Мой интернационал

В каморке дворничихи Зины,
Подруги верной с юных лет,
Вдвоëм с застенчивым грузином
Мы ели фирменный омлет.

Потом мы пили злую чачу,
Портвейн, кефир и молоко.
Играл грузин, сурово плача,
На балалайке "Сулико".

Затем ещë была Зубровка,
Киндзмараули, Слынчев бряг,
Мартини, Кьянти и Перцовка,
Клопами пахнувший коньяк.

Я горцу вторил на гармошке
И вслух читал стихи свои.
А за окном вопили кошки
Фальшивя, арии любви.

На перепутье мирозданья
Столкнула лбами нас судьба.
Я шëл тогда с друзьями в баню,
А он из бани шëл тогда.

Друг друга тотчас мы узнали
По цвету брюк, разрезу глаз.
В экстазе дружно зарыдали
И побратались сей же час.

Он был по матери грузином
И по отцу грузином был.
А я слыл форменным кретином,
Про всë забыл, на всех забил.

Я был на четверть итальянцем.
По сути - скиф. В душе - еврей.
Короче - форменным засранцем
От пяток до волос корней.

В каморке дворничихи Зины
Свела нас мачеха-судьба.
Он был законченным грузином.
И я грузином стал тогда.

П амаять играет в жуткие игры -
О чень она слаба.
Б есы к подзорным трубам приникли:
Е сли образ врага
Д о блеска надраить,
О т чистить от копоти,
Б у детей им всем сиять.
Е сли лампады любви промокли
С мерть торжествует опять.

И по дорогам безвременья
Е дем мы вновь убивать.

С колько народной любви к палачам...
О кна закрашены серою краской,
Н а этом фоне - жуткий пейзаж.

Р еки давно не текут никуда.
А лым рассвечены линзы очков.
З ло торжествует. Душа взаперти.
У м, честь и совесть - лишнее, бро...
М елом на серой стене начерти
А з, буки, веди... А после - добро!

А. Г. 11.09. 24 г.

Верлибр фонарëм повис на рее.
Как холодильник пуст осенний день.
Смешал в одном бокале дребедень
И выпил. И нисколько не жалею
О том, что рифма рифме не сестра.
Не приходя в сознание с утра
Пишу о том что вижу. Что уже
Полощется бельëм на рваном ветре.
Так можно графоманить километры,
Себя поэтому чувствуя в душе.

С Днëм рождения, друг!
Наплевать, что метель за окном
И уже не зависит погода от времени года.
Поломались мы все. Вместе с нами сломалась природа.
В этой сломанной псевдореальности
как-то живëм.
С Днëм потерь и утрат я не стану тебя поздравлять -
это сделает Время - безжалостный спятивший кормчий.
Ну а я лишь хочу в День рожденья тебе пожелать:
Ты назло всем живи!
Беззастенчивей. Яростней. Громче.

Маразм крепчал. И облетали ветви
Под натиском стального топора.
И люди никли. И купюры блекли.
И дым отечества палëным отдавал.

И пëр к обрыву властелин природы
Превозмогая стыд и боль и страх,
Презрев химеры призрачной свободы
С весëлой песней смерти на устах.

... А ещё я неплохо читаю стихи
отражению в зеркале.
И чепухи
всякой, сдуру, со страху горазд наваять
и за рифмами спрятаться да зимовать.
Там никто не найдёт. Даже ушлый волчок,
что кусает всех прочих за сдобный бочок.
Даже злобный бабай не отыщет меня
ни ночною порой, ни при всполохах дня.
Разве что вековая проруха-печаль,
да метель-завируха, да стылый февраль
знают, где квартирую сейчас.
Но не скажут об этом. Не пробил их час.
А когда я из схрона шагну за порог -
там случится апрель. В нём не станет тревог
завиваться позёмка. С капелью проснусь.
И забуду февраль. И весне улыбнусь ...

А снег как прежде, белый-белый...
А на душе черным-черно.
И даже если б захотелось,
не написать про радость... Но
На чердаке моих сомнений
пылится вечности ларец.
В нëм спрятан светлый день
весенний,
В котором злу придëт конец.
Но ключ от ларчика утерян -
Мы так привыкли всë терять.
И на чердак закрыты двери.
И я, увы, уже не верю
что можно заново начать.
Унынье - тяжкий грех вестимо,
Но как тут верить в чудеса,
Когда они проходит мимо
Стыдливо отводя глаза...

Прощай, сентябрь. Да, именно - прощай!
Не знаю я, мы свидимся с тобою
ещë,
иль нет.
Костлявою рукою
( зачëркнуто)...
когтистой лапой,
вкривь, наискосок
взмахнула Смерть.
Прицелилась в висок
где жилка бьëтся:
"Не горюй, болезный!
Уж причитать и плакать бесполезно.
Давай, махни сто грамм на посошок
и в путь.
Туда, где тризна воронья,
где упадëшь ты в первый снег изгоем... "

Прощай, сентябрь!
С тобой нас было двое.
Но ты уходишь.
Исчезаю я.

