою не был,
Не говорил на кухне по душам.
Пусть километры и разорванное небо,
Ненужностью не станут корешам.

А помнишь, в детский сад с тобой ходили?
Делили кубики и строили гараж.
Ничто не вычеркнет из памяти то время,
Из детства нарисованный пейзаж.

И школа пролетела, как мгновенье,
Ты с клюшкой, я обычно на турник,
И мяч в кольцо на нашем стадионе,
И вечером из окон мамин крик.

Чтоб шли домой, что утром снова в школу,
А нам хотелось вдоволь погулять.
То время очень хочется мне снова
На чистый белый лист нарисовать.

И песни под гитару, помнишь, пели?
И видео смешное про кальян...
Немало мы спиртов с тобой попили.
Воспоминаньями тех дней я снова пьян.

Благодарю тебя за то, что свою руку
Не спрятал за спину, когда я был в беде.
Желал бы всем иметь такого друга,
Жизнь, сука, злая и вокруг не те... Не те.

Не те, с кем можно просто поделиться
Любой проблемой, не стесняясь слёз мужских,
И до утра на кухне не наговориться...
Желаю чаще наших встреч таких.

Прости, что не звоню по телефону,
Ты знаешь, что я это не люблю,
Но, всё, что мы прошли с тобой по жизни,
Я бережно в душе своей храню.

Сейчас нас разделяют километры,
И все же рюмку коньяка себе плесну.
И как бы сука-жизнь нас не крутила,
Мы выпьем на двоих с тобой одну.

Где эта жизнь, которая МОЯ?
Где берег, у которого пристану?
Без лжи и фальши, счастья не тая,
Тебя любить я там не перестану.

Где распахну души своей просторы
Тебе — тому, кто дышит тем же небом,
Где музыка венчает голоса,
И ландышу тепло под белым снегом.

Ты обними меня, прижми, не отпускай!
Иди со мной по краешку мечты,
Едва касаясь губ моих, летай.
Мне в этой жизни нужен только ты!

Руками проведи по волосам,
В глазах твоих бездонных утопаю...
Люблю тебя!
Спасибо небесам за то,
Что быть с тобой могу такой, какая...

Давай разрушим правильности мир,
Разворошим листву недопонятий!
Останемся в плену античных лир,
По струнам времени я шла в твои объятья...

Чтоб прикоснуться к твоему теплу,
Согреться. Навсегда теперь твоя.
Нашла ответ. Так долго шла к нему.
ТЫ — эта жизнь, которая МОЯ.

Ты мне нужен, как солнце, как воздух,
Ты мне нужен, как небо дождливое,
Как туман над полями широкими,
Как река в никуда торопливая.

Как весенних садов цвет сиреневый,
Как листва золотисто-осенняя.
Ты мне нужен всегда, до мгновения,
Ты мой мир, моя мега-вселенная!

Нужен злой и до одури нежный,
Потому что всегда настоящий,
Как вулкан из любви и надёжности,
Меня кутаешь лавой бурлящей.

Нужен сонный, с любимой улыбкой,
Недовольный дурацкими днями,
Нужен утром в нашей постели,
Без тебя очень плохо ночами.

Не смотрю без тебя кинофильмы,
Не хочу, ведь нет рук твоих рядом,
От которых мурашки по коже,
И по мне нет "бегущего краба".

Мне глаза твои хочется видеть
И "маленько" любимое слышать,
Чтобы чаще слова говорил мне,
Как сегодня: "Иди ко мне ближе"...

Ничего мне другого не надо,
Этих слов ничего нет дороже.
Ты всегда просто будь со мной рядом,
Я люблю тебя очень, до дрожи!

Паникует народ, негодует.
Что же будет на этом этапе?
По стране страшный вирус лютует
В удушающе-массовой шляпе.

Информации страшные черви
Расползлись по огромной планете,
Истощились ресурсные нервы,
Коронованный едет в карете!

Он же ЦАРЬ! Он даёт указания,
Кто останется здесь, кто покинет.
Пробираясь в людей подсознание,
Состояние нервное пилит.

