Я на кровать ползу с тоской -
Почувствовать хочу я что-то.
Но в голове моей устой -
Любить дано лишь без развода.

Ярко-красные чувства других
Мне всегда были чужды,
Но на Луну я молюсь для благих -
Любовь, деньги, собственные нужды

- Почему же мы молимся этой Луне?
Не для звезд мы готовы отдаться?
- Вполне,
Только знай: молиться звезде -
Лишь предаться желанью,
Предашься желанью - предашься скитанью.

И я снова предался косому желанью,
И опять на мне те же оковы молчанья.
Ну а что говорить?
Я сам знаю, что слаб.
Я тупой, бесполезный и проданный раб.

И я опять сползаю с постели с тоской,
И не почуяв ничего
Уйду в петлю под той же самой елью,
Где наблюдал тебя недалеко.

Горячей пулей сердце разорвав
Иду к обрыву,
Грусть свою держав
Иду к созыву.

И тысяча зеркал встречает меня вновь.
Глаза горят, безжалостным пожаром.
Пожар же тот гоняет кровь,
И ту же кровь он обдаяет винным варом.

Глинтвейн еще не высох на устах,
Вино в главе моей не жаждет умоленья,
Хмельной отвар ищу я в тех местах,
Где был я пьяный и без опьяненья.

Не жажду я покоя, тишины.
Не жажду я речей твоих незванных.
Мне ждать приходится Луны,
В ее лучах все кажется мне странным.

Люблю Луну...
А может ненавижу.
Но при Луне готов я дать обет
О нарекании тебя на роль надменной,
Ведь ты так сжалилась, сказав мне лишь “Привет”.

Почему ты надеешься на внимание,
Надеешься, что оглянусь?
Наше общение как будто шифрование.
"я без твоего общения не обойдусь"

Я тебя зацепил?
Нет, ты свою душу пропил
За разврат.
Пройдёмся мы с тобою на Арбат
Как в монополии,
Но он дороже Вас в вашей метрополии.

Так почему надежда не угасла?
Надеешься, что оглянусь?
Хоть словом перекликнусь?
Нет, ты мою душу поразил дробя
И я пройду наш путь, но только без тебя

К черту эти розы,
К черту вся любовь.
Дайте веточки мимозы -
Положу их вновь.
Положу на край могилы
Не томя тоски.
Я хотел вонзить те вилы,
Но получил куски
Бесстрастной жажды порожденья.
Убью я всех - без исключенья.
И лишь посмейте возразить,
И лишь посмейте вымолвить
Хоть слово.
В моих ногах еще терново.

И вдруг, смотря себе наверх
Увидел солнце.
О боже! Это грех?
Сердце' мое на бронебойце таит
Ту сладкую тоску,
Ту горькую усладу.
И поклонюсь тому штыку,
Который дал же ту отраву.
Простить - могу, любить - не стану.
Простить - хочу, любить - устану.

Я сегодня чуть не умер,
Может даже чуть не встал.
В этом мелко тихом шуме
Клен тем серебром опал.

Это ведь от эйфории?
Или же от той любви?
Куда же делся этот яростный смех силы?
А я не знаю
Построил путь я на крови.
Крови души и сладких дум,
Крови всех мыслей возбужденных,
Спускается матрос мой в трюм
Где так полно умалишенных.

Их невозможно сосчитать.
Они как осы там гнездятся,
Если и можно их собрать,
То лишь сильней все углублятся.
А глубина у них краса,
Такая, словно впадина Морская,
И только лишь одна оса
Такая злая, очень злая.

Но это не ее вина,
Это лишь думы порожденье.
Теперь я пьяный без вина.
Умалишенный и без сотрясенья.
Я долго ведь молился тем богам,
Которые могли мне даровать
Ту сладкую любовь, то сладкое мгновенье -
Теперь оно мое
И никому не суждено отнять.

Хочу поведать вам рассказ,
Как любящих всех покорил тот сказ
О двух сердцах, которых мы семьей назвали.
Два сердца ярким пламенем пылали
И оторвать их было и нельзя.
Любили они, мечты свои возя
Как кони возят дроги ездовые -
Не прерываясь от бессилья,
Не прерываясь от беды
И только камни подземны'е
Могли их ноги развести.