Ласковый апельсин

Здравствуй, зимнее солнце -
ласковый апельсин,
Прыгнувший на ладонь
из снов о счастливом детстве.
Мне никуда не деться
от седины, морщин,
Но ласковый апельсин
греет мне злое сердце.

Детского декабря
вспомнится карусель,
Ëлка, салазки, снег,
и - предвкушеньем чуда -
Ласковый апельсин
светит из всех щелей
Памяти чердака.
Я его помнить буду.

Даже когда почти
память моя уснëт,
Даже когда совсем
станет темно повсюду...
Ласковый апельсин
не для меня взойдëт
Снова на небосвод.
Но я его помнить буду.

Женщина-осень пришла как всегда без звонка.
Молча разулась, на тумбочку бросив перчатки.
Кофе сварила... Как черная жидкость горькА!..
Женщина-осень, прости мне мои опечатки.

Я неврастеник, позёр, даже социопат,
Лето в горсти, что в душе - самому непонятно.
Милая, знаю, что я пред тобой виноват:
Было да сплыло. И нет нам дороги обратно.

Буду бродить под твоим моросящим дождем,
Дым сигаретный глотать, коньяком запивая.
Женщина-осень, мы скоро с тобой подойдем
К самому краю. А что будет дальше - не знаю.

Женщина-осень. Усмешка судьбы. Дежа вю.
Снова и снова тебя я в толпе замечаю.
В каждой, хоть сколько б похожей, тебя узнаю...
И вспоминаю. О нашей весне вспоминаю...

Когда захочется творить,
Подумай, что по всем приметам
Поэтом можешь ты не быть...
И значит нефиг быть поэтом.

С. Плотов

Графоман

Графоман графоману не выклюет глаз,
кровь не выпьет
( ну, разве, чуть-чуть)).
А Поэты, что с рифмой дружны,
те как раз
друг на дружку с дрекольем идуть.
Каждый мнит себя богом,
собрата - говном,
не достойным лихого
пера,
каждый может другого пихнуть сапогом
И оставить в чëм мать родила -
без Пегаса-Парнаса,
без рифмы-строфы -
ну, таланты, что с них ты возьмëшь!
Им прощаются самые злые грехи,
хоть купить их порою за грош
дело плëвое...
Падки поэты на лесть,
быть голодным не хочет никто.
Потогонят сатрапам угодную жесть,
хоть парят высоко-высоко...

То ли дело беззлобный наш брат-графоман:
он сидит себе мирно в теньке.
И натужно трудясь, словно башенный кран,
рифмы тянет,
кладëт в уголке.
Он до драк не охочь,
он безвреден почти,
Он мусолит стишок-пирожок.
Ты не трогай его, лучше мимо пройди,
не буди в нëм Поэта, дружок!

Мы всегда понимаем друг друга
нАзло тем, кто считает не так.
И роднит нас январская вьюга,
Ветром жжет, бьëт в лицо...
Этот мрак,
он создателем вдруг обозначен,
и бессильны круги ворожбы:
если путь наш судьбе равнозначен,
то не бойся, не верь и не жди....
Не вангуй понапрасну, не надо,
что ты хочешь от жизни, чудак?
У неë для тебя есть награда...
Только так, дорогой, только так....

Как тысячи писавших до меня
я напишу, что жизнь почти прошла.
И не было в ней смысла и огня,
хоть Ангел расправлял свои крыла
над головой моею всякий раз,
когда я лез по глупости в беду.
Поэтому пенять ему сейчас
и в страшном сне, поверьте, не смогу.

Ах, Ангел мой, единственный дружок,
ты трепетно работу исполнял.
Давай с тобой глотнëм на посошок
Той влаги, от которой ты спасал,
спасал меня и всë-таки не спас,
но песню спел прощальную свою.
Лети на свой божественный Парнас.
Октябрь уже стучится в дверь мою...

М. С.
Я приеду в ваш маленький город
и знакомым маршрутом пройду.
Снова лето за школьным забором
тополинную сеет пургу.

Я не стану вас нынче тревожить -
от меня вы теперь далеко.
Я влюблëн в ваше имя до дрожи,
королева Марго.

Здесь Дюма ни при чëм, право слово,
просто в зеркале тающих дней
ваше имя увидел я снова
на картине печали моей.

Блекнут краски с годами, но все же
мне сегодня светло и легко.
Я влюблëн в ваше имя до дрожи
королева Марго.

Безысходная сладость февральских минут...
Отгремел новогодний отвязный салют,
И уже изменить мы навряд ли рискнëм
Мир, в котором пока ещë вроде живëм.

Может, нам повезëт и случится весна,
Но не всякий воспрянет от зимнего сна.
С каждым днëм всë длинней список горьких утрат.
А метели вам злее. Где же оттепель, брат?

Ты устал и не веришь. Не любишь. Не ждëшь.
Принимаешь потери. И сладкую ложь
Запиваешь портвейном. Выходишь за круг
Беззастенчивой неги февральских минут...

Мы вышли из Бога и Зверя.
Все помыслы наши и сны,
задумки, находки, потери
для Бога и Зверя равны.

Кого из двоих мы осудим,
к кому из двоих мы прильнëм?
Сей выбор для каждого труден,
но выбором этим живëм.