И в паническом недоумении
Люди мечутся в собственных рамках,
Ртом глотая медикаменты,
А мозгами - ИНФО-запеканку.

Пожирая и глоткой, и жопой
Новостные смертопилюли,
Обитатели нашей планеты
Негатив заливают в кастрюли.

Посолив чёрной солью баланду,
Черпаком разливают недуги
За квадратным столом пропаганды,
Как сморкаться и сколько мыть руки.

Стал похож на компьютерный челлендж
Мир, когда-то безумно-прекрасный.
Если маску на профиль наденешь,
Как Sub-Zero ты вмиг безопасный.

Только ниже нуля эти шансы,
Как и имя героя на русском.
Исполняем стране реверансы,
Увеличить чтоб скорость загрузки

Политических мега-игрушек,
Где герои - обычные люди,
Попадая в кольцо из ловушек,
Из игры выползают на брюхе.

Как не сдохнуть в корявом угаре
Политических нанорешений?
И какие засунуть беруши,
Чтоб не слышать политсношений?

Улыбайтесь почаще, Люди!
Мойте руки, как мыли раньше,
Погрузитесь в книги и фильмы
И детей обнимайте почаще.

Обстоятельством не из приятных
Нам сейчас даровано время
Поразмыслить о вроде понятных,
Пролетающих мимо мгновениях...

Разбуди меня утром своей сонной улыбкой,
Утонуть помоги мне в любимых глазах.
Дорисуй поцелуем по телу мурашки,
Акварелью любви заблудись в волосах.

Как безумный художник своей кистью на теле
Отрази свою нежность, мечту, теплоту...
Восхитительно всё, что на мне ты рисуешь,
Аллегорией счастья за тобой я иду.

Одни, сомкнув от боли зубы,
Ползут, сдирая кожу рук.
Без края чувствуя на плоти
Преград воткнувшийся каблук.
Царапин от руки корявой
На спинах их не сосчитать,
Но жизни, как карман дырявой,
Никем в которой можно стать,
Никто из них желать не хочет,
Никто не хочет прорастать
Корнями в грунт бесцельной вотчи,
Чтоб по наследству передать
Своим сынам весь мрак безличия.
И что ненужным можно быть,
В плену дерьма и безразличия
Неповторимость утопить.
Зачем? Зачем копать под ноги
Канаву недобытия?
Искать ненужных версий слоги,
Чтоб восклицать: "Ведь жизнь моя!"
Нет, не для них такая слабость,
Она для немощных червей,
Что под землёй, себе на радость,
Жрут плоть несбывшихся идей.
И эти черви — тоже люди,
Которым не дано понять,
Что жизнь — не яблоко на блюде,
Что нужно лезть, пыхтеть, пахать.
Но их устраивает почва
Тупых, никчёмных, сука, дней.
Зачем по лестнице к вершинам?
Ведь можно спать в дерьме, под ней.

Что происходит с русской речью?
Где образованность людей?
Как говоришь ты, человече,
Чтоб выразить всю суть идей?!

"Сегодня шёл по КАЛИДОРУ,
Где БОЛИМЕНИЕ светло,
Была закрыта дверь затвором...
Ну ВООБЩЕМ мне не повезло".

Иль вот такой пример представлю,
Он постоянно на слуху:
"Я ИХНИЙ номер вам оставлю
В ЕВОШНЕЙ куртке на меху".

Намедни я сидел в кофейне,
Вкушая дивный аромат.
Бариста представлял умение
Заправки зёрен в агрегат.

Согнулась радуга навесом,
Природа ангельски нежна,
И тут я слышу: "Два ЭКСПРЕССО!
Алё, я ЗДЕСЯ, у окна!"

Меня сковало жуткой болью,
Обидно за родной народ,
Который раньше с хлебом-солью
И с песней русской в хоровод!

А что сейчас мы слышим чаще?
ТЕКЁТ ручей, ЛОЖИ на стол…
Язык, как будто бы пропащий,
Как пруд, что тиною зацвёл.

Мы говорим: "ПОЕХАЙ прямо".
"У НЕЙ красивые глаза".
И пишем "ВПРИНЦИПИ" упрямо,
Хоть так писать совсем нельзя.

