- Давно уже угасли чувства,
Остыли как холодный чай,
Мне никогда не станет грустно.
Мне никого уже не жаль.

Я смотрел в чужие окна квартир,
Никого не ждал, никого не любил.
Только привкус во рту – вина,
А у вина был привкус меня…

Винница моя, пой!
Пой же, тварь!
Мне не хватает криков твоих,
Слёз твоих,
Твоего тепла.
Да, и, собственно,
Мне не хватает тебя…

В тисках рутины, в гнили новых дней,
Душа остыла в сумрачном плену,
Средь серых лиц, теней чужих дверей,
Бредёт устало, словно по стеклу.

Ищет забвенья созданной мечты
В зазорах слов, меж строчек, фраз,
Что-то жадно хватает среди пустоты,
Вспоминая про «здесь» и «сейчас».

Мои слова разносит сильный ветер...
Перед тобой течёт тоски река,
Я ухожу, забудь о нашем будущем куплете,
Будь счастлива, но только без меня

Каждый раз открывая глаза,
Мы находим силы подняться.
– Больно? да, тяжело!
Но нас учили никогда не сдаваться.
Все время куда-то идем,
куда-то спешим,
да, и что-то от жизни хотим,
Создавая цели,
ищем, над чем посмеяться,
Мы любим,
ведь боимся остаться одни.
Мы боимся,
что не успеем в себе разобраться…

...чувства-чувства.
И всюду раздуются голоса,
От этого становится так грустно,
Бездонно грустно.
Когда не знаешь, куда бежит толпа...

– Это снова ты, смерть?

Шляпник с хмурым лицом у вокзала,
Оперевшись об стену, смотрел
На часы, оставленные братом.
Жаль, но того сохранить не сумел.

В ту ночь горели две луны над Москвой,
Озаряя светом пустые дома.
В переулках люди кричали от боли,
На мир снисходила война.

Исчезали птицы, небо – в ракетах,
Была зарыта чья-то мечта.
В храмах молились за души военных,
Страх, что их заберут небеса.

Нет хуже чувства потери родного,
Каждый имел собственный путь.
Время пришло для последнего боя,
От которого мужчина не может свернуть.

Толпы врагов, где каждый злораден,
Сигарета скрывала привкус крови.
Патроны по городу эхом раздались,
Пыль, поднимаясь, создавала витки.

Глубокая рана сильно сверлила,
Шляпа намокла от града дождя.
Угасающий взор смотрел лишь на небо:
– Брат, ты рано покинул меня.