Вечерне улица огнями жмурится, а воздух за день устал свежеть.
Премудрость сызнова алкает вызова, однако мыслям земную б твердь.
Звездистой россыпью наемся досыта - парсеков тяготы не об'ять.
И чую: грешное стремится к вешнему, ведь обновленья нужны под стать.
По кругу катится судьба-сумятица, в её глазницах - галиматья.
Вот этим способом слезливо с посохом устроен периметр бытия.

Повар привычно пичкает событиями мясорубку,
она перемалывает мякоть надежд, жилы традиций без передыху,
вселенская стряпня поставлена на поток, людские мирки хрупки,
им не достичь истинного промысла - вот ещё кусок пропихнут
в жерло неизбежности и создаёт обезличенную массу фарша,
что всегда прокручивается назад - и в этом нет фальши.