Вот правда и кривда местами
меняются. Тьма застит Свет.
Мы прошлого плачем слезами.
Мы в будущем ищем ответ...

Мелкая всячина

манулы на зиму толстеют
и всем до крайности милы
а ты не мил с пузцом округлым
увы
*****
Иных уж нет, а те - далече.
Но знаем мы наверняка:
Никто из нас, увы, не вечен.
Но вечна памяти река.
*****
Ему всего лишь сорок, он пацан.
От Аббы и Битлов он не балдеет.
И я ему, пожалуй что, не дам
Сорвать цветок в моей оранжерее.
*****
Сидим ждунами ждëм чего-то
всю напролëт хмельную ночь.
А счастье, выйдя за ворота,
уходит прочь.
*****
Как выражаются в одессе
биндюжники и поэтессы:
морской пейзаж и по колено
нельзя иметь одновременно.
*****
Коль ты бухаешь как есенин,
и множишь прочие грехи,
то где твои, скажи на милость,
стихи?
*****
Люсь, над пропастью во ржи
громко так, прошу, не ржи!
Ты ж не лошадь, слышишь, Люсь?
Я тебя во ржи боюсь.
*****
хемингуэй любил дайкири
пропустит парочку глотков
и вот рассказ старик и море
готов
*****
вчера прилюдно с алексеем
произошëл флоатулизм
да со сфинктральным резонансом
короче пукнул алексей
*****
Во мне есенинская грусть,
но хулиганства нет в помине.
Сегодня я опять напьюсь,
поскольку истина в графине.
***
Отсеяв шелуху и шум,
Ещë мы посрамим европы:
Прогресс нам дал пытливый ум
И руки, что растут из жопы.
*****
матрос закурит папиросу
и барышне расскажет как
и почему врагу не сдался
варяг
*****
Портал параллельного мира
Открыл ненароком Иван,
Когда пылесосил квартиру
И чуть отодвинул диван.
*****
Я истину в вине искал:
один бокал, второй бокал...
Я пропадаю ни за грош:
сопьëшься тут, пока найдëшь!
*****
Тревожила мысль два стакана назад
Под сизый дымок сигареты:
А что если наша Земля - это ад
Какой-то далëкой планеты?

24 августа похоронили
Алена Делона...

*****
Красавчик с Бебелем теперь навеки вместе.
Кайфуют на небесном райском тесте
Волшебных сдобных чудо-облаков.

Прошу вас, не грустите - им не надо
Тоски и слëз.
А лучшая награда
Аплодисменты наши
и любовь.

Пирожки с олежками

мне больше наливать не нужно
сказал задумчивый олег
и заиграли в небе лютни
и прослезился трезвый бог
*****
олег лежал давно отпетый
под толщей матушки земли
а ногти на ногах при этом
еще росли
*****
олег увы ужасно болен
он изнемог уже совсем
на градусник смотреть не может
там тридцать семь
*****
олег спинджак одел в полоску
поклал тудой свой портмонет
он в кофетерию собрался
поисть каклет
*****
оксана так смотрела матом
что растерявшийся олег
вернул ей сразу две заначки
и водку вылил в унитаз
*****
*****
олег хотел быть маскулинным
брутальным мачо и самцом
и лишь сандалики с носками
коварно рушили типаж
*****
оксана нифига не леди
олег увы несчастлив с ней
на стороне он часто ищет
ледей
*****
Олежек Оксану боялся до колик,
хоть был хулиган, дебошир, алкоголик.
Он как-то с испугу ей разом вернуль
супружеский долг с февраля по июль.
*****
ну значит будет так оксана
сказал олег расклад такой
сначала поживëм у мамы
а утром ты пойдëшь домой
*****
купите мне мороженку фемина
олег у магазина попросил
альфонс скривила бровь красотка нина
не не пломбир
*****
олег был сильно озадачен
ведь он по паспорту олег
оксане наплевать на паспорт
сказала игорь и заткнись
*****
ну значит будет так оксана
сказал олег расклад такой
сначала поживëм у мамы
а утром ты пойдëшь домой
*****
олег пришëл домой не в духе
и чтоб задобрить силы зла
оксана голышом в пельмени
легла
*****
олег наш был титан и стоик
мораль он с детства излучал
и вдалеке от барных стоек
скучал
***
олег в философы подался
чтоб побороть свой кретинизм
и что теперь олег на ляпнет
всë афоризм
*****
олег был парнем честным пылким
но вслед ему шипел народ
пошли такого за бутылкой
он гад одну и принесëт
*****
мы все учились понемногу
сказал задумчиво олег
ну да ответила оксана
чему нибудь и как нибудь
*****
олега разум спал спокойно
но тут явилися они
бабайки что тем сном
внезапно
вдруг рождены
*****
ох зря глядел в седую бездну
олег без продыха и сна
дождался что она взглянула
в него сама

Когда придëт Конец Концов
Кого он в логове застанет?
Трëх полоумных старых вдов,
Давно уж потерявших память.

Надежда, Вера и Любовь -
Сиротской доли злые дети.
Обнимет их Конец Концов
И станет тихо на планете...