Но непрерывно горел очаг такой любви,
Не потянул мудрец брови,
Чтобы оспорить это заявленье,
Ведь не всегда бывает то явленье,
Когда два сердца не сгорают, а горят -
Никто не смог остановить такой снаряд.

Он разрывал всех в пух и прах,
А всех нелюбящих одел тот страх,
Что никогда им и не взять такого,
Даже немого и слепого -
Им никого не получить,
А только сердцем вечность бить.

Просторы, такие же широкие как души
Тлеющих зевак, грею'щих уши.
И небо, также дальнее, как слова
Людей, оставивших дома.

Хочу домой,
Домой, где меня будут ждать,
Домой, где солнце из окна опять,
Домой.

У меня дома нет:
Нет той Луны, готовящей обед,Нет тех забот, прошащих в сонный бред
Закончить их,
Нет тех же уст, так молвящих обет -
Обет любви и верности слепых.

Слепых от страсти и любви,
Слепых от веры в бытие
Ты хоть всего меня порви,
Но я скажу тебе “Мисье!
Мисье! Вы правда не хотите жара?
Я вас люблю и будто от пожара
Убегаю,
И с каждым днем я все сильней
Сгораю.”

Но не промолвился же тот “Мисье”
А жаль,
Теперь я в этой колее,
Где я один
И нет того “Мисье”.

Хочу домой.
Хотеть не вредно,
Вреден лишь пункт договорной,
Что мне всё тщетно,
Что не вернусь домой.
Домой

Я знаю, мы с тобой на разных берегах
Мое бушующее море закрутил тот страх, что ты
Не сможешь полюбить меня.
И что?
Действительно! И что!
Я долго гнался так за этим чувством,
Чтобы потом сказали мне “И что?”?

Я знаю, невозможно любить то, что полюбить нельзя,
Но ты ведь знаешь: я все запреты напрочь отгоняю,
Я совмещаю то, что совместить нельзя,
Я создаю лишь то, о чем мечтаю...
И что?
В ответ я слышу лишь “И что?”

Я так устал бороться правом этих чувств на бытие...
А может это все лишь забытье?..
Не знаю...
Знаю лишь то, что пепел в Чашу сохраняю
И с каждым днем я легче забываю,
Что не постичь мне соли этих чувств.
Если все так,
То лучше вечность в бегстве быть,
Чем лишь одну тебя любить.

Последний раз я слышу этот трепет,
Последний раз касаюсь ваших рук.
И с каждым Новым годом угасает лепет,
Как же был глуп отважиться от мук.

Любите всех своих детей,
Любите каждую преграду,
Ведь угасанье тишины
Гораздо хуже этой правды:
Мы видимся последний раз,
В последний раз я вижу ваши очи,
Но я прошу вас только раз:
Не забывайте те же ночи, где вы
Не спали сотни раз,
Не забывайте беготню,
По вскоре пу'стым коридорам,
Не забывайте тишину, что вы
Так ждали с томным взором.

Не в каждом свете звезд могла ты плакать,
Ведь и не каждому дано в небе' мелькать.
У черной дамы гордость, будто злата,
У черной дамы сердце, будто сталь.

В твоей красе я будто ослепленный,
Готов тебе всю жизнь свою отдать.
И я готов все горы кинуть на бок,
Лишь рвущейся звездой изнемогать.

"Жар твоих волос, угли в январском костре"
Тебе тоже знакомы эти строчки.
И я пишу не о любви к тебе,
А о том, что до точки.

До точки, до края, называй как угодно.
Мне до точки твои слова...
И улыбка... И взгляд... как же мило
Ты бросаешь а меня взгляд.

Мне до точки все, что ты говоришь -
Это только пустые слова.
При мне ты твердишь, за спиной
Говоришь, что вот "Это все не она!"
А кто же?..

После всех слов, летящих будто пули,
После всего того, что пережил,
И что теперь?
Стоишь ты на пороге, молясь мне в ноги

А раньше ты был будто при шелках,
Весь как из золота стоящий.
Теперь ты был изнеможащий
С прошением в своих руках.

Простить могу, помочь - не смею.
Я помню все, что ты сказал,
Убил во мне все, во что верил,
Убил все то, что было до тебя.

И ты не можешь отрицать,
Что эти злобы сделал ты.
Я помню, помню все, прощу,
Но лишь прошу тебя - уйди.