В тот день когда меня не станет,
Прольётся дождь, померкнет свет
Мне жаль, но я не обниму тебя ночами,
И от меня останется лишь след,

Тот след, пройдёт уже с годами,
Не стоит плакать в тишине,
Ты станешь красивей с годами,
С улыбкой вспомнишь обо мне,

Ты улыбнись, не плачь родная,
Я как и прежде ведь с тобой,
Конечно я не ощущаем,
Но я всегда иду перед тобой.

Увы меня не видишь ты,
А я любуюсь твоим взглядом,
Тебя я нежно обниму,
Как и тогда, когда был рядом.

Время летит увы беспощадно,
Голова усыпана уже серебром,
Жаль, но его не вернуть обратно
Лишь остаётся вспоминать о былом.

Что было? Как было? А было ли вовсе?
Память потихоньку стирает следы,
Следы о твоём сумбурном прошлом
В котором скоротечно таяли дни.

Наверное сейчас уже и не вспомнить,
Что перед глазами проносилось тогда,
И не понять, что в голове было вовсе,
Но все это пронеслось сквозь года.

Время прошло, и ещё сколько пройдёт,
А к серебру лишь добавится пепел,
Амнезиям словно убийца память убьёт,
Заковав тебя в беспамятство цепи.

Холодный свет больничной палаты,
Жестка, не удобна кровать,
В этой палате людей так не много,
Кто то уйдёт и его не будут искать.

Утро тут сравнимое с вечером,
Тут бесполезно смотреть на часы,
Болью пропиты стены тут,
Если есть силы, то хочешь беги.

Но убежать уже не получится,
Есть только один выход, уйти,
Уйти и остаться прошлым,
Так закончатся больничные дни.

В памяти уже не будет пробелов,
Не возможно помнить, того чего нет,
Лишь мрачный свет больничной палаты
Встретит свой новый одинокий рассвет.

Гонимый мыслями, словно ветрами,
Не редко думал о вечном,
Думал о том, как будет дальше,
И как же найти путь этот млечным.

Окидывал взор в ночной тишине,
В холодное звездное небо,
И все больше думал о том,
Где же они Водолей и Андромеда.

Магия звезд манила опять,
Так хотелось почувствовать космос,
И узнать тайны дальних планет,
И как живут далёкие звезды.

Как же хотелось дотянуться рукой,
До золотого небесного света,
И загореться на небе новой звездой,
В созвездии Водолея и Андромеды.

Зеленая лампа горела у него на столе,
Сквозь боль и порок писались романы,
Его кабинет пронизал серый дымок,
А алкоголь холодил душевные раны.

Но как же он смог в бреду написать?
И откуда взялись эти странные мысли?
Он не хотел романом ничего усложнять,
Но о морфии были лишь беглые мысли.

Наверное рассудок был потерян в бреду,
А подсознание наяву это все показало,
И он описал все то, что увидел в бреду,
Чувства и мысли на листе вымещая.

Скорее всего это лишь выдумки, мистика!
Или же просто ночной бред морфиниста,
Роман был закончен смехом и выстрелом
Или же просто его насущными мыслями.

Мастер явился к Маргарите с романом,
Ведь рукопись она в огне не горит,
В их жизни уже разгорелось пламя,
Но каждый из них будет для жизни убит.

Пламя огня сожжет все невзгоды,
А Воланд оставит след свой во тьме,
Кто-то забудет прожитые годы,
А кто-то встретит его в сквере в Москве.

И вот она снова Большая садовая,
В квартире 50 свет не горит,
Встретишь ты там, Бегемота, Коровьева,
Бал сатаны уже скоро будет открыт.

На бал сатаны слетится вся не честь,
Всех их встретит королева Марго,
Понтий Пилат канет в вечность,
А Иешуа Га-ноцри проводит его.

Проклятье Фриды Берлиоз не поймет,
Ведь не под силу понять смертным его,
Но как же узнать что дальше нас ждет?
В мире теней на великом балу у него.

Люди как люди, и их шкурный вопрос,
Но у Азазелло на него будут ответы,
Сгнило людское за годы нутро,
Ну а Гелла знает толк во всем этом!

Не стоит просить у тех кто сильней,
Не нужно так же ждать и ответа,
Они все сами предложат и сами дадут,
Н не взимут платы за это.