Пасуя перед здравым смыслом
Выбрасываем белый флаг.
И наши скомканные мысли
По ветру стайками летят.

Живëм ничем не беспокоясь,
Нам мил удушливый пейзаж.
А нами преданая совесть
Давно взята на абордаж...


**********

Я уйду без сожаления -
Этот мир не для людей.
Ведь с момента сотворения
Вышло так, что он ничей.

На весенней на проталинке
Кости греет старый пëс.
Нет хозяина у Шарика.
Так уж вышло. Не сбылось.

Август сгоревший поведать не смог ни о чём.
Тень сентября снова машет свинцовым крылом.
Лето уходит. Приходят косые дожди.
Брагою бродит осипшее сердце в груди.

Долгие ночи. Остывший бессонницы чай.
Вдруг, среди прочих, тебя разглядел невзначай.
Осени тень закрывает на небе луну.
Завтрашний день меня пустит, как лодку, ко дну...

С. Г.

Трепетными пальцами на пяльцах
Вышиваешь ты свою судьбу.
Сколько я прилежно не старался,
Но постичь тебя я не могу.

Лето вновь закончится дождями.
Осень вновь обнимется с зимой.
Вот, твоими хитрыми глазами,
Наблюдает тишина за мной.

Бог ли, Случай свёл нас в мире этом,
А потом - так вышло! - разлучил.
Двадцать с лишним лет я шлю приветы
Той, кого забыть не хватит сил.

Той, кто так небрежно и коварно
Держит поводок в своей руке...
Это так нелепо и забавно:
До смерти бродить на поводке.

Вы хочете песен?
Их есть у меня.
Мой мир слишком тесен
для проблесков дня.
Мой дом бесприютен,
кладовки полны
осколками судеб
вселенской войны.
Вы хочете сказку?
Извольте, мадам!
За робкую ласку
вам душу отдам.
Что будете делать
вы с этой бедой:
нелепой, несмелой
и утлой душой?
Ах, августа полночь,
истомы волна!
Наполнив бокалы
мы выпьем до дна
за летние ночи,
за сладкий обман,
за чёрные очи
и пьяный туман.

Ангел Августа машет крылами,
Собираясь в далёкий полёт.
Я уже долистал Мураками
И Довлатова нынче черëд.

Бестолковое летнее солнце
Так устало... Захлопнулась дверь.
Я допил это лето до донца
И похмельем страдаю теперь.

Ангел Августа, хлопнув текилы,
Улыбается нынче другим.
Осень зонт надо мною раскрыла.
Нудный дождь. Мокрый плащ.
Сизый дым...

В ладонь судьбы стекают годы-капли.
Уже напиться можно из неё.
Играем жизнь, как-будто бы спектакль,
Хоть сцена поросла давно быльём.

Выпячиваем груди горделиво,
Наводим тень на ломаный плетень.
И монотонным, злым речитативом
Встречаем ночь и провожаем день.

И друг о друге вспоминаем редко.
Ты где-то там, а я ни там ни тут.
Вот выломаны прутья старой клетки:
Лети, душа! - тебя, возможно, ждут...

Ждут столько лет. Но ты, душа, устала
Надеяться, бояться, плакать. Ты
Привыкла. Ватной скуки одеяло
Давно закрыло все твои мечты.

Ладонь судьбы уже наполовину
Давно полна. Или ещё пуста?
В буфете стынет кофе растворимый,
И в зале есть свободные места.

Играем жизнь, как-будто бы спектакль.
Заучены все роли наизусть.
В ладонь судьбы стекают годы-капли.
Слезами из-под век струится грусть...

Плач дождя запишу на кассету,
В крайний ящик задвину стола.
А зимою достану, и лето
Оживит тихий свет волшебства.

Я по жизни шагал, как придётся,
А теперь вот у края стою.
Топот ног в тишине раздаётся -
Это ангелы пляшут в раю.

А пока - слишком долгие ночи,
И такие короткие дни.
Я тебя разглядел между прочих,
Но узнать не посмел. Извини.

Я устал разбираться детально
Отчего, почему, что и как.
Бытие мое суицидально,
И уже не спасает коньяк...

... Лунный серп, серебристого цвета
Виснет в небе, пространство дробя.
И уже ни к чему мне кассета
С мерным шелестом плаксы-дождя.

Свернулась калачиком Ночь у меня на кровати.
Как кошка пригрелась, и тронуть её не моги.
Бессонница нынче, видать, у неё на зарплате -
Бессмысленным сплином буравит больные мозги.

Овец посчитал. Заодно с ними тусклые звёзды:
Не много, не мало, но мне одному - за глаза.
Вот только на звёзды гадать мне давно уже поздно,
И взгляд застилает непрошенной грусти слеза.

Ах, Ночь, коль уж ты как хозяйка ведёшь себя в доме,
Спой мне колыбельную песню, тоской не томи!
Изменщица ты. И уйдёшь, я ведь знаю, к другому -
Тебя потому полюбить не смогу, извини.

