Я человек, отдающий свой мир искусству,

И мне жалко растрачивать свою жизнь на низменности,

Где люди легко поддаются влиянью, безумству,

Не замечая у мастера ноты бессмысленности.


Способность понять художника даётся не каждому,

Лишь тому, кто выучил слова боль и страдания.

Бессмысленно объяснять чересчур тупоголовым гражданам,

Что за труды человек поддается всенародной любви и изгнанию.


Никогда не забыть обещание, данное мной перед Богом;

Через время, через вехи истории, через сердца -

Пронести гордое, поэтиное, вечное слово,

Остановить жгучим глаголом слезы младенца Христа.

Убьешь меня лишь ты. Ну что ты ждешь,
смешная?
Вонзи в меня клинок любви, который остр.
И кровью на столе, огонь моих мечтаний
Ты погаси своим коротким, гордым “Злобость”.

И падаю на стол людских, тупых страданий,
Что нагадала цыганка, когда робок был,
Но я боле не вижу твоих очертаний,
Ты сразила меня в поле бесконечных битв.

Я покроюсь пятнами вашей милой страсти,
Стану вами навсегда да лихо окрУжен,
И по вашей добрейшей и властливой ласке
Буду пеплом ненужным на вашей наружи.

Ну что? Вот и я собираю вещи.
Оглядываюсь на протоптанный путь.
Увы и ах, но мы больше не блещем,
Потомок! Огонь жизни желаю раздуть!

Наслаждайся каждым моментом, милый.
Люби так же искренне, как я любил.
И тогда к концу вовсе не хилый
Вспомнишь, как в вальсе, с женой кружил.

Соберешь, как пращур, свои пожитки
И на исповеди мне скажешь “Я горд,
что отыграл свою жизнь не по скидке!”
Пусть наши потомки поставят рекорд!

Вы знаете, все люди что-то чувствуют.
Они догадываются, видят, но врут,
Они боятся, что за мыслями их застукают,
Как будто у них жизнь тогда отберут.

И вы знайте, действительно отберут,
Словом колким, как нож, сердце ранят.
Руки и ноги навсегда оторвут,
И навсегда судьбу испоганят.

Почему разлука это так ужасно?
Один оставляет другого. И что?
Дело в том, что второй ждет безобразно,
Тратя жизнь на что-то не то.

И знайте, вы хуже предателей,
Если захотите второго вернуть.
Зачем вы обманываете этих мечтателей,
Ведь потом снова решите от них драпануть.

Но уже чужими руками. Не своими,
Ведь их марать не охота.
Они уходят от вас седыми,
Не верящими в любовь что-то.

“Я не то, чтобы тебя полюбила,
Мне было уютно с тобой.
Я во взрослую жизнь спешила,
Хотела в тебе найти вечный покой.

Ты очень старался для меня, я знаю,
Тебе было очень хорошо со мной,
Но, к сожалению, я тебя отпускаю,
И думаю я точно не головой.

Я не могу больше жить так,
Хочу глотнуть свободы,
Поверь мне, ты не слабак,
Просто я хочу небосводы.

Однажды моменту поддалась,
Не поняла, что творю. Ошиблась.
Нет, не любила, просто неслась,
Пока на землю камнем не кинулась.

Мне ты нужен. Кому я вру?
Просто устала от жизни сложной.
Я пропаду когда-нибудь поутру,
Я слишком рано хотела быть взрослой.”

Мы так боимся всегда что-то сказать,
Молчим, когда хотим от боли кричать,
Говорим уходи, когда мечтаем о встрече,
Бьем, хотя ненавидим увечья.

Стоим и, глядя в глаза, врём,
Что по отдельности лучше, чем вдвоём.
Гордимся, когда надо обнять,
Закрываем уши, когда надо понять.

Ругаемся, когда есть страх потерять,
Не верим, когда стали доверять.
Кричим и молчим, любим и плачем.
Почему мы с тобою так часто портачим?

Ты нож вонзаешь прямо в грудь,
Да так, что сердце воротишь.
И кровь любви течет чуть-чуть,
Спустя год меня вновь винишь.

Отъезжает жизни трамвай по рельсам
Туда, где забыл я себя.
“Уважаемые попутчики, сядьте по креслам!”
Умираю от ран терпя.

Я проездил на нем где-то десятку,
Такой безкровный, на людей не похож.
Я помню во сне убитую лошадку.
Из моего сердца кричит кухонный нож.