Мы ремонтируем РИЗЕТКИ,
Едим вкуснейшие тортЫ,
И ПЛОТИМ в кассу за конфетки,
И БРОЕМ на лице кусты.

Мы звОним, чтоб сказать любимой,
Что красивЕе её нет,
И подаём невозмутимо
СвеклУ на праздничный обед.

Перечисляя бесконечно
Такой разврат средь русских слов,
Читать желаю вам сердечно
Побольше прозы и стихов!

Посади на колени ребёнка,
Расскажи о войне, о подвиге.
Как стучали в дома похоронки,
Матерей разрывая на столбики.

На кресты, у которых плакали,
Не пуская в свой разум данное.
"Я ждала тебя, сын, и буду ждать...
Ты вернёшься ко мне обязательно".

Как мечты погибали светлые
О любви, о семье, о радости.
Как глаза закрывались девичьи
От кровавых ран и от слабости.

Как мужья уходили с надеждою,
Что обнимут ещё любимую.
И детей прижимали бережно,
Вытирая их слёзы щетиною.

Как делили краюшку хлеба
И друг друга собой согревали.
Как молчали, корчась от боли,
Те мальчишки, когда их пытали.

Расскажите, не прячьте историю,
Научите детей уважению.
Их осталось совсем уж мало,
Тех ребят, что прошли сражения.

И сейчас, у огня бессмертного,
Преклонил колено старенький дед,
Вспоминая всё то, что он пережил...
И друзей, и подруг, что рядом уж нет.

Он поплачет и выпьет свои сто грамм
За Победу, за тех, кто погиб в бою.
Ты тихонько постой рядом с ним, и сам
Положи его руку в ладонь свою.

Ты увидишь, как мало нужно им,
Тем мальчишкам, прошедшим тогда войну.
Просто знать, просто верить, что всё не зря,
Что не зря они прожили жизнь свою.

Он ещё постоит у святого огня
С алюминиевой кружкой и хлебом.
Дед, спасибо, всё было совсем не зря.
Спасибо, родной, за Победу!

Памяти Томаса Алва Эдисона

Покинул чрево матери Великий Человек.
Пронзая криком небеса, он объявил свой век.
Тепло нежнейших в мире рук и блеск уставших глаз...
Ещё не зная жизни путь, он понял - не предаст!

Он знал, что эта женщина - навеки оберег.
Так рос, укрытый крыльями, Великий Человек.
Игрушками не балован и простенько одет,
Просиживал часами он в пыли библиотек.

Он был помощник матери в продаже овощей,
Лишь для неё был значимый, а больше был ничей.
Вокруг преподаватели твердили: "Недалёк".
А мать: "Ты будешь гением, любимый мой сынок!"

Закончились занятия в один из тёплых дней,
Он шёл домой, держа в руке письмо учителей.
Окутав сына нежностью, дав парочку конфет,
"Ну, что, сейчас прочтём, сынок, давай скорей конверт".

Катились слёзы горькие, рвалась из сердца боль...
"Мам, что тебя расстроило? Не плачь, ведь я с тобой!
А что в письме написано? Я делал всё не так?"
Мать улыбнулась искренне, с ребёнка сняв пиджак.

"Садись, родной, прочту тебе, и ты понять сумей.
А плачу я от гордости, ты - жизни свет моей".
Разломанная вдребезги, читает, чуть дыша:
"Учить самостоятельно придётся малыша.

Ваш сын родился гением, учительский совет
Вещает: для таких детей здесь педагогов нет".
И он корпел над книгами в тиши библиотек,
По росту мал и хиленький, Великий Человек.

Его манила химия и опытов процесс,
С годами только множился к науке интерес.
Он начал путь с газетчика за малые гроши,
Затем лаборатория в вагоне... "Не спеши..."

Шептал себе над склянками, колдуя по ночам,
А утром вновь с газетами на станции кричал.
Пройдёт немного времени, Великий Человек
Издателем становится двух поездных газет.

А дальше по накатанной: наука, телеграф...
Для многих неугоден был, но он тогда был прав.
Работа с электричеством и первый аппарат,
Преграды, накопления из мизерных зарплат.