Рассвет на пороге. И снова не смог я расстаться
Со всем, что терзает и манит, и тянет назад.
Под утро засну. Мне во сне моём будет казаться -
Простит меня Ночь. Ведь кругом перед ней виноват...

... А если уносит нас аист обратно -
Туда, где уставшей душе безвозвратно
Дарует Господь лишь одни ништяки,
Взамен злой усталости, боли, тоски?..

Там мама и папа живут с нами вместе,
Там бабушка месит пасхальное тесто,
И нет ни тревог, ни болезней, ни слёз.
Хочу, чтоб туда меня аист унёс...

Когда сказать-то особо не о чем,
Когда ложится снежок под ноги,
И осень, сдавшися бледной немочи
Теряет силы в плену тревоги,

Зима, принявши бразды правления,
Ленивой кошкой ангорской щурится:
Холодной льдинкой стихотворения
Подернет лужи на стылых улицах.

И ни предчувствие, ни предверие -
Ноябрь в Сибири зимой по горлышко
Укутан в холод. Но робко верю я
Что где-то в небе гуляет солнышко,

Что где-то плещут ручьи игривые -
Пускай туда все пути заказаны -
Но не ропщу я... Там, торопливые,
Меж облаками снуют проказливо

Мои Жар-птица, синица, горлица,
Журавль куда-то скользит в потоках...
Здесь день короткий к закату клонится
И здесь так холодно, одиноко.

И мне сказать-то особо некому,
Что замерзает душа пропащая...
Бреду я тенью меж человеками
От плена прошлого к настоящему.

Жизнь такова, какова она есть и больше никакова.
К. Прутков
*****
Жизнь такова, какова она есть.
Пусть временами похожа на жесть,
Но временами она хороша:
Тянется к небу от счастья душа.

Радость и горе по жизни вдвоём
Вместе с тобою идут напролом.
Что с тобой завтра случится - Бог весть...

Жизнь такова, какова она есть.

Пора, друзья, пора! Традиции в угоду
В предверьи торжества сглотнув
сомнений ком,
Спешу всех вас сейчас поздравить с Новым годом,
А грустные слова оставлю на потом.
...
Удачи вам, добра! Любови и достатка.
И даже если вдруг пока чего-то нет -
Пусть будет на душе и в доме всë в порядке,
Пусть близкие живут во здравии сто лет!
...
Пусть станет в этот год к нам Бог чуть-чуть добрее
И вспомнит, что мы все создания Его.
И может, мы тогда друг друга пожалеем
И станет хоть чуть-чуть к нам ближе волшебство!
...
Пока куранты бьют, секунды отмеряя,
Хочу не прогадать с желанием для нас:
Пусть станет мирным МИР от края и до края.
И, вопреки всему, чтоб в душах СВЕТ не гас!

Жму на смайлик "грущу" я всë чаще и чаще.
Видно с возрастом грусть вьелась в разум и плоть.
Мне уже не понять, где же я настоящий.
Это знают лишь небо, ноябрь и Господь.
Тот Господь, чьë присутствие я ощущаю
только в снах. Наяву же
не верю, не жду.
Он, поймëт и простит. Ведь отчаянья краем
я бреду до поры. И по тонкому льду
оступаясь, скользя в дымке слëз и сомнений,
с каждым днëм, с каждым сном
растворяясь в тиши,
словно чëтки в руке бусы стихотворений
донесу до небес. До уставшей души.

Ну вот и свершилось:
четыре нуля на часах.
А что изменилось,
остался ли в прошлом мой страх?
И стал ли умнее, мудрей,
чем минуту назад?..
По тëмной аллее
прогулку вершит снегопад.

А снег новогодний
такой же, как в прошлом году.
И в снег я сегодня
по старому кругу пойду.
Я так же измотан,
и так же бессовестно-глуп.
Лукавить чего там -
не скрыть новогодний испуг.

Так что же мне эти
четыре нуля на часах?
Мы Вечности дети
и верим что там, в небесах,
вершится судьба.
И рукою махнув на нытьë,
мы верим сегодня
в счастливое завтра своë...

Обернись, подари мне свой взгляд...
Я в толпе лишь случайный прохожий,
на других всех похожий.
Но все же
обернись на мгновенье назад!

Мы не встретимся. Слишком легко
разминуться в бурлящем теченьи
судеб, улиц... Скользящею тенью
взгляд минует меня.
Высоко
над домами плывут облака...
Обернись! Нет ответа.
Пока
я в толпе вижу твой силуэт,
но никто не кивнëт мне в ответ.

Доброй ночи тебе и тому, кто рядом с тобой.
Светлых снов, разноцветных визитов в чужие миры.
Доброй ночи, луны молодой, бриллиантовых звëзд -
Их на тонкие пальцы свои ты с небес собери.

"Доброй ночи! " - твердят для тебя все на свете цветы
Всех на свете полей, что раскиданы в сотнях планет.
Колыбельную песню поëт дождь тебе с высоты,
Колыбельные сказки расскажет под стук кастаньет.

Ты уснуть как дитя, улыбаясь и тихо дыша.
Ангел твой за тебя продолжает невидимый бой.
Расправляет он белые крылья, в дорогу спеша...