Своя лаборатория и пара мастерских,
И новые открытия, он утопает в них.
И массу перспективных он видит областей:
Использовать фонограф для записи речей.

Для писем, книг и музыки, рекламы, языков,
И к воплощенью в жизнь всего он рьяно был готов.
С победой и признанием он завершил свой век:
"Свет сделаем дешёвым!" - глаголил Человек.

"И покупают свечи пусть только богачи,
Народ, читайте книги под лампочкой в ночи".
Однажды зимним вечером, семейный взяв архив,
Читал письмо учителя... И мир вокруг затих.

"Ваш сын отсталый умственно, учительский совет
Вещает, что таким, как он, у нас учёбы нет".
Он молча встал, надел очки дрожащею рукой,
На фото матери смотрел, где вера и покой.

"Я помню, мам, и нежность рук, и блеск уставших глаз.
Тогда, не зная жизни путь, я знал, что не предашь..."
Сжав пожелтевшее письмо, он свой закончил век,
Пронзая хрипом небеса, Великий Человек.

ДОКТОР ДЛЯ БЕДНЫХ

Рвёт снова сердце детский плач
И болью забивает душу.
Болезнь - безжалостный палач,
Терзая приступами, душит.

Ребёнок умоляет мать
Помочь лишь дозой инсулина,
А та не знает, как сказать,
Что денег нет второму сыну

И самой маленькой сестре
Купить еду... И паутину
Плетёт дилемма в голове:
Ну как помочь родному сыну?!

"Малыш, терпи, утихнет боль.
Пойми меня, прости, послушай.
Я эту ампулу куплю,
Но малышам не дам покушать".

Он из последних детских сил,
Едва дыша, идёт на крышу.
"Я не хочу обузой быть,
Сестру и брата не обижу".

Он прошептал: "Прости меня...
Прошу, вы только не болейте".
И в алом пламени огня
Исчез, как в жуткой киноленте.

Спасая жизнь, не слыша боль,
С огнём боролся сельский доктор.
Всё тщетно, по лицу лишь соль,
И в одеяле тело плотно.

Мухаммед клялся малышу,
Он обещал себе и людям:
"Пока я на земле дышу,
Лечить бесплатно нищих буду".

И обещание сдержал,
Всю жизнь был Доктором для бедных.
За десять фунтов принимал
Людей в своей больнице ветхой.

Всегда спокойно говорил:
"Огромных денег мне не надо".
И продал свой автомобиль,
Что был подарен меценатом.

Все деньги доктор Машали
Отдал в приют несчастным детям,
Надежду и мечту дарил тем,
За кого он был в ответе.

"Я вырос бедным, мне вполне
Хватает сэндвича с бобами.
Тот мальчик всё сломал во мне
Своими мудрыми словами.

Никак нельзя, чтоб человек
Погиб лишь оттого, что беден.
Чтоб жизнь его, как талый снег,
Ушла под землю на рассвете".

Он до преклонных лет лечил
Лишь тех, кто не богат деньгами.
Таких, возможно, больше нет.
Поклон Вам низкий, врач Мухаммед.

И с каждым рвотоизверженьем,
Опустошаясь изнутри,
С глубоким мозгопораженьем
Под грунт уходят лекари,
Которые спасать людей,
Учась ТОГДА, в стране без блата,
Заложники своих идей,
И, с верой в белые халаты,
МОГЛИ без отдыха и сна
Помочь в их труд поверить людям.
Поверить в то, что жизнь ОДНА,
И нужно ЖИТЬ! И это БУДЕТ!
Сейчас, со скальпелем в руках,
Копаясь в придворовых баках,
В дырявых, грязных пиджаках
Закуску ищут, как собаки.
И скальпель, что спасал людей,
Заточки прежней не имея,
Кричит: «Давай, ещё налей!»,
Заманивая алкозмея.
И он идёт... Когда-то врач…
В звенящей утопая бездне
Его постигших неудач,
Он знает, что какой-то бездарь
Ведёт приём с табличкой «ВРАЧ»,
Не зная, кто такой был Кесарь.
Всё было в жизни хорошо:
Семья, любимая работа.
Две полостные − день прошёл...
За годом год ломалось что-то.
Куда-то вдаль, как корабли,
В тумане мокром исчезали
Движенья рук, тех, что могли
Поверить в жизнь, её спасая.
Рука, дрожащая теперь,
Могла тогда без промедленья
И с долей мизерных потерь
Принять врачебное решенье.
Кому-то снова подарить
Глаза родных, мелодий ноты...
«Всё хорошо. Благодарить?
Да что вы, это же работа.
Работа та, что я люблю.
Коль вашей жизни свет не гаснет,
Я Бога сам благодарю
За то, что здесь я не напрасно».

Так было, но сломалась жизнь
Когда-то нужного хирурга.
Сейчас в почёте лишь цинизм,
Пустоты замкнутого круга.
Не поддержали, не смогли…
Врача, уставшего от боли,
И, с одиночеством на «ты»,
Покой искал он в алкоголе.
В стакане утопали так
Его талант и чёткость взгляда.
И рваный старенький пиджак
Из жизни прошлой, как награда.
За тот, совсем не лёгкий труд,
За сотни жизней, им спасённых,
За тех, которые ЖИВУТ
В обычных буднях монотонных.
Он пьёт совсем не от того,
Что алкоголик по наследству,
Он просто хочет одного −
Вернуться к маме с папой в детство.
Где он не знал, что будет ТАК,
Что станет он совсем не нужным.
Где папа, сына сжав кулак,
Учил, что нужно быть послушным.
Где первый школьный выпускной,
И институт с дипломом красным,
И дом... С любимою женой,
Возможно, было всё прекрасно.
До той поры, пока почёт
Не затоптали грязью блата...
Ведь красный донорский значок−
Частица белого халата!

А что для вас людская жизнь?
«Врачи» с экзаменом за деньги,
В конверт готовые сложить
Между купюр людей мученья.
А думал кто-нибудь из вас,
Как этот врач, хирург от Бога,
От сердца получив приказ,
В Афгане шил мальчишке ногу.
В палатке, слыша вертолёт,
Он оперировал вслепую...
Сегодня смерть, иль повезёт
Не получить под рёбра пулю?
Он отдавал всего себя,
Рукой стирая пот височный.
Он знал, что этих ждут ребят
Их жёны, матери и дочки.
Не думал вовсе он тогда,
Что будет награждён медалью
Была одна на всех БЕДА,
Над цинком матери рыдали.
Он сильным был. Он воевал,
За угол выгоняя смерти.
Глаза ребятам закрывал
И плакал в огненном рассвете.
Теперь, скитаясь по углам,
Переворачивая память,
С поклоном прожитым годам,
Он этот мир готов оставить.

Обычный солнечный был день,
Он, как всегда, сидел у бака,
А на площадке − карусель,
Мужчина с сыном и собакой.
Он наблюдал издалека...
Отец немного пошатнулся.
«Помочь смогу наверняка!»
Он в жизнь СВОЮ ТОГДА вернулся.
Собрался с силами старик.
Не быстро, но он шёл к площадке.
Пронзая небо, детский крик
Рвал его сердце беспощадно.
Дошёл. Мужчина на земле.
На пульсе пальцы... Жив твой папка.
Хрипит немного, а в руке
Лишь скальпель с гравировкой гладкой.
И на раздумья нет минут,
Старик талант свой не утратил.
Разрез на горле, помню, тут.
Рука трясётся, как предатель.
И пот стекает по вискам.
Я должен. Я могу. Я помню.
Он сделал. Взглядом в облака
Мужчина снова дышит ровно.
Не плачь, малец, всё хорошо.
Старик обнял ребёнка крепко
И тихо в сторону пошёл,
Держа в одной руке монетку.
Народ толпился, голосил,
Карету «Скорой» вызывая,
А он сидел, совсем без сил,
На горле кофту разрывая.
Он умер, скальпель положив
В грязи у мусорного бака.
Хирург, связавший свою жизнь
С великой клятвой Гиппократа.