Доброй ночи тебе и тому, кто рядом с тобой.

Расскажи мне, ласточка, о стране,
Где уже растаяли все снега.
Ведь сугробы стылые тут, на дне,
Да метелью стелются берега.

Про весну ты, ласточка, растолкуй,
Как живётся-можется там, где свет,
Где апрельский ласковый поцелуй
Солнце долгожданное шлёт тебе.

Проскользни, крылатая, в терем к той,
Чьи глаза мне грезятся в каждом сне.
Песню величальную ей пропой,
Что сложил я давеча тут, на дне.

В очи изумрудные загляни,
Передать поклон мой ей не забудь.
Пусть ковром ей стелятся дни весны...

Ну, лети, хорошая, в добрый путь!

Наш бумажный бедный ангел, пролетел над головами,
Огонька свечи коснулся - уклониться не успел.
Не ропща сложил он крылья,
Пал он молча между нами,
Тихо в трубочку свернулся
И полдня неслышно тлел.
И свеча, его оплакав, зашипела и погасла.
Стало нам с тобою ясно, что кончается зима.
Пожелтела наша ëлка и игрушки потускнели.
И закончились метели - ты же видишь всë сама.
И весна не за горами, собирается в дорогу,
И теплеет понемногу,
И уже подтаял снег.
Но к зиме мы так привыкли, мы еë почти жалеем,
Мы откроем сердца двери, пропуская новый век.

... А смотрины всë те же, хоть минуло множество лет.
Новый век столько песен родил,
что легко заблудиться.
Но остался таким же как был человек...
Человек,
Тот, которого в век перемен угораздили черти родиться.

Влиться-вляпаться, в омут нырнуть с головой.
Он на праздник ведь шëл, а сидит, как дурак на поминках.
И Владимир Семëныч поëт ему, будто живой.
И качается в небе щербатой Луны половинка...

Сегодня мы уже почти гербарий,
Нам время тлеть
и далее - по тексту.
А хризантемы наши отцвели
уже давно.
Пусть эта мысль не греет,
Но в памяти ещë осталось место,
тот уголок заветный,
где цветы,
которые дарили мы любимым,
ещë свежи.
Их аромат пьянит...

Зарекусь писать о замутках Бога
И читать о том, как вокруг убого.
Выйду в март - там вновь и тепло и сыро.
Прикуплю к вину четвертинку сыра.

Солнце прячет день до поры в карман.
Не вином - виной я своею пьян...

Весна струится солнцем и дождëм.
Так отчего ж мы ей совсем не верим?
И с теми, кто весне открыли двери
своей души брататься обождëм.

Их много. Даже слишком, но, поверь,
мой друг, ты не один в весенней драме.
Век-людоед напоеный словами
делами наполняется теперь.

Черны его деяния, сейчас
он весь из сказок, лжи и сажи слеплен.
И лик его ужасен и конкретен...
Он сильный зверь. Он не калиф на час.

Грядëт его скрежещущая сталь
По снам и душам, по остаткам снега.
Над ним дождëм и кровью плачет небо,
распластана дрожащая вуаль

от края и до края пустоты. И Ойкумена
замерла в печали...
Но помним мы, какой Весну встречали:
какие рассцветали вкруг цветы.

Сегодня лишь полынь, чертополох
и безнадëжность правят миром этим.
Но мы ростки Весны своей заметим
сквозь ложь и чëрный мрак драконьих снов.

Всë это было. Повторилось вновь.
Но вечны лишь Надежда и Любовь.

Кашлянул насмешник и изрëк:
"Девяносто дураки из ста".
Я бы не поверил, видит Бог,
Да уж очень истина проста:
Не убий. Не лги. Не укради.
Не твори кумира из ворья.
И налево тоже не ходи -
Не твоя там, братец, колея.
Вроде ясно всë, как дважды-два.
Но простых не ищем мы путей.
И с утра, открыв глаза едва,
Врëм. Воюем. И своих детей
Учим так же врать и убивать
Не людей, так время и мечты...

Разум продолжает крепко спать.
Чудища глядят из темноты.

Светлой памяти поэта, композитора и исполнителя Вячеслава Игоревича Бобкова посвящается...

***** ***** *****

Я шëл по жизни будто наугад,
Моя звезда то тлела, то сияла
И я из храма тут же брëл в кабак,
Но там и тут мне места было мало.

С утра проснусь - мне снится тот же сон,
Что я летал над городом...
Хоть тресни! -
Который год уже мне снится он,
И рвëтся в явь, даря аккорды песен.

И в буднях, ошалевших от вранья,
Там, где и я и вы считаем прибыль,
Каким-то чудом всë же выжил я,
Но час пробил и я из жизни выбыл.

Теперь мой сон - как будто и не сон,
Я день и ночь над городом летаю.
И пусть навек прервалась связь времëн,
Но я вас всех люблю и точно знаю:

Когда Всевышний призовëт на суд,
Когда моя душа озябнет в выси,
Пусть мне мою гитару принесут,
И Я спою... И Он меня услышит!

Тоска. Безнадëга. Сонливость.
Отстой. Алкоголь. Никотин.
Бушлат деревянный на вырост -
Исход от рожденья один.

Тестируем судьбы эпохи
И гложет нас грëбаный стыд.
И старые грабли что в профиль,
Что в фас...
И никто не забыт.

Никто не прощен поимëнно.
Никто не свернëт с колеи.
Бредëм мы по ней обречëнно
До крайней своей полыньи...

Зима идëт на смену осени
закономерно, по-приятельски:
уже ледком покрылись лужи и
не дождь, а чаще снег летит.
Зима идëт на смену осени,
здесь даже тени нет предательства,
ведь ни один из дней ноябрьских
не будет предан и забыт.
С природой спорить - дело зряшное -
всë будет так, как быть положено:
завоюет вьюга заполошная,
заколыбелит, заметëт
дорожку в сквер, где одинокие
грустят скамейки. И по прошлому
заплачет ветер и нечаянно
метель в лицо тебе швырнëт...

... И ты, сморгнувши навождение,
попробуешь взглянуть по-новому
на это всë несовпадение,
на это злое колдовство.
И растерявшись, вдруг опомнишься:
зима пришла на смену осени!
Ты, ужаснувшись, вдруг подумаешь -
надежды нет на волшебство.
В людской натуре переменчивой
внезапность, глупость и предательство.
В ней, как обычно, нынче места нет
природы замыслам и снам.
И нет ни смысла, ни спасения
в том, чтоб кивать на обстоятельства.

И ты глотаешь дым забвения
с бедой и водкой пополам.

"Всë пройдëт. Пройдëт и это. " -
помнишь надпись на кольце?
Ветром наша ночь раздета
с послесловием в конце.

Полстранички мелких строчек,
горьких строк немой укор.
Запятые, пара точек.
Вот и кончен разговор.

Всë пройдëт. Был прав когда-то
иудейский мудрый царь.
Ты ни в чëм не виновата.
До свиданья? Нет, прощай.

Видишь, ночь по кругу бродит,
и Луны бледнеет мяч.
Всë когда-нибудь проходит.
Полно, милая, не плачь...

Синий-синий иней
лëг на тротуар.
Дворник тоже синий
иней в ночь сметал.
В холоде вселенной
зарождался стон.
Город здоровенный
погружался в сон.

Синий-синий дворник
лëг на тротуар.
Засыпал наш дворик.
Дворник замерзал.
Вязаную шапку
замела зима.
Не дождутся папку
дети и жена.

Что ж... Пора в дорогу.
Крыльями шурша
отлетела к Богу
синяя душа.

Смерть - не страшилка, а стращалка.
О двух концах любая палка:
Без Смерти Жизнь теряет цену...
Но вот выходит Смерть на сцену
И Жизнь ей место уступает.
Жаль, по-иному не бывает.
Раб или кесарь - всë едино
Для той, что не проходит мимо.

Когда ж она нам Путь укажет?
А это, брат, как карта ляжет.

Разбитый кувшин не склеить.
А склеишь - он будет течь.
Чем грусть и печаль измерить?
Ну, разве - слезами свеч?

Отплакало. Отболело.
Шмыгнуло, как кот в подвал.
Обычное, в общем, дело:
В ночи огонёк пропал.

Дождём исходило лето,
Стекало за воротник.
Я доброго ждал совета -
Услышал лишь птицы крик.

"Вина твоего бокала
Лишь в том, что на дне - вино" -
Так осень мне прошептала
Заглядывая в окно.

Я верил в стихи и сказки,
Я бредил чужой весной.
Пылились в комоде маски
Изношенные не мной.

Вчерашнее завтра котёнком пригрелось за пазухой,
Украло две рифмы, впотай заскребло в уголок.
Кораблик уплыл. Обмелело и выжато насухо
Последнее лето, в котором горел огонёк.

Вчерашнее завтра, какое-то ты неказистое,
Как плюшевый мишка из детской
наивной мечты.
Искришься на солнце опавшими
жёлтыми листьями,
Поддельным азартом как золотом
делишься ты.

Вчерашнее завтра, верни мне мою недосказанность!
Тебе ни к чему, просто любишь ты всё воровать.
Ведь осень пройдёт. А с зимою фальшивыми фразами
Делиться - как-будто в бездонную пропасть плевать.

У неё очень длинные стройные ноги.
В батарейке и лампочке - разные Боги.
На земле полтора миллиарда китайцев.
Выбирает трава самых правильных зайцев.

В каждом сердце больном неприкаянный ангел живёт.
Всякий сходит, как может, с ума.
Ну, а время идёт...

Я мечтал целовать её смуглые плечи.
Утекла вся вода, только годы не лечат.
В феврале так отчаянно хочется солнца,
А оно заблудилось на флаге японца.

Встал похмельный рассвет, и погасла на небе звезда.
Мне уже не понять, что скрывают её города...

Столько лет пронеслось, словно титры
в конце кинофильма.
Ничего не сбылось, да и Бог с ним, с сюжетом картины.
Травы скошены. Зайцы в лесах.
Всё по кругу мелькает.
Все посчитаны дни. Ну, а ночи мои убывают.

В полнолуние окна зашторю и свечи зажгу.
Оказалось, что жить без неё и любви я могу.
Я ... могу?

... А жизнь всего лишь пыльное стекло.
Я сквозь него упал лучом на скатерть
Судьбы своей.
Мой Ангел милый, хватит
Твердить о том, что нам не повезло.

Всё будет так, как должнО быть, поверь,
Лети в свою заоблачную вечность.
Оставь чуть приоткрытой в небо дверь
И мне прости наивность и беспечность.

Я верю в то, о чём всегда молчу.
Я знаю то, что ничего не знаю.
Я слёзы дней прилежно собираю
И расставаться с ними не хочу.

... Когда-нибудь и это всё пройдёт.
И ты, мой друг, меня проводишь, знаю,
Туда, где ждут меня и понимают.
Чуть скрипнет дверь, и небо упадёт
В мою копилку разноцветных снов.

Ну, а пока не будь ко мне суров,
Мой Ангел...

Этот город был простужен
И тебе совсем не нужен.
Воробьи плескались в лужах,
Серых, как сама земля.

Этот город здоровенный
Жизнь твою толкал по венам,
И терялись постепенно
В серой дымке тополя.

Над землёй туман клубился.
Я тебе уже не снился,
Я, наверно, не родился,
Нет и не было меня.

Ты, конечно, опоздала
В сотый раз начать сначала,
В этот город убежала,
Всё на свете прокляня.

Этот город несуразный,
Некрасивый, пыльный, грязный,
Здесь, в домах многоэтажных,
Приютилась боль твоя.

Этот город здоровенный
Кровь твою толкал по венам,
И терялись постепенно
В серой дымке тополя.

С гармошкой дьявол на заднем плане
Трясёт рогами, копытом бьёт.
А в небе ангел парит кругами
Как детский сломанный вертолёт.

Он заблудился в весенней дымке,
Он потерялся, сошёл с резьбы.
Весёлый дьявол на фотоснимке,
А сверху - ангел моей судьбы.

Немного фото в моём альбоме.
С тобой - так вовсе ни одного...
Ох, этот дьявол на заднем фоне!
Ах, этот ангел... Ну, кто - кого?

Дни мои уплывают и нет никакого ответа
На незаданный, впрочем, ненужный и глупый вопрос.
Май сломал пополам ожидание скорого лета,
Словно спичку сломал, прикурив от неё папиросу.

Я сижу у окна. Я ничтожен, как чашка без блюдца,
Недоволен собой и всем миром, которого вне.
А вокруг ходят люди и громко чему-то смеются,
Безразличны к царящей во мне неживой тишине.

Заклятый друг меня ласкает
контрольным чмоканьем в висок.
Я ясно вижу как стекает
с его клыков измены сок.

И искривив в усмешке губы
я долу опущу глаза,
замком английским клацнут зубы,
стечëт прозрения слеза.

Заклятый друг меня уложит
среди гвоздик в бюджетный гроб,
а чтобы мягче было ложе
булавку в задницу воткнëт.

Всë будет так, а не иначе -
он человек, а значит, слаб...
Но слышу я как горько плачет
скорбя по мне мой лучший враг.

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СЕМËНОВИЧА ВЫСОЦКОГО ПОСВЯЩАЕТСЯ...

Колючая льдинка на сердце не тает,
Век новый нам память не в силах стереть.
Владимир Семёныч, ах, как не хватает
Того, что сыграть вы смогли бы и спеть!

Никак не кончается злая погоня,
И канатоходец не сменит маршрут;
Вон, у переправы горячие кони
Хрипят, и копытом, строптивые, бьют!

И волки в лесу... От отчаянья, волки,
Спасая волчат, грудью прут на флажки.
Под градом картечи из дула двустволки
Нам воем своим души рвут на куски.

Уже сорок лет сквозь бурьян прорастают
Аккорды-цветы - им не снится покой.
Владимир Семёныч, ах, как не хватает
Нам искренней вашей улыбки порой...

В архангельском взводе вам, верю, не туго,
Ведь в небо ворота всегда без замков.
А мы тут за вас вашу "Песню о друге"
Поём, хоть редеет наш хор голосов.

Попросим мы Бога и Духа и Сына,
Чтоб вас берегли ныне, присно и впредь.
А вы нам прикроете души и спины
Гитары щитом - пусть расхнычется Смерть...

Где твои юные года?
Куда течёт вода?
Вода
забвенья, памяти ли...
Стих
их голос...
Посвятить ли стих
минувшему?
Иль смысла нет?
Всё это рефлексия.
Бред.
Фата-моргана.
Фея снов.
Освобождаясь от оков
Вчерашних,
Не забудь о том,
Что прошлого счастливый дом,
Где жил ты -
в памяти твоей.
О том что было не жалей.

Там та, кого ты так любил,
Когда был юн...
Не позабыл
ты цвет её волшебных глаз.
Ты это помнишь, как сейчас.
Там твоей юности друзья.
Там мама всё ещё жива...
И тополь над крыльцом.
И клён...
Зачем ты в прошлое влюблён?
Ведь в этом, братец,
Смысла нет.
Всё это рефлексия,
